Девичник. Тихие омуты

ТРИ СТИХИИ

Я стараюсь не задумываться над тем, что нас объединяет. Кого это нас? Трех подруг, трех представительниц самой красивой и перспективной половины человечества: меня — Варвару Правдину, Ладу Шпак и Василису Лузгину. Стоит только позволить себе пойти на поводу у этого глобального вопроса, как день можно считать прожитым зря. Потому что сколько ни раздумывай — ответа не существует. У нас совершенно различное мировосприятие и отношение даже к самым обыденным вещам, однако мы умудряемся дружить уже который год. И наша дружба крепнет, выдерживая испытание временем. Наверное, в этом-то все и дело. В том, что мы так не похожи друг на друга. Насколько? Недавно мне пришла в голову замечательная ассоциация: мы — три стихии. Лада — огонь (вне всяких сомнений), Вася — воздух (она раздует пламя из едва заметной искры), а я — вода (мне приходится гасить огонь, сбивать порывы ветра). Мне такое сравнение показалось несколько романтичным, оригинальным и как нельзя более Точным. Не знаю, понравилось бы моим подругам, если бы я решила поведать им о своих наблюдениях? Впрочем, я сделала это в ближайшее время.

Для того, чтобы собраться вместе, нам не нужен какой-то значительный повод. Достаточно созвониться и намекнуть, что пора бы повидаться. Так я и сделала. Первой я позвонила Васе. Не знаю почему, но с ней я наиболее близка. Мне кажется, что и Василиса ощущает то же самое.

— Привет, Васенька. — Я заранее предвосхищаю ее реакцию и улыбаюсь.

— Привет, Варюха.

— Я соскучилась.

— И я рада тебя слышать, — тяжело переводя дыхание, ответила Вася.

— От чего я тебя отвлекла? — Я знаю, что Вася всегда чем-то занята. Когда ей ни позвони, она копошится, хозяйничает в своем новом доме, в который она переехала совсем недавно, после того как вышла замуж. Ее второй муж — Лев Лузгин — бизнесмен, чье имя — не пустой звук в мире большого бизнеса. Под стать этому имени и великолепный дом, и дорогая машина, и все остальные атрибуты роскошной жизни. Как говорится, полный люкс. Кажется, Вася даже не представляла, что такое в жизни бывает. В подтверждение моей мысли я слышу:

— Знаешь, у меня столько работы. Катастрофически не хватает времени. Я все-таки воспользуюсь советом мужа и заведу домработницу, хотя бы на то время, пока привыкну к этим просторам, к тому, что и где находится. У меня столько сил уходит на то, чтобы верно сориентироваться и держать все в идеальном порядке.

— Нужен именно идеальный порядок?

— Да. Леве это нравится.

— Леве, значит? Именно ему нравится? А тебе?

— Не в этом дело, как ты не понимаешь? Мы одно целое. Если ему нужен идеальный порядок, значит, я должна его поддерживать. Если одних моих рук недостаточно, нужно принять помощь.

— Вась, не выдумывай. — Я знаю, что могу заставить ее мыслить рационально. — Если ты практически месяц не можешь привыкнуть к новой обстановке, то незнакомый человек вряд ли сделает это лучше, быстрее.

— Мы же говорим о профессионалах, — вяло возразила Вася.

— А я говорю о тебе как о хозяйке дома. Стыдись Ты хочешь, чтобы чужой человек разбирался в том, что и где находится, лучше, чем ты? И к тому же вспомни, чем закончилось обращение Ладуси в фирму услуг. Припоминаешь? События не столь давние, чтобы о них забыть.

— Да, девушка по имени Анжела разрушила ее счастье, — грустно констатировала Вася.

Дело в том, что Лада решила облегчить себе жизнь и обратилась к знакомой хозяйке фирмы бытовых услуг, чтобы та порекомендовала ей хорошую девушку на пару дней занятости в неделю. Лада посчитала, что ее статус деловой женщины позволяет ей нанять домработницу. Рекомендованная девица отлично справлялась со своей работой, но была застигнута врасплох в самой недвусмысленной ситуации с тогдашним партнером Лады. По ее словам, у них были прекрасные отношения. Этот мужчина по имени Артем Нилов, кажется, очень нравился нашей несравненной блондинке. Ему даже были доверены ключи от квартиры Лады. Для нас, знавших ее комплексы, сильные и слабые стороны, было очевидно, что этот шаг был продуманным, важным, последовательным звеном цепи, которая должна была соединить двух любящих людей. Именно соединить, а не сковать, не связать, не спаять, не склеить. Артем вел себя как истинный джентльмен. Лада, находящаяся в поиске мужчины своей мечты, начала успокаиваться: нашла! Они пытались составить идеальную пару. Осталось непонятным, что под этим подразумевал сам Артем, если легко вступил в связь с юной брюнеткой Анжелой? И не где-нибудь, а прямо в квартире Лады, видимо не предполагая, что та вернется домой так не вовремя. Разумеется, Лада сразу поставила точку. Запасные ключи, щедро розданные домработнице и Артему, снова оказались у хозяйки. Еще одна надежда на счастливый роман лопнула, как мыльный пузырь. Немного радужных переливов — и все, пшик.

Я знала, что с этим мужчиной у Лады не сложится серьезных отношений, но не думала, что разрыв произойдет так скоро. Я не думала, что, желая создать идеальную пару, мужчина будет заниматься сексом с первой попавшейся сексапильной брюнеткой. Конечно, Лада была расстроена, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы помочь ей увидеть положительный момент в происшедшем. Я убедила ее, что все к лучшему. Она узнала, каким является ее мужчина на самом деле. Узнала сейчас, а не когда снова, уже в четвертый раз, выскочила замуж. Кому-кому, а Ладе нужно быть очень осмотрительной и не бросаться в крайности. Она у нас — огонь, загорается от одной искры. А потом получает полный пакет непредвиденных недостатков у предмета обожания, в который входит обычная скука, альфонство, охота за юбками. Обожать нужно с умом. Я с трудом представляю, как можно объяснить этот тезис Ладе. Надеюсь, что когда-нибудь она сама найдет золотую середину в своем отношении к мужчинам и уж тогда наверняка встретит того, с кем будет счастлива до глубокой старости. Самое интересное, что я давно вижу рядом с ней этого мужчину. Вижу не реально, конечно, а в своих проработках кармы подруги. Я точно знаю, что она встретится с ним при самых неожиданных обстоятельствах и, как всегда, не допустит и мысли, что это Он! Однако подсказывать Ладе ее путь я не собираюсь. Во-первых, это грешно, а во-вторых, это может лишить меня всех способностей, к которым я, по правде говоря, успела привыкнуть. Смогу ли я жить другой жизнью? Ведь так легко привыкнуть к тому, что ты особенная. Не буду скрывать, меня эта мысль частенько возвышает в собственных глазах. Это звучит как хвастовство, но ведь я признаюсь лишь себе. Кто, кроме меня, имеет право на доступ к самым сокровенным глубинам моей души?

— Ладно, ты права. Я просто… Я обленилась, — честно призналась Вася. — Эта райская жизнь, в которую я попала, совершенно выбила меня из колеи.

— Тебя послушать, так раньше ты была рабыней на плантации.

— Варька, убери свое жало. Оно сейчас не по сезону. На улице вот-вот зима начнется, все пчелы спят в своих ульях.

— Значит, я пчелка? — констатировала я, сравнивая это с той грандиозной ассоциацией, которой я хотела поделиться с девчонками. Пчелка — это было так мелко, так тривиально, но я не привыкла обижаться по мелочам. Я решила внести предложение: — Хорошо. Давай я тебе помогу, хочешь? Я найду время для своей подруги. Ты только скажи. Я приеду по первому твоему зову.

— Нет, я так не могу.

— Почему?

— У тебя своих забот полно.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я. В отличие от Лады, Вася понимает, что моя жизнь насыщенна и в ней практически нет свободного времени. — И все-таки я предлагаю тебе свои услуги вполне обдуманно.

— Ты меня заставила покраснеть, — призналась Вася. — Но ты должна понять: свадьба, отдых в жаркой Испании, переезд в новый дом — на меня навалилось столько событий, что я едва дышу.

— Я давно говорила, что тебе нужно заняться ушу, — едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться, заявила я.

— Ушу?

— Да, прекрасная система дыхательной гимнастики. Как раз для таких, как ты.

— Варя, каких это «таких»?

— Ослепленных видимостью абсолютного благополучия, — старательно подбирая слова, ответила я. На том конце провода повисла тишина. Вася переваривала мои слова, медленно, слово за словом. Я даже пожалела, что позволила себе так выразиться. Зная, как тщательно анализируют каждое мое слово и Вася, и Лада, я поняла, что должна или выражаться яснее, или вообще молчать. В большинстве случаев я выбираю второй вариант, так спокойнее.

— Варя, давай договоримся так, — начала Вася. В ее голосе звенело напряжение. Что-то наподобие струны, которая натянута так сильно, что одного касания достаточно, чтобы она с визгом лопнула. — Ты у нас человек не от мира сего. Ты знаешь больше, чем говоришь, но пусть это не касается меня. Если что-то известно, скажи сразу.

— Вася… — Я хотела ее успокоить, но подруга не дала мне вставить ни слова.

— Думаешь, легко с тобой общаться? Ты как рентген. Все видишь, все знаешь, но почему-то так упорно играешь намеками вместо того, чтобы прямо сказать, что к чему.

