Цветок в пыли. Месть и закон

«Я БОЛЬШЕ НЕ ХОЧУ ТАК ЖИТЬ!»

Рошан научился сносить обиды. Он чувствовал, что нередко сверстники относятся к нему с предубеждением, и старался не обращать на это внимание. Ведь и дядя Абдул говорил ему, что его обидчики — это глупые люди и нечего их слушать.

Но сегодня жестокие слова были произнесены не мальчишками, а самим судьей Капуром, взрослым человеком, а к словам взрослых Рошан привык относиться серьезно. Происшедшее в доме судьи Капура настолько потрясло Рошана, что он шел сейчас, не разбирая дороги.

Он не плакал, нет. Но солнце померкло, краски жизни поблекли, все вокруг было окрашено в сплошной черный цвет.

Значит, он и вправду не такой, как все? И дядя Абдул обманывал его, когда успокаивал?

— Ах, дядя, дядя, — шептал Рошан печально.

То, что сам он считал лишь выходками глупых мальчишек, оказалось правдой. Уж если сам судья Капур, уважаемый человек, назвал его незаконнорожденным и запретил своему сыну встречаться с ним, значит, все правда.

Это открытие потрясло его. Так бывает, Когда ребенок живет в счастливом неведении, и вдруг ему открывается тайна — неприглядная и страшная, и он узнает изнанку жизни, тщательно скрываемую взрослыми до поры до времени. Приходит миг — и ты узнаешь правду и остаешься один на один со своей бедой.

Сосед увидел Рошана, улыбнулся ему приветливо, и тут же улыбка его погасла, потому что Рошан прошел мимо, не поздоровавшись и даже, кажется, не заметив соседа.

Старый Абдул был дома. Он чинил свою латаную-перелатанную одежду, надеясь продлить ей жизнь еще хотя бы на немного. Когда Рошан вошел, Абдул отложил шитье в сторону, сказал ласково:

— А, это ты. Проходи, сынок.

Но Рошан остался стоять в дверях. На его лице было страдание.

— Дядя! Ответь мне — у меня есть мама и папа?

Абдул посмотрел на мальчика внимательно.

— Твой папа — это я, — осторожно сказал он после паузы.

— Нет! — выкрикнул Рошан. — Ты мне не папа! У меня нет ни отца, ни матери!

Он готов был уже разрыдаться и держался из последних сил.

— Что с тобой сегодня? — спросил старик как можно мягче. — Кто тебя обидел?

Его сердце разрывалось от жалости к мальчику.

— Ты меня обидел! — воскликнул Рошан. — Ты! Ты обманывал меня! А ведь у меня нет никого! Ни мамы нет, ни папы. А ты — просто дядя Абдул. Где мои родители? Откуда я взялся?

Он уже не мог больше сдерживаться и горько разрыдался.

— Ответь, ответь мне! — молил Рошан.

Абдул помрачнел. Он понял, что наступил тот момент, когда правду скрывать бессмысленно. Солгать сейчас — значило оттолкнуть от себя мальчика.

— Послушай меня, Рошан, — старик говорил с усилием. — Ты уже взрослый и имеешь право знать правду. Тебе не посчастливилось, мой мальчик. Ты — незаконнорожденный, и это клеймо тебе предстоит пронести через всю твою жизнь. Я нашел тебя в лесу. Кто твои родители? Я не знаю, поверь. Но это по их вине ты не знал ни материнской, ни отцовской любви.

— Неужели я буду мучиться всю жизнь?! — воскликнул Рошан.

— Тебе придется терпеливо сносить насмешки и оскорбления, — сказал Абдул.

— Что же мне делать, дядя, скажи! Я больше не хочу так жить!

Абдул привлек мальчика к себе, обнял.

— Не плачь, сынок. Что бы там люди ни говорили, ты для меня — самый родной на свете человек. Ты сын мне. И я никогда тебя не брошу.

— Мой дорогой дядя! — шептал Рошан, прижимаясь к нему. — Мой добрый дядя!

Только у Абдула он мог сейчас найти защиту и поддержку. Этот старик действительно был ему самым близким и родным.

— Не плачь! — сказал Абдул. — Люди бывают жестоки и несправедливы. Но для того и существует семья, чтобы было где успокоиться, излить свою душу. В семье тебя выслушают и поддержат в трудную минуту. Так вот, наша семья — это я и ты. Нас двое. И я буду заботиться о тебе, малыш. И никому не дам в обиду.

Он был очень добрый и мудрый, этот старик. И его доброта обволакивала Рошана, пеленала в защитный кокон.

— Не надо плакать, — шептал он.

Ему было до боли жалко Рошана, но все, что он мог сделать сейчас для мальчика, — это одарить его добротой и лаской.

Потом, когда его не станет, Рошану, возможно, придется нелегко в этой жизни. Но пока старик жив — никто больше не посмеет обидеть мальчика.