День, когда умерли драконы

Глава 6

Люди продолжали умирать. Как бы Камит ни старался, он не мог забыть об этом. Он подозревал, что от него скрывают истинное разрушение, но и то, что он знал, поражало. Империя напоминала ему больного, на которого обрушились все напасти сразу. Только он успевал восстановиться от одной болезни — начиналась другая, и предела страданиям просто не было.

О планах, с которыми он начинал эту войну, можно было забыть. Камит всегда старался быть справедливым правителем, его действительно волновали судьбы подданных. Он много лет справлялся с провинцией Тол, он был уверен, что на всю страну его сил тоже хватит.

Теперь же он был загнан в угол. Он получил долгожданное счастье, ради которого и решился на предательство, но стал чудовищем, которое разрушило счастье других людей.

В дверь его покоев постучали, почтительно ожидая ответа.

— Кто? — коротко поинтересовался Камит.

Дверь приоткрылась, в зал заглянул один из его личных охранников:

— Ваше Величество, к вам пришел лорд Танис.

— Пропустите. И пока мы не закончим говорить, чтоб никто и близко не подходил к моим покоям!

Камит старался вызывать своего советника как можно реже, в последнее время ему было все сложнее общаться с ним. Но теперь у императора просто не осталось выбора.

Танис, если и был раздражен неожиданным призывом, не собирался показывать это. Он, как всегда, вел себя расслабленно и смотрел на Камита с почтением, в которое мог поверить кто угодно. Он даже поклонился при входе, как и подобало смиренному слуге при встрече со своим господином.

— Вы хотели видеть меня, мой император?

У Камита не было настроения на эти игры. Он хлопнул рукой по стопке свитков, лежавших у него на столе.

— Страна разваливается! Ты обещал, что такого не будет, помнишь? Ты сказал, что поможешь мне, что после падения дома Реи империя выстоит!

— Я все помню, — кивнул Танис. — И слово свое держу.

— Да неужели? Мне казалось, что ты говорил о быстрой войне!

— Война и была быстрой, теперь она закончилась.

— Война заканчивается, когда перестают умирать люди, — указал Камит. — А судя по отчетам, которые я получаю из всех провинций, становится только хуже.

— Это не война, мой господин, уж поверьте, — еле заметно усмехнулся маг. — Разве сражения где-то идут? Нет, сражения закончились очень быстро. Ваше восхождение на трон принесло перемены. Когда на гладь озера падает большой камень, поднимаются волны. Но их разглаживает время, и все становится как прежде. Дайте время, и все проблемы будут решены. Я лично займусь этим. Не бойтесь ничего, оставайтесь в Рене, будьте с тем, кто вам дорог.

Очередной намек — из тех, что раздражали Камита больше всего. Танис прекрасно знал, насколько ему важна эта женщина, и не уставал напоминать, что может отнять ее в любой момент.

И все равно Камит не собирался успокаиваться так просто. Он взял верхнее письмо из стопки и показал его магу.

— Этим ты тоже лично займешься?

— Я не знаю, что там, Ваше Величество, потому что не имею привычки читать ваши письма.

Очередная ложь, которую Камит не мог разоблачить, приходилось подыгрывать.

— Это послание из приморских земель. Там целый отряд драконов взбунтовался. Эти существа убили всадников и разбежались по лесам, теперь они пожирают скот и нападают на людей. Ведьмы волнуются, могут поддержать крестьян, если те начнут мятеж.

— Я слышал об этом, — кивнул Танис.

— Толку с того, что ты слышал? Не первый раз такое!

— Да, поэтому нам нужно было не мимолетное решение, а способ, который защитит нас от таких проблем раз и навсегда. Я подготовил отряд, который будет отлавливать драконов. Скоро люди снова почувствуют себя защищенными.

— Почувствуют ли? — недоверчиво покосился на него Камит. — Известия о том, что в моем дворце умирают девушки из благородных семей, уже разлетелись по стране. Беспокоятся те, у кого есть власть, и это плохо.

— Власть должна быть только у императора. Они усвоят это.

— Они получили изуродованные тела своих дочерей!