Все дело в том, что природа наделила меня необычайными способностями. С некоторых пор я стала кем-то вроде ясновидящей. Кажется, мне было лет тринадцать, когда я впервые почувствовала себя особенной. Не могу сказать, что меня это обрадовало, скорее — испугало. Я боялась поделиться с кем-то своими ощущениями. Конечно, наступил момент, когда держать все впечатления в себе стало невыносимо. Мама молча выслушала меня и, стараясь не показывать, насколько взволнована, начала успокаивать. Потом настала очередь папы. На семейном совете было решено ничего не предпринимать, по врачам не бегать, дать ребенку (то есть мне) привыкнуть к новому состоянию. Кажется, они решили, что я таким образом просто привлекаю их внимание. Я чувствовала, что мне не верят, но тактично делают вид, что принимают мою «болтовню» за чистую монету.

Я не собиралась никого обманывать, вызывать ничем не обоснованный интерес. То, что со мной происходило, порой напоминало волшебство. Словно сбылась мечта девчонки: я стала уметь то, что дано далеко не многим. Сколько себя помню, всегда хотела чем-то отличаться. Не одеждой, не внешностью, не лучшими оценками. Я знала, что все эти мелочи мало меня волнуют. Быть всевидящим оком — вот это да, это мое! Сначала я посоветовала маме пойти к врачу: я четко видела воспаление в ее левой груди. После консультации медика мама вернулась домой сама не своя — мои слова подтвердились. Только в отличие от врача я точно знала, что предпринимать.

— Ты будешь меня слушаться? — спросила я у мамы. Она была так взволнована, что даже говорить не могла, лишь кивала головой, пытаясь проглотить комок в горле. На нее было жалко смотреть.

Потом настал черед отца. Я видела, как он переживает по поводу очередного проекта, в который вложил слишком много времени и сил, а потому позволила себе сказать, какое будущее у этой затеи. У меня не было сомнений, что работать в этом направлении бесперспективно. Помню, сколько мне пришлось выслушать гневных тирад от отца. Он не мог поверить в то, что я, не вложившая никаких усилий в его детище, так легко ставлю на нем крест. Однако через несколько дней за ужином он признал, что я была права.

— Не понимаю, откуда тебе это стало известно, — начал он, многозначительно глядя на меня, — но ты оказалась абсолютно права. Заказчики повели себя непорядочно, и наши планы рухнули.

— Варенька, а ты не можешь подсказать папе направление, в котором ему стоит трудиться, чтобы результаты труда были не столь плачевны? — тут же нашлась мама. Что значит тонкое женское мировосприятие! В нем главное — выжать максимум пользы, даже не веря на все сто в реальность происходящего.

— Могу, — кротко ответила я. Теперь, когда прошел не один год со времени того знаменательного, эпохального разговора, можно с уверенностью сказать, что отец правильно сделал, что прислушался к моим словам. Сейчас он зарабатывает хорошие деньги. Он довольно быстро достиг этого. Фирма, которую он открыл, приносит доход, который позволил родителям отремонтировать доставшуюся мне от бабушки отличную квартиру в центре. При этом и родительский дом не в запустении. Мне даже кажется, что именно сейчас у нас есть все, чтобы ощущать себя счастливыми. Мы вместе, понимаем друг друга, здоровье — тьфу-тьфу-тьфу. Вот так получилось, что не только умудренные опытом взрослые могут давать полезные советы. Их дети бывают порой наделены невероятными способностями. Главное — не испугать ребенка фактом признания его неординарности. Идеальный вариант, чтобы это произошло плавно, безболезненно, на светлом фоне семейного таинства, о котором какое-то время не стоит никому рассказывать.

Я и не рассказывала, пока как-то, находясь в приступе задумчивости, я едва не попала под колеса автомобиля и меня спасла одна бойкая девушка. Она крепко схватила меня за руку, буквально затащив с проезжей части на тротуар. Глаза моей спасительницы горели яростным огнем.

— Ты что, сдурела совсем?! — Она трясла меня за плечо. Запоздало осознав, что могло произойти, я впала в полный ступор. Меня душили слезы. Я не могла пошевелиться. — Алло! Приди в себя, все позади.

Голос незнакомки уже не был полон справедливого негодования. Девушка, не отпуская моей руки, подвела меня к ближайшей скамейке, усадила на нее. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я смогла говорить.

— Спасибо…

Это было первое слово, с которым я обратилась к той, которая стала моей лучшей подругой. Ее имя тогда показалось мне странным — Василиса. Такое запоминается с первого раза и навсегда. И дружба наша, надеюсь, навсегда. Хотя Вася и говорит, что терпеть не может этого слова.

— В этом «навсегда» полно страхов, — утверждает она.

Я с ней в какой-то мере согласна. Зато все мои страхи исчезли, уступив место жажде познания. Нарушив запрет родителей, я рассказала Васе о своих способностях. Я не могла не поделиться этим секретом с моей спасительницей. Я была рада, что мои особенности не помешали нам подружиться. К тому же в разговоре выяснилось, что и живем мы рядом. Все складывалось здорово. Если раньше у меня не было настоящей подруги, то теперь я почувствовала, что Вася — это она.

Потом в мою жизнь вошла Лада. Этот ураган необузданных страстей и желаний. Рядом с ней я всегда ощущаю себя кусочком льда, который упорно не хочет превратиться в лужицу. При этом я обычно делаю вид, что исходящее от подруги сияние не слишком слепит меня и не обжигает. Я находила утешение в собственных, все более дающих о себе знать способностях. Считая красоту Лады и женственность Васи совершенными, мне тоже хотелось хоть в чем-то достигнуть вершины. Я знала, что природа наделила меня обычной внешностью, плохонькой фигурой, поэтому нужно было это чем-то компенсировать. Наверное, потому я решила развивать свой необычный дар. Я погрузилась в чтение книг по философии, эзотерике, психологии. Читала фанатично, делая пометки в тетради, которую не показывала никому. Это было что-то наподобие дневника. Только нормальные люди пишут в дневнике о том, что происходит с ними, а я — чужие мысли, наблюдения.

До сих пор у меня не ослабевает желание знать больше. Между вечеринками, на которые меня то и дело пытается вытянуть Лада, и новой книгой я выберу второе. Это не подлежит обсуждению. Как любит говорить Вася — без вариантов. Лада посмеивается надо мной. В ее теории, где главенствующая роль безоговорочно принадлежит сексу, я — досадное исключение из правила.

— Женщина не может жить без секса больше двух дней! — без устали провозглашает Лада и, с сожалением глядя на меня, добавляет: — Горе от ума.

— Мне нормально с моими мозгами, — пытаюсь защищаться я.

— А ты не забыла, что кроме мозгов у тебя еще есть матка? Матка, яичники…

— Я достаточно хорошо знаю анатомию. — Мне неприятно, когда со мной разговаривают, как с умственно отсталой.

— Тогда тебе наверняка знакомо такое емкое слово «оргазм», не правда ли?

— Знакомо. — Я чувствую, что капканы повсюду. Мне некуда ступить, чтобы не попасть в один из них.

— Тебе известно именно слово, дорогая! — извергает Лада. — Но ты не знаешь, что это такое на самом деле. Хотя… Если ты не занимаешься мастурбацией, разумеется.

— Не занимаюсь. — Лада умеет сделать так, что мои щеки пылают.

— Это был твой последний шанс показать, что ты не безнадежна. Ты им не воспользовалась.

— И что теперь?

— Ты скоро поймешь, что ни одна самая лучшая книга не сможет дать тебе того неописуемого удовольствия, которое женщина получает от близости с мужчиной. Ты поймешь, сколько времени потеряла, сколько оргазмов ушло в небытие, сколько волнующих моментов промчалось мимо.

— У нас с тобой разное восприятие мира. — Я всегда сопротивляюсь до конца.

— Моя теория еще ни разу не дала мне повода усомниться в ее справедливости, — царственно прикуривая сигарету, изрекла Лада. При этом в ее голубых глазах читалось искреннее сожаление, что я такая неправильная, такая неподдающаяся.

Основополагающий закон теории Лады о первичности секса и удовольствий я нарушаю уже не один год. Почему? Я задумывалась над этим. И вот к чему пришла: я привыкла жить так, чтобы мне было комфортно. Пока я ощущаю себя спокойно и уверенно в стенах моего нового просторного жилища. Здесь все сделано по-моему. Я благодарна родителям за то, что среди окружающего хаоса, суеты они смогли создать для меня оазис, где мне так уютно. Ведь это очень важно, чтобы у человека было место, где он отдыхает душой и телом. Пока мне не хочется, чтобы рядом со мной на этих просторах появился кто-то еще. Нет, точно не хочу. Я до неприличия самодостаточна. Не вижу ни единого повода для серьезных отношений с мужчинами. Я стараюсь не пускать их в свой мир. Мне кажется, они все в нем перевернут с ног на голову. Судя по тому, что вносит их появление в жизнь большинства моих посетительниц, — мужчина мне не нужен.

Не исключено, что когда-нибудь все изменится, но пока даже при более пристальном рассмотрении я не вижу того, с кем смогу быть близка. Ведь для меня мужчина — не просто утеха в постели, как это часто случается у Лады; не сильное плечо, в котором так нуждалась Вася (кажется, она нашла его в лице своего второго мужа). Для меня мужчина прежде всего единомышленник. Он должен понимать меня с полувзгляда, с полуслова. У нас должны быть общие интересы, по-моему, это сближает больше, чем безоглядный секс. Повторяю, это мое мнение, я его никому не навязываю, но при этом четко слежу, чтобы и меня не пытались стричь под чужую гребенку. Лада уже поняла, что меня не так-то легко причесать, если я не желаю этого. Поэтому она больше общается с Васей. Та поддерживает ее во всем, порой совершенно теряя собственное лицо.

