Цветы из бури

Глава 22

Утром Мэдди сама нашла дорогу через огромный средневековый холл с темными балками и каменными стенами. Он был почти таким же зловещим, как и вчера, с просторным гулким полом и молчаливыми потоками света, падающего сквозь окна. К счастью, Мэдди почти сразу наткнулась на входящего с собаками полковника Фейна. С таким прекрасным провожатым она спокойно добралась до столовой. Дарэм уже находился там и ел кашу, глядя в окно, за которым открывался местный простор.

— Доброе утро, мадам, — весело сказал он. — Хотите кеджири? Индийский или китайский чай? Кофе?

Дарэм, убедительный как всегда, усадил ее за стол и поставил перед ней серебряную тарелку. Сам он сел рядом, заставив полковника подвинуться.

— Мы можем поговорить… Слуги без звонка не приходят, — Дарэм пододвинул Мэдди сливки. — Как вы думаете жить дальше?

— Не знаю. Я чувствую себя так… странно.

Фейн похлопал Мэдди по плечу.

— Нервы. Венчание. Первая ночь всегда самая худшая.

Дарэм закашлялся.

— Честное слово. Фейн, имей хоть немного деликатности.

— Прошу прощения! — полковник покраснел и стал кормить Дьявола колбасой. — Забылся.

— Что ты понимаешь в женитьбе?

Фейн не поднимал глаз.

— Сестры. Моя мать так им говорила. Прошу прощения, мадам.

— Все в порядке, — ответила Мэдди. — Я рада воспользоваться советом. У меня уже давно нет мамы.

— Очень печально, мадам, — смущение полковника мгновенно исчезло. — Жаль, что здесь нет моей. Она бы рассказала вам все самое главное.

— Ну, ее все равно нет, — вмешался Дарэм. — Слава Богу, — он взглянул на Мэдди. — Шев скоро придет, как вы думаете?

— Не знаю, — она посмотрела на кашу в своей тарелке. — После того, как вы ушли, он уснул. Дворецкий сказал, что он обычно отходит ко сну без посторонней помощи, поэтому я решила — я не хотела, чтобы слуги думали обо мне больше, чем уже думают. Поэтому я решила…

Мэдди отодвинула от себя тарелку.

— Поэтому я решила оставить его там! Но не должна была так поступать. Я испугалась дворецкого и не захотела спрашивать, где будет спать герцог. Он проводил меня в спальню и больше не приходил. А я не могла найти дорогу обратно!

После этой информации воцарилось неприятное молчание. Мэдди встала и подошла к окну. Сквозь древнее стекло она разглядела внизу долину, деревья и поля с утренними тенями, поблескивание поверхности реки.

— Посмотрите, — безнадежно сказала Мэдди. — Посмотрите на это место. Никто никогда не подумает, что я могу здесь жить. О… я хочу домой!

Она прижалась лбом к раме. Дьявол подошел и понюхал ее руку. Мэдди отдернула ее и съежилась.

— Архимедия, — произнес Дарэм. — Шеву становится лучше, правда?

— Да.

— Да. Именно за последние несколько дней.

Мэдди смотрела в окно.

— С каждым днем все лучше. Когда я впервые увидела его в Блайтдейл Холле, он вообще не мог говорить.

— Значит… возможно… он поправится. Он одолеет свою проклятую болезнь, и все закончится…

Она ничего не ответила.

— Перед нами стоят преграды, — заметил Дарэм. — Его семья приедет, как только я сообщу им. Леди де Марли… Ну, о ней вы знаете. Шев наверняка думает, что тетке наплевать на женитьбу. Я не знаю, но вам лучше приготовиться ко всему. Остальные, несомненно… совру, если скажу, что они не станут поднимать пыль… Но если вы останетесь тверды, уверен, они ничего не смогут сделать. Ничего. Если они захотят опять упрятать его, мы обратимся к лорду.

— Шев сам лорд, — произнес Фейн.

— Не важно… Я выясню. Только держитесь, и мы выберемся.

Мэдди обернулась.

— Куда выберемся? Мне некуда выбираться. Я не могу быть его женой. Я не могу быть герцогиней!

Дарэм терпеливо посмотрел на нее.