— Жертва во имя высшей цели, которую не все могут понять, — пожал плечами Танис. — Мы должны думать о сильных, а не останавливаться в пути из-за слабых. Ваши люди следят за семьями, которым известно о смерти их дочерей. Вам сообщат, если они решат доставить вам проблемы.

Бесполезно было говорить ему, что нельзя убивать все подряд, какой бы ни была цель. Камит давно усвоил, что его советнику плевать на людей, их жизни просто не имели цены в глазах Таниса.

— В Норите замедлилась торговля, — сказал император. — Люди боятся покидать деревни и ехать на ярмарки, их пугает сама дорога.

— Их страх продолжится до тех пор, пока у них есть деньги. Кончатся деньги, кончится еда — и дорога перестанет их пугать.

— Но станет ли она от этого безопасной?

— Она и так безопасна, — в очередной раз солгал Танис. — Вам не стоит беспокоиться о Норите. Голод научит жителей этой провинции работать.

— И кстати о голоде… Болезнь в Дорите так и не отступила.

— Но отступает, жалоб уже меньше, в деревни возвращается жизнь.

— И эта жизнь не всегда нам рада, — усмехнулся Камит. — Насколько мне известно, одна деревня уже отрицает императорскую власть и требует особых условий. Воинов у них немного, зато есть маги, которые уничтожили целый отряд драконьих всадников.

— Всего одна деревня — это ничто для империи.

— С одной деревни все начинается.

— На одной и закончится, — отрезал Танис. — Насколько мне известно, в Дорите об этой деревне уже пошли слухи, ее все знают. Сейчас это плохо, потому что страдает ваша репутация. Но зато судьба этой деревни тоже будет известна всем. Она станет хорошим напоминанием о том, почему никто не должен противиться приказам императора. Неважно, есть там маги или нет, сколько воинов они набрали, чего они хотят. Они скоро поймут, что убить один жалкий отряд скалистых ящеров — не такое большое достижение, как им казалось.

— Что ты собрался делать? — насторожился Камит.

— Пусть это вас не беспокоит, мой господин. Вот этой проблемой я и правда займусь лично — и очень скоро.

Сальтар смотрел на свою руку и пытался понять, могла ли она когда-то быть лапой дракона. Это так глупо… Он родился человеком, был им всегда, как и все императоры до него. Никто не упоминал слово «дракон», рассказывая о великих правителях, которые объединили страну. Что же до той силы, которой обладает кровь рода Реи, то это дар богов, только и всего.

Он верил в это всегда и хотел верить сейчас. Потому что среди всех разрушений, с которыми он столкнулся, прошлое, понятное и простое, ценилось особенно высоко. Однако Сальтар больше не мог позволить себе это. Только признав правду, он мог найти порядок среди хаоса, скрытый смысл всех слов и действий Таниса.

Да и потом, истинная суть его семьи могла таить в себе силу, которая нужна, чтобы выиграть войну.

— Это не может быть связано со мной! — прошептала Исса. — Я не понимаю, как! Я пошла за Торемом, но… Я не вмешивалась в дела страны! Я не стала его женой и не хотела править. Я не лезла на трон, я просто хотела быть счастливой!

Когда ведьма сказала, что Исса может быть виновата во всех бедах, обрушившихся на страну, Сальтар ожидал, что разозлился, но злости почему-то не было. Он был слишком шокирован тем, что уже услышал, опустошен изнутри. Ему нужно было время, чтобы опомниться, и пока он оставался сторонним наблюдателем в этом разговоре.

— Я знаю, чего ты хотела, — сказала Аналейра. — И я тоже считала, что ничего особенного не произойдет. Покидая Мертвые земли, ты потеряла большую часть своей силы. Даже если бы ты обозлилась на людей, они могли бы с тобой справиться. Только поэтому я отпустила тебя.

— Вот! — кивнула Исса. — Я не собиралась становиться женой Торема, как мы и говорили. Он нужен был мне не как император, а как человек, которого я любила!

— Но потом все пошло не так, как мы с тобой ожидали.

— Ну и что? Я была заточена в камень и брошена на сто пятьдесят лет в опустевшем дворце! Я одна, об этом мало кто знал! Для страны ничего не изменилось!

— Помнишь, когда ты была маленькой, ты часто гуляла в горах?

— При чем здесь это? — смутилась Исса.

