Девиантное царство

23 ЭММИ

Мы оба замираем на долю секунды, наши взгляды встречаются, прежде чем я поднимаюсь на цыпочки и прижимаюсь губами к его губам.

В тот момент, когда я прижимаюсь к нему всем телом, толщина его члена упирается мне в живот, заставляя мой рот наполниться слюной, а мое сердце болеть.

Того, что произошло в той кладовке, а затем короткого времени в такси, было недостаточно. Ни даже, блядь, рядом. Если бы я была рациональным, нормальным человеком, то я, вероятно, положила бы конец этой ситуации до того, как она началась. Но, поскольку я утверждаю, что не являюсь ни тем, ни другим, я отбросила все причины, по которым это должно прекратиться, и с головой окунулась в удовольствие, которое этот парень может мне дать.

В конце концов, это намного лучше, чем боль.

— Черт, Эмми, — ворчит Тео в наш поцелуй, когда мои пальцы касаются кожи его груди, когда я начинаю расстегивать пуговицы, мое отчаяние от ощущения его кожи на моей становится невыносимым.

Он резко втягивает воздух, когда мои костяшки касаются нижней части его живота, когда я тянусь к его поясу.

— Черт. Ты хочешь мой член, детка? — Он стонет, когда я оставляю достаточно места между нами, чтобы я могла расстегнуть пуговицу и молнию.

Я делаю все это вслепую, мои глаза поглощены голодным изумрудным взглядом передо мной.

Я вижу все. Все эмоции и потребности, которые он пытался скрыть в начале всего этого. Я чувствую это в каждом его прикосновении сейчас, и я не могу не задаться вопросом, не слишком ли я старалась остановить это.

Нет, никогда. Он заслужил все это, и даже больше.

В тот момент, когда его брюки расстегнуты, я просовываю руку внутрь, нахожу его твердую, обжигающе горячую кожу и обхватываю ее пальцами.

— Ты чертовски нужна мне, Мегера, — стонет он, когда я сжимаю его. — Иисус. Черт.

Его глаза устремляются на панель управления, я полагаю, чтобы отметить, как близко мы находимся к нашему этажу, но я слишком увлечена им, чтобы смотреть.

— Да, — шипит он, явно довольный тем, что он обнаруживает, хотя я нет, потому что не прошло и двух секунд, как он обхватил мое запястье, убирая мою руку со своего члена.

— Эй, я хочу этого, — ною я.

Он отталкивается от стены, не оставляя мне выбора, кроме как отступить, когда его горящие глаза впиваются в меня.

Его интенсивность почти ошеломляет. Но знание того, что одно движение моей руки или прикосновение моего языка станет его погибелью, означает, что я держусь стойко, бросая ему вызов — умоляя его — показать его худшее.

— Ты моя. Скажи мне, что ты моя, — требует он, его голос низкий и ужасающий.

У меня пересыхает во рту, когда мои губы приоткрываются, чтобы ответить.

Возможно, я уже говорила это сегодня вечером, но это было, когда он прикасался ко мне, играл на мне, как музыкант на своем инструменте. Прямо сейчас он спрашивает, когда у меня почти все в порядке с головой. Если не обращать внимания на алкоголь и желание, текущие по моим венам.

Не сводя с него глаз, я облизываю губы и говорю ему правду. Я чувствую это всей душой.

— Я твоя, Тео. Каждый дюйм меня.

В ответ звякает лифт, и мое сердце колотится в груди, звук пугает меня за мгновение до того, как двери открываются.

Тео движется быстрее, чем я ожидаю, наклоняясь, пока его плечо не прижимается к моему животу.

Крик испуга срывается с моих губ, когда мои ноги отрываются от земли, и в мгновение ока мы трогаемся с места.

— Тео, — визжу я. — Отпусти меня.

— Никаких гребаных шансов, Мегера. Ты моя. И я удостоверяюсь, что ты не наделаешь глупостей. Тебе нравится убегать.

