Цыганка

Глава 28

— О господи! — воскликнула Бет, когда они, уставшие с дороги, добрались до Овечьего лагеря — последнего места, где можно было запастись дровами и провизией перед восхождением на гору.

Они уже три дня вместе с тысячами других путешественников с телегами и санями мучительно медленно продвигались вверх по избитому тракту, ведущему из Дайа. Дорога петляла, несколько раз пересекая реку, слякоть, снегопады и огромное количество людей, телег, собак и вьючных животных делали ее труднопроходимой. «опасной. Возведенные в спешке мосты были такими ненадежными, что однажды они все по колено провалились в ледяную воду и вынуждены были продолжать путь в мокрой обуви и одежде.

Но восклицание вырвалось у Бет не при виде сотен золотоискателей и животных, сбившихся в кучу на последнем перед восхождением привале. Ее не удивили беспорядочно разбросанные примитивные жилища, брошенные тяжелые предметы, такие как печки, кресла и сундуки, порванные палатки и кипы вещей, сваленных на землю и ожидающих, когда их переправят через перевал.

Ее потрясло нечто совершенно к ним не относящееся.

Чилкутский перевал. И что более важно, трудности, связанные с восхождением.

Всем потенциальным золотоискателям было о них известно. В салунах Скагуэя каждый слышал десятки ужасных историй от людей, которые или поджали хвост и в страхе бежали, увидев перевал, или же вынуждены были вернуться из-за плохой погоды. Но слышать о чем-то — это одно, а увидеть собственными глазами — совсем другое.

Овечий лагерь располагался в лощине на границе леса, которую со всех сторон окружали горы. Бет знала, что им придется подняться на высоту три с половиной тысячи футов над Дайа. Всего четыре мили вверх, если бы она могла взлететь подобно орлу. Но Бет не была птицей, и предстоящая дорога заставляла ее вздрагивать от страха.

Казалось, на горе лежала длинная, свернувшаяся петлями черная лента, отчетливо различимая на фоне снега. Она состояла из людей, согнувшихся под тяжелыми ношами и очень медленно продвигавшихся вперед. Со стороны казалось, что они совсем не двигаются, но Бет знала, что это не так. Они попросту не могли остановиться. Даже короткая задержка сбила бы с шага остальных путешественников, находившихся позади. Если бы кто-то действительно решил передохнуть и выбился из строя, у него не было бы возможности снова туда попасть.

Тео побледнел, а Сэм протер глаза, словно не мог поверить увиденному. Только Джек казался спокойным и готовым присоединиться к этой ужасной человеческой цепи.

— На пути вверх будет всего две остановки, — сказал он.

Джек показал на огромный валун, у подножия которого, по его словам, путешественники могли немного отдохнуть. Затем он обратил внимание друзей на плоский уступ, находящийся еще выше, и сказал, что он называется Весы.

— На нем наши носильщики взвесят груз и, скорее всего, потребуют дополнительную плату.

Джек умолчал о том, что самая трудная и опасная часть пути начиналась за Весами и не была видна из Овечьего лагеря. Вьючные животные не могли пройти по так называемой Золотой лестнице. Полторы тысячи ступеней были вырублены в сплошном льду несколькими предприимчивыми людьми, которые брали плату за возможность пройти по ним. Ступив на эту лестницу, никто уже не мог остановиться, пока не добирался до вершины.

Сэм, Тео и Бет с ужасом смотрели друг на друга. Если бы не железная уверенность Джека, они бы выразили свой страх вслух. Но Джек стал командиром в их маленьком отряде, с тех пор как они покинули Дайа. Он единственный не растерялся, когда их телега чуть не упала с моста, и сохранял самообладание, когда она увязла в колее. Они зашли так далеко только благодаря его силе, решительности и спокойствию и верили, что Джек приведет их в Доусон целыми и невредимыми.

— Если мы поставим сегодня на ночь палатку, то намучаемся, убирая ее с первыми лучами солнца, — продолжал Джек, явно не замечая, что друзья не разделяют его энтузиазма. — Поэтому я предлагаю Тео и Бет найти для нас ночлег в одном из местных отелей. Мы с Сэмом разыщем носильщиков и узнаем, где нужно оставить груз.

