Цветы любви

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

От взгляда Джона Лора почувствовала себя неуютно. Чем дольше продолжался вечер, тем хуже ей становилось. Трина была высокомерной, вспыльчивой и капризной пустышкой, Нолан — очень милым, но скучным.

А теперь и Кельвин. Какого черта он здесь делает?

Впрочем, это его любимое место, так что почему бы ему здесь не быть?

Лора наклонилась к уху Нолана и прошептала:

— Поцелуй меня.

Она уже наскоро объяснила ему ситуацию и попросила притвориться, что они флиртуют. Он и тогда ничего не понял, а сейчас совсем растерялся.

— Быстрее, — шепнула она и, не дав ему опомниться, коснулась губами его губ.

По ощущениям — как будто целуешь пшеничную лепешку.

Неожиданно у их столика объявился Кельвин.

— Лора… Это твой новый… друг?

Она представила смотревших друг на друга с подозрением мужчин.

— Я вижу, ты не теряешься.

— Ты не оставил мне выбора.

— Я приехал, чтобы забрать тебя с собой в Монтану, — прорычал он. — Я приехал, чтобы жениться на тебе.

Шумы и звуки ресторана пропали.

Лоре вдруг стало легко — она больше не чувствовала к Кельвину ничего. Ничего! Остатки боли ушли, когда она взглянула ему прямо в глаза. Я тебе не верю.

— Я знал, что ты удивишься.

— Это немножко не то выражение.

— И?

— Я не захотела переезжать в Чикаго, так почему ты так уверен, что захочу уехать в Монтану? Существующие между нами проблемы никуда не исчезли, изменилось только то, что я больше тебя не люблю.

— Этот чудак завоевал твое сердце?..

— Прекрати. Я едва знаю Нолана, но скорее вышла бы замуж за него, чем за тебя. Почему бы тебе не оседлать свою лошадь и не уехать в Монтану? Подыщешь себе милую девушку-ковбоя. Только предупреди ее заранее, что, когда она тебе надоест, ты ее бросишь. Убирайся.

Лора отвернулась к Нолану. Через пару минут Нолан проговорил:

— Ковбой ушел. С тобой все в порядке?

Она улыбнулась и ответила:

— Все нормально, никогда еще не чувствовала себя так хорошо. Слушай, извини меня за тот поцелуй, но все равно спасибо, что помог. Знаешь, скоро я собираюсь устроить капитальный ремонт в моем цветочном магазине. Мне бы хотелось украсить стены настоящими акварелями. Джон рассказывал, как ты талантлив. Я могу выступить в роли посредника и купить твои картины для моего магазина. Что ты об этом думаешь?

— Здорово, — сказал Нолан, и они чокнулись стаканами с пивом как старые друзья.

Лора обежала глазами шумный ресторан, пока ее взгляд не остановился на Джоне. Их взгляды встретились, и ей стало уютно и спокойно; но в следующий момент словно молния поразила ее, и она наконец осознала удивительный факт: она любит этого человека.

Бог мой, она действительно любит Джона Вудса!

И совершенно ясно, почему она порвала с Кельвином. Не потому, что такая сильная и независимая.

Она просто глупая девушка, которая полюбила не того человека.

Снова.

Все поэты, которые пишут о любви, заблуждаются.

Так решила Лора, внося последние штрихи в букет из серебристых роз, предназначенный какой-то счастливой женщине на пятидесятую годовщину свадьбы.

За все свои двадцать пять лет Лора влюблялась четыре раза. Первый раз ей было одиннадцать, но объект ее обожания вместе с семьей переехал в другой штат; второй — в университете, до тех пор, пока ее парень не начал встречаться у нее за спиной с ее лучшей подружкой; следующий — в Кельвина по каким-то непонятным даже ей самой причинам; а теперь — в Джона.

Везде поражения.