Улыбка растягивает мои губы при этой мысли.

Проводя руками по его пояснице, я беру в них округлость его задницы и сжимаю так сильно, как только могу.

Он ворчит в ответ, но его шаги не сбиваются.

— Тебе бы чертовски понравилось гоняться за мной, и ты это знаешь.

— Может быть, но единственное место, где я хочу, чтобы ты была прямо сейчас — это прыгала на моем члене, а не убегала в противоположном направлении.

— О, я люблю, когда ты становишься таким романтичным.

В тот момент, когда мы появляемся перед дверью его номера, он прижимает карточку к клавиатуре и, не останавливаясь, распахивает дверь и ведет нас внутрь.

Он не останавливается, чтобы опустить меня. Он просто продолжает двигаться, пока мы не оказываемся запертыми в пределах его комнаты.

Повернувшись, он, наконец, ставит меня на ноги, но не отпускает. Вместо этого он прижимает меня к двери, длина его тела идеально совпадает с моим, гораздо более коротким.

Его глаза ищут мои, от их интенсивности у меня сводит живот, когда он пытается найти ответ на какой бы то ни было его неизвестный вопрос.

— Т — Тео…

— Тсс. — Он прижимает два пальца к моим губам, обрывая все, что я могла бы сказать.

— Эмми, я… — он сглатывает, его кадык сильно дергается, прежде чем он качает головой.

Протягивая руку, я сжимаю его челюсть, отчаянно желая сказать ему, что все в порядке. Чтобы утешить его. Сказать ему, что нам сейчас не нужны слова. Но затем он пытается снова, и все мысли вылетают у меня из головы.

— Эмми, я… я люблю тебя.

Я резко втягиваю воздух, потрясенная тем, что услышала от него эти три коротких слова, лишающих меня дара речи.

Мое сердце начинает биться быстрее, когда мы смотрим друг другу в глаза.

Часть меня задается вопросом, ожидает ли он, что я скажу это в ответ. Безрассудная, глупая, романтическая часть меня, которую я всегда стараюсь держать подальше, хочет. Мои губы даже приоткрываются, чтобы сделать это. Но потом я вспоминаю все остальное. Это мелькает у меня в голове, как плохой фильм, и я проглатываю свой ответ.

Не сейчас. Во всяком случае, пока нет.

К счастью, он очень быстро дает мне повод отбросить панику, когда обхватывает руками заднюю часть моих бедер и снова поднимает меня с пола. Закрепляя их вокруг своей талии, он идеально выстраивает нас, и я стону в ответ. Обвивая рукой его шею сзади, я притягиваю его губы к своим.

Возможно, я не могу произнести эти слова вслух, но это не значит, что я не могу показать ему, насколько глубоки мои чувства к нему с каждым моим шагом.

Я целую его, свирепость этого нашего первого и последнего поцелуя объединяется в одно целое.

Скользя руками по моим голым ногам, он сбивает с моих ног ботинки, позволяя им упасть на землю, прежде чем провести своими горящими руками вверх и по моей заднице, прихватив с собой платье.

— Чертовски люблю это платье, — стонет он в наш поцелуй. — Но в нем нет ничего о том, что скрывается под ним.

— Пожалуйста, — умоляю я, бесстыдно выгибая спину от двери, давая ему пространство, в котором он нуждается, чтобы снять это с меня.

Он не пропускает ни секунды, обхватывает пальцами ткань и оттягивает ее.

Его губы снова находят мои в ту секунду, когда они проходят мимо моего лица, и он отбрасывает их куда-то за спину, когда его руки обхватывают мои сиськи, сжимая с самым головокружительным давлением.

Моя голова с глухим стуком откидывается на дверь, но я этого не чувствую, потому что Тео засовывает пальцы под чашечки моего лифчика и обнажает меня, наклоняясь, чтобы засосать мой твердый сосок в рот.