— Ты видела, что на некоторых склонах скапливались камни. Они держали друг друга и не падали, все было в гармонии. Но стоило одному крохотному камешку сорваться вниз — и лавину уже было не остановить. Ты и стала тем крохотным камешком, дитя.

— Ничем я не стала, — настаивала девушка. — То, что было между мной и Торемом… это наша история и наша ошибка. Все, между прочим, закончилось не в мою пользу, Торем не пострадал, он победил… Люди победили! Да если бы Кирин не нашел меня, я вообще была бы заточена вечно!

Сальтар пока тоже не понимал, как сомнительные любовные приключения Торема могли повлиять на Мертвые земли. При чем тут одно к другому? Торем даже не был магом, он был из тех поколений, что позабыли свою природу!

Он был просветителем, который много сделал для страны. К чудовищам он не совался. Но Аналейра определенно знала больше, чем они, и Сальтару оставалось только ждать, что она скажет.

— Тот, кого ты выбрала, был императором, — напомнила ведьма. — А значит, у него не было жизни, отделенной от страны. Это даже не его решение. Это роль, которую определили для него мы — его предки. Ты была повержена и заточена в камень, но ты уже повлияла на Торема, ты изменила его. Твою власть над ним и над миром людей увидели придворные маги — и это напугало их. Даже когда тебя не стало, они боялись, что из Мертвых земель появится нечто разумное, хищное и сильное. Дверь больше не была закрыта так, как им хотелось бы. Они решили действовать, но выбор, продиктованный страхом, обычно приносит вред всем сторонам.

— Они сами полезли в Мертвые земли? — поразилась Исса.

— Они решили нанести предупредительный удар, создать чудовище, сильное и могущественное, которое охраняло бы границы Мертвых земель изнутри.

— А тебя им было недостаточно?

— Обо мне они даже не знали, — вздохнула Аналейра. — Похоже, наши потомки из рода Реи, оставшиеся во внешнем мире, перестарались с хранением тайны. Ко временам императора Торема никто уже не помнил настоящую историю клана. Но даже если бы они знали обо мне, не думаю, что они остановились бы. Я ведь выпустила тебя, а значит, я не заслужила их доверие.

— Но как можно создать чудовище? — удивился Сальтар. — Из чего?

— Магами, подчиненными Торему, управлял очень сильный и талантливый чародей, — пояснила ведьма. — Он не знал правду про клан Реи, но, похоже, нашел наши книги. Там было заклинание, которое мы использовали для смены своих тел на человеческие. Он изменил это заклинание так, чтобы все произошло наоборот: человек стал бы драконом.

— Уверена, что это та же скотина, что заточила меня в камень, — хмыкнула Исса.

— Это мне неизвестно, но сила того человека поражала. Многое он рассчитал верно: он хотел использовать магическую власть крови Реи и особую энергию Мертвых земель, чтобы создать чудовище. Это был смелый и умный план, должна признать. Думаю, у него все получилось бы, если бы он знал правду о семье Реи. Но какой смысл в этих «если» теперь? Правду он не знал, и заклинание вышло из-под контроля.

— Так, подожди! — вмешалась Исса. — Ты упускаешь кое-что важное: из чего он создал новое чудовище и где он взял столько крови Реи? Ты хочешь сказать, что Торем согласился на это?

— Нет. Император Торем даже не знал, что происходит. Маги видели, что он тоскует по тебе, поэтому не решились просить его о помощи открыто.

— Тогда как они это провернули? Для такого заклинания требуется много крови, ее нельзя взять незаметно! «Ой, император, я случайно вас порезал, подержите руку над ведром три часа!»

— Нужно много мертвой крови, уже покинувшей тело, или совсем чуть-чуть живой крови, — указала Аналейра. — Они выбрали второй вариант.

— В смысле?

— Они не приводили сюда Торема, Исса. Они привели в Мертвые земли его дитя.

Выяснилось, что придворные маги пошли на наглость, которая приравнивалась к измене. По крайней мере, Сальтар на месте Торема отправил бы их за такое на костер. Они использовали чары, чтобы одурманить императора, подослали к нему молодую наложницу, изменили ее так, что она стала копией той, кого он потерял.

— Меня? — тихо спросила Исса.

