Глава 26

— Вы действительно цыганка в душе, — прошептал Джефферсон, целуя руку Бет. — Я мог бы слушать вашу игру вечно, и она бы никогда мне не наскучила.

— Она бы наскучила мне, — улыбнулась Бет, поднимая бокал французского шампанского, которое он только что ей налил.

Был конец января, снег толстым слоем покрывал все вокруг, но они находились в «Заведении Джеффа Смита», принадлежавшем ему баре и игорном притоне для избранных. В печке жарко горел огонь, Бет чувствовала легкое опьянение, и ей нравилось, что рядом с ней привлекательный мужчина, старающийся ее соблазнить.

Джефферсон ухаживал за ней с декабря. Он подарил ей кресло-качалку, покупал конфеты и всегда приглашал выпить или пообедать вместе. Но сегодня Бет впервые оказалась с ним наедине. Обычно кроме них в салуне находились также его приятели.

Сегодня они тоже были здесь, но уже давно разошлись, и даже Нейт Полак, бармен, отправился куда-то после того, как подбросил в печку дров.

— Вы все еще планируете в следующем месяце отправиться месторождениям золота? — спросил Джефферсон, взяв прядь ее волос и накручивая ее на палец.

— Сэм с Джеком ждут не дождутся этого момента, — ответила Бет. — Полагаю, я тоже пойду с ними.

— Такое путешествие не подходит для леди, — сказал он, качая головой.

— Я не слабее большинства мужчин, — улыбнулась она. — Кроме того, после того как все уйдут, Скагуэй превратится в город-призрак. Что я здесь буду делать?

— Как только погода наладится, сюда станет приходить еще больше кораблей. В этот город едут люди со всего мира, — сказал он. В серых глазах Джефферсона играли искорки, которые так ей нравились. — Здесь вы сможете заработать намного больше, чем в Доусоне. Вы можете погибнуть во время перехода. Даже индейцы считают его трудным.

— Мы планировали ехать туда с самого начала, — пожала она плечами.

— А как насчет Графа?

Бет опустила глаза. Как бы она ни злилась на Тео, она продолжала его любить. И мысль о разлуке с ним была для Бет невыносимой. Но он уже несколько месяцев не обращал на нее никакого внимания, и Бет знала, что не может рассчитывать на него.

— Он останется здесь, — сказала она с улыбкой, стараясь скрыть свою боль.

— Значит, он дурак, потому что без Джека, выручающего его из проблем, его здесь попросту убьют.

— Не может быть! — воскликнула Бет.

— Он зарвался. Многие отдали бы что угодно, лишь бы увидеть его мертвым.

— Но не вы? — встревожилась она.

Джефферсон задумчиво на нее посмотрел.

— Нет, мне Тео нравится, — наконец произнес он. — И к тому же он достаточно умен, чтобы не переходить мне дорогу. Однако ходят слухи, и я вижу, к чему все идет.

— А вы не пробовали поговорить с ним, предупредить?

— Он не станет меня слушать. Кроме того, почему вас так волнует его судьба? Вам ведь известно, что он почти каждую ночь проводит с Долли в «Красной луковице»?

Бет словно ножом ударили. До этого момента у нее были кое-какие подозрения, но она не была ни в чем уверена.

Пышная блондинка Долли пела и танцевала в «Красной луковице». Кроме того, она работала проституткой и, по слухам, брала по пятьдесят долларов за визит. В Скагуэе не было мужчины, который не хотел бы с ней переспать.

— Вы не знали? — спросил Джефферсон. Он обнял Бет и прижал ее к своей груди. — Мне жаль, если я причинил вам боль. Я не хотел.

Бет смахнула слезы.

— Я в порядке. В любом случае, я ожидала чего-то подобного. Полагаю, это еще одна причина, чтобы уйти отсюда.

— Знаете, я бы хотел, чтобы вы остались и стали моей девушкой. Я предоставлю вам прекрасное жилье с горничной и прочим. Я даже могу заставить Графа убраться из этого города.

Шампанское и бархатный южный акцент помогали Джефферсону преодолеть сопротивление Бет, и когда он приподнял ее подбородок, чтобы поцеловать в губы, она не отстранилась. Поцелуй оказался таким же приятным, как и сам Джефферсон, теплым и чувственным. Бет ощутила, как нарастает возбуждение.