Я все вижу. Ни один ироничный взгляд, брошенный ими в мою сторону, не остается без внимания. Я лишь делаю вид, что не реагирую на досадные мелочи. Часто мне становится до слез обидно, что мои лучшие подруги не понимают меня. Хотя чему удивляться? Уверена, они сами о себе многого не знают. Как это несправедливо: не знать до конца самих себя и критиковать других. Вася более снисходительна, она меня защищает. А вот Лада готова критиковать меня день и ночь. В ее глазах я — старая дева с явными способностями к предвидению. Это ненормальное, по ее мнению, сочетание ставит меня на одну ступень с аутистами. В этом варианте мои способности не умаляются, ведь среди людей этой категории так часто обнаруживают гениев в той или иной области: математике, поэзии, а я — экстрасенс, который находит удовольствие и смысл жизни в том, чтобы решать чужие проблемы. Может быть, в тот день, когда я пойму, что у меня полно своих проблем, я перестану так уверенно ориентироваться в чужих?

Пока же я рада тому, что могу быть полезна. Я испытываю настоящий восторг, когда человек приходит ко мне, чтобы поблагодарить за то, что моя помощь была кстати. Это самая большая награда, которой можно ожидать от моей работы. Правда, к этой нематериальной части присоединяется достаточно весомая денежная. Я никогда не говорю о деньгах с теми, кто договаривается о встрече. Я готова оказывать помощь бесплатно. Очень часто я отказываюсь от благодарности, которую мне оставляют в конверте. Да, бывают такие ситуации, когда я не могу принять деньги. Но чаще люди сами обозначают сумму, а я не возражаю.

— Это твоя работа. Работа и деньги — вещи вполне совместимые, — так говорит Вася. Я со временем согласилась с ней и перестала терзаться по поводу того, что использую дар Божий для обогащения.

И так странно, что мне легче разобраться в проблемах совершенно чужих людей, а вот с Ладой и Васей мои попытки внести ясность, расставить все по местам порой заканчиваются ничем. Несправедливо. Когда я перестаю понимать своих распрекрасных подружек, я так нервничаю, что не могу сосредоточиться. Для меня концентрация имеет огромное значение, и когда я не могу сфокусировать свое внимание, то не могу в полной мере использовать свой природный дар. Но время от времени приключения Лады и Васи вводили меня в состояние ступора. Приходилось только удивляться, на что способны мои лучшие подруги. Их фантазии не имеют границ. Их жажда жизни впечатляет, энергия бьет ключом. Только ее проявление порой выходит за рамки моего понимания. Ну да это не беда. Иное понимание мира — не повод для конфронтации. Мы так договорились между собой. Наша троица существует так долго именно благодаря тому, что каждому позволено придерживаться собственного мнения. Когда обстоятельства требуют немедленного разъяснения, подруги находят в себе смелость обратиться ко мне за советом, за помощью. Это мой звездный час — я понимаю, что они не могут не признать во мне неоспоримую силу, способности, которые дарованы мне свыше. Справедливости ради надо заметить, что подруги прибегают ко мне, как к последней надежде, когда все остальные средства уже опробованы. Тем более высокой я считаю ответственность, которую они возлагают на меня. Здесь-то и находятся самые опасные подводные камни.

Да, мне приятно, что мои способности все-таки предполагают общение и с подругами на уровне экстрасенс-посетитель. Однако здесь слишком сильно влияние субъективного фактора. С незнакомыми людьми проще. А вот с Васей и Ладой приходится сложнее. Для них я не столько предсказатель, перст судьбы, сколько подруга, которая не может посоветовать то, что для них неприемлемо. На вопросы девчонок по поводу будущего я отвечаю неохотно, размыто, без конкретики. По-другому нельзя, а то они совсем перестанут думать. Они будут полагаться на меня, как на энциклопедию. Открыл, пролистал, нашел нужную страничку и прочел, как следует поступить. Никакой инициативы. Поэтому мне с ними особенно трудно. Я позволяю себе лишь некие намеки, аллегории, подталкивая подруг к основной мысли: мы строим свою жизнь сами. Грешно пытаться заглядывать в будущее. Я говорю о желании знать все о себе и о Нем. Конечно, в случае серьезной болезни, необходимости лечения я бы не стала играть в кошки-мышки. Хотя… Сохрани меня Бог от такой ситуации. Так и приходится терпеть их недовольство, выслушивать обиды. Как им объяснить, что иначе я не могу? Мне так нелегко разграничивать понятия «подруга — экстрасенс».

— Правдина, скажи, где проходит граница твоей правды для нас? — вопрошает Лада. Она знает, где мое больное место.

— Правда для всех одна, — пытаюсь уйти от конкретного ответа, понимая, что последуют новые вопросы.

— Как ты можешь быть уверена в своих советах, если ты жизни не знаешь? — не унимается Лада. — Ты даешь советы замужним женщинам, женатым мужчинам, а сама не знаешь, что такое оргазм?

— Я уже говорила, что знаю.

— Нет, дорогая, в этом вопросе важна практика. А ты у нас — нецелованный объект.

— Лада, я ведь могу и обидеться. — Я пытаюсь остановить ее. На самом деле я и не думаю обижаться.

— Ты ведь умная, Правдина, а умные не обижаются на красивых.

Она смотрит на меня снисходительно, как опытный врач на практиканта, который только воображает, что знает все. Она уверена, что рано или поздно мне надоест жизнь затворницы-врачевательницы и я сорвусь. Вот тогда она и откроет мне мир истинных удовольствий. Ей никак не понять, что я черпаю силы именно в такой спокойной, размеренной жизни. Помогать людям — это мое призвание. Книги, посетители, книги, посетители — вот длинная цепочка звеньев, из которых складывается моя жизнь уже не первый год. Я пыталась жить по-другому, но призвание давало о себе знать все настойчивее. Я не смогла от него отмахнуться.

Состояние, в котором я нахожусь время от времени, трудно описать словами. Оно сродни переходу в иное измерение, где остается неизменным все, кроме того, как я вижу тех, кто обращается ко мне за помощью, или тех, кто почему-то попал в поле моего зрения. Да, бывает и так. Я вижу совершенно незнакомого человека и точно знаю, что ему нужно серьезно заняться своим здоровьем. Вдруг я ощущаю, что впереди его ожидает опасность. Разве можно в таком случае просто пройти мимо? Немного раздумий — и я знаю диагноз, знаю ситуацию, которой можно избежать, взвешиваю, могу ли я быть полезна. Однажды я остановила на улице совершенно незнакомого мужчину и сказала, что ему обязательно нужно идти в больницу, сдать анализ крови. Я старалась быть убедительной, но до сих пор помню, как он смотрел на меня: как на душевнобольную. А потом, когда я уже забыла о нем, совершенно случайно мы встретились снова. Он заметил меня, подошел, вежливо поздоровался. Я тут же вспомнила его лицо. В этот момент я не ощущала опасности, которая подстерегала его несколько месяцев назад. Я даже не стала ни о чем спрашивать. Я знала, что он последовал моему совету. Благодаря этому он был жив и здоров. Его благодарность выразилась в горячем поцелуе, который он запечатлел на моей руке, и словах признательности, которые еще больше укрепили меня в решимости помогать людям.

Мои познания в медицине — результат самообразования, которому я посвящаю много времени. На самом деле я всегда хотела быть врачом. Однако родители мягко, но настоятельно отговаривали меня поступать в медицинский. Они у меня люди принципиальные и прямо сказали, что взяток давать не собираются, что все шесть лет мне придется терпеть несправедливость, наблюдать не самую лучшую сторону жизни, которая называется «студенты блатные» и «врачи от Бога». И если даже я принадлежу ко второй категории — тем хуже. Несправедливость и победа серости в конце концов приведут к разочарованию, а родителям хотелось, чтобы это случилось как можно позже. Мне популярно объяснили, что можно получить высшее образование с меньшими психологическими и материальными затратами. Я частично согласилась с их доводами. Почему частично? Потому что я сказала, что в таком случае вообще не стану поступать в институт. Я собралась идти на курсы секретарей-референтов.

Что тут началось! Я ввергла всех своих родственников в шоковое состояние.

— Ты разве не знаешь, что это за профессия? — многозначительно спрашивала меня мама. Я не выражала никакого желания поддерживать разговор, папа тактично молчал, поэтому говорить приходилось ей одной. — Все эти секретарши — любовницы своих боссов. Понимаешь, девочка моя, тебе придется заниматься не только деловыми бумагами и телефонными звонками. Твои познания в компьютере — не самое важное условие для приема на работу.

Мне казалось, что бурю, которую вызвало мое решение, родители заслужили. Получалось, что я не могу заниматься тем, к чему лежит душа. Так почему не пойти самым простым путем? Тем более, я знала, что никогда не стану любовницей своего начальника. Значит, у меня будет такой начальник, которому я буду нужна только как секретарь. Но я не собиралась открывать маме свою жизненную позицию, не хотела успокаивать ее. Это был юношеский максимализм, своеобразная месть за то, что мне не дают идти своим путем. Хотя я знала, что в какой-то степени они правы — учеба в мединституте может погубить все мои способности. Я решила развивать их самостоятельно. Я наметила программу, следуя которой, через три-четыре года я получу все необходимые знания. Но мне нужно было чем-то заниматься до того, как мои способности достигнут нужных высот. Работа секретаря казалась мне самой подходящей.

— Знаешь, как тебя будут называть? — Мама не желала сдаваться. — Секретутка! Улавливаешь ассоциации?

— Мама, оставим эту тему. Я иду на курсы. Секретуткой я не стану, не беспокойся. — Я решила, что нужно хоть как-то ее успокоить. Но мама есть мама, и чтобы наставить меня на путь истинный, она подключила даже бабушку. Но получилось так, что бабушкины нравоучения оказались не такими, на какие рассчитывали родители.

