Цветы любви

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

К радости Лоры, бабушка загорелась идеей рекламной акции. А вернувшаяся с печеньем мать сказала, что это слишком дорого и довольно глупо. Поставив коробки с печеньем на стол и даже не сняв пальто, она пробурчала:

— Мне кажется, у нас совсем немного денег.

— Это новое пальто? — сузила глаза Лора.

Анжела вздрогнула.

— Это? Да нет, оно старое, просто…

— Мама, это новое пальто, — пригвоздила Лора.

— Ну да, может быть.

Лора подошла ближе к матери — та была накрашена. Накрашена! И ее голубое платье дочери тоже было незнакомо. Как и счастливый блеск в глазах.

Мать изменилась.

— Как я уже говорила, — повторила мама, взявшись за дверную ручку, — у нас мало денег, а печенье и сидр дороги, не говоря уже о цветах.

— Может быть, ее секретный план наконец сработал, — хитро прищурилась бабушка, надевая желтый фартук.

— Ты про лилии? — переспросила мать.

Лора смотрела на них обеих, открыв рот от изумления.

— Вы знали?

Бабушка цыкнула.

— А по-твоему, я действительно думала, что ты выращиваешь в оранжерее наркотики?

— Честно говоря, Лора, — добавила Анжела, — ты работала с лилиями с тех пор, как начала учиться в университете. Теперь ты запираешься в оранжерее каждое утро и полвыходных. Не нужно большого ума, чтобы догадаться.

— А кроме того, ты иногда звонишь мистеру Питту. Когда ты была у Виктора, он позвонил и пообещал через одну-две недели привезти бумаги на подпись. Еще сообщил, что датчане в нетерпении. Я подумала, что это пароль, как в ЦРУ, — сказала бабушка.

— Это не пароль.

— Я спросила, хочет ли твой мистер Питт, чтобы ты перезвонила, и он ответил «нет», но попросил, чтобы я передала тебе. Извини, я чуть опоздала.

— В следующий раз записывай на бумажке.

— Зачем что-то писать, если тебя все равно нет дома? Хоть сейчас ты расскажешь нам, в чем дело?

— В ее лилиях, — повторила мать.

— Так зачем же ей адвокат для лилий?

— Для патента, — улыбнулась мама, глядя Лоре в глаза. — Датчане — крупнейшие производители лилий в мире. Если они интересуются чем-то, чего добилась Лора, они должны сотрудничать с адвокатами, чтобы получить это; но и ей придется запатентовать свое новшество, потому что в Соединенных. Штатах только изобретатель имеет право на патент, а уж никак не покупатель. Я права?

— Зачем я скрывала это от тебя, мам? — рассмеялась Лора.

— Да уж.

— Мой цветок уже практически запатентован. Но пока все не закончится, я не должна никому ничего рассказывать о нем. Что я и делаю.

— Ты чудо!

— Спасибо, — хихикнула Лора.

— Теперь осталось только найти тебе мужа.

— Мам!

— Хорошо, хорошо, твой секрет в безопасности, милая, — сказала Анжела, уходя.

— Ба, — грозно предупредила Лора, надвигаясь на бабушку, — это все еще секрет!

Элла выглядела оскорбленной.

— Я знаю.

— И это значит, что его не нужно рассказывать всем…

Цыкающий звук сопровождался нахмуренными бровями и руками, упертыми в бока.

— Лора Роза Гиффорд! Не говори со мной так, будто я ребенок. Я знаю, что секреты надо хранить, и никому не скажу про цветок по той простой причине, что не знаю, что говорить, — ты не сказала ни мне, ни матери ни слова.

Воистину лучшая защита — это нападение.

— Хорошо, извини. — Лора кивнула на дверь: — А с кем хотела увидеться мама?

— Лора, дорогая, это секрет. Я обещала никому не говорить. Ты же не хочешь, чтобы я нарушила свое слово, не так ли?

— Конечно, хочу. Да. Определенно.

— Звучит как двойная мораль.

— Ты думаешь? Да ладно тебе, давай говори.

— Нет. Давай лучше подготовимся к акции. Но бабушка…

Бесполезно! Надо будет потом спросить у доктора Рида.

Через два часа, когда она ждала первого «гвоздичного мужчину», зазвенел дверной колокольчик. Лора вышла из-за прилавка, ожидая увидеть седовласого человека с визиткой «Дюны Лоры» в руках, но вошел Джон.