Бет посмотрела на телегу, на которой высилась гора их пожиток и провизии. Раньше, в Скагуэе, цена, которую брали носильщики-индейцы за доставку каждого тюка через перевал, показалась им непомерной. Но теперь, после того как Бет увидела перевал, ей шло плохо при мысли, что им пришлось бы тащить все на себе. Она молча поблагодарила Бога за то, что им удалось скопить необходимую сумму для найма носильщиков. Вряд ли она смогла донести хотя бы один тюк до вершины, не говоря уж о необходимости снова и снова повторять этот путь.

У так называемых «отелей» не было ничего общего даже с самыми захудалыми гостиницами, которые Бет довелось видеть. Тем не менее цены здесь, как выяснилось, не уступали нью-йоркским. Это были обычные времянки, без кроватей. Постояльцам предлагались небольшие места для ночлега на голом полу, где кроме них размещались еще десятки людей. Если бы они решили здесь поесть, то это стоило бы им двухдневного заработка.

Как выяснилось, имея деньги, в Овечьем лагере можно было купить что угодно: виски, темные очки, спасающие от «снежной» слепоты, сани, меховые шапки, даже сладости. Здесь были и девушки легкого поведения, готовые за пять долларов обеспечить постояльцам относительно приятную ночь перед восхождением.

Несмотря на усталость, Бет не смогла сдержать улыбки, глядя на них: таких некрасивых и грубых женщин она в последний раз вира только на швейной фабрике в Монреале. Некоторые носили потрепанные атласные платья. Наряд дополнялся одеялами, накинутыми на плечи на манер пелерины и тяжелыми мужскими сапогами. Волосы женщин были заплетены в тоненькие косички. Тем не менее желающих воспользоваться их услугами было более чем достаточно.

В «отеле» их так тесно окружили другие лежащие люди, что никакой возможности выйти ночью на улицу не предвиделось. Бет втиснулась между Тео и Сэмом. Запах немытых ног и прочих телесных «ароматов» был таким сильным, что ей осталось только прикрыть нос и рот своим меховым капором и надеяться на то, что усталость поможет уснуть.

Бет почти всю ночь пролежала, не сомкнув глаз и слушая оркестр из разнообразных видов храпа. Здесь были люди, храпевшие громко и звучно, как паровозы, и те, чей храп больше напоминал писк. Кто-то храпел равномерно, кто-то сбивался на рваный ритм. Постоянно то тут то там раздавались кашель, стоны или же кто-то звучно пускал ветры. Один мужчина молился во сне, а другой отчетливо сыпал проклятиями. Все это скопище напоминало настраивающийся оркестр, состоящий из очень странных инструментов.

Тео тяжело дышал, дыхания Сэма почти не было слышно. Джек лежал за Сэмом, но Бет не смогла отличить издаваемые им звуки от остальных. Девушка вдруг осознала, что это самое теплое и благоустроенное место из тех, в которых ей придется ночевать в течение нескольких недель, и ей стало страшно. Почему она на это решилась? Золото было ей безразлично, Бет могла бы заработать достаточно денег в Скагуэе, чтобы через год вернуться в Англию с неплохими сбережениями. Что, если в горах их настигнет лавина и похоронит заживо? А вдруг она упадет и сломает руку или ногу? Что тогда?

Должно быть, Бет все-таки заснула, так как очнулась от того, что Джек тряс ее и говорил, что им уже нужно идти.

К полудню Бет убедилась, что больше не может сделать и шага. Тюк на ее спине был маленьким, всего 25 фунтов. В нем находилась только сухая одежда, в то время как мужчины несли вдвое больше, а Сэм с Джеком еще и тащили за собой сани. Но девушке казалось, что он весит целую тонну. Снег, утоптанный сотнями ног, стал очень твердым, но его поверхность оставалась неровной из-за лежавших под ним камней. Поэтому пыхтевшей и задыхавшейся Бет приходилось идти очень осторожно, опираясь на крепкий шест.