— Главное, оставайся собой, внученька, — ласково глядя на меня, сказала бабушка, когда выслушала обе стороны.

Я знаю, почему она всегда была на моей стороне: я ее точная копия. И этот нос с горбинкой, и овал лица, и карие глаза, над которыми изогнулись темные брови. Сама себе я не кажусь красивой, а вот бабушка — другое дело. Она была настоящей красавицей, в каждом ее жесте, взгляде сквозило истинно женское кокетство, замешанное на уверенности в своем обаянии. Как бы перенять и это? Похоже, мне досталось лишь внешнее сходство, характер у меня папин. Он человек спокойный, незаметный, но при этом очень надежный, человек, который отвечает за свои слова. Таков отец, такова я. Вот вам странная смесь маминой мамы и моего отца.

— Она — твоя копия, — говорит мама отцу, когда хочет указать на мои ошибки.

— Она — точная копия моей любимой тещи, — говорит отец, когда недоволен мной.

Я согласна и с тем и с другим. Сходство с бабушкой нравится мне больше всего. Мне кажется, я даже разговариваю, как она. Теперь, когда бабушки уже нет, я живу в ее квартире и иногда ощущаю ее незримое присутствие. Это что-то очень теплое, нежное, что защищает меня в критических ситуациях. Что-то успокаивающее, дающее надежду на лучшее…

Пока я раздумывала над тем, какие у меня удивительные способности и как я их использую, с того конца телефонного провода на меня обрушился поток обвинительной речи. По-видимому, мне повезло, что я настолько глубоко ушла в свои мысли. Вася не стеснялась в выражениях. Я смогла уловить финальные аккорды:

— Мне нет дела до того, в каком свете ты видишь мое будущее. Оно меня вполне устраивает, слышишь? И на кой черт ты будоражишь меня, когда я только-только начала приходить в себя?! Мне хорошо, и это не иллюзия. Если тебе больше нравится, когда я не нахожу себе места, когда мне одиноко, когда…

— Вась, ну что ты так завелась? — Мне было тяжело выслушивать несправедливые обвинения в свой адрес.

— Это ты меня завела!

— Чем, ради бога, чем?

— Мне не понравилось это твое «видимое благополучие», — медленно выговаривая слова, ответила Вася. Высказав все, она успокоилась.

— У тебя пошаливают нервы.

— Сама знаю.

— С чего бы это, если только несколько дней назад закончился твой медовый месяц? Если тебя все устраивает в будущем и настоящем? — Я чувствовала, что у Васи с Левой есть разногласия. Я хотела именно от нее услышать об этом, но она не желала признаваться в их существовании.

— У меня все в порядке. — Вася старалась говорить как можно убедительнее, забывая о том, что провести меня невозможно.

— Просто я хотела тебе напомнить, что самое главное наше богатство — отношения, чистота чувств.

Я не выкручивалась и не собиралась читать нотации. Я знала, что там, где заканчивается доверие, искренность, не спасут никакие самые запредельные степени ноликов в банковских счетах. Там, где нет повода для разговора за общей трапезой, нет уюта даже в самом шикарном, просторном современном доме. Там, где появилась трещина в отношениях, автоматически рождается все более крепнущее желание одиночества. Им есть где укрыться друг от друга. И вот тогда этот огромный дом превращается в ловушку — место обитания двух уже фактически чужих людей. Только они не сразу осознают это.

Я видела, что в отношениях Васи и Левы пока все в порядке. Но нечто едва уловимое было в этом оранжево-желтом облаке, которое окружало едва созданную семью. Я четко его видела. Это было что-то темное, бесформенное, исходящее изнутри. Именно оно порождало ощущение, что у Лузгиных не все в порядке. Пока даже я не могла сказать наверняка, что меня беспокоит. Может быть, я слишком хочу, чтобы у моей лучшей подруги все было хорошо, и придираюсь к мужчине, который, кажется, совершенно вскружил голову Васе?

— Ты говорила, что у нас все будет замечательно, что через девять месяцев у нас родится прекрасная рыжеволосая девчушка с голубыми глазами, — с нескрываемым волнением тараторила Вася. Она успела отдохнуть после первого выпада в мою сторону и теперь снова была полна решимости раздуть настоящий пожар из моего неосмотрительного заявления. Вася — мастер на такие штучки. Еще немного — и все будет гореть синим пламенем. Придется его тушить. Кому? Мне, разумеется.

— Вася, угомонись, — миролюбиво произношу я.

— Хорошенькое дело. Теперь я не знаю, что и думать!

— Прежде всего, не следует настолько поддаваться влиянию со стороны. Даже если речь идет обо мне, — наставительным тоном продолжала я. Я решила, что не стоило говорить загадками. Сколько раз давала себе обещание молчать, молчать — и никаких намеков. — Мы уже знаем, к чему может привести слепая доверчивость, полное нежелание думать, действовать на собственный страх и риск.

— Это снова камень в наш с Ладой огород?

— Попробуй сказать, что я не права. — Я сделала паузу, но меня никто не собирался перебивать. — Ладуся наша до сих пор в поисках своего принца. Сколько их было официальных? Три? Ну, о мимолетных увлечениях нашей несравненной блондинки я просто промолчу. И что ждет ее в будущем? Она сама его боится, только делает вид, что у нее все в порядке.

— Она правильно делает.

— Не спорю. Всегда нужно сохранять хорошую мину при плохой игре, — согласилась я.

— Ты к ней несправедлива.

— Ты всегда ее защищаешь.

— Ты могла бы помочь ей, — не сдавалась Вася.

— Она должна пройти свой путь до конца, — повторила я.

— Слушай, Варвара, а может, ты ей просто завидуешь? — взвизгнула Вася. Она словно только что нашла ответ на свой вопрос. — Лада отбоя от мужиков не знает, а ты все меришь своим мерилом затворницы. Мерила, мерила и наконец поняла, чего себя лишаешь?

— Ты думай, что говоришь. — Я едва нашла силы ответить. Мне стало настолько обидно, что как-то сразу расхотелось заводить разговор о встрече. Желание поскорее окончить разговор вытеснило причину моего звонка. Значит, Вася такого обо мне мнения… — От тебя я подобной ерунды никак не ожидала. Я думала, что мы понимаем друг друга.

— Прости, Варь! — Она сразу сообразила, что переборщила. — Слышишь?

— Слышу.

— Не обижайся, я, не подумав, брякнула.

— До сих пор в ушах звенит от бренчания, — недовольным тоном заметила я.

— Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь.

— Знаю, тем больнее.

— Варюша… Я сейчас же к тебе приеду. Как жаль, что мы не соседи, как прежде. Было так здорово: перешла улицу — и я у твоего дома. Но меня не пугает дорога, слышишь?

— Кажется, мы начинали с того, что я предлагала тебе свою помощь.

— Все изменилось. Теперь я приеду к тебе и привезу твоих любимых пирожков с маком. Будем пить чай и разговаривать обо всем. Давай? — с готовностью предложила Лузгина.

— Нет, спасибо. Пирожков не хочу, разговаривать тоже расхотелось. Я, между прочим, звонила, чтобы предложить собраться, поболтать, а сейчас понимаю, что разговора не получится.

— Почему?

— Потому что я должна буду молчать и слушать. Я просто обязана молча реагировать на все ваши душераздирающие истории. У Лады — о поисках ее единственной любви, а у тебя — о неожиданных семейных проблемах.

— У меня нет проблем, есть просто семейная жизнь, а у Лады — тоже порядок. Она встречается с одним мужчиной, с которым у нее нормальные отношения.

— Сколько встречается?

— Не знаю. Я услышала о нем несколько дней назад.

— Очередное разочарование, — констатировала я.

— Варя, ты разозлилась на меня, но при чем здесь Лада?

— Мы дружим, если ты не забыла.

— Да, дружим и время от времени собираемся поболтать.

— Пустой треп, который сводится к обмену впечатлениями от мужчин, которые в данный исторический момент рядом.

— О чем еще говорить нормальным женщинам? Ведь для того мы и собираемся, чтоб поделиться своими радостями и горестями.

— Это у вас с Ладой, один на один, здорово получается. У тебя и у меня — неплохо, но трем нам тесно за одним столиком, — резко закончила я. Ума не приложу, почему я так завелась? Обычно я — сама рассудительность, но на этот раз она меня здорово подвела.

— Варя, я даже не знаю, что тебе ответить.

— Побудь хоть раз на моем месте, мадам Лузгина. Мне так часто нечего вам ответить. Вот так и мучаюсь, решая, что лучше: сказать или промолчать.

— Хорошо. Считай, что я побыла на твоем месте. И ничего страшного, если только лишнего не придумывать, — поспешно добавила Вася. Она говорила так быстро, словно боялась, что я брошу трубку. Я, конечно, была раздосадована, но не настолько, чтобы напрочь забыть правила хорошего тона. В конце концов это я позвонила, а потому должна тактично завершить беседу. — Ну что ты молчишь?

Наш разговор казался мне в высшей степени абсурдным. Я не люблю зря тратить драгоценное время. Кому-то его не хватает для того, чтобы привести в идеальный порядок дом, кому-то — чтобы расправиться с проблемами бизнеса, а мне — чтобы прочесть самую нужную книгу и потом уйти в размышления. Поскольку все, что я читаю, кажется мне необходимым (а читаю я много и с удовольствием), я постоянно нахожусь между мечтами о новой книге и мыслями о только что прочитанной. Водоворот впечатлений обычно уносит меня прочь от суетного мира. Я обожаю пребывать в этом состоянии. Часто мне удается настолько владеть собой, что окружающие не замечают моего отсутствия. Так было с родителями, так происходит и с моими подругами. Мне казалось, что Вася более тонко ощущает все, что со мной происходит, но ее сегодняшнее заявление лишает меня этой уверенности.