Он прошел внутрь так, будто был здесь хозяином. Это раздражало и… восхищало Лору. Улыбнувшись и кивнув бабушке, он посмотрел Лоре в глаза. Ее сердце сразу начало биться, как испуганная птица.

— Я столкнулся с твоей матерью у дома Виктора. — Он протянул ей маленький магнитофон. — Она сказала, что тебе нужно что-нибудь, что играет музыку. Виктор сказал, что может одолжить это.

Значит, он прибыл по делу. Пульс вернулся в нормальное состояние.

— А что ты делал в доме доктора Рида в середине дня? — спросила Лора.

Он мягко положил ей в руку около полудюжины дисков.

— Паковал вещи. Сегодня я переезжаю к себе.

— Ах да, приезжает же твоя подружка.

— Да.

— Трина.

— Да. Трина. — Он вскинул бровь.

Они стояли, глядя друг на друга. Лора вдруг вспомнила запах влажной травы, звуки прибоя, приятную тяжесть тела Джона, настойчивость и страстность его губ.

Его мягкий голос, его руки…

Ну, почему ей не нравится женщина, которой она никогда не видела? Женщина, которую она практически заставила приехать сюда?

Идиотская идея!

Она вытащила первую попавшуюся кассету и вставила в магнитофон.

— Нолан с нетерпением ждет встречи с тобой, — заметил Джон.

— Я тоже не могу дождаться.

— Мы с Триной заедем за тобой завтра в семь домой к Виктору.

— У тебя слишком маленькая машина. Давай лучше поедем на моем фургоне.

— Спасибо, не надо, я что-нибудь придумаю. — Он ужаснулся от одной мысли посадить красавицу Трину в фургон для доставки цветов.

— Знаешь, мне кажется, что у Виктора и моей мамы близкие отношения. Попроси его, пожалуйста, не говорить ей, что приезжает Трина и что я иду на свидание с кем-то третьим, а?

— Я уже просил.

— Ой. Кстати, а куда мы идем?

— В Брюэри.

Лора внутренне содрогнулась — они встречались в Брюэри с Кельвином. Сколько бутылок пива было выпито и острых куриных крылышек там съедено! У нее не было ни малейшего желания возвращаться туда сейчас.

— Нельзя подобрать что-нибудь другое?

— Я не знаю места лучше этого.

— Тогда я сама выберу что-нибудь.

— Хорошо. Где?

— Не знаю, скажу позже.

Она нажала кнопку воспроизведения, и оба вздрогнули — громкость была слишком большая. Джон протянул руку, чтобы убавить звук, Лора сделала то же самое. Их пальцы сплелись. Оба отдернули руки и посмотрели друг на друга.

Звонок в дверь освободил Лору от размышлений на тему «что сказать».

Артур Полянски, мужчина из прачечной, прошел мимо бабушки и обратился к Лоре:

— Эй, цыпочка, я пришел за своим цветочком.

Лора затылком почувствовала усмешку Джона.

Она едва не бросила на него угрожающий взгляд, прежде чем представить мистера Полянски бабушке.

Лора прошла в заднюю часть комнаты и завернула гвоздику в оберточную бумагу. Краем глаза она смотрела, как бабушка наливает мистеру Полянски стакан сидра.

Не прошло и пары минут, как появились еще двое мужчин. Бабушка явно оживилась. К удивлению девушки, Джон все еще возился с магнитофоном, ставя разные кассеты. Она пыталась не замечать его присутствия.

Снова зазвенел колокольчик. Лора не могла поверить такому успеху: она раздала около дюжины карточек, а в магазине уже было восемь человек. Бабушка наливала сидр, раздавала печенье, ее круглые щеки раскраснелись, а смех звучал в сопровождении ирландской музыки, выбранной Джоном. Когда колокольчик зазвенел снова, Лора бросила взгляд на дверь и не поверила своим глазам.

У магазина парковался маленький автобус. Молодая женщина в красной блузе с надписью «Дом престарелых „Сосновый бор“» открыла дверь и придержала ее. Из автобуса вышли шесть стариков, некоторые с палочками, и все они держали в руках маленькие розовые карточки. Лора с ужасом поняла, что, вероятно, оставила часть напечатанных визиток в торговом центре.

— Похоже, ваш магазин штурмуют толпы стариков, — ухмыльнулся Джон.

Лора думала, что он уже ушел. Она повернулась и прошипела:

— Почему ты еще здесь?

— Восхищаюсь твоим оглушительным успехом. — Он стоял так близко, что она почувствовала на щеке его теплое дыхание. — Ты не думаешь, что пригласить всех стариков Ферн-Глена для себя — это чересчур?