Все прежние мужчины в конце концов оказывались не такими, как она их себе представляла. А Джон… Он был веселым, добрым, умным, нежным… его взгляды, его жесты — все было другим.

Как он мог влюбиться в Трину? С первого взгляда видно, что она лишь позволяет любить себя. Трина была из тех женщин, которых мужчины типа Джона стремились защищать. Он думал, что ее тщеславие — лишь маскировка ее слабости, что если он будет восторгаться ею, то из-под тонн лака для волос и кашемира, подобно фениксу, появится обыкновенная женщина.

Ее грустные мысли прервал телефон. Звонил адвокат. Горацио Питт был очень доволен — они представят лилии общественности в грядущий понедельник.

Наконец-то!

А что, если Джон все понял и бросил Трину? А что, если прямо сейчас он войдет в магазин и пообещает вечно ее любить? А что, если…

Что, если?

Он житель большого города, у него серьезные планы в отношении карьеры. Он ненавидел Ферн-Глен, и, даже если бы уговорил себя немного потерпеть ради любви к ней — девушка тяжело вздохнула, — рано или поздно ему надоест все это и он бросит ее, как отец бросил маму, как Кельвин — ее.

Все, хватит! Не будет ни Джона, ни любви, ни свадьбы, только магазин.

У нее тоже есть планы. Расширение магазина, ремонт… Ее будущее здесь, в этих стенах, в этом городе, и ей необходимо побыстрее забыть про свои романтические желания.

Честно говоря, каждый раз, когда открывалась дверь, она надеялась увидеть Джона. Каждый телефонный звонок заставлял ее сердце биться чаще. Она хотела увидеть его до боли в груди.

Для нее как во сне прошло приглашение доктора Рида на обед в следующую субботу. Он сказал, что чувствует себя гораздо лучше, и не скрывал, что собирается объявить радостную новость.

Джон и Трина там, конечно, будут.

К вечеру она уже не могла вынести этих мыслей и, чтобы отвлечься, решила поехать к Нолану и посмотреть на его работы. Она доставила оставшиеся цветы, а потом поехала вдоль пляжа по той самой петляющей дороге, о которой он говорил ей вчера.

Его дом стоял в стороне от дороги, окруженный высокими травами, старыми деревьями и цветами. Лора припарковалась рядом с чьей-то новой машиной и обошла старый грузовик, чтобы войти в калитку. Но неожиданно ее остановил кокетливый женский смех, и она быстро спряталась за грузовик. Она узнала этот смех!

Трина! Конечно, это была ее машина, взятая напрокат. Что она здесь делала?

Смотрела на собачку Нолана. Спокойно…

Лора оценивающе оглядела свою машину. Реально ли уехать отсюда незамеченной? Пока она колебалась, возле дома появились Нолан с девушкой, они держались за руки, собака вилась у их ног. Внезапно они остановились и начали целоваться.

И целовались, целовались…

Лора затаила дыхание, сердце ушло в пятки. Что будет с Джоном, когда он узнает, что его восходящая звездочка положила глаз на Нолана?

Собака залаяла, и девушка подумала, что обнаружена, но никто даже не смотрел в ее сторону, в том числе и собака. Этой дворняжке никогда не выиграть конкурса на звание лучшей сторожевой собаки. Пес снова залаял, и Трина, опустившись на колени, взяла его на руки. Он облизал ей все лицо, на что девушка глупо хихикнула и, смеясь, проговорила:

— Битси…

Лора поняла, что Трину интересовал не Нолан Вайли.

Ей был нужен его пес.

Джон шел мимо двери цветочного магазина, борясь с желанием заглянуть внутрь, чтобы увидеть Лору.

Он споткнулся и чуть не упал, вспомнив ее в том обольстительном красном платье. Ее сверкающие глаза, блестящие волосы, соблазнительная грудь. Не приходилось сомневаться, что, когда он уедет из Ферн-Глена, она влюбится в кого-нибудь и выйдет замуж. Она нравилась мужчинам — а как же иначе? Восхитительная женщина… но не для него!