— Ты ведь знаешь, что иначе и быть не могло, — кивнула ведьма.

Под влиянием колдовства Торем в ту ночь не чувствовал разницы между фантазией и реальностью, сном и настоящим воспоминанием. Когда он проснулся, девушки рядом уже не было. Его слуги убеждали его, что никого не видели и в спальне он был один. Торем поверил им — любой бы на его месте поверил.

Но девушка на самом деле была, и она понесла ребенка. Ее увезли в дальний замок, принадлежавший старшему из колдунов, где она мирно жила весь срок беременности. Ребенок, которого она вынашивала, был бастардом в очереди на трон — но полноценным наследником крови Реи.

В Мертвые земли он попал в утробе матери. Она до последнего не знала, на что идет, ее убеждали, что и она, и ребенок выживут, когда ритуал будет завершен. Да и какой выбор был у совсем юной крестьянской девушки?

Отряд людей, оказавшийся в Мертвых землях, привлек внимание чудовищ, но общей силы магов было достаточно, чтобы обойтись без жертв.

— Они понесли потери, когда заточили тебя в камень, — сказала Аналейра. — Повторять эту ошибку они не собирались. В Мертвые земли тогда вошли последние из могущественных магов, но жертвовать собой они не хотели. Жертва была только одна — нерожденный младенец. Под влиянием магии ему предстояло переродиться еще в утробе матери.

— Но они не знали, что для него это будет обратное перерождение! — догадалась Исса.

— Верно. Когда-то давно, принимая человеческую форму, мы признали, что на этом пути нет возврата. Никто из рода Реи не мог вновь принять форму дракона, это было слишком опасно. Даже наши старейшины не брались сказать, как может измениться наша энергия при таком скачке.

Если за всем этим действительно стояла судьба, то Сальтар не мог отказать ей в иронии. Придворные маги выбрали для превращения в дракона того, кто и был драконом по праву крови. Поэтому их тщательно продуманный ритуал развалился на части.

Они всего лишь пытались создать крупного дракона, который был бы сильнее остальных — настолько, чтобы не пускать их и других разумных хищников к границе. А вместо этого они получили бессмертное божество.

Место рождения этого чудовища они и нашли по пути к дому ведьмы. Появляясь на свет, дракон высвободил такую энергию, что кости его матери в момент ее смерти обратились в бриллиант. Колдуны, призвавшие его, были мгновенно испепелены окружавшим его пламенем. Даже лучшие из них, пожалуй, не успели понять, что они натворили.

— Его имя Тьернан, — сказала ведьма. — Такова была воля его матери. Я была связана с ней до последнего — потому что в ее теле росло дитя из моего рода. Я слышала ее мысли, но ничем не могла ей помочь.

Дракон, родившийся в тот день из запретной магии, был не просто живым существом. Он воплотил в себе боль и горе, ненависть и презрение, страх и горечь — все, с чем пришли маги в Мертвые земли. Он родился из смерти, и уже этим был проклят. Сила Тьернана несла только разрушение, ничего другого он не умел.

— Он не был обучен так, как обучаются все юные драконы, — пояснила Аналейра. — Поэтому он унаследовал только волю своих создателей.

— Драконов обучают? — удивился Кирин.

— Всех разумных существ обучают, чтобы они становились частью своего народа, а не дикими зверями. Разница здесь в том, что драконы передают новым поколениям свой опыт не так, как люди. Наша кровь — это источник нашей магии, силы и мудрости. Даже в вас, перерожденных, она все еще сильна.

— При чем тут вообще кровь? — смутился Сальтар.

Если Аналейра постоянно оставалась величественной и окутанной древними тайнами, то Исса от вопросов быстро устала и ответила прямо:

— Драконы ее пьют. Не ради удовольствия и уж точно не ради вкуса. Когда дракон рождается, он слаб и беспомощен. У матерей этого племени нет молока, поэтому они дают ребенку свою кровь. С ней он получает силу предыдущих поколений и их знания о мире, их воспоминания и опыт. Иначе нельзя: в отличие от людей, у чудовищ нет времени на постепенное развитие. Поэтому первые семь дней детеныш пьет кровь своего родителя. После этого он обычно становится достаточно силен и умен, чтобы охотиться самостоятельно.