— Ладно, Вася, не стану я ничего придумывать, — тихо сказала я, подводя черту под не самым приятным разговором с лучшей подругой. Мысленно я уже листала моего любимого Веллера.

— Ты, кажется, говорила о встрече? — Вася пыталась вернуть меня к первоначальной идее.

— Да.

— Я только «за»! — с энтузиазмом произнесла Лузгина. — Мне просто необходимо отвлечься от дома. Лада тоже будет рада, уверена. Считай, что твое предложение принято. Где встречаемся и в котором часу?

— Я полагаюсь на ваш выбор. Лада — знаток местных заведений самого широкого профиля, вот к ней и стоит обратиться.

— Варя, пообещай, что ты будешь такой, как всегда. Сейчас ты даже не пчелка с жалом. Шершень какой-то!

— Не собираюсь комментировать эти бредни по поводу пчелки. Далась она тебе, честное слово! — Я уже смеялась. Просто представила себя с жалом вместо языка: скольким бы досталось. Хотя в природе пчела может укусить всего один раз. Укусить крепко и умереть, оставив жало в теле жертвы.

— Слава богу, ты смеешься, — с облегчением выдохнула Вася.

— Считаю наш разговор состоявшимся, — официальным тоном произнесла я. — Кто звонит Ладе?

— Ты, Варенька.

— Хорошо. Адью, мадам. — Я едва дождалась ответной фразы. Порывы ветра, которые сшибали меня с ног во время разговора, сменились легким освежающим бризом.

— До встречи.

Я положила трубку, точно зная, что Вася сейчас начнет набирать номер Ладуси. Наверняка поделится с ней впечатлениями от нашего разговора, предупредив Ладу, чтобы она не вздумала отказаться от встречи. Я уже представляла, как Вася красочно опишет наш нелепый диалог. Нелепый? Пожалуй, в нем больше смысла, чем мне казалось вначале. И нечего комплексовать по поводу того, что у меня тоже есть эмоции. Если я могу предсказывать будущее, почему в настоящем я всегда должна быть рассудительной и мудрой? Всегда не получится, потому что я тоже женщина. Хотя Лада говорит, что я замороженный продукт, который требует немедленного погружения в микроволновку.

— В печь тебя надо, в режим скоростного оттаивания! — хитро сияя своими голубыми бездонными озерами, посмеивается наша Лада.

Пусть меня надо в печь, ее — в холодильник (чтобы охлаждать неуемный пыл), Васю… У нее темперамент имеет широкий диапазон: от африканских страстей до спокойного, нордического. Так что с ней еще труднее. Вася тоже непредсказуемый товарищ. И все равно я их обеих люблю. Подруги вносят в мою жизнь столько приятных неожиданностей, столько искренних эмоций — я благодарна им за это. К тому же, как ни крути, а они побаиваются моих комментариев. Думаю, что таким сорвиголовам нужен некий тормоз. Пусть таким тормозом, предостережением для них буду я. Согласна.

Улыбаясь, я набирала номер Лады. Рассчитывать дозвониться в салон сразу — наивно. Рабочий телефон Лады был на самом деле занят. Короткие гудки обозначили, что моя белокурая подруга решает с кем-то деловые или личные вопросы. Она у нас бизнес-вумен: хозяйка косметического салона «Феникс». Напористость и целеустремленность Лады заслуживают самой высокой оценки. Она начинала в этом салоне рядовым косметологом и вот уже несколько лет является его единовластной хозяйкой. Стремительная карьера Лады — пример для подражания. На этом поприще она добилась всего, о чем мечтала. Ее обожают сотрудники, клиенты не упускают возможности перемолвиться с ней словечком. Круг ее знакомств разрастается, как снежный ком, летящий с горы. Лада всегда в центре внимания, всегда в курсе культурной жизни города. Ее приглашают на самые разные мероприятия: выставки, презентации, конкурсы, премьеры. При этом она умудряется сочетать напряженный деловой график и активную личную жизнь.

Лада успела трижды побывать замужем, что не отбило у нее охоты общаться с мужчинами и желания найти свою вторую половинку. Сменив трижды фамилию, в конце концов она снова взяла свою девичью, дав клятву быть ей верной.

— Не знаю, каким должен быть мужчина, чтобы я захотела снова расстаться со своей дивной фамилией, — призналась нам Лада. — Лада Леонидовна Шпак — сочетание, не требующее никаких дополнений.

Кроме того, пребывая уже довольно долгое время в статусе свободной женщины, она вовсе не обделена мужским вниманием, из которого порой черпает не только сексуальное, но и материальное удовлетворение. Лада не скрывает того, что альтруизм для нее — давно забытое явление. Это что-то из прошлого, в котором были иные нравы, иные мечты. В нашем бурном настоящем альтруисты — вымирающий класс, к которому Лада Шпак не относится.

— Родилась красивой — пользуйся, — сияя своей голливудской улыбкой, провозглашает Лада.

Да, природа щедро наградила мою подругу: и красивая, и умная. Пока есть лишь один пробел, который Ладуся активно пытается восполнить, — счастливое замужество. С этим пока напряженка. Три попытки — три развода, три разочарования. Но Лада не сдается. Кто-то другой давно бы сложил руки, но не она. Она — неунывающая, всегда подтянутая — Женщина с большой буквы или, как говорит Вася, — на все триста процентов. Я согласна с этим определением. В нашей тройке Лада Шпак — огонь страсти, пламя которого опасно для всех, кто не готов к ее восприятию мира. Я знаю, что у нее все сложится так, как она хочет. Просто ее неуемная энергия должна несколько поубавиться. Иначе жить с таким вулканом не сможет даже самый спокойный, самый деликатный, самый воспитанный джентльмен, о котором грезит наша Лада. Правда, список достоинств ее избранника несколько длинен. Я знаю, что с годами Лада вносит в него поправки — вычеркивает все, что становится для нее менее значимым. Надеюсь, что совсем скоро он приобретет реальный вид и наконец найдется тот, кто будет полностью соответствовать идеалу моей несравненной подружки.

Я уже устала набирать ее номер, отчаявшись дозвониться в ближайшее время. Как вдруг:

— Слушаю вас. — Трубку взяла не Лада.

— Добрый день, будьте добры Ладу Леонидовну.

— Минутку. — Удивительно, что не поинтересовались, кто ее спрашивает. Обычно происходит именно так. Меня, честно говоря, это немного раздражает.

Через несколько секунд я услышала голос подруги. Это был самый узнаваемый, самый незабываемый голос из всех, что мне довелось слышать. И все потому, что в нем непостижимым образом соединились сексуальность, мягкость, непробиваемость. Пожалуй, ничего удивительного для тех, кто хоть немного сталкивался с Ладой. Она — само противоречие. Как можно сочетать в себе столько взаимоисключающих черт характера — не представляю. Мы уже привыкли к тому, что наша Ладуся — ходячая неожиданность. Непредсказуемая, красивая, энергичная, неподражаемая — это лишь малая часть того, что можно сказать о моей подруге.

— Алло, слушаю, говорите. — Лада была явно чем-то озабочена.

— Привет, Лада.

— Привет, Варюша. — Она не выразила ни радости, ни сожаления по поводу моего неожиданного звонка. — Как дела?

— Все нормально. Ты извини, я, наверное, не вовремя?

— С чего ты взяла?

— У тебя такой пресный голос.

— Пресный голос, — Лада хмыкнула. — Только ты можешь так сказать, Правдина. Позвонить ко мне на работу и сказать, что у меня пресный голос. Обалдеть!

— Ладуся, у тебя самый сексуальный голос в мире, — уступила я. — Только мне показалось, что сейчас ты немного устала.

— У меня все в порядке. Просто после обеда время летит гораздо быстрее, чем в первой половине дня. Я чувствую, что кое-что не успеваю доделать. Это меня злит. Да, именно злит. Я призналась в этом, но легче не стало.

— Ты все успеешь, — заверила я Ладу. Теперь мое предложение встретиться после работы могло оказаться совсем некстати.

— Да? Тебе виднее. Мне хотелось бы верить, что именно так и будет. Я совсем зашиваюсь.

— Рада бы тебе помочь, да не знаю чем. — Я искренне хотела быть ей полезна.

— Спасибо уже за то, что готова прийти на помощь, Варюша.

— Собственно, я звоню, чтобы предложить тебе встретиться, поболтать. Мы давно не виделись. С самого возвращения Васи из Испании.

— Сколько уже прошло?

— Почти две недели.

— Да, это срок, — протяжно произнесла Лада.

— Нам бы нужно…

— Знаю, знаю, — перебила меня Лада. Я слышу, как щелкнула ее зажигалка. — Мне тоже уже не первый день так хочется посидеть с вами за одним столом.

— Что ты скажешь по поводу сегодняшнего вечера?

— Я освобожусь не раньше шести. — Я услышала, как Лада шумно выдохнула в трубку.

— Хорошо. Ты на машине?

— Да.

— Тогда в половине седьмого в «Бисквите», идет? — набралась смелости предложить я.

— Да, отлично. Мне закажите пиццу с курицей, побольше острого соуса, трубочку с печеночным паштетом и грамм пятьдесят коньяка.

— С каких пор ты предала свой любимый напиток? — Я удивилась, потому что Лада обожала шампанское. Как шутила Вася: «Наша Ладуся посещает все эти бесконечные презентации исключительно потому, что там рекой льется шампанское».

— Сегодня я хочу чего-нибудь покрепче. — В этом ответе я сразу почувствовала, что мою разлюбезную подружку беспокоит не только цейтнот в ее расширяющемся бизнесе (в следующем году Лада открывает еще два филиала своего салона).