И с этим придется смириться.

Глубоко вздохнув, он переступил порог винной лавки. За прилавком стоял мужчина средних лет со светлыми волосами. Увидев Джона, он вышел на середину магазина и представился как Фредерик Пуллман.

— Меня зовут Джон Вудс, я осматривал вашу кошку. Я ветеринар, — сказал Джон, с опаской ожидая реакции этого джентльмена.

— Кики умерла, — сказал тот, качнув головой, — ее переехала машина. Виктория сказала, что это случилось сразу после того, как я уехал из города. Я переживаю с тех пор, как узнал об этом.

Умерла? Вот это неожиданность!

— Эта кошка не умерла. Ее не переезжала машина. Ваша жена принесла ее на осмотр, и когда я сказал, что Кики беременна…

— Беременна? Да что вы! Тогда понятно, почему у нее был такой большой животик. Но почему Виктория сказала, что ее больше нет?

— Ваша жена не любит кошек, — дипломатично ответил Джон.

— Знаю, — грустно сказал Фред.

— Теперь у вас их двое.

— Двое? Значит, у Кики родился котенок? Только один? Не могу дождаться, чтобы увидеть их! Виктория знает?

— Давайте присядем и поговорим.

Неделя тянулась медленно. Жизнь в доме доктора Рида без Джона сделалась скучной.

Между тем доктор Рид неуклонно шел на поправку. Он уже заговаривал о том, чтобы выйти на работу. Лора слышала, как он по телефону обсуждал с Джоном пациентов, и знала, что после субботней вечеринки он уже сможет жить один.

Когда прозвенел звонок, в ее груди вспыхнула надежда, но, сбежав вниз по лестнице в коридор и войдя в комнату доктора Рида, Лора обнаружила там мать с бабушкой. Она не стала им мешать. Ей было одновременно грустно и радостно. Вчера вечером она пыталась дозвониться отцу, но его все еще не было в городе.

Лора скучала по Джону — по их разговорам, совместным ужинам, обжигающим взглядам. Она с самого начала знала, что так случится, но почему же ей так больно? Почему ничего не могло отвлечь ее от мыслей о Джоне?

Лора так замоталась с поставщиками еды, что у нее едва хватило времени одеться перед тем, как гости начали звонить в дверь. В своем голубом платье она встречала и рассаживала друзей и коллег доктора Рида.

Мама и бабушка приехали вместе — бабушка в ярком желтом платье, мама в спокойном черном. Анжела заметно нервничала, поэтому Лора начала догадываться, что на этой вечеринке есть своя повестка дня — скажем, объявление о свадьбе. Бабушка прошла в комнату доктора Рида и налила себе бокал шампанского, а Лора снова открыла дверь и нос к носу столкнулась с Джоном.

Их взгляды встретились, и оба словно застыли. Наконец мужчина шагнул внутрь. Он наклонил голову и поцеловал Лору в щеку, приветствуя ее. Интересно, как он поведет себя, если она скажет ему, что любит? Уйдет? Покачает головой? С жалостью посмотрит на нее? Она взглянула за спину, чтобы поздороваться с Триной.

— Ее нет, — сказал он, угадав ее мысли, — она не придет.

Лора кивнула, изо всех сил пытаясь выглядеть удивленной.

Они снова пристально взглянули друг на друга, и она почувствовала непреодолимое желание обнять его, поцеловать, сказать, что влюбилась в него, попросить его остаться. Если бы он дал ей хоть какой-нибудь знак…

Но он прошел в глубь коридора, освободив место для вновь прибывшей пары.

Вечеринка шла своим ходом. Доктор Рид радостно ходил с палочкой от гостя к гостю. Домашние закуски поражали разнообразием, но Лора отметила, что мать не съела ни кусочка.