Но у Тьернана не было матери, готовой дать ему свою кровь, и он не был обычным драконом. Он не рвался к мирному существованию, скорее всего, даже не был способен на это. Он не только получил исключительную власть при рождении, он впитал силы всех магов, которые принимали участие в ритуале. Он стал яростью, которую нельзя остановить.

И конечно, он не был мирным охранником границы. Зачем ему, самому могущественному существу Мертвых земель, прятаться и выжидать? Он перешел в нападение.

Его внимание привлекали не все чудовища. Многие из них были слишком мелкими и ничтожными, чтобы стать для него добычей. Они просто не отражались в глазах этого гиганта. Он охотился на тех, кто был для него достойными противниками.

— Они сражались за свою жизнь. Ты знаешь, что они не сдались бы просто так, — Аналейра заглянула в глаза Иссе. — Все они, и твоя семья тоже. Сильнейшие воины племен пытались сражаться с ним один на один. Василиски устраивали ловушки. Ламии нападали на него всем кланом. Иногда разные хищники объединялись против него — прежде такого не было.

Но все это оказалось бесполезно. Тьернан не был существом, которое пришло в мир ради жизни. Он был энергией, поэтому его раны надолго не задерживались. Многие отдали жизнь, чтобы нанести удар по его пылающей шкуре, только все напрасно. Удар, который для другого чудовища стал бы смертельным, для него не имел никакого значения.

Но больше всего он ненавидел драконов. Это уже не было наследием магического приказа, это была воля его матери, которая лишь за миг до смерти узнала, ради чего ее приносят в жертву. Тьернан выискивал их по всей долине, испепелял целые стаи и не останавливался, если еще чувствовал их кровь.

Поэтому драконы умерли первыми, и эти земли уже не могли быть прежними. Дело было не только в Тьернане — виды, которые были связаны с драконами, начали исчезать сами по себе. Те, кто охотился на них. Те, кто питался остатками их добычи. Те, кто нуждался в их покровительстве.

Тьернана это не волновало, для него важна была сама охота. Когда разумных чудовищ не стало, он начал убивать других хищников, достаточно крупных, чтобы послужить ему добычей. Последний из драконов не чувствовал времени и вряд ли понимал, кто он такой. Его гнало вперед чувство, в котором он был рожден, единственное, которое он знал, — ненависть.

— Почему ты не остановила его? — прошептала Исса. На желтых глазах блестели слезы, и Сальтар вдруг понял, что никогда раньше не видел, как она плачет. Он даже не верил, что это существо способно на такое! — Ты ведь могла, ты всесильная! Почему ты не остановила тот проклятый ритуал?

— Я почувствовала его, когда стало слишком поздно. Мысли матери Тьернана привлекли меня, но когда я пришла, магический круг был замкнут. Я не могла его пересечь, не могла вмешаться. Я сумела лишь прочесть их мысли и воспоминания, не более. Когда Тьернан вырвался из тела матери, я едва успела укрыться от его пламени. Исса, я до последнего не знала, что будет делать это создание! Я надеялась, что он станет обычным драконом, таким, каким я была когда-то!

— Но он не стал! — напомнила девушка. — Ты должна была остановить его, когда он начал убивать!

— Я не могла…

— А ты хотя бы пыталась? Ведь если он был рожден кровью Реи, то вашей же кровью и может быть убит! Я знаю, как работает магия вашей семейки, я сама через это прошла! Кровь Торема заточила меня в камень, кровь Кирина выпустила. Если кто и может остановить Тьернана, то только ты!

Аналейра выслушала ее с холодным спокойствием, однако Сальтар, наблюдавший за ними со стороны, не позволил себе обмануться. Ведьма злилась — и злилась серьезно. Исса тоже заметила бы это, если бы не поддалась собственному отчаянию. Замолчать ее заставило лишь вмешательство Кирина: тот мягко обнял девушку за плечи, прижимая к себе. И хотя Сальтар был все еще против их связи, сейчас он считал, что брат поступил правильно.

— Закончила? — безразлично произнесла Аналейра.

— Закончила и жду ответа! Ты ведь осталась здесь не только для того, чтобы хранить границу… Ты всегда поддерживала мир в Мертвых землях. Так почему ты не остановила Тьернана?