— Ладуся, я тебя люблю, — сказала я, хотя собиралась произнести вовсе не это. Словно кто-то настоял на том, что сейчас важны именно эти слова. Со мной такое редко, но все же случается. Значит, так было нужно.

— И я тебя, Варька, очень люблю, — тихо ответила Лада и добавила, объясняя внезапное «падение громкости». — Я не хочу, чтобы слова, предназначенные только для тебя, стали достоянием моей секретарши.

— До встречи.

— До встречи. Я постараюсь не опоздать. — Это было лишним дополнением, потому что пунктуальность Лады не подвергается никакому сомнению. Являться всегда и везде вовремя — кредо моей подруги. Она говорит, что это у нее от отца. Пожалуй, единственное, чему он успел научить свою дочь, прежде чем развестись с ее матерью.

Мне пришлось тут же перезвонить Васе.

— Алло!

— Вась, мы договорились на половину седьмого в «Бисквите», — с ходу выпалила я.

— Замечательно. Я еще успею сделать массу мелочей, — ответила Вася. Мне показалось, что она уже мысленно вся в этих незаконченных делах.

— Запомни, Лузгина: мелочей в жизни не бывает.

— Ты просто оракул, — заметила Вася, но в голосе ее не было иронии.

— Я просто твоя подруга, которая хочет тебе добра.

— Послушай, Варь, я давно хочу тебя спросить.

— Спрашивай.

— Если бы наше знакомство состоялось при более спокойных обстоятельствах, мы были бы так близки?

— Но ведь ты не спасала Ладу, а у тебя с ней прекрасные доверительные отношения, — ответила я.

— Ты как всегда умело ушла от ответа.

— Главное, что мы вместе и что в половине седьмого мы встречаемся в «Бисквите».

— Не знаешь, почему Лада сменила базу? — поинтересовалась Вася.

Раньше все наши встречи неизменно проходили в кафе «Париж», но с недавних пор Лада была категорически настроена против чаевничания в стенах этого заведения. Я знала причину: не самые лучшие ассоциации, связанные с очередным любовным приключением. Не разочарованием, не разбитым сердцем, а именно авантюрой, в которую Лада неосмотрительно попала. Лада рассказывала о ней вскользь, но я-то знаю, как тяжело она пережила неприятную историю с парнем, решившим попросту воспользоваться ее богатством. Этому красавцу-мулату была нужна не Лада, а ее деньги. Стильная одежда, дорогая машина, шикарный внешний вид — вот что толкнуло юношу к ногам нашей прекрасной блондинки. Как же она была разочарована тем, что ее кошелек имел в этом случае большее значение, нежели ее природная красота.

— Я знаю, почему мы сменили место встречи, — начала я. — И ты знаешь, но сейчас не это важно. Важно, что мы скоро сможем собраться за одним столом и поговорить.

— Варя, из тебя получился бы отличный дипломат, — вздохнула Вася. — Дипломат, психоаналитик, невропатолог, психиатр…

— Дворник, водитель трамвая, уборщица, — перебила я подругу. — Я на любом месте делала бы свою работу от души.

— Да, но я хотела сказать о другом.

— Вот и скажешь, когда мы увидимся. — Мне захотелось поскорее взять в руки книгу и за ее чтением провести оставшиеся до встречи часы.

Когда Вася неохотно простилась со мной, я поняла, что перспектива переделать массу мелочей не кажется ей столь радужной. Я была готова к тому, что в кафе Василиса Платоновна сообщит нам о чем-то вроде намечающихся несходствах характера, имея в виду себя и мужа. Обычно эта размытая формулировка превращается в «непримиримые противоречия», что более типично для финальной части пьесы под названием «Семья». Но все-таки, как я ни присматривалась к будущему своей подруги, я видела с ней рядом все того же мужчину — ее нынешнего мужа Льва Лузгина. И это меня успокаивало, потому что штормы бывают в каждой семье. Лишь бы обошлось без цунами.

Лада обязательно поведает о своем новом увлечении. Я не вижу ничего серьезного. Интересно, что думает она сама по этому поводу? А я, о чем буду говорить я? В моей жизни нет приключений, о которых с удовольствием услышала бы Лада. У меня нет ничего, что могло бы заинтриговать. Как-то сложилось, что наши встречи обычно — это обсуждение бурной личной жизни (или неустроенности) двух моих очаровательных близких подруг. Я же выступаю или молчаливым слушателем, или активно пытаюсь открыть глаза на происходящее. Что-то вроде работы над ошибками, во избежание новых.

На этот раз все было примерно так же. Собравшись за уютным столиком в кафе, мы сначала обменялись приветствиями и дежурными комплиментами. Лада получила свою пиццу с пятьюдесятью граммами коньяка. Вася — слойки с мясом и крепкий кофе, а я — пахлаву и зеленый чай.

— За нас, красивых и умных! — Лада подняла рюмку с коньяком, мы — каждая свою чашку. Символическое чоканье. Прижав руку к груди, Ладуся блаженно улыбнулась. — Тепло, хорошо. Может, повторить?

— С чего бы это? — Вася умела удивленно поднимать только одну бровь.

— Ты права. Не стоит злоупотреблять, хотя хорошего коньяка не бывает много.

— Насколько я припоминаю, это «Немирова» много не бывает, — многозначительно улыбнулась Вася.

Я знала, что мои подружки позволяют себе хорошую водку под хорошую закуску. Поскольку я в таких мероприятиях не участвую, они даже не утруждаются приглашать меня. Трезвый свидетель их пьяных разговоров им не нужен. Я все понимаю и не обижаюсь.

— Да, Васенька, — засмеялась Лада и принялась за свою пиццу. — Всем приятного аппетита!

За столом на короткое время воцарилось молчание — пара минут, посвященных исключительно трапезе. Первая не выдержала Лузгина:

— Лева любит такой крепкий чай, что я диву даюсь. Его невозможно пить — во рту все сводит.

— Не пей, — пожала плечами Лада, отрезая крохотный кусочек пиццы. Наколов его на вилку, она долго смотрела на него, словно силилась что-то вспомнить. Я поняла, что сейчас Ладуся тоже что-то сообщит, и не ошиблась. — Мой новый знакомый, например, обожает горячее какао. Это не значит, что я тоже буду делать вид, что это мой любимый напиток.

— Как мягко ты сказала: «новый знакомый», — хмыкнула Вася. — Новый любовник — это ближе к истине.

— Нет, у нас с ним еще ничего не было, — отводя взгляд в сторону, ответила Лада.

— И сколько вы встречаетесь? — удивленно глядя на подругу, спросила Вася.

— Почти две недели.

— И ничего?

— Ни-ни, — Лада отрицательно покачала головой. — Я решила провести эксперимент.

— Какой же? — осмелилась поинтересоваться я. Хотя было очевидно, что, в отличие от всех предыдущих скоропалительных падений в постель, наша белокурая дива решила избрать тактику целомудрия.

— И как это сочетается с твоей теорией, в которой женщина не может без секса больше двух дней? — не унималась Вася. — Исходя из нее, ты уже двенадцать дней должна взирать на нас с небес.

— Есть варианты. — Лада положила приборы на тарелку, показывая нам свои красивые ухоженные руки. Мы с Васей переглянулись. Неужели наша подруга будет так свободно говорить за столом о своих шаловливых пальчиках? Сомнений не было — Лада не страдала комплексами.

— Ты что? — удивленно спросила я.

— Для чего у меня есть две руки и десять пальцев? — Улыбаясь, Лада становится похожа на кинозвезду. — Это все для скорой реанимации. Все эти дни я доставляла себе удовольствие столько раз в день, сколько хотела, и мой новый знакомый был тут вовсе ни при чем.

— Так, может, это вообще выход? — не глядя на Ладу, тихо спросила я.

— Ну, девочки, так можно все довести до абсурда. Пальчики — это необходимая помощь жаждущей оргазмов женщине. Это как ампутация, без которой всему организму крышка.

— Жуткое сравнение, — вздрогнула Вася. — Мне всегда казалось, что у тебя есть запасной вариант в лице мужчины. Но иметь его рядом и отказываться от секса — это уже извращение.

— Нет, Васенька, это эксперимент, — парировала Лада.

Я чувствовала, что Лузгиной не по себе от той картины, которую пыталась нарисовать нам Лада. Получалось, что красивая молодая женщина занимается рукоблудием вместо того, чтобы иметь полноценный секс с мужчиной, который, судя по всему, ей нравится. Здесь явно что-то не то.

— Да, я и сейчас могу позвонить по нескольким телефонам, и через полчаса партнер на долгую жаркую ночь обеспечен. — Лада обвела нас взглядом, в котором читалось: «Ну как же вы, бестолковые, не поймете…» — Нет проблем, девочки. Но мне нужен новый опыт, новые ощущения. Я решила уйти от стереотипа.

— Куда же тебя приведет твой эксперимент? — откинувшись на высокую спинку кресла, спросила я.

— Кажется, вы забыли о том, что я недавно говорила. — Лада обвела нас победоносным взглядом. — Я начала писать книгу о женщине, которая ищет своего мужчину.

Значит, она все-таки не шутила. Я помню, как после возвращения Васи из свадебного путешествия мы собрались в «Доме кофе», чтобы обменяться впечатлениями. После захватывающего рассказа Лузгиной о жаркой Испании, королевском отдыхе и море любви наступила очередь Лады. Тогда-то она и поведала нам о своих приключениях, что случились с ней во время медового месяца Васи. А произошло у нее несколько авантюрных романчиков. Именно так, до настоящих романов эти отношения так и не доросли. Вот в этот критический момент Лада и сообщила нам, что собирается написать книгу о женщине, которая ищет свое счастье. Не сомневаюсь, что прототипом главной героини Ладуся видела себя. Еще бы! Столько опыта, столько любовных приключений, столько поклонников — история не на одну книгу. Тут трилогией попахивает.