— Да, — кричу я, мои пальцы запутываются в его волосах и удерживают его на месте. Не то чтобы я на секунду подумала, что он собирается куда-то уйти.

У него было много возможностей сбежать, повернуться ко мне спиной и вычеркнуть меня из своей жизни — не говоря уже о свидетельстве о браке, — но он этого не сделал. Он возвращался снова и снова, как бы сильно я ни старалась добиться обратного.

— Чееерт, — кричу я, когда он прикусывает меня, его зубы посылают моему клитору такую сильную волну удовольствия, что я начинаю задаваться вопросом, сможет ли он заставить меня упасть от одного этого.

— Не могу насытиться тобой, Мегера, — стонет он, поворачиваясь к другой груди и проделывая с ней то же самое.

— О Боже, Тео, — кричу я, борясь между желанием наблюдать, как он наслаждается мной, и закрытием глаз, чтобы сосредоточиться на ощущении.

— Такая чувствительная, детка, — бормочет он, опуская мои ноги обратно на пол и опускаясь передо мной на колени.

Его нос касается верха трусиков-шорт, которые Калли потребовала, чтобы я надела в качестве дополнения к платью.

— Это другое, — выдыхает он, зная, что у меня определенный вкус в нижнем белье.

— Остановись, — приказываю я, и он мгновенно откидывается назад, следуя моим приказам.

Я смотрю на него долгие секунды, просто наслаждаясь его видом, стоящим передо мной на коленях.

Для остального мира он такая загадка, такой холодный, могущественный, опасный. И все же он здесь, стоит на коленях у моих чертовых ног, выполняя мои приказы. После всего, через что мы прошли, после контроля, который он демонстрировал мне снова и снова, в котором он так остро нуждается, он здесь, отдает мне все до последней унции.

Моя голова кружится до такой степени, что я действительно забываю, почему остановила его.

— Не уходи, Эм. Не делай этого, черт возьми…

Мягкая, сочувственная улыбка играет на моих губах, и я хмурюсь.

Мой прекрасный, сломленный мальчик.

— Я не уйду, Тео. Ничто, и я имею в виду ничто, не заставит меня выйти из этой комнаты прямо сейчас.

Он выдыхает, и все его тело расслабляется от моих слов. Действия говорят мне больше о том, где сейчас находится его голова, чем его слова.

Его облегчение, его надежда ощутимы.

Его брови хмурятся, когда я больше ничего не говорю. — Так почему же ты остановилась?

— Потому что, — говорю я, отталкиваясь от двери и заходя в комнату, — я подумала, что ты, возможно, захочешь взглянуть на это, прежде чем сорвать их с моего тела.

— Ч-что…

Его слова обрываются в ту секунду, когда я поворачиваюсь и показываю ему свою задницу.

— Черт возьми, — он заливается смехом, увидев свое имя, напечатанное на заднице трусиков. — Мы закажем еще такие же, — объявляет он, поднимаясь на ноги и подходя ко мне.

— Я знала, что ты их полюбишь.

— Это не обсуждается, детка. По паре на каждый гребаный день недели, просто чтобы показать любому ублюдку, который может подобраться к тебе слишком близко, что ты, блядь, принадлежишь мне, Мегера.

Он подходит ко мне сзади, одна его рука скользит вниз по моему животу, его пальцы проникают под черные трусики, пока он не раздвигает меня и не обводит мой клитор.

Низкое рычание вырывается из его груди, когда он обнаруживает, что я промокла для него.

Другой рукой он обхватывает одну из моих полных грудей, в то время как его зубы покусывают мое ухо.

— Ложись на кровать, детка. Лицом вниз, задницей вверх.

Он отпускает меня легким толчком, и я немедленно оплакиваю потерю его пальцев, поскольку разрядка, к которой он быстро подталкивал меня, исчезает.