Она обливалась потом, но стоило только снять меховую одежду, как ледяной ветер мгновенно пробирал ее холодом до костей. Бет хотелось присесть и выпить чего-нибудь горячего, глаза слезились от ветра, губы потрескались, а каждая косточка в теле молила о передышке. Девушка прокляла свои платье и юбки, которые с каждым шагом собирали на себя свежий снег, и решила, что, добравшись до Весов, махнет рукой на приличия и возьмет у Сэма запасные брюки.

За весь день Бет только один раз удалось попить, когда они добрались до каменного дома и Джек нагрел воду в чайнике системы «вулкан», поддерживая огонь с помощью сухих палочек и стружки, которую собрал, работая плотником в Скагуэе. Он наклонился над чайником, раздувая огонь, заключенный между двойными стенками. Бет с восхищением смотрела на Джека, удивляясь, как ему удалось понять еще в Ванкувере, что это странное изобретение с двойными стенками и местом для разведения небольшого огня внутри окажется таким полезным. Чайник можно было разжигать во время сильного ветра и даже дождя, а вода в нем вскипала очень быстро.

Бет вспомнился худой уличный мальчишка с бледным лицом — именно так Джек выглядел во время их первой встречи. Даже тогда он уже был сообразительным и выносливым, но с тех пор изменился до неузнаваемости. Части лица, не прикрытые темной густой бородой, загорели и обветрились, словно у индейца. Тонкий шрам на щеке практически исчез. Широкие плечи, руки и бедра состояли из сплошных мышц. Джек извлекал для себя что-то полезное из любого опыта, пережитого со времен высадки на берег, будь это работа на бойне, за стойкой бара или постройка хижины. Он стал стальным стержнем их маленькой группы, тем, на кого они все рассчитывали, глядя на кого заряжались силой, когда их собственные силы были на исходе.

— Как твои ноги? — спросил Джек, сразу заметив, что Сэм, который пошел достать из своего мешка сахар и кофе, хромает. — Натер волдыри?

— Наверное, мои сапоги трут в щиколотках, — простонал Сэм.

— Сними их, я сделаю тебе обмотки, — сказал Джек. — А ты, Тео? Как там твоя рана?

— Не так уж плохо, но немного побаливает, — ответил Тео, засовывая руку под одежду, чтобы проверить, не разошелся ли рубец.

— Я на нее взгляну, — решил Джек. — Но сначала кофе. Бет, похоже, упадет в обморок, если не получит его немедленно.

У Бет сдавило горло. Она не понимала, как Джек мог стать таким заботливым. Из того немногого, что он рассказывал о себе, она знала, что детство у него было трудным. У Джека были все шансы вырасти бесчувственной скотиной.

Когда они добрались до Весов, Бет была на грани обморока. У нее болело все тело, словно его растягивали на средневековом пыточном колесе.

Небо казалось свинцовым. Она слышала, как кто-то сказал, что это к скорому снегопаду. Посмотрев вниз, на пройденный отрезок пути, Бет убедилась, что поток поднимающихся вверх людей не стал короче, и в который раз удивилась безумию всей этой затеи.

Девушка слышала, как Джек сказал, что им нужно разбить палатку, а затем пойти посмотреть, доставили ли наверх их вещи, Бет вползла внутрь палатки еще до того, как парни закончили забивать колышки в промерзлую землю. Каждый дюйм пространства вокруг Весов был заставлен палатками, гул сотен голосов, жалующихся, спорящих, зовущих друг друга, вызвал у Бет желание заткнуть уши.

Кое-как ей удалось вынуть одеяла из мешков, затем она упала на них, даже не успев как следует их расстелить и зажечь лампу.

Когда мужчины вернулись, было темно. Бет слышала их голоса, но не нашла в себе сил, чтобы пошевелиться или хотя бы открыть глаза.

Из-за сильного снегопада им пришлось задержаться на Весах на три дня. Другие путешественники невзирая ни на что отправились к Золотой лестнице, но Джек счел это глупостью: один из них упал, сломал себе ногу и вынужден был возвратиться обратно в Овечий лагерь на плечах носильщиков.