— Вы не хотите быть герцогиней или… не хотите быть женой Шева?

— Вы не поймете! — крикнула Мэдди. — Я не могу! Я не могу быть ни герцогиней, ни женой Жерво. Друзья осудят меня, если узнают.

Дарэм медленно кивнул.

— Понимаю, — он вздохнул. — Я не знал. Вы, кажется, были не очень расположены к этому из-за вашей веры.

— Не очень расположена! — эхом отозвалась Мэдди, отвернулась к окну и тихо засмеялась. Дьявол прыгнул и прижался к ней. Она вынуждена была оттолкнуть его голову, чтобы пес не лизнул ее в лицо.

— Женитьба… — Дарэм заколебался. — Это не может… стать утешением после вашей потери?

Он спросил очень вежливо, но Мэдди расслышала в его голосе нотки возражения. Дарэм считал, что богатство, замок и титул герцогини могут компенсировать все.

— Вы не понимаете меня, — мягко произнесла она. — И не поймете.

Мэдди погладила шелковистые уши пса.

— Я никогда не буду принадлежать этому дому.

— Вы должны немного подождать. Вы еще не привыкли. Здание очень старое. Жуткий холод. Мы всегда терялись в нем.

— О, — дрожащим голосом произнесла Мэдди. — Я сегодня тоже потерялась.

— Вы нужны ему.

— Нужна ему? Вы действительно думаете, что из-за меня что-то может измениться? Посмотрите на меня. На замок. Никто не станет меня слушать!

Она прикусила губу. Ей нельзя было позволять себе расплакаться после того, что было сделано. Но если это еще не сделано, если недействительно…

Не оборачиваясь, Мэдди сказала:

— Я спрашиваю вас… можно как-нибудь развести нас? Или уже поздно?

Наступила пауза.

— Вы хотите расторгнуть брак?

— Да.

— Послушайте, — произнес Дарэм. — Забудьте о вашей религии. Забудьте обо всем, кроме Шева. Его семья все равно узнает, что он здесь, скажу я им или нет. Когда они приедут, мы с Фейном сможем все уладить, но если герцог не сможет говорить сам, если не сможет действовать самостоятельно… нас выведут отсюда за уши. Но вы — герцогиня Жерво — можете справиться с ними. Можете защищать его. По закону. Пока Шев не выздоровеет.

— Вы уверены? — Мэдди смотрела на блестящую реку, пока не заболели глаза. Дьявол вдруг отошел от нее и лег в стороне.

— Это имеет смысл, не так ли? — спросил Дарэм. — Так давайте выручим его, пока он не будет сам способен защитить себя.

— Значит, возможность расторгнуть брак есть?

— Вероятно.

— Вы должны сказать мне, как это сделать.

— Вы обещаете мне оставаться здесь до тех пор, пока будете нужны ему?

— Объясните мне точнее.

— Бога ради, Мэдди! Вы оставите его?

Она сжала кулаки. От блеска яркой, серебристой реки ее глаза увлажнились. Мэдди не могла отвести взгляд от нее.

— Вы не спите с ним? — спросил Дарэм низким голосом. Это была только половина вопроса. Мэдди почувствовала, как краска заливает ее лицо, и покачала головой.

— Значит, нет. Не завершайте дело. Когда решите, что больше не можете быть герцогиней и женой Шева, приходите ко мне, ваша светлость, — голос Дарэма стал злым. — И тогда я расскажу, что нужно сделать, чтобы снять с себя данную клятву.

Мэдди услышала, как его стул скрипнул. Затем Дарэм мягко выругался.

Она обернулась… и увидела Жерво, стоящего на пороге комнаты. Дьявол и Касс жались к его ногам.

Желая побыть в одиночестве, Кристиан выходил на зубчатую стену. Он хорошо знал ее, заботился о ремонте, хранил у себя ключ от двери на лестницу, ведущую на крышу. Чем выше, тем лучше… Самая высокая башня в Жерво поднимала его надо всем миром.

Завернувшись в плащ, герцог прислонился к белой обмытой дождями стене и выглянул в амбразуру на стену, изгибающуюся к башне Уайтледи, старейшей, квадратной, неприступной; на площадку для часового у Найтс-Тауэр, на башню под названием Феникс, на стену, идущую к северо-западной башне, на комнаты Элизабет, перестроенные Кристофером Бреном, где вчера ночевала Мэдди… На Бэвисэйдж и Мирабел, скрытые в дымке.