Целуя ее, он легко пробежался пальцами по ее шее. Несмотря на внутренний голос, который подсказывал Бет, что, занявшись с Джефферсоном любовью, она совершит большую ошибку, девушке все равно хотелось это сделать. Он ценил ее, обращался с ней как с леди, и если Тео больше нравилась эта блондинистая шлюха, то пусть знает, что он тоже для Бет ничего не значит.

Рука Джефферсона заползла в лиф платья, обхватила грудь, его поцелуи стали более страстными.

— Давайте пройдем в мою комнату, — прошептал он. — Там нам будет удобно.

Не дожидаясь ее согласия, он поднял Бет на руки и пронес через заднюю дверь бара. В этой комнате тоже было тепло: там шилась небольшая печка. В отсветах горящего в ней огня можно было различить огромную резную кровать красного дерева, которая оказалась бы уместной в роскошном отеле. Она была накрыта красным стеганым одеялом.

Джефферсон ловко расстегнул крошечные пуговки на спинке платья и развязал завязки корсета. Это свидетельствовало о немалой практике в раздевании женщин, но совсем не уменьшило желания Бет.

Он оказался опытным любовником. Джефферсон не торопился, его прикосновения были властными, но ласковыми. Он шептал ей нежности и восхищался ее красотой.

Бет пришла в исступление еще до того, как он снял одежду. Когда она обняла его, то ощутила всем телом твердые мышцы без малейших признаков рыхлости, которую можно было бы ожидать у джентльмена с Юга.

Последний раз Бет занималась с Тео любовью несколько недель назад, и ту близость можно было сравнить с обедом на скорую руку, не способным утолить мучивший ее голод. Джефферсон предложил ей банкет, дразня ее, посасывая и облизывая, Когда он наконец вошел в нее, Бет дрожала от желания и была мокрой от пота.

— Вы превзошли все мои ожидания, мэм, — сказал он с лукавой улыбкой, опираясь на локти, но все еще не выходя из нее.

— Вы тоже, сэр, — ответила Бет и рассмеялась. — Полагаю, мы решили задачу о том, как согреться на Аляске.

— Что бы ни произошло в будущем, я всегда буду помнить эту ночь, — сказал он, наклоняясь для поцелуя.

Бет только улыбнулась, зная, что эти слова смягчат чувство вины, которое она ощутит утром.

— Надеюсь, я смогу убедить вас остаться, — сказал Джефферсон чуть позже, когда они лежали, обнявшись. — Из нас получилась бы отличная команда. А когда золотая лихорадка закончится, мы могли бы отправиться в другое место и отыскать другие возможности.


К облегчению Бет, вернувшись в полдень следующего дня в хижину, она никого там не застала. После уютного жилища Джефферсона хижина показалась ей угрюмой и бедно обставленной. Кроватями им служили простые мешки, набитые соломой. Тот из них, который Бет делила с Тео, оставался нетронутым с прошлого вечера. Значит, он снова не ночевал дома. На постелях Сэма и Джека остались вмятины от их тел, а одеяла, как обычно, лежали живописными грудами.

Ее брату и Джеку было известно о том, что она ушла выпить к Джефферсону, и судя по набитой дровами печке, они не сердились на нее за проведенную у него ночь. Тем не менее Бет испытывала неловкость. Для мужчин считалось нормальным ночевать у женщин, но если так поступала женщина, ее сразу же записывали в проститутки.

Бет приняла ванну у Джефферсона. Он все для нее приготовил и даже собственноручно вымыл ее. Бет села в подаренное им кресло-качалку, закрыла глаза, вспоминая испытанное наслаждение, и поняла, что ее совсем не волнует, что о ней подумают. Когда парни вернутся, она что-нибудь придумает. Джек и Сэм постоянно крутили романы с местными девушками. Почему она не могла поступить так же?

А что до Тео, то если ему это не понравится, пускай уходит к своей шлюхе Долли. Возможно, если он узнает, что она хороша только для одного и не умеет стирать, готовить и шить, то поймет, какое сокровище упустил.

Во второй половине дня дверь хижины с треском распахнулась, впуская внутрь ледяной ветер и метель.

Бет дремала в кресле-качалке. Она вздрогнула и проснулась. В дверях стоял красный от злости Тео.