Сидеть в палатке было очень скучно, но, по крайней мере, у них было время, чтобы отдохнуть и собраться перед следующей ужасной частью пути. Люди, о которых ее предупредил Джефферсон, здесь, на Весах, развили бурную деятельность. Они выглядели как обычные золотоискатели, несли с собой тюки и лопаты, но жгли костры и предлагали несведущим путешественникам горячие напитки, только чтобы вовлечь их в азартную игру. Бет узнала в некоторых из них людей Мыльного и поняла, что эта афера приносит ему неплохой доход. Тео некоторое время дулся, после того как узнал, каким образом ей стало известно, чем обычно заканчиваются такие игры. Но зато это лишило его желания самому в них поучаствовать.

На четвертое утро Джек объявил всем, что нужно собирать натку и отправляться дальше, хотя по-прежнему шел снег, а температура еще понизилась.

— Если мы здесь задержимся, наш груз наверху будет похоронен под снегом, — объяснил он, с тревогой глядя на небо. — Кроме того, удачного дня для восхождения по этой лестнице просто не существует.

Сэм пошел первым, свои сани он привязал к поклаже. Бет последовала второй, за ней шел Джек, также с тюком и санями. Тео замыкал группу. Было жизненно важно идти след в след: порывы ледяного ветра угрожали сдуть их с горы, а тонкая веревка, натянутая вдоль вырубленных во льду ступеней, была единственной опорой. Каждый шаг становился пыткой.

Они обливались потом, измученные болью мышцы, казалось, кричали о пощаде. Ветер вонзал им в лицо мириады ледяных иголок. Бет осмеливалась глядеть только себе под ноги, потому что каждый неверный шаг мог стать для нее последним. Согнутая спина болела. Сначала Бет считала шаги, но сбилась после пяти сотен. Свистел ветер. В ушах стоял непрекращающийся низкий звук — стон сотен душ, достигших предела человеческой выносливости.

Один из тех, кто шел впереди Бет, упал со ступеней и с криком заскользил по склону, но никто на него даже не посмотрел, не говоря уже о том, чтобы попытаться помочь. Конечно, в этом случае они рисковали бы не только своей жизнью, но и жизнью тех, кто шел за ними, однако в любом случае такое отношение казалось диким. Подъем был настолько сложным, что никто из них не стал говорить о случившемся. Бет почувствовала, как Джек коснулся ее спины, словно хотел сказать, что он тоже переживает.

Они все шли и шли, не осмеливаясь смотреть вниз и вверх. Общий стон становился все громче, в него вплелись звуки хриплого дыхания.

Снова пошел снег. Бет перестала видеть что-либо, кроме сапог поднимавшегося впереди Сэма. Ее муки усилились из-за страха, Бет не могла представить себе, как они будут ставить палатку когда доберутся до вершины. А без укрытия они замерзнут насмерть.

— Ты можешь идти дальше, Бет, — донесся сзади голос Джека, жуткий в этом странном белом мире. — Все будет хорошо, мы почти пришли. Думай о чае, который мы приготовим. Продолжай идти.

Далеко внизу раздался приглушенный крик. Бет догадалась, что еще один человек сорвался. Затем вскрикнул Тео.

Бет непроизвольно повернула голову в его сторону, но смогла разглядеть только покрытую снегом фигуру Джека.

— Держись за сани, — сказал он, обращаясь к Тео. — Я помогу тебе выбраться.

Мир стал серо-белым. Бет не могла разглядеть ничего дальше двух футов, а звуки странно исказились. Ведь голос с шотландским акцентом, который она слышала несколько часов назад, доносился сверху? Теперь он, кажется, звучал внизу. Но Джек продолжал ее успокаивать, говоря, что они уже почти пришли, что Тео держится молодцом и что Сэм идет прямо перед ней.

Какая-то женщина закричала, что она не может идти дальше, а мужской голос уговаривал ее не сдаваться, но теперь голоса доносились справа от Бет и она совсем запуталась.

— Просто сосредоточься на ходьбе, — сказал Джек, видя ее неуверенность. — Осталось совсем немного.

Наконец они добрались до вершины и оказались в белом городе. Зданиями служили высокие, покрытые снегом кипы вещей, а улицами — узкие проходы между ними.