— Так вот, для этой книги мне нужен допинг, — продолжала Лада. — Я не могу сидеть в четырех стенах и придумывать оргазмы. Я должна их испытывать. И они должны быть неимоверными, сокрушительными, непередаваемыми…

— И поэтому ты решила удовлетворять себя сама, — перебила Ладу Василиса. Накручивая рыжую прядь волос на палец, она обвела всех вопросительным взглядом. — Что я такого сказала?

— Я вообще не стану ничего рассказывать, — обиженно надула губы Лада. Она глубоко вздохнула и, отодвинувшись в глубь просторного кресла с невероятно высокой спинкой, поджала губы. Глаза ее сверкали, едва не поджигая все вокруг.

Я не сдержалась и улыбнулась. Взгляд Лады пригвоздил меня к креслу навсегда. Нужно было срочно исправлять ситуацию.

— Ладуся, ты не вздумай обижаться, — начала я. — Я просто подумала, как верно то, о чем я хотела вам сказать.

Такова уж моя доля: подруги рассказывают о своих приключениях, а я — о наблюдениях за чужой жизнью. В данном случае я говорила об ассоциациях, которые вызывали у меня мои несравненные подруги. Глаза Лады заметно потеплели. Угроза пожара масштабов нероновского поджога Рима, кажется, миновала. Васе тоже понравилось быть в роли ветра — стихии, способной разрушать или приносить удовольствие, торнадо или легкого бриза. А меня подружки явно видели в роли ушата с холодной водой. Ниагарские водопады, мощь Днепра, великолепие Нила явно не ассоциировались в их головах с моей жалкой натурой затворницы-нравоучительницы. Я для них — ведро воды, вылитое на жаркие угли, шипящий обжигающий пар, от которого так легко избавиться, слегка приоткрыв окно.

— Правдина, ты умеешь успокоить, — улыбнулась Лада.

— Да ты просто поэт, — прибавила Вася.

— Поэтесса без рифмы, — пробубнила я себе под нос.

— И как тебе удается, сидя в своей фиолетовой раковине, рождать такие перлы? — Голос Лады был полон нескрываемой иронии. Фиолетовой раковиной подруги называли мою фиолетовую гостиную. Это вообще мой любимый цвет. Обожаю все его оттенки от самого густого до светло-сиреневого. — Представляешь, Вась, у нашей всезнайки полно всяческих ассоциаций и она постоянно довольно логично рассуждает о том, чего никогда не испытывала.

Я знала наизусть все поговорки Лады в мой адрес. Я давно привыкла к тому, что она считает меня синим чулком, бесстрастной амебой. Спорить с нашей сексуальной подругой было бесполезно. Да мы и не ставили никогда задачи спорить до хрипоты, у нас в отношениях царит разноцветье взглядов. Но сегодня, в этом тихом кафе, я почувствовала, что в словах подруги не так уж мало здравого смысла. От чего я себя ограждаю? От самой жизни. Ко мне приходят люди, которые пытаются разобраться в сложных отношениях с любимыми. Мужчины и женщины самого разного возраста озабочены тем, как найти, удержать, соблазнить, понять свою вторую половину. А у меня ее нет, что ли? И почему я даже не пытаюсь ее искать? Даже мама, которая раньше переживала, чтобы мальчики не мешали мне учиться, теперь мечтает о том, чтобы они появились в моей жизни.

— Варенька, нельзя же все время работать, — укоризненно глядя на меня, говорит она. — Работа — это прекрасно, но и о себе забывать нельзя. Любовь к людям должна начинаться с любви к себе. Понимаешь, доченька?

— Я не Нарцисс, мама. — Я спорила автоматически, из природного чувства противоречия, хотя в ее словах было много рационального.

— Не нужно говорить о крайностях. Я твоя мать и не могу желать тебе плохого. Тебе уже за двадцать. Это не возраст, нет, — мама грустно улыбается. — Где мои двадцать лет… Но для отношений с юношами — самое время. Я буду рада, если ты решишь познакомить меня со своим молодым человеком. Он есть? Ты просто скрываешь его от меня и отца?

— Всему свое время, мама. — Почему-то мне было стыдно признаться, что нет такого молодого человека, с которым я бы хотела познакомить родителей. Это вообще очень серьезный шаг, и сделать его можно лишь тогда, когда в отношениях все серьезно. По крайней мере я так считаю. Но я одна. Мне совсем не одиноко, я прекрасно заполняю свой день так, что он пролетает незаметно. А там — неделя за неделей, месяц за месяцем. Мне скоро стукнет двадцать пять — четверть века. Выгляжу я моложе — все говорят.

— Отношения с противоположным полом порой стоят больших нервов. Потеря нервных клеток — причина старения, — замечает Лада. — А тебя, Варюша, эти проблемы пока не касаются. Не иначе как ты хочешь остаться вечно молодой, а? Тебе достаточно того, что ты помогаешь решать чужие проблемы. Своих не желаешь?

— Варенька, сидя дома ты не встретишь свою вторую половинку, — твердит мама.

— Варь, по-моему, тебе нужно хоть изредка принимать предложения Лады. Выходи в свет. В этом нет ничего плохого. Твой дар от этого не иссякнет. Наоборот, может быть, ты найдешь новые силы, — вторит ей Вася.

— Доченька, я хочу видеть тебя счастливой! — не выдерживает отец.

Кажется, мать с отцом уже жалеют, что предоставили мне такую свободу: своя шикарная квартира, полное отсутствие контроля, абсолютное доверие. Иногда я чувствую, что они побаиваются моих слов, жестов, взглядов. Они обращаются ко мне, но мой ответ их пугает. Мало ли что взбредет в голову этой девчонке не от мира сего. Мама все чаще как-то сжимается, словно старается спрятаться. А отец ни с того ни с сего начинает нервно посмеиваться и переводит разговор на какую-нибудь нейтральную тему.

Подруги менее подвержены страху общения с экстрасенсом. В их отношении ко мне порой сквозит некая настороженность. Но сегодняшний очередной выпад Лады в мой адрес, не слишком отличавшийся от предыдущих, показал, что я для них не авторитет. И куда я вечно лезу со своими советами и рентгеновским взглядом на мир? Мне вдруг стало грустно. Это случается со мной крайне редко. Ощущение было настолько сильным, что я не смогла скрыть его от внимательных глаз подруг.

— Эй-эй, — Вася быстро дожевала слойку и пододвинулась ко мне. — Ты что?

— А что такое?

— На тебе лица нет.

— И что же у меня вместо него? — Я достала из сумочки зеркало. — «Свет мой зеркальце, скажи, да всю правду доложи…»

— Не в зеркальце смотреть надо, а правде в глаза! — покончив с пиццей, изрекла Лада.

— Ну просвещай! — Я хлопнула себя по бедрам. — Давай, тебе уже не терпится высказаться. Я готова.

— У тебя, Варька, гормональная буря, — качая головой, произнесла Лада. Наверное, в этот момент мое лицо на самом деле вытянулось до максимальной отметки. Я буквально ощутила, как нижняя челюсть, отвиснув, коснулась ключиц — предел удивления.

— С чего это ты взяла? — решилась спросить я после достаточно долгой паузы.

— Сотни неоплодотворенных яйцеклеток отразились печальной бесполезностью в твоих глазах. Их не атаковал ни один сперматозоид, даже самый тихоходный, самый бесперспективный. И какое у тебя может быть лицо? — Лада бросила быстрый взгляд на Васю, ища поддержки. Та машинально закивала головой, нервно постукивая пальцами по столу. — Это не лицо, Варя. Это скорбь всех бессмысленно овулировавших яйцеклеток, это плач твоих яичников, работающих вхолостую. Сколько еще продлится это противоприродное существование? Этому пора положить конец!

— Да, Варь, тебе нужен крепкий, мощный конец, который вышибет ненужную философию из твоей кудрявой головки, — выпалила Вася, но под моим взглядом стушевалась и поспешила прикрыть рот ладонью.

— Вот-вот. — Воодушевленная поддержкой, Лада придвинулась ко мне. Подруги атаковали меня с обеих сторон. Мне было некуда бежать — полное окружение. — Кстати о кудрях: завивку пора бы обновить. Завтра же приезжай ко мне в салон, мы все сделаем по высшему разряду. И вообще, стыдно мне за себя: я — хозяйка косметического салона, а моя подруга ни разу не пришла ко мне, чтобы примарафетиться. Вася приходит, между прочим. Редко, но все-таки.

— Я не Вася, — борясь с желанием встать из-за стола и покинуть своих неугомонных подруг, ответила я.

— Знаю, дорогая. — Лада положила ладонь на мое колено. — Ты у нас — свет в окошке. Ты у нас — чистый ангел, но это же скучно! Молодая, здоровая, сидишь, как крючок сгорбленный, за своими книжками. Сутками чужие проблемы перевариваешь, через себя пропускаешь. Так и до несварения недалеко. Вон горбик скоро вырастет.

— Какой горбик? — всполошилась я.

— Груз чужих забот, предсказательница ты моя.

— Лада, ты как никто другой умеешь заморочить мне голову.

— Знаю и пользуюсь этим. Васька тебя жалеет, а ты — ее. Меня ты — в хвост и в гриву, а я тоже не лыком шита. Отвечаю на раз. — Пальцы Лады крепко сжали мое колено. — Пообещай, что завтра приедешь ко мне в салон делать химию, стрижку, маникюр, педикюр, массаж. Короче, смело приезжай после обеда, и до закрытия ты будешь занята. Эффект гарантирован потрясающий.

— Нет.