— Убирайся, — выкрикнула Лора.

— Хочу заказать цветы себе домой, — сказал он с ангельской улыбкой. — Хотя, кажется, ты немножко занята. Ты уверена, что эти бедняги способны ухаживать за тобой?

— Заткнись. И уходи, — гневно сказала она.

— Но мои цветы…

— Я доставлю их позже. А разве тебе не надо идти на работу?

Он оглушительно рассмеялся и начал прокладывать себе дорогу через толпу. Он был на полторы головы выше всех. Лора вытаращила глаза, увидев еще несколько пожилых людей, входящих в магазин.

Кто же это, черт возьми?

Джон поймал ее взгляд и подмигнул.

Пробившись через толпу, к ней подошла бабушка.

— Нам нужно еще две дюжины гвоздик, Лора, — сказала она, отбрасывая белоснежные пряди с лица. — Я понимаю, что рекламные акции необходимы, но почему здесь одни старики? Откуда они вообще взялись?

Хороший вопрос. Действительно, откуда?

Джон кинул сумку на кровать и вошел в гостиную, задержавшись, чтобы включить обогреватель. Его дом находился рядом с ветеринарной клиникой, поэтому он и снял его. Джон прожил в нем несколько недель перед переездом к Виктору и вот теперь вернулся. Он прошелся по просторным комнатам, ощущая какую-то незавершенность обстановки.

Его квартира в Беверли-Хиллз была меньше, но в ней было больше мебели, особенно после того, как к нему перешли вещи отца. Надо будет поискать что-нибудь не очень дорогое в пригороде Беверли-Хиллз. Место, где будет дворик для собаки, пятнистой кошки и рыже-белого котенка…

Он вошел в небольшую спальню и удостоверился, что отопительная система и тут работает нормально. Северный ветер с океана был холодным, а Трина тепличный цветок. Она, конечно, приедет с несколькими чемоданами одежды. Джон открыл шкаф и проверил, достаточно ли там вешалок.

Войдя в кухню, он заглянул в холодильник. Пара бутылок напитков и пакет высохших, сморщенных морковок, которые он немедленно выкинул.

Завтра он сходит за продуктами, потом съездит в аэропорт, встретит Трину и привезет ее сюда. Позже они заедут за Лорой, Ноланом и отправятся в ресторан.

Джон отвез Нолану довольно много вещей, и теперь ему, надо признаться, было любопытно, что тот наденет. Но еще интереснее было посмотреть, как нарядится Лора. Обычно она одета по принципу «чтобы было удобно»: джинсы и свитера, все немножко не по росту и заношенное. Кроме ее голубого платья с волнистым рисунком и маленькими ремешками.

Он не привык к виду Лоры в платье, надетом на свидание.

Это все потому, что ты никогда не ходил с ней на свидания.

На секунду он представил, что было бы, если бы они познакомились по-другому. Если бы он не был занят. Если бы она была не так убеждена, что любым отношениям с мужчиной суждено плохо закончиться. Если бы они просто неожиданно встретились около причала. Заинтересовала бы она его? Взглянула бы она на него второй раз?

Кто знает?

Выглянув в окно, он увидел фургон Лоры рядом с его домом. В тот же момент зазвонил дверной звонок, и Джон пошел открывать.

Распахнув дверь, он увидел несколько десятков желтых цветов разных оттенков. Весь букет выглядел как шарик ослепительного солнца. Из-под цветов раздался слабый голос:

— Помоги!

Он подхватил букет и поставил на середину круглого стола. Джон изумился, сколько тепла принес этот кусочек солнца в стерильно убранную комнату.

Он обернулся и увидел Лору, изможденно опершуюся о стенку.

На ней были все те же потертые джинсы, черная футболка и кроссовки, в которых он видел ее в магазине. По сравнению с веселым букетом, который она тащила два лестничных пролета, Лора выглядела несколько увядшей. И невероятно красивой. Она казалась маленькой потерявшейся девочкой.

— Присядь, я принесу что-нибудь попить.

Она кивнула и рухнула в кресло.

— Кола, пиво, томатный сок или минеральная вода?

— Ее, — простонала Лора, имея в виду воду.

— Ты голодная? У меня есть рыбные консервы. И пицца в морозилке.

— Мне надо к Виктору, чтобы приготовить ему обед.

— Может, и не надо. Я заезжал к нему, и твоя мать подогревала ему тушеное мясо. Они очень мило общались, когда я вошел. Твой план работает.