— Болван, — шиплю я, хотя делаю именно то, что мне говорят, падаю на кровать на четвереньки, соблазнительно виляя перед ним задницей.

— Не нужно дразнить меня, детка. Эта задница моя. На ней мое гребаное имя, — гордо заявляет он, быстро сбрасывая одежду.

Я зачарованно наблюдаю, как он теряет каждую деталь, открывая дюйм за дюймом совершенство. Прежде чем, черт возьми, наконец-то, он снимает свои боксеры, давая мне взглянуть на то, за что я действительно хочу.

Секс в том шкафу в клубе был великолепен, не поймите меня неправильно. Нам это было чертовски нужно. Но это никак не сравнится с этим.

Он подходит ближе, одной рукой обхватив свой массивный член, а другой откидывая волосы со лба, его глаза прикованы к своему имени.

Он ничего не говорит, когда матрас прогибается, когда он присоединяется ко мне, и я вздрагиваю, когда его руки опускаются на мою задницу, грубо поглаживая ее.

— Тео, — стону я, выгибая спину в надежде получить больше его прикосновений.

— Жадная маленькая Мегера, — бормочет он, прежде чем одна из его рук покидает меня, хотя и ненадолго.

Треск.

— ТЕО, — кричу я, все мое тело рвется вперед с силой.

Его ладонь остается на моей пылающей щеке, стирая боль.

Я просто начинаю снова прислоняться к нему, когда он отстраняется.

Треск.

— Чееееерт.

Мое дыхание становится более прерывистым, когда он снова успокаивает боль.

— Такая хорошая девочка, — шепчет он, и, клянусь, я становлюсь еще влажнее от его похвалы.

Если бы кто-нибудь спросил меня, понравилась бы мне эта покровительственная фраза во время секса до встречи с Тео, я бы сказала им, куда идти. Быстро. Но, как оказалось, мне это чертовски нравится.

Когда его рука снова покидает меня, я готовлюсь к удару, но боль так и не приходит. Вместо этого прохладный воздух обдувает мою разгоряченную кожу, когда он отводит мои трусики в сторону.

Он не делает мне никаких предупреждений. В одну секунду мою киску покалывает от осознания того, что он смотрит прямо на нее, а в следующую его чудовищный член толкается внутрь.

— О Боже, — хнычу я, когда он заполняет меня по самую рукоятку, ударяя так глубоко, что, клянусь, я буду чувствовать это неделю.

— Ты чувствуешь это, детка? Ты чувствуешь, как сильно я, черт возьми, скучал по тебе? Как сильно, черт возьми, ты мне нужна? — выдавливает он, его пальцы впиваются в мои бедра с карающей хваткой, которая, я уже знаю, оставит синяки.

Хныканье — единственный ответ, который он получает, когда я пытаюсь пошевелиться в своей потребности заставить его двигаться.

— Пожалуйста, — умоляю я, когда он более чем ясно дает понять, что счастлив просто находиться внутри меня.

— Что «пожалуйста», детка?

— Пожалуйста, возьми меня, трахни меня, разрушь меня. Мне все равно. П-просто… сделай что-нибудь, — я, черт возьми, почти кричу.

— Чертовски люблю, когда ты умоляешь об этом.

Треск.

Мой крик снова разрывает воздух, прежде чем он почти полностью выходит и врывается обратно, его хватка усиливается, чтобы не дать мне броситься вперед на кровати.

Все разговоры стихают. Наши стоны и всхлипы от удовольствия, а также шлепки по нашей коже, когда он берет меня жестко и быстро, — это единственное, что можно услышать.

Отпустив мое бедро одной рукой, он проводит ей вверх по моему позвоночнику, заставляя все мое тело содрогаться, когда он подталкивает меня все ближе и ближе к оргазму своими жестокими толчками.

Он расстегивает мой лифчик, и ткань спадает с моего тела, заставляя меня застонать.