Джек пробормотал проклятие, понимая, что найти здесь их пожитки будет совсем не просто. Они отдали носильщикам длинный шест, украшенный яркими лентами, чтобы те пометили груз. Но никто не подумал о снегопаде. Мужчины с лопатами отчаянно раскапывали груды вещей, один из них заявил, что роется здесь уже три дня.

Тут не было места, чтобы разбить палатку Единственным укрытием мог служить только сам «город». Джек повел их по извилистым «улочкам» и наконец нашел место, где они смогли натянуть брезент и укрыться под ним.

Без ледяного ветра, с которым им пришлось бороться все утро, здесь было теплее. Они с удовольствием сели на сани и заварили чай в «вулкане». Все четверо молчали, и Бет не сомневалась, что думают они о том же, что и она: следовало дождаться весны. Уже темнело, и перспектива провести здесь ночь, — а если им не удастся сразу найти свои вещи, то и не одну — казалась такой ужасной, что о ней старались не думать.

Сэм и Джек выпили чаю и ушли на поиски вещей, взяв с собой лампу.

— Как твоя рана? — спросила у Тео Бет, когда они уселись рядом на сани и укутались одеялом.

— Не думаю, что она откроется, — ответил он. — Впрочем, если это все-таки случится, это будет справедливым наказанием зато, что я притащил тебя сюда. Тут не место леди.

— А я совсем не похожа на леди, — возразила Бет. — Когда-нибудь мы будем вспоминать об этом и смеяться.

— Надеюсь, — вздохнул Тео. — Я хотел бы загладить свою вину — стать идеальным мужем и дать тебе дом, которого ты заслуживаешь.

— Это что, предложение руки и сердца? — поддразнила Бет.

Он снял перчатку и нежно погладил ее по щеке.

— Да, если ты этого хочешь, но вообще-то я собирался сделать предложение в более романтической обстановке.

Бет посмотрела на узкий проход между сваленными в кучи вещами. Снег шел не переставая, и сюда забрались другие люди в поисках убежища. Они тоже натягивали над головой брезентовые навесы. Бет рассмеялась.

— Думаю, о романтической обстановке придется на некоторое время забыть.

Они считали, что подъем по Золотой лестнице — это самый трудный этап перехода, но следующие два дня, потраченные на поиски своих вещей, превратились в долгую пытку. Спать было невозможно. Они страдали от холода, грязи и отсутствия горячей пищи, Шум толпы, безжалостный ветер и снегопад сводили всех с ума.

Бет и ее спутники продолжали откапывать из-под снега вещи, все больше разочаровываясь и теряя надежду когда-либо отыскать среди них свои. Физическая работа позволяла согреться, но мышцы невыносимо болели. Кроме того, после раскопок холод словно вползал во все суставы.

Бет с ужасом ждала момента, когда ей захочется в туалет. Мужчины ходили по нужде куда угодно, не обращая внимания на окружающих, но она не могла так поступать. И чем сильнее она беспокоилась по этому поводу, тем чаще испытывала желание облегчиться.

На третий день, когда снегопад усилился, Бет поняла, что еще одного дня задержки она попросту не переживет. Слезы замерзали на щеках, губы сильно потрескались, она почти не могла говорить, Даже Джек выказывал признаки усталости. Бет видела, как медленно он двигался, взбираясь на кучи заметенных снегом вещей. Тео был смертельно бледен и шатался. Сэм изо всех сил старался не отставать от Джека, хотя явно находился на грани обморока.

И все-таки именно Сэм наконец отыскал их вещи. Он решил пройтись, чтобы восстановить кровообращение, и случайно заметил какого-то мужчину, который как раз нашел свое имущество. Когда тот оттащил в сторону последний тюк, Сэм увидел за ним их перевязанный лентами шест. Если бы не счастливый случай, через час все снова оказалось бы под снегом.

Погрузка вещей на сани позволила согреться и немного улучшила всем настроение, хотя снег повалил еще сильнее. Затем они наконец потащили сани к занесенной снегом хижине, над которой развевался потрепанный флаг Соединенного Королевства. Это был вооруженный пулеметами пропускной пункт Северо-западной конной полиции, которая охраняла границу с Канадой.