— Потому что никто не может его остановить, — сказала ведьма. — Я пыталась вступить с ним в открытый бой, пыталась использовать кровь Реи.

— И? Не говори мне, что ты проиграла!

Вместо ответа Аналейра резко сорвала с себя накидку и откинула в сторону, позволяя гостям увидеть, что левой руки у нее больше нет. Не осталось даже культи, ткань платья была зашита поверх частично вырванного левого плеча.

Исса глухо вскрикнула и закрыла лицо руками, Кирин нахмурился. Сальтар надеялся, что его собственный страх в этот момент не слишком очевиден.

— Вот что случается с теми, кто противостоит Тьернану, — голос Аналейры дрогнул. — Моя кровь и правда повлияла на него, лишь поэтому я до сих пор жива. Он вырвал мне руку, но этого оказалось достаточно для того, чтобы ненадолго отпугнуть его, давая мне возможность бежать. Да, Исса, я бежала от него — с поражением и позором. Раны, нанесенные им, едва зажили, никакая магия была не в силах вернуть мне руку. Мое бессмертие тоже ничего не значит для него. Возможно, если бы крови было больше, его можно было бы убить… Но я не представляю, сколько для этого нужно! Я в безопасности только здесь, в своем доме, потому что его защищают тела великих магов. Но дальше — его территория. Мертвые земли давно уже принадлежат Тьернану. И нет силы, ни в этом мире, ни в другом, которая была бы способна его победить.

Все вокруг стало очень тихим, и Наргису это не нравилось. Утро в этих местах обычно проходило иначе — и он любил это время, когда день только-только начинается. Но сегодня его не покидало предчувствие беды. Где птицы? Где те насекомые, что носятся над полями? Мир застыл в ожидании чего-то, и только люди, не замечая надвигающейся угрозы, наслаждались жизнью.

У них не было причин волноваться: войска императора наконец-то оставили их в покое. После того, как они уничтожили отряд драконьих всадников, все они ждали наказания, но его не было. Расчет Наргиса оправдался: император решил не тратить силы на какую-то жалкую деревню из дальней провинции.

Однако и переговорщики к ним не шли. Все словно застыло, как тяжелые темные облака, так и не пролившиеся дождем. Другие маги считали, что в этом нет ничего особенного. Чтобы не унижаться, император просто сделал вид, что никакого столкновения не было. Однако Наргис не верил, что такое возможно. Камит — опытный правитель и отличный воин, он не склонит голову перед какой-то деревней!

И все же дни покоя повлияли даже на Наргиса, заставляя его расслабиться. Он видел, что к ним все еще приходили новые люди со всего Дорита. Слава деревни, которую ему удалось возродить, разлеталась по провинции. Он решил, что заслужил немного простого наслаждения моментом.

Теперь оно улетучилось. Что-то приближалось к деревне.

— Ты встревожен, — заметил один из старших магов, помогавших ему. — Случилось что-то?

— Не знаю… Мне кажется, я чувствую энергию.

— Колдовскую? Это вряд ли! Мы ж тут все беспокоимся постоянно, ты не думай, что кто расслабился. Если б к деревне приблизился колдун, его бы заметили.

— Я знаю, — вынужден был признать Наргис. — Видно, день просто неудачный…

— Нет ничего плохого в том, чтобы беспокоиться. Но тебе это лучше не показывать, ты — глава деревни, люди на тебя равняются.

Глава деревни… он никак не мог к этому привыкнуть. Наргис не видел тут большой чести: другие могли бежать отсюда, если станет опасно, он — нет.

Вопреки его опасениям, день шел своим чередом. Люди работали в полях под охраной воинов, червей давно уже не было поблизости, улицы разрастались. Воздух, в котором не было дыма погребальных костров, манил сюда новые семьи.

Но что-то все равно было неправильно. Наргис раз за разом обходил деревню, пытаясь понять, не прокрался ли сюда под покровом ночи посторонний. Ничего! Ни новых лиц, ни магии, все в покое.