— Тогда я сейчас начну к тебе приставать. — Лада пододвинулась еще ближе. Я почувствовала прикосновение ее бедра. Втягивая носом воздух, она, как гончая, что-то искала, вынюхивала. Через несколько секунд она сообщила: — Твои духи уже не по сезону. Аромат арбузных корок — это чудо, но для лета.

— Ты и духи мои критикуешь? — Я не заметила, как поменялась с Ладой ролями. Обычно я учу ее жизни, а сегодня этим занималась она.

— Да, а сейчас я поцелую тебя, и все будут думать, что ты лесбиянка.

— А что они будут думать о тебе? — пытаясь отодвинуться, поинтересовалась я.

— Обо мне? Что я — огонь, что я — стихия необузданной страсти. И честно говоря, мне плевать, кто и что подумает. Я давно не оглядываюсь по сторонам, когда хочу совершить что-то этакое…

— Мне тоже все равно, — тихо ответила я. Села, поставила локти на стол и, сложив ладони, положила на них подбородок. — Целуй, только покрепче.

Мой ответ ошеломил Ладу. Она остыла от своего неистового желания скандала. На кого он был рассчитан? Прежде всего на меня, но я в этот день была настроена на нестандартные решения.

— Варь, ты обиделась? — Лада прижалась щекой к моей щеке. Я четко уловила терпкий аромат духов, исходивший от нее. Шикарный запах, дорогой, запоминающийся, но из вредности я решила не произносить этого вслух.

— Я не обижаюсь лет с семи.

— Тогда пообещай, что приедешь ко мне завтра в салон. Мои девчонки из тебя Софи Марсо сделают.

— Знать бы еще, кто это, — вяло отреагировала я.

Да, моя химическая завивка давно нуждалась в обновлении, но я думала сделать это весной. Зачем тратить время и деньги на то, что будет оставаться под шапкой? Кто меня видит? Мои посетители? Им плевать, в каком состоянии мои волосы. Будь я лысой с жуткой татуировкой на голом черепе, они сочли бы это элементом мистики и прониклись бы еще большим благоговением. А я давно привыкла обращать на себя внимание постольку, поскольку нужно просто как-то выглядеть. Тенденции моды для меня — пустой звук. Если мне нравится коричневый или серый цвет, я не стану пялить на себя что-то розовое только потому, что в этом сезоне это стильно. Мой стиль — удобство и игнорирование любых направлений.

— Варь, а давай вместе посетим нашу Ладу на рабочем месте? — Глаза Васи сверкнули озорным огнем.

— Вместе? — Я чувствовала, что с Васей мне будет легче решиться на то, что будут предлагать специалисты салона.

— Это классная мысль! — Лада достала пачку «More» и зажигалку. Быстро закурив, она пододвинула сигареты Лузгиной, но та отрицательно покачала головой. — Ты чего?

— Просто не хочется.

— Муж ругает? — хитро прищурилась Лада.

— Нет, у нас с ним пакт о ненападении. У каждого свои недостатки: у меня — сигареты, у него — рулетка.

— Рулетка? — Лада присвистнула. Кажется, эта новость взволновала ее больше, нежели мое планируемое посещение «Феникса».

Вася молча кивнула. Для нее пристрастие мужа стало неожиданностью. Не могу сказать, что я предвидела нечто подобное, но теперь я поняла причину моего внутреннего беспокойства. Вот оно откуда. Значит, Лузгин — игрок! Это еще никогда не цементировало семейные отношения. Правда, остается надеяться, что у него это просто хобби — красивое времяпрепровождение, принятое в его кругу. Если же за этим стоит нечто большее — я не завидовала Васе. Пока я не могла сказать ей ничего определенного, хотя видела, как она наблюдает за моей реакцией.

— Ты не расстраивайся, Вась, — начала я. — У мужчин такого достатка это вполне допустимое хобби. Главное, чтобы оно было где-то на втором плане. Сначала ты, семья, работа, а потом уже игра.

— Мы вместе ходили в казино, — призналась Вася.

— И что? — Лада жадно курила.

— Мне понравилось.

— Смотри, чтобы не пришлось тебя вырывать из цепких рук азарта. — Я погрозила Васе пальцем. — Не нужно настолько растворяться в мужчине. Он тоже должен знать, что у тебя есть своя территория, свои интересы, понимаешь? Но делать вид, что ты разделяешь его увлечение, тоже не помешает. По крайней мере ты всегда будешь в курсе событий.

— Я тебе давно говорила, что даже если тебе попалось золото, его время от времени нужно полировать. Золотая пыль — вынужденные потери, — многозначительно глядя на Лузгину, произнесла Лада. — Но лучше потерять малое, чем все.

— Знаю и помню, — отмахнулась Вася и улыбнулась. — У нас все хорошо. Мне даже не верится, что это моя жизнь. Я оказалась в сказке…

— Не все сказки хорошо заканчиваются, — резко затушив сигарету, заявила Лада.

— Ты ничего плохого не подумай. — Мне пришлось снова вступить в разговор, который делал неожиданный поворот. Я видела, что заявление Лады не понравилось Лузгиной. Нужно было срочно утихомирить моих подруг. Огонь и воздух — здесь всегда приходится быть начеку. — Лада права в том, что не нужно идеализировать мужчин. Мы с ними существа с разным мировосприятием, и от этого никуда не деться.

— Слушай, Правдина, а ведь ты все чаще попадаешь в десятку со своими комментариями. Как тебе это удается? — снова язвила Лада. Из ее уст и похвала звучала как-то двояко.

— Книги читаю, теоретически подковываюсь, ты что, забыла? — Я допила свой чай. По совести говоря, мне хотелось ответить что-то дерзкое. Это время от времени вспыхивающее пламя норовило коснуться меня и обжечь. Нельзя же постоянно отклоняться от летящих искр.

— Девочки, мы отвлеклись от главного. — Почувствовав неладное, Лада быстро перевела беседу в мирное русло. Наш разговор напоминал мне кораблик, который бросало из стороны в сторону в бушующем океане страстей. — Давайте договоримся о времени. Предлагаю три часа дня. Вы приезжаете в «Феникс», и я беру вас в оборот. Идет?

— Хорошо, — Вася вопросительно посмотрела на меня. — Что скажешь?

— Вы и мертвого уговорите.

— Вот и славно, — Лада потирала руки. — Какой замечательный завтра будет день!

Я уже жалела, что так легко поддалась на уговоры. Это означало, что предстоит потратить впустую несколько часов, ведь Лада продемонстрирует на мне все разнообразие услуг своего салона. Меня будут стричь, завивать, красить, массажировать. Не исключено, что мне придется посетить солярий. Может быть, так нужно. Пришло время уделить внимание себе. Столько раз, глядя в зеркало, я пыталась увидеть в своем лице что-то привлекательное, что-то магическое. Хоть сотую часть того обаяния, которое есть, например, у Лады. Я реалист и потому хотела для себя так немного. Я прекрасно понимаю, что желать большего — пустая фантазия. Но холодное зеркало всегда беспощадно. Оно не собирается идти на поводу у твоих радужных надежд. Поэтому я стараюсь как можно реже обращаться к его помощи. Утром — никуда не денешься, а потом — водоворот посетителей кружит, и ты уже забываешь о себе, о своих потаенных желаниях. Тебе нет никакого дела, как выглядят твои волосы, насколько идет тебе этот цвет помады (хорошо, если она вообще имеет место быть на твоих губах), и тебе уютно в полинялых джинсах и свитере с растянутыми манжетами.

Уютно — какое теплое слово. Именно это состояние чаще всего посещает меня во время встреч с подругами. Но сегодня все не так, все выбивается из обычной колеи. Она становится слишком глубокой, грозя превратиться в непроходимую. Значит, нужно что-то менять. Мы начнем с моей заурядной внешности. Может быть, став похожей на неизвестную мне Софи Марсо, я перешагну через какой-то рубеж, который давно следовало оставить позади? Может быть, я топчусь на месте? Какой буду я, мои мысли и желания, если отражение в зеркале вдруг подарит мне эту сотую долю недостающего шарма? Мне страшно задумываться над этим и в то же время невероятно хочется заглянуть в будущее. Я знаю, что не должна этого делать. Я вбила себе в голову, что первое предсказание для себя станет последним. Растерять свой дар, обменять его на удовлетворение обычного женского любопытства — недальновидно, глупо, опасно. В моей жизни сейчас все так ясно и понятно, а что ждет меня обновленную, изменившуюся внешне? Ведь в душе я останусь все той же Варькой.

Люди часто ошибочно судят о других по их внешности. Может быть, моих посетителей испугает демонстрация моего благополучия? Люди, нуждающиеся в помощи, гораздо охотнее общаются с теми, кто не выглядит, как новая копейка. Но, по-моему, я усложняю. Наверняка никому нет дела до того, как я выгляжу. Не думаю, что кому-то станет хуже от того, что у меня будет вид ухоженной дамы, а не усталой от жизни предсказательницы. Главное, чтобы я не утратила способность помогать, видеть, предугадывать. Надеюсь, что несколько часов в салоне «Феникс» ничего принципиально не изменят в моей устоявшейся жизни, в моем видении мира. Просто для меня это — событие, а для постоянных посетителей салона — обыденное времяпрепровождение. И потому я волнуюсь, а они — нет. Им проще. У них — обычная жизнь, нормальные потребности, а мне нужна тишина и мои книги. Книги, по которым я уже скучаю. Я все еще принимаю участие в разговоре, но мысленно давно перенеслась в свою библиотеку. Я сижу на стремянке и ищу нужный мне фолиант, нежно глажу пальцами по корешкам недавно протертых от пыли книг и нахожу наслаждение в предвкушении абсолютного покоя и власти слова.