Он знал их. Он любил их. Проснувшись утром, Кристиан даже не вспомнил о том, что изменилось. Он был кем угодно, но только не герцогом Жерво, хозяином своей жизни, судьбы и этого замка. Потом он попытался попросить слугу принести ему чай.

Жерво обрадовался, что не смог произнести ни слова. Он был угрюмым, это правда, но не сумасшедшим. Существовала только одна проблема: ведь не удастся же молча общаться с прислугой вечно.

И Мэдди. Он оперся руками о стену, прижавшись к ней лицом.

Если честно, воспоминание о Мэдди немного тронуло его. Кристиан начал понимать это, когда проснулся сегодня и обнаружил себя одетым. И даже тогда он не расстроился по-настоящему, а только немного смутился, что уснул в первую брачную ночь. Жерво умылся, привел в порядок одежду, воспользовавшись помощью лакея, который оказался очень толковым… и очень услужливым, несмотря на угрюмое молчание герцога. Очевидно, поэтому его и приняли на службу.

Спускаясь по лестнице, Кристиан представлял, как встретится с Мэдди. Даже рискуя показаться бесцеремонным, он решил объяснить ей, где она должна спать. Жерво подбирал нужные слова, когда услышал, как Дарэм советовал ей не спать с ним вообще.

Он притворился ничего не понявшим. Это было очень легко. Кристиан просто молча стоял на пороге. Немой. Подавленный. Плохо соображающий.

Мэдди виновато посмотрела на герцога, но он улыбнулся ей, подошел к буфету и налил себе шоколад.

Я ПОНЯЛ ДЕВОЧКА-МЭДДИ.

Он мог все понять — даже в таком ужасном состоянии. Но рана от этого болела не меньше. Кристиан подумал… предположил, что исчезновение его из этого мира полностью компенсировало бы неприятности окружающих. Исчезнет Жерво, и вместе с ним все остальное. Ни малейшего следа.

Кристиан понимал, что Мэдди заметила…

Ну, а если нет… значит, нет.

ДЕВОЧКА-МЭДДИ, ЗНАЧИТ, ТЫ УЕДЕШЬ?

Он взглянул на небо, чувствуя слабость, боль, злобу и беспомощность.

Герцог нервно засунул кулаки в карманы плаща. Если она хочет расторгнуть брак, пусть расторгает. Дарэм просил ее остаться, пока она будет нужна здесь, но Кристиан не хотел этого. Идея стать его женой родилась из слабости и его помешательства. Мэдди была из семьи квакера. Никто. Как и утверждала она сама, она никогда не принадлежала его кругу.

Пусть уезжает.

Кристиану полегчало. Он собирался вести себя спокойно. Пусть уезжает. Герцогу не требовались ни она, ни ее защита. Ему все равно, есть ли она в замке. Упрямый цветок.

Кристиан посмотрел на холмы. Он принял все это — замок и наследство — ради спокойствия в жизни. Он пытался не делать этого, но сделал. И не знал, какое имеет счастье.

Герцог опять мог все потерять. Он ощутил пронизывающий холод. Кристиан спасся в Жерво инстинктивно. Замок принадлежал ему. Но они могли связать его и превратить в ничто… Если они приедут… Если попытаются забрать его…

Запертый, закованный в цепи, разбитый. Уничтоженный.

Он не позволит этого.

Кристиан знал все, что нужно было знать про Жерво. Он знал про подземный ход длиной в двести семьдесят три фута отвалов до Беллетойр. И ключ от башни находился у него.

Кристиан застал Мэдди в гостиной, рассматривавшую один из старинных портретов. Внизу висел старинный крест.

— Красиво, — сухо произнес герцог. Мэдди оглянулась.

— Роскошная комната.

— Благодарю.

Он дал ей понять, что не воспринял ее слова, как комплимент.

Мэдди повернулась к другому портрету. Двое мальчиков прижались к мастифу, который был выше их обоих.

— И это приятно.

Кристиан кивнул.

— Брат.

— Твои братья?