Отловив в толпе бабушку, девушка прошептала:

— Что с мамой?

— Она нервничает. Сегодня важный вечер для нее. Для всех нас. — Бабушка откусила мясной шарик, приготовленный по рецепту Терияки.

— Почему? Что вообще происходит?

— Ничего, дорогая.

Доктор Рид, дождавшись, пока все перекусят, громко произнес:

— У меня есть важное сообщение. — Он взглянул на маму Лоры, которая стиснула бабушке руку побелевшими пальцами. — Я чувствую себя вполне прилично, — продолжал он, и все захохотали. — Моя нога практически зажила, за что я хочу сказать огромное спасибо одной молодой леди, которая помогала мне, когда я в этом нуждался. Благодаря ей я познакомился с замечательной женщиной. Лора, спасибо тебе за то, что дала мне счастье узнать твою… бабушку.

Что?

Лора уставилась на бабушку, которая пожала ей руку.

— Ты даже не догадывалась?

— Нет… я… но он… моложе…

— Милая моя, я всего лишь на десять лет старше его. Ты пыталась свести меня со стариками на двадцать лет старше меня!

— Но насчет мамы…

— Он был всего лишь жилеткой для нее, выслушивая и советуя ей, как поступить. Он такой замечательный и мудрый человек!

Виктор громко добавил:

— Элоиза, давай поделимся нашей радостью с ними. Мы поженимся так быстро, как только сможем.

Все приглашенные разом изумленно вздохнули. Бабушка подошла к доктору Риду, который обнял ее за плечи и нежно пожал ей руку. Она посмотрела на него с нежной улыбкой, и он поцеловал ее в лоб.

Они были прекрасной парой; сейчас это было видно.

Около Лоры появился Джон.

— Неожиданный поворот, не правда ли?

— Определенно. — Девушка посмотрела на мать, ожидая увидеть ее расстроенное лицо, но та стояла около двери, будто ожидая, что сейчас зазвонит звонок.

И звонок зазвонил.

Лора чуть не подпрыгнула. Ее мать посмотрела ей в глаза.

— Лора, в это действительно сложно поверить, но иногда лучше действовать так, как подскажет сердце. — И она поторопилась открыть дверь. Смущенно посмотрев на Джона, Лора поспешила вслед за матерью.

Мать уже открыла дверь и теперь обнимала высокого сероглазого мужчину с седеющими темными волосами.

— Папа?

Мама повернулась к ней.

— Мы уже встречались с ним, Лора. Он остановился в гостинице. Мы не хотели ничего тебе говорить до тех пор, пока сами не решим, как нам быть. Сейчас мы уверены, что хотим попробовать начать все сначала. Разве это не чудесно?

Отец улыбнулся и раскрыл дочери свои объятия.

Первой ее мыслью было: ни в коем случае! Ты не можешь ворваться в нашу жизнь, как будто ничего не произошло… со мной все будет не так просто, как с мамой…

А потом обнаружила, что уткнулась лицом в его свитер, что папа обнимает, а мама гладит ее по голове.

Джон услышал возглас Лоры: «Папа!»

Он смотрел, как разыгрывается семейная драма, чувствуя себя непрошеным свидетелем. В комнате Виктор и Элоиза обсуждали планы скорой женитьбы.

А он и не заметил, как все произошло.

В последний раз посмотрев в комнату, где Лора разговаривала с родителями, Джон неслышно вышел из этого гостеприимного дома. Ему было пора уходить.

Его кто-то позвал, и, обернувшись, он увидел более-менее нормально ковылявшего Виктора.

— Поздравляю с помолвкой, — сказал Джон.

— Ты же не уезжаешь, нет?

— Честно говоря, да.

— Не насовсем?

— Нет, я останусь здесь еще на недельку и помогу тебе войти в рабочий ритм в клинике.

Виктор рассеянно кивнул и спросил:

— А где же Трина?