Лишь ближе к полудню он увидел, как к небу поднимается одинокий столп дыма. Он сам это придумал: в полях вокруг деревни построили наблюдательные вышки. С них можно было разглядеть все дороги, чтобы ни один отряд не подкрался к ним незамеченным. Вот только один столп означал не опасность. Так часовые показывали, что к деревне приближается кто-то, кого они не посчитали угрозой.

В другое время Наргис не стал бы обращать на это внимание. Скорее всего, к ним пришла новая семья, разыскивающая кров, их обычно встречали маги послабее. Однако на этот раз он не мог остаться в стороне. Он поспешил ко входу в деревню и издалека увидел три фигурки, приближавшиеся со стороны главной дороги.

Это, вне всяких сомнений, были дети — лет десяти, не больше. Они шли без сопровождения взрослых и без походных сумок, но при этом на всех троих были одинаковые дорогие плащи. Такие носили обычно даже не купцы, а аристократы! Это удивило крестьян, которые теперь шептались за спиной у Наргиса. А маг между тем пытался понять, кто перед ним.

Энергия, окружавшая их, не была похожа ни на человеческую, ни на колдовскую. Наргис такого прежде не видел, и что-то подсказывало ему, что эти дети, не запуганные и уверенные, друзьями ему не станут.

— Собери здесь всех, — велел он воину, стоявшему рядом. — Срочно. Скажи, пусть готовятся к обороне!

— К обороне от кого? — удивился воин. — Это же всего лишь маленькие дети!

— Быстро, я сказал!

Он не знал, воспримут ли его слова всерьез. У него не было времени проверять, потому что троица уже остановилась шагах в десяти от него.

Они одновременно скинули плащи, и Наргис смог убедиться, что перед ним точно не люди, магические способности его не подвели. Они напоминали людей, но при этом не пытались скрыть чешую на коже, когти и хвосты, совсем как у ящериц.

Двое детей были похожи — мальчик и девочка, оба светлокожие и светловолосые, с белой чешуей и пронзительными голубыми глазами. Третий ребенок, мальчик, точно был их братом, и все же он отличался черными волосами, того же цвета чешуей и глазами темного синего оттенка — совсем как вода на глубине.

А еще они не были детьми, не по-настоящему. Они были небольшого роста, с детскими лицами, но эти взгляды… Ни один ребенок, каким бы он ни был, не будет так смотреть. Их глаза пылали вековой мудростью, недостижимой для людей.

— Он все понял, — заметил светловолосый мальчик. — Как мило.

— Но только он один, — указала девочка. — Остальные все так же глупы.

— Какая разница? — удивился темноволосый.

— Разница есть. Тех, кто понимает, что умрет, убивать веселее. А остальные… они визжать только в последний момент начнут.

— Вы так уверены, что сможете убить нас? — вмешался Наргис. Он обратился к ним надменно, как тот, на чьей стороне сила. Ему оставалось лишь надеяться, что они не могут почувствовать его страх.

— Ну да, за тем и пришли, — отозвалась девочка.

— Это подарок от нашего отца, — добавил темноволосый мальчик.

— Кто вы такие и кто прислал вас? Император Камит? Вас он выбрал для переговоров?

— Мы — Норфос, Киара и Сейден, — ответил светловолосый мальчик. — Камит не мог нас прислать. Кому вообще какое дело до приказов Камита?

— Я не понимаю… А кто тогда?

— Тот, у кого власть, — усмехнулась девочка. Она повела плечами, словно разминаясь перед боем. — В деревню ведет только одна дорога? Славно.

— Они попытаются убежать по полям.

— Ну и что? В поле они двигаются медленнее, чем по дороге, и паники больше. Так будет намного интереснее.

Пока они говорили, Наргис собирал вокруг себя магическую энергию. Он знал, что сил у него много, знал, что ему сразу же помогут. Его союзники были уверены в себе как никогда и закалены предыдущими сражениями. Казалось бы — как может этого не хватить, чтобы расправиться с тремя маленькими детьми?

И все же Наргис чувствовал, что все уже решено и от него не зависит. Драться он собирался только потому, что покорно принять смерть было слишком унизительно. С тех пор, как началась война, он много раз думал о том, как погибнет — но никогда не представлял себе такую битву.

Император Камит действительно не стал опускаться до переговоров с одной маленькой деревней. Он просто решил стереть ее с лица земли.