— Как ты могла позволить этому ублюдку тебя трахнуть?! — закричал он на нее. — Ты выставила меня полным идиотом!

Бет знала, что рано или поздно придется во всем признаться, ведь слухи о ней и Джефферсоне рано или поздно дойдут до Тео. Но она не предполагала, что это случится так скоро.

Какое-то время она просто смотрела на него. Ее потрясло, что его больше волновало то, как отреагируют на эту новость люди, чем сам факт измены.

— Ты сам во всем виноват, — дерзко заявила Бет. — Ты уже несколько месяцев ведешь себя со мной как свинья. И все время проводишь с этой шлюхой в «Красной луковице».

— Я занимался бизнесом, — огрызнулся Тео. — Если мужчина хочет чего-то добиться, он должен прежде всего интересоваться своим делом.

— Знаю я, какого рода бывают дела в борделях, — возразила Бет, начиная злиться. — И я не собираюсь делить тебя со шлюхой, так что возвращайся туда, откуда пришел, и жди своей очереди, чтобы ее трахнуть.

Тео, кажется, удивился.

— Ты лживый, нечистый на руку мошенник, — продолжала она. — Рассказываешь людям, что ты граф! Обираешь их до нитки с помощью крапленых карт! Но с этим я еще могла бы смириться. Однако я не собираюсь жить с мужчиной, который меня совсем не ценит. Я всегда была рядом с тобой, но теперь этому пришел конец. Убирайся отсюда и никогда не возвращайся.

Тео медлил лишь несколько секунд, затем забрал свою одежду с полки в углу, запихнул ее в сумку и ушел, так громко хлопнув дверью, что вся хижина задрожала.

Бет заплакала. Она лила горькие слезы не потому, что сожалела о своей измене, а из-за их неудавшейся любви. Она пошла бы за Тео на край света и несмотря на сказанные слова все еще любила его.


Прошла неделя. Сегодня вечером Бет и Сэм остались в хижине. Снаружи было так холодно, что ресницы мгновенно покрывались инеем, а дыхание отдавалось болью в легких. Они растопили печку и сидели, возле нее, закутавшись в теплые одеяла.

Джек ушел повидаться с Арнольдами, которые приехали в Скагуэй в начале декабря. В этой семье было трое детей. Арнольды с самого начала плохо подготовились к путешествию, а приверженные с собой деньги скоро закончились. Они все еще жили в палатке, как и многие из приезжих, и один ребенок, девятилетняя Нэнси, умерла от воспаления легких сразу после Рождества.

Джек пытался найти для Сида Арнольда, отца семейства, работу. В Портленде тот работал цирюльником, но здесь в цирюльниках мало кто нуждался: почти все мужчины предпочитали носить густые бороды и усы. На лесопилке Сид продержался всего один день. У него просто не хватило сил для такой тяжелой работы, и он становился обузой везде, куда его устраивал Джек, Сейчас жена Сида и его младший сын заболели, и Джек занялся сбором средств, чтобы отправить всю семью домой на ближайшем корабле. Но Сид горел от золотой лихорадки так же, как его жена от высокой температуры. Он собирался отправиться к Чилкутскому перевалу, словно это могло решить все его проблемы.

— Думаешь, Джеку удастся его переубедить? — спросил Сэм.

Бет покачала головой. Она долго наблюдала за людьми, охваченными золотой лихорадкой, и поняла, что эта болезнь неизлечима. Большинство приехавших сюда не имели понятия о том, какое расстояние им придется преодолеть, чтобы добраться до Доусона. Они считали, будто город находится совсем рядом. Мало кто представлял себе, как холодно и опасно может быть в горах. БОльшая часть путешественников, отправившихся осенью к перевалам Чилкут и Уайт, вынуждены были вернуться и ждать здесь до весны.

Индейцы с Чилкутского перевала говорили о том, что многие путешественники погибли. От них остались только кости, дочиста объеденные птицами и животными.

— Возможно, нам придется посадить его жену и двух оставшихся детей на корабль и отправить их домой одних, — печально сказала Бет. — Думаю, в Портленде у них есть родственники, которые о них позаботятся. Если только Арнольды доживут до прихода корабля.

— Ты боишься идти через перевал? — спросил Сэм.

— Да, — призналась Бет. — Но мы так далеко забрались, что было бы обидно возвращаться.