— Она уехала, — сухо сказал Джон. Он не хотел говорить о Трине.

— Отлично, — заметил Виктор, — теперь ты можешь спокойно ухаживать за Лорой Гиффорд.

Джон вздернул бровь.

— О чем ты?

— Боже мой, мальчик, почему, ты думаешь, я пригласил вас обоих жить у меня в доме? Вы созданы друг для друга. Я понял это, как только увидел вас в больнице.

— В этом городе что, все сводники? — проворчал Джон.

— Вы же любите друг друга, — настаивал доктор Рид.

Любовь? Джон не мог даже позволить себе думать об этом. Ясно, что он хочет Лору, но любовь?

— Не тяни время, — предупредил Виктор.

— Ты забыл, что это касается не только меня. У Лоры тоже есть какие-то планы. У нас обоих своя жизнь, и, к сожалению, мы обитаем в разных городах. Иногда я даже не уверен, с одной ли мы планеты.

— Ерунда, — сказал Виктор и, повернувшись, ушел.

Лора спряталась от всех в оранжерее. Мир сошел с ума, и только здесь, среди лилий, она чувствовала себя спокойно. Скрещивание шло по строго определенной процедуре. Чудеса случались очень редко, как в случае создания красной лилии, обычно этапы формирования нового растения тянулись очень долго, и должны были пройти годы, чтобы появился ощутимый результат.

Неожиданно дверь оранжереи скрипнула, и появился он. Джон.

— Можно войти?

Лора кивнула.

Она уже переехала из дома доктора Рида в свой собственный, мать жила с отцом, бабушка собирала приданое и тщательно обдумывала медовый месяц.

Джон тихонько прикрыл дверь, подошел ближе, и она ощутила огромное желание выгнать его из оранжереи. Это было священное место, и он его осквернил.

— Бабушка рассказала мне, что ты создала такую красоту, — проговорил он, восхищенно глядя на лилии. — Они сногсшибательны.

— Спасибо, — прошептала Лора, не поднимая глаз.

— Ты вырастила их путем скрещивания? Я читал, что проходят годы, прежде чем получится какой-то результат.

— Откуда ты знаешь ботанику? — спросила она.

— Удивительно, сколько интересных книг есть в библиотеке Ферн-Глена.

И зачем он смотрел всю эту информацию? Чтобы ей было еще больнее, когда он уедет?

— Каждая новая лилия расцветает через два или три года, и только тогда узнаешь, получилось у тебя или нет.

— У меня бы не хватило терпения, — сказал Джон.

— Я очень терпелива в том, что касается растений, но быстро теряю терпение с людьми.

Теплая улыбка появилась на его губах.

— Твоя бабушка сказала, что истинная ценность лилий — в их цвете.

Почему они говорят о лилиях? Ну, а почему бы и нет? Лучше о цветах, чем об их отношениях.

— Селекционеры годами пытались вырастить красную лилию, — торопливо проговорила она. — Большинство лилий цветут около ста дней, а эта — шестьдесят пять, и для ее роста не требуется крытой теплицы. Если бы удалось сократить количество пыльцы, то ее можно было бы прикреплять к свадебному платью — лилия бы не пачкала его. Сейчас я как раз работаю над этим.

— Бабушка также сказала, что ты запатентовала свою лилию и скоро подпишешь контракт с датской фирмой.

Лора улыбнулась.

— Я получила огромное количество бумаг и довольно приличный гонорар.

— Об этом она тоже говорила.

— Бабушка думает, что хранить секрет — значит рассказывать его тихим голосом, — сказала Лора без всякого раздражения.

— Она знает, что я волнуюсь за тебя. А почему ты просто не продашь эту лилию сама?

Подкопав почву около все еще цветущей розовой лилии, она ответила:

— Датчане размножат мою лилию в сети лабораторий по всему миру. Они сделают миллионы ее копий и вырастят луковицы в Чили. Через четыре или пять лет красная лилия будет повсюду. Я не могу сделать все с таким размахом сама.