Наматывая мои волосы на кулак, он приподнимает меня и прижимает к своей груди, его дыхание проносится мимо моего уха, отчего мои соски становятся еще тверже, а оргазм все ближе.

Его пальцы находят мой клитор, и я стону его имя, пока он играет со мной, наконец-то доводя меня до предела.

— Тео, — кричу я, когда волна за волной мой оргазм накатывает на меня.

Его стон удовольствия раздается у меня за секунду до того, как он снова прижимает меня к себе, положив руку мне на затылок, и трахает меня так сильно, что в конце моего оргазма я вижу звезды.

Он кончает с животным рычанием менее чем через десять секунд, его член яростно дергается, когда он наполняет меня.

— Срань господня, — задыхаясь, выдыхает он, падая рядом со мной и сразу же притягивая меня к себе.

Наши груди все еще вздымаются, когда мы пытаемся отдышаться, когда он снова завладевает моими губами.

Его рука обвивается вокруг моей спины, а нога обвивается вокруг моего бедра, притягивая меня еще ближе.

Я задыхаюсь, когда чувствую, как его длина прижимается к моему животу.

— Снова? — Спрашиваю я в его поцелуй.

— Всю гребаную ночь, детка. Я так долго ждал.

Отстраняясь, я смотрю ему прямо в глаза. — Ты действительно откладывал до этого? — Спрашиваю я, чувствуя себя более чем подозрительно. Я знаю, что его самоконтролю нет равных, но не кончать, пока мы не занимались сексом? Это выводит все на совершенно новый уровень.

Что-то мелькает в его глазах, и я ухмыляюсь, зная, что только что поймала его на лжи.

Игнорируя приступ разочарования из-за того, что он все еще не до конца честен со мной, я продвигаюсь вперед. Завтра у нас будет время поспорить с ним по этому поводу.

— Ты лжец, Теодор Чирилло, — шиплю я. — Ааа, — взвизгиваю я, когда меня внезапно опрокидывают на спину, мои запястья захватывает одна из его рук над моей головой, а он оказывается между моих бедер.

— Это не так, — уверяет он меня. — Я никогда активно не кончал. Но…

Его колебания вкупе с признанием заставляют что-то взорваться внутри меня.

— Клянусь гребаным Богом, Тео, — рычу я. — Если ты был с кем-то другим, я, блядь, кастрирую тебя, прежде чем пойду, выслежу ее и заставлю ее…

Самая порочная, но невероятно счастливая улыбка появляется на его губах, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— Что? — Шиплю я, сосредотачиваясь на своем гневе, а не на его реакции, которая угрожает смягчить меня.

— Я не был ни с кем другим, детка. Тот факт, что ты подумала, что я могу даже подумать об этом, немного оскорбляет меня.

— Да, но…

Он наклоняется, мышцы на его руках напрягаются и перекатываются самым восхитительным образом, прежде чем его теплое дыхание щекочет мое ухо.

— Я кончил в своих гребаных штанах, как школьник, наблюдая, как ты кончаешь в своей спальне, — признается он.

— О Боже, — смеюсь я, весь гнев и предательство, которые нахлынули на меня при мысли о том, что он был с кем-то другим, немедленно исчезли.

— Я едва прикасался к себе. Но наблюдая за тобой… Черт, детка. Ты так сильно была нужна мне, — стонет он, как будто ему все еще больно из-за всего этого.

— Итак… что ты собираешься с этим делать? — Я издеваюсь, когда он срывает с меня трусики, полностью обнажая меня, когда мои ноги обвиваются вокруг его спины. Усиливая хватку, я притягиваю его к себе.

— Хмм… У меня есть несколько идей.

Он снова внутри меня, прежде чем я успеваю моргнуть, и все мои опасения по поводу его честности превращаются в ничто, когда я позволяю ему доказывать, что каждое слово, сказанное им мне сегодня вечером, — правда, каждым своим действием, прикосновением, снова и снова.