Она улыбнулась, и ее усталость как рукой сняло.

— Я знаю. Любовь — великое чувство.

Он качнул головой, как будто не расслышал.

— Извини, я, наверное, не понял. Ты сказала, что любовь — великое чувство? Ты?

— Мама относится к тому типу женщин, которым всегда нужно любить.

— А ты?

— А я нет.

— А твоя бабушка? Ведь все те старички были частью тщательно придуманного плана? Я прав?

Она скорчила рожицу. Уютно свернувшись в кресле, девушка выглядела очень привлекательной.

— С чего начать?

— С начала.

— У меня была идея, — сказала она, садясь поудобнее и отбрасывая с лица пряди волнистых волос. — Я вручила около дюжины визиток тем, кто подходил под описание приличного человека нужного мне возраста, и сказала, чтобы они принесли визитки в магазин и попросили у женщины по имени Элла бесплатную гвоздику.

— Тебе казалось, что твоей бабушке понравится какой-нибудь из этих мужчин?

— Или два. Или три. Или полдюжины, кто же знает? Да и какая разница? Ей же в ее возрасте хочется общения.

— Может, да, а может, и нет. Когда я ушел из магазина, там было без преувеличения с полсотни болтающих стариков, и, кроме того, я видел, как подъехал еще один автобус со стариками из какого-то пансионата.

— Ну, здесь мой план несколько вышел из-под контроля. — Лора нахмурилась, заставив Джона улыбнуться. — Должно быть, я забыла коробку с визитками в торговом центре. Ее нашел мужчина из дома престарелых. Он рассказал о них директору, и та решила раздать их директорам других подобных заведений. Ты знал, что у нас в городе их шесть?

— Нет, не знал.

— Ну так вот, их шесть, и пять из них решили отправить своих постояльцев на экскурсию в магазин. Печенье и сидр кончились сразу после твоего ухода, а гвоздики — перед прибытием последнего автобуса. Мне пришлось раздавать розы. Моя маленькая оплошность стоила нам много денег.

— А твоя бабушка…

— Нет. Она посчитала их всех слишком немощными и слабыми. Но ей же семьдесят один! Почему она так требовательна?

— Потому что ей семьдесят один. — Он покачал головой. — Ты что, думаешь, если человек немолод, то он не предъявляет высоких требований к возможному спутнику жизни? Мне кажется, все наоборот. Ты не права. — Он взглянул на букет. — Цветы, которые ты принесла, прелестны. Они понравятся Трине.

— Мне показалось, она должна любить желтый цвет. Она, наверное, вся такая… солнечная. Теплые пляжи, все эти светлые волосы, сладкий голосок…

— Ее голос? Откуда ты знаешь?

Почувствовав, как замерло сердце, Лора пожала плечами.

— Скорее всего, у нее голос человека, живущего в южной Калифорнии. Много раз видела таких в кино.

— Это нелепо. У тебя о многом предвзятое мнение, Лора.

— Да я знаю. Когда я увидела тебя в первый раз, я подумала, что ты из Голливуда. Ты выглядел так, будто играл роль молодого ветеринара — похитителя сердец. Трудно было поверить, что ты действительно врач.

И что с ней делать? Легчайший путь заставить ее замолчать — поцеловать. Но их поцелуи только все осложняют.

— Знаешь, — добавила Лора, — а ты не надевал очков с тех пор. Почему?

— Я ношу контактные линзы. Тебе повезло — в тот день я их забыл.

Она легко вскочила с кресла и подошла к нему. Они стояли лицом к лицу. Лора начала всматриваться в его глаза, он увидел ее — такие зеленые, как трава, как листья, как все, что росло и тянулось к солнцу. Ее темные пушистые ресницы хотелось поцеловать.

Идиотская мысль! Разве ему когда-нибудь хотелось целовать чьи-нибудь ресницы? Звучало аморально… и очень соблазнительно.

— Я вижу линзы, — проворковала она, смотря ему прямо в глаза.

Он обнял ее за плечи.

— Остановись, ты меня смущаешь.

— В очках ты выглядел весьма импозантно. Жаль, что ты больше их не носишь.

— Они не нравятся Трине. А когда человек заботится о другом человеке, он пытается делать то, что нравится этому другому человеку.

— Ты очень заботлив и внимателен, — прошептала Лора и погладила его по щеке.

— Сколько я должен за цветы? — спросил Джон, пытаясь совладать с эмоциями.