Джон шагнул еще ближе.

— Я слышал, твоя мать уехала из города и оставила тебя главной в магазине.

— Они с папой начинают все сначала, — ответила Лора, перебегая взглядом со своих ботинок на деревянные скамейки, на корзины с землей… только не на Джона. — Все, что мне нужно будет делать, — это защищать их сбережения, пока они будут в отъезде. Магазин — это их прошлое и мое будущее.

— Здесь многое неотделимо от тебя, — сказал он мягко.

Она смело встретила его взгляд.

— Все, — прошептала она. — Я не могу уехать отсюда. И не уеду.

— Не уедешь, — эхом повторил он и подошел так близко, что с ее языка чуть не сорвались признания в любви.

Если бы он любил ее, разве она не почувствовала бы этого?

— Твое будущее в Ферн-Глене так же важно для тебя, как мне мое… в Беверли-Хиллз, — наконец произнес Джон. Его дыхание согревало ей щеку, но слова ранили, как острые ножи. Он был прав, но от этих жестоких фраз ей становилось не по себе.

— Я пришел, чтобы попрощаться, — хрипло сказал он.

На глаза ей навернулись слезы.

— Я знаю.

Он смахнул слезинку и прошептал:

— Не плачь, дорогая.

Непрошеные слезы дорожками потекли по щекам. Закрыв глаза, Лора почувствовала, что Джон придвинулся еще ближе, и попятилась. Ей не нужно, чтобы он обнимал ее. Он не любит ее, и у них нет будущего.

— Ты знала, что у Виктора был свой план? Поэтому мы оба и оказались у него в доме.

— Это не привело ни к чему хорошему, правда? — грустно подытожила Лора.

Он взял ее за руки.

— Если бы мы там не жили, мы бы никогда не познакомились и не узнали друг друга. — Его теплые, мягкие губы коснулись ее лба.

Стоит ей только чуть повернуть голову, и он дотронется до ее рта…

Нет. Нет, нет, нет. Из этого не выйдет ничего хорошего. Она шагнула назад.

— Прости…

Джон нежно вложил ей в руку носовой платок.

— Трина встречается с Ноланом. Она поехала к нему сразу после того безумного двойного свидания. Я… не чувствую себя влюбленным… по крайней мере в нее, поэтому она…

Лора остановила его:

— Не надо мне об этом говорить.

Он выглядел сбитым с толку.

— Я думал, тебе захочется узнать.

— А зачем? Ни тебе, ни мне Трина не интересна.

— Послушай, Лора. Я могу позвонить тебе или приехать навестить…

— Не надо делать из меня Трину, — печально сказала она.

— То есть?

— Я не хочу быть твоей очередной женщиной, за чьей спиной ты прячешься от себя. Мне нельзя быть с тобой…

— Ты опять сравниваешь меня с вишней?

Он делал ей так больно… Разве он не видел ее слез, когда сказал, что пришел попрощаться? Разве не видел отчаяния и любви в глазах? Разве не понимал, что хотя бы одному из них надо признать очевидное?

— Ты всего лишь большой, сочный кусочек запретного плода. И больше ничего.

Он казался ошеломленным, и на секунду ей захотелось вернуть все обратно; но она делает все более-менее так, как должно быть. Она уезжал, она нет. Она будет жить по-старому, как всегда. Сейчас ей хотелось, чтобы все закончилось, чтобы он уехал и исчез из ее жизни.

— А ковбой был другой вишней?

Ковбой?

— Ты имеешь в виду Кельвина?

— Так это был тот самый Кельвин?

— Да. И он не вишня, скорее, вишневая косточка. — Больше она не могла выносить. — Ну, спасибо, что пришел. До свидания, будь счастлив и все такое.

Прежде чем она поняла, что сказала, он повернулся и вышел.