Кристиан посмотрел на портрет. Джеймс был похож на него. Сам Кристиан стоял с другой стороны. Герцог поднял руку и указал на кудрявого мальчика в коротенькой курточке.

— Я… я и… брат. Десять. Джеймс… шесть. Давно… прошло. Красный… красный… Красная лихорадка.

Кристиан вспомнил, как позировал художнику. О, как тяжело было стоять неподвижным, когда тебя ждали поля и игры.

— Собака была… Киллбак.

Он улыбнулся.

— Никогда не убивала… эта собака… даже бабочку.

Мэдди смотрела молча. Сегодня она была другой, с туго стянутыми волосами, как будто хотела выглядеть абсолютно иначе, не как всегда.

— Ты хочешь… расторгнуть… — Кристиан не мог выразиться яснее, — брак?

Она резко взглянула на герцога и заложила руки за спину.

— Понимаю, — произнес он. — Завтрак… Дарэм отговаривал… брак…

— Я думаю… так будет лучше, — Мэдди не отводила взгляда. — Но я останусь с тобой, пока ты не выздоровеешь.

— Сейчас! Довольно! Уезжай… сейчас.

— Ты позволишь мне уехать сейчас?

Кристиан злобно выпятил подбородок.

— Я… не говорю. Ты. За завтраком… Дарэм… расторгнуть брак, — он прошел мимо Мэдди. — Кровать… прошлой ночью… нет. Поэтому. Расторгнуть. Попроси Дарэма… сейчас… расторгнуть.

Герцог взялся за шнур колокольчика.

— Они уехали, — сообщила Мэдди. — Ждали тебя, но ты куда-то пропал.

— Уехали?

Новость удержала его, вдруг лишила его решимости. Кристиан опустил руку.

— Уехали.

Он понял, что это значило.

— Слишком поздно! Они… расскажут. О венчании. Семья. Черт возьми их обоих!

— Я придумала, — Мэдди села в кресло и сложила руки на коленях. — Я должна остаться, по крайней мере, до нового слушания. Если ты согласишься…

Она сжала пальцы. Кристиан заметил на одном из них свой перстень.

— Если ты согласишься, мы не расторгнем брак. Это можно будет сделать, когда тебе станет лучше, Мэдди облизнула губы. — Тогда я уже буду тебе не нужна. Я буду тебе в тягость. Я не принадлежу этому миру. Когда ты поправишься, увидишь сам.

Кристиан хотел возразить ей, но не имел аргументов. Он расстроился и не смог найти нужные слова.

— Если… не поправлюсь? — спросил он. — Что если… никогда? Уедешь?

— Не знаю. Я могу только сказать… Я останусь до нового слушания.

— До… нового?

— Слушания твоего дела.

Кристиан замер.

— Опять?

— Да. Ты поедешь опять.

— Когда?

— Пока не знаю. Через несколько месяцев. Леди де Марли предупредит тебя.

Герцог сделал несколько шагов к Мэдди и остановился.

— Новое. Почему?

Его агрессивность, казалось, испугала ее. Она отклонилась.

— Твои родственники. Они настаивают на новом освидетельствовании.

Кристиан смотрел на Мэдди, думал…

Он думал, что все уже закончилось.

Герцог начал тяжело дышать, не в состоянии сложить слова в вопрос. Он бросился в соседнюю комнату и вернулся.

— Освиде… Сейчас?

Мэдди не поняла.

— Сейчас! — крикнул он. — Сейчас? Освободить… сейчас?

Кристиан схватил ее за плечи и приблизил свое лицо.

— Скажи!

— До слушания, — ответила она, — ты подчиняешься закону, как и все.

Герцог смотрел на Мэдди и не мог ни отпустить ее, ни дать возможность пошевелиться.

— Как еще ты мог бы жениться? — поинтересовалась она. Конечно. Конечно. Кристиан не задавал вопросов. Он считал себя неполноценным. Он прятался за Дарэмом, Фейном и Мэдди, в замке Жерво, глупо прятался, будто кто-то из них мог спасти его, когда за ним приедут. Еще одно слушание. Месяцы.