— Нисколько. Спасибо, что принес магнитофон Виктора. Я была груба с тобой и прошу прощения.

— Ты не была груба, ты была расстроена, — сказал он, все еще глядя на ее губы. Он почувствовал, как в нем поднимается желание. Однако девушка не может себе позволить увлечься им — он же уезжает, и еще она зареклась встречаться с мужчинами.

Ах да, есть еще Трина.

Джон посмотрел Лоре в глаза. Его ладонь скользнула вниз. Одной рукой он провел по ее туго обтянутым джинсами ягодицам, а другой легонько погладил лицо.

— Лора, — прошептал он, — Лора…

— Шшш… — сказала она, прижав палец к его губам.

Близость ее тела совершенно лишила его возможности думать. Он положил руки ей на плечи, Лора закрыла глаза. Он может сделать с ней, что хочет, и пусть это случится.

Ее согласие вызвало в нем дьявольскую волну желания, и он впился ей в губы. Она поцеловала его в ответ, рот у нее был горячим и требовательным. Джон проник под одежду и ласкал разгоряченную кожу. Лора не носила лифчика, и, к их взаимному удовлетворению, его ладони начали нежно гладить ее маленькие груди. Соски у нее сразу же затвердели, как будто умоляя попробовать их, если он когда-нибудь оторвется от ее губ.

Ее руки наконец проникли под его одежду, и Джон почувствовал, как они скользят по его спине, плечам, груди; страстное желание быть еще ближе затмило все разумные мысли. Они в спешке начали срывать друг с друга одежду.

У Джона было ощущение, что сквозь его тело пропускают электрические разряды. Чувствовал ли какой-нибудь другой мужчина прелесть ее изгибов под руками и страстность ее поцелуев?

Кельвин.

Он трогал ее так, как это делал сейчас Джон, а потом покинул ее? Разве нормальный мужчина в состоянии оставить эту женщину после такого?

Ты будешь должен сделать это. Ты оставишь ее, тебе придется это сделать.

А ведь она предупреждала…

Джон осторожно отстранил Лору, и она взглянула на него из-под полуопущенных век.

— Джон…

Что он мог сказать?

— Я не могу, — наконец прошептал он.

Она моргнула, как будто неожиданно включился яркий свет.

— И-извини… — пробормотал он, — я… увлекся. Я… не контролировал себя, и мне очень, очень жаль.

Лора уставилась на него, начиная понимать. Вскочив, она подняла одежду, дрожащими руками прижала ее к груди и попятилась.

Джон почувствовал себя последним подлецом и идиотом. Они оба — взрослые, свободные люди, так почему его трясет оттого, что он не предотвратил эту сцену?

— Пожалуйста, прости меня.

— Не надо. — Девушка гордо выпятила подбородок. — Конечно, мне было бы легче винить тебя, я начала первая. У тебя есть девушка, и мне не стоило забывать об этом.

— Тебе?

— Ну хорошо, и тебе тоже. — Посмотрев на прижатую к груди одежду, она попросила: — Отвернись.

Джон отвернулся, и Лора оделась. Она подала ему его футболку, сказав низким ровным голосом:

— Мир несправедлив. У меня аллергия на вишню.

Ему даже не надо было притворяться удивленным.

— Что?

— Вишня. Каждый раз, когда я ем ее, у меня начинается зуд. Мама запрещала мне есть вишню, а, как ты сам понимаешь, запретный плод сладок. Каждый День независимости я вся покрывалась прыщами — не могла удержаться. Я всегда ела вишню и всегда пыталась не делать этого.

— Ты сравниваешь меня с вишней?

— Да.

— Я гораздо хуже.

— Джон, вишня — прелестна, вкусна и… вредна для меня.

Он кивнул.

Она протянула руку:

— Друзья?

Джон взял руку. Вряд ли ему удастся находиться с ней только в дружеских отношениях. Он зависел от нее. Их поцелуи заставляли его сердце биться как сумасшедшее, одна мысль о том, чтобы сделать ей больно, была невыносима. Слава богу, завтра приезжает Трина и он проживет пару недель дома.

Лора считает, что их безумно влечет друг к другу лишь потому, что им нельзя быть вместе.

Другими словами, она только поэтому его и хотела. Она просто использовала его, следовательно, он в безопасности. Значит, когда он скажет ей, что уезжает — если он когда-нибудь соберется, — она исчезнет из его жизни, как дым исчезает под ветром.

— Друзья, — прошептал Джон.

Легонько кивнув ему, она повернулась и ушла.