Бет ободрилась, увидев знакомые красные куртки и темно-синие брюки полицейской униформы, и обрадовалась, узнав, что в Канаду запрещено провозить оружие. Это значило, что беззаконие и насилие, царившие в Скагуэе, останутся по эту сторону границы.

На ввоз доставленных со стороны Аляски товаров налагалась пошлина. Но Тео оказался предусмотрительным. Он предъявил пачку квитанций на товары, купленные в Ванкувере, и заявил, что не должен платить за них, а только за то, что было куплено в Скагуэе.

Бет не могла понять, как полицейским, проводившим месяцы на вершине горы в такую ужасную погоду, удается оставаться веселыми и доброжелательными. Конечно, у них была теплая орда из шкур бизонов, но хижина оказалась не намного теплее палатки, а выпавший за ночь снег покрывал все двухметровым слоем. Тем не менее слова Тео их позабавили, и полицейские взяли с них только два доллара налога, даже не проверяя вещей.

Путешественники пересекли границу и направились по дороге, ведущей в Счастливый лагерь, лежащий в пяти милях отсюда. Снегопад чудесным образом прекратился, и на небе появилось тусклое солнце. Несмотря на тяжелые сани, которые нужно было тащить за собой, со дня, когда они покинули Дайа, дорога впервые показалась легкой. Снег был хорошо утоптан их предшественниками, поэтому сани легко скользили по дороге. Друзей потрясла новость о том, что они прошли только двадцать две мили от Дайа, а от Овечьего лагеря их отделяло всего восемь с половиной миль. Им-то казалось, что они преодолели не меньше сотни!

Несмотря на усталость, возможность передвигаться с нормальной скоростью и ночевать в палатке у костра привела всех в хорошее расположение духа. Кое-где на пологих участках дороги им даже удавалось спускаться на санях. В такие моменты Бет и ее спутники веселились как дети. Некоторые ставили парус на свои сани и порой обгоняли немногочисленные собачьи упряжки.

Лагерь назвали Счастливым, потому что площадка здесь была ровной и позволяла легко разбить палатку. Кроме того, недалеко отсюда снова начинался лес и можно было нарубить дров для костра.

Сегодня все они были счастливы, несмотря на снегопад, который все не прекращался. Уверенность в том, что самая трудная часть пути — Золотая лестница — осталась позади и возможность отдохнуть, перед тем как продолжить путешествие, посидеть у жаркого костра, высушить одежду вернула улыбки на лица.

После ужина, состоявшего из бекона и риса, Бет достала скрипку и начала играть. От других палаток к их костру стали по двое, по трое подходить люди. Они внимательно слушали музыку и весело аплодировали. Кто-то принес бутылку виски и угостил Бет и ее друзей. Огненная жидкость ударила им в головы, от нее хотелось смеяться.

Позже, когда все разошлись по своим палаткам, Бет некоторое время стояла, глядя вокруг. Было полнолуние, ясное небо усеяли звезды. Возле стоянки росли только слабые тонкие деревья, но укрывавший их снег придавал им сказочный вид. Даже раскинувшиеся вокруг палатки, обычно грязные и обтрепанные, казались красивыми в золотом свете пылавших рядом костров. За всеми трудностями и лишениями прошлой недели Бет совсем не обращала внимания на окружавшие ее пейзажи, но сейчас, умиротворенная, она открыла для себя красоту этой дикой местности и снова стала испытывать приятное волнение, размышляя о предстоящем путешествии.

«Однажды я смогу рассказать об этом Молли», — подумала девушка, глядя на сонных спутников, сидящих у костра. Они были такие грязные и неухоженные, с красными глазами, спутанными бородами и волосами. На них было столько одежды, что издали мужчины походили на трех медведей. Бет надеялась найти среди идущих в Доусон людей фотографа, чтобы запечатлеть, как они выглядели в пути, и когда-нибудь показать Молли эту фотографию.

Совсем неподалеку неожиданно раздался волчий вой. Его подхватили собаки. Бет вздрогнула и поспешила к огню. На какое-то время она совсем забыла, что в этом краю водятся дикие звери.