— Мэдди, — герцог сжал ее сильнее. — Помоги… мне. Хорошо. Все. Я хочу… согласия… не постели. Останься и помоги. Согласие. Ты уедешь потом… когда я… полностью. Слушание.

Она подняла глаза.

— Продолжаем дело? Кристиан нашел ее руку и сжал.

— Нет. Слушание. Все. Не про… постель. Расторгнуть брак.

Мэдди опустила ресницы. Он посмотрел на нее, сжав ее руку, понимая, что она согласилась остаться еще до того, как кивнула в знак согласия.

Соглашение сделало их отношения более легкими. Мэдди уже не чувствовала себя так стесненно перед прислугой, зная, что наступил период жизни, который скоро закончится. Когда герцог предложил ей осмотреть замок, она охотно согласилась и даже приняла одно перешитое специально для нее платье, поскольку нельзя же все время ходить в одном и том же.

Мэдди выбрала голубое сатиновое платье. В гардеробе оно не выглядело таким уж роскошным, по сравнению с другими, особенно когда Мэдди попросила горничную спороть с него отделку. Но когда она посмотрелась в зеркало при дневном свете, игра цветов была фантастической.

Девушка ждала.

— Очень красиво, ваша светлость, — сказала она, держа коробку с нитками и иголками.

Платье было чудесным. Мэдди никогда в жизни не носила ничего подобного. Она погладила ладонью ткань.

— Да. Я… Оно… очень красивое.

Подтянув лиф, перешив отделку и набросив на плечи шаль из белого шелка, Мэдди была готова встретиться с Жерво. Когда он увидел ее, она на мгновение заколебалась, испугавшись, что герцог посчитает ее глупой. Но Кристиан только посмотрел на нее дольше обычного, улыбнулся краешком рта и взял ее за руку. Платье ему понравилось.

— Мэдди, — произнес он. — Жаль… Я согласился…

Ей показалось, что она может понять его мысль, но вопросов не задавала.

Древние портреты смотрели со стен галереи, напоминая Мэдди о страхе, испытанном ею ночью. Кристиан остановился перед наиболее импозантной, огромной картиной, на которой был изображен человек в красной мантии с белым воротником, держащий жезл высшей власти.

— Лорд Жерво, — сказал герцог. — Первый. Власть… Великий граф.

— Очень видный мужчина, — заметила Мэдди тихим голоском.

— Женился в семнадцать. Девушка… он… богатая наследница. Она написала ему… письмо. Оно у меня. Она пишет… разрешение. Умоляю тебя… любовь. Она хочет… двадцать шесть сотен…

— О, — с сомнением произнесла Мэдди. — Не слишком ли это большая сумма?

— Очень… большая, — Жерво усмехнулся. — Еще… чтобы все прояснить… она пишет… мне нужны три лошади… три служанки… лошади для них, шесть или восемь слуг… две кареты… бархат… шесть сотен на благотворительность… все должно быть… оплачено им.

— Очень благоразумно, — сказала Мэдди, улыбнувшись.

— Еще… каждый год… ей нужно по двадцать платьев… восемь простых… шесть хороших… шесть очень хороших. Еще… на шесть тысяч драгоценностей… на четыре тысячи жемчужных ожерелий. Еще… все дома обставлены… спальни… кровати… кресла… ковры… шторы… балдахины. Еще… он должен аккуратно… оплатить… все ее долги. Еще… купить землю. Еще… две тысячи для провожатых.

— Все это в письме? — Мэдди перестала улыбаться, пожалев бедного джентльмена.

— Да. Он дал, — сказал Жерво. — Все. Умер графом… канцлером… казначеем короля. Богатый. Наделенный властью. Он построил северо-западную башню. Хорошая жена.

— Твоя мысль о хорошей жене!

— Да. Богатая. Хитрая. Прекрасные платья. Амбициозная. Хорошая жена.

— Ты явно женился не на той женщине.

Кристиан серьезно посмотрел на Мэдди. Она покраснела и пожалела о сказанном. Когда она опустила глаза, Кристиан наклонился и поцеловал ее в губы.

Мэдди отпрянула, затаив дыхание.

Он покачал головой, когда она начала протестовать, и улыбнулся.

— Постель… только обещание.

Кристиан опять взял Мэдди за руку и повел дальше, будто ничего не произошло.