— Без Тео все теперь будет не так.

— Да, ты прав, — вздохнула Бет. — Без него нам будет значительно проще.

Сэм некоторое время молчал, глядя на пламя. Бет знала, что они с Джеком скучали по Тео. Им не хватало его богатого воображения и веселости. Они знали о Долли, но надеялись, что ночь, которую Бет провела с Джефферсоном, заставит Тео одуматься.

Однако хотя Тео стал для них словно брат, Бет они ценили еще больше. Поэтому парни даже не пытались поговорить с ним, а Тео, в свою очередь, и не пробовал их искать.

— А как же Мыльный? — нарушил молчание Сэм. — Ты испытываешь к нему какие-то чувства?

— Полагаю, это всего лишь страсть, — рассмеялась Бет. — Но с той ночи прошла уже неделя, а он так и не попытался снова со мной увидеться. Думаю, теперь, когда Тео вышел из игры, Джефферсон перестал считать меня ценным призом.

Сэм слегка улыбнулся.

— Может, оно и так, сестренка. Мыльный опасный человек. Мне он нравится, но он скользкий как угорь. Если хотя бы половина слухов о нем окажется правдой, этого будет достаточно, чтобы напугать кого угодно. Однажды ты найдешь себе хорошего, стоящего мужчину.

Бет протянула руку и погладила густую светлую бороду брата.

— Мы так изменились. Сомневаюсь, что Лэнгворси узнали бы нас сейчас. И дело не только во внешности. Ты можешь себе представить, чтобы мы вели подобные разговоры, живя в Ливерпуле? Помнишь, что мама сказала о страсти? Тогда я понятия не имела, что это такое.

— Я тоже, — улыбнулся Сэм. — Это стало одним из самых приятных открытий.

Они рассмеялись и начали говорить о том, как здорово жить без навязанных с детства условностей и как им повезло, что они оставались не только братом и сестрой, но и хорошими друзьями.

— А у тебя когда-нибудь была женщина, с которой тебе не хотелось расставаться? — спросила Бет.

— Мне проще перечислить тех, разлука с которыми меня только радовала, — пошутил Сэм. — Но я всегда встречаю девушек с изюминкой только перед самым отъездом. Взять, например, эту рыжую крошку, которая помогает своей матери печь пироги на Мэйн-стрит!

— Сару? — Бет не раз беседовала с этой девушкой. Сара была очень порядочной, никогда не ходила в салуны и не позволяла мужчинам лишнего. У нее было храброе сердце и очень привлекательная внешность.

— Да, Сару из Айдахо. Она мне действительно нравится. В ней есть что-то… — Его слова прервал звук выстрела. — Это совсем рядом! — воскликнул Сэм, сбрасывая одеяло и вскакивая на ноги.

Выстрелы были здесь обычным делом, как и драки на улицах и в салунах. Но не в этой части города.

— Не выходи на улицу, Сэм! — взмолилась Бет. — Ты же знаешь, как это бывает, когда несколько мужчин напьются и начинают выяснять отношения. Тебя могут ранить.

Ее брат заколебался.

— Я только открою дверь и посмотрю, что там происходит. Я ничем не рискую.

В дверь сразу же ворвалась метель. Сэм взял свою шубу и шляпу и быстро вышел из хижины, закрыв за собой дверь. Бет подошла к крошечному окну, пытаясь что-нибудь разглядеть. Но отсюда ей было видно только плечо брата и заснеженную землю. Крики на улице становились громче. Бет одолело любопытство, и она тоже оделась.

Увидев, что его сестра выходит из хижины, Сэм улыбнулся.

— Я так и думал, что ты не выдержишь! Давай подойдем поближе. Кажется, это на Стейт-стрит. Мы просто посмотрим и не будем вмешиваться.

Они поспешили на шум. Бет взяла Сэма за руку, чтобы не поскользнуться. Свернув за угол на Стейт-стрит, они наткнулись на толпу людей, собравшуюся вокруг лежащего на земле человека. Даже в тусклом свете фонарей была хорошо заметна кровь на снегу.

— Кто это сделал? — спросил Сэм у проходившего мимо мужчины.

— Не знаю, как его зовут. Полагаю, этого парня надули.

— А вы знаете, в кого стреляли? — спросила Бет.

— Да в того, кого все зовут Графом.

Загрузка...