Девичник. Тихие омуты

ГОСТЬ ФИОЛЕТОВОЙ РАКОВИНЫ

Я невероятно волновалась: сегодня ко мне должен был прийти Алексей. Мы созвонились позавчера. Я оставила ему свой номер после той первой встречи в бассейне. Конечно же я делала это в надежде, что он наверняка захочет позвонить. Алексей выдержал паузу в два дня. Никогда не думала, что сорок восемь часов могут оказаться вечностью. За это время я перебрала в уме все варианты. Самый удручающий из них заключался в том, что Алеша решил не продолжать наших отношений. Громко сказано: шапочное знакомство, два бокала шампанского и разговоры о вечном. Хотя мы здорово с ним пообщались, найдя несколько точек соприкосновения. Когда я сказала пару слов о своей библиотеке, Алексей тут же заметил, что всегда мечтал пусть о небольшой квартире, но о солидной библиотеке в ней. Кажется, он был таким же заядлым книгоманом, как и я. Мне это не могло не понравиться, и потому я осмелела.

— Давай встретимся в субботу. Приезжай ко мне, — неуверенно и невероятно волнуясь, предложила тогда я. — Сможешь увидеть мою гордость воочию. Оставлю тебя наедине с фолиантами под самым потолком — у меня высоченная стремянка!

— Поверить не могу. Ты серьезно? — Глаза Алексея загорелись.

— Да, я приглашаю тебя в гости и, как видишь, нашла отличный повод для того, чтобы ты не смог отказаться.

— Честно говоря, я бы и без библиотеки не отказался, — улыбнулся Алексей.

— Только одно «но». — Мне было стыдно, но я должна была в этом признаться.

— Какое? — Увидев мое замешательство, Алексей напрягся. Мне показалось, он решил, что сейчас последуют слова о детях, с которыми ему придется познакомиться. Да, именно о детях, во множественном числе.

— Видишь ли, я совершенно не умею готовить. — Я развела руками и виновато потупила взгляд. От меня не укрылось то, как облегченно выдохнул Алексей. — Я дрянная кухарка. Меня никогда это не интересовало. Мама, мои подруги столько раз пытались наставить меня на путь истинный. Лада даже пару книг по кулинарии подарила. Но поверь, это настолько не мое…

— Я понял. На званый обед или ужин к тебе нужно являться со своей скатертью-самобранкой.

— Или готовить на месте. В роли поваренка-помощника я могу пригодиться, — улыбнулась я, представив идеальный вариант: Алексей у плиты колдует над моим любимым борщом. Я ведь очень неприхотлива в еде. Мама это знает и никогда не изощряется, приезжая в субботу готовить для меня. Она понимает, что если не сделает этого, то всю неделю я буду покупать булочки, пиццы, мои любимые пирожки с маком. Буду жевать бесконечные бутерброды и тосты, запивая их крепким кофе. В лучшем случае внесу разнообразие в меню в виде творожных сырков с ряженкой или чаем.

— Хорошо, если ты не возражаешь, я приготовлю то, что у мужчин всегда получается лучше, — отбивные. Я приеду и приготовлю их у тебя. Не возражаешь?

— Не возражаю, — ответила я, тут же вспомнив о том, что суббота — мамин день. Нужно будет предупредить ее, что на этот раз у меня будет другой шеф-повар. Надеюсь, она не обидится. В конце концов, пусть приезжает в воскресенье.

— Тогда во сколько мне можно прибыть?

— К двум, — решила я.

— Договорились. Тогда обед назначаю на пятнадцать ноль-ноль.

— Ты отвел себе ровно час на приготовление обеда?

— Да. Тебе предстоит узнать, насколько я хорош на кухне, — загадочным тоном произнес Алексей. И я почувствовала в его словах некий двойной смысл, смутивший меня.

После того как мы еще немного поболтали о том о сем, разговор прервался весьма неожиданно: Алексей вдруг вспомнил, что опаздывает на тренировку. Так я узнала, что он уже пятый год посещает тренажерный зал. Это еще выше подняло его в моих глазах. Мне нравилось, что мой выбор пал на мужчину, который следит за собой. Я подумала об этом и усмехнулась: мой выбор. Разве решилась бы я сама подойти к нему, если бы он не проявил инициативы? Нет, меня бы задавили собственные комплексы. Я бы еще долго наблюдала за ним со стороны, глотала слюнки и слушала очередную лекцию Лады о том, что одинокая женщина — это неприлично. Тема одиночества и борьбы с ним — любимый конек моей невероятно активной и продвинутой подруги. Раньше все ее наставления, советы были в основном направлены на Васю. Но теперь, когда Забава, сменив статус одинокой женщины на более солидный — замужней, стала Лузгиной (кстати, не без помощи Лады-свахи), вся неуемная энергия Лады переключилась на меня.

Результаты не заставили себя долго ждать: мое преображение, начавшееся с внешности, плавно перерастало в нечто более масштабное, охватывающее и мое внутреннее естество. Сейчас я не могла определить моего отношения к этим переменам, но хотелось верить, что все к лучшему. Кроме того, куда-то подевалась моя врожденная интуиция. Она объявила забастовку, отреагировав таким образом на отключенный дверной звонок, на телефон, выключенный из системы питания. Я уже не понимала, что со мной происходит и как долго я собираюсь вести этот не свойственный для меня образ жизни? И что означает появление красивого парня, о котором еще несколько дней тому назад я не смела мечтать? Я боялась, чтобы в моих чувствах к нему не было путаницы. Хотелось бы, чтобы мое многолетнее половое воздержание не привело к тому, что страсть я приму за любовь, а слова о любви — за чистую монету.

Жаждущий сексуальных удовольствий так же уязвим и слеп, как и романтически настроенный влюбленный. Как важно разобраться в своих чувствах. Я ругала себя за слово, которое дала себе и которое не позволяло мне заглянуть в свое обозримое будущее. Мне бы хоть одним глазком, а то совсем страшно становится. Вот что значит долго жить в фиолетовой раковине, отгородившись от внешнего мира. Хотя если я и делала это, то на бессознательном уровне. Сейчас я сознательно отказывалась от того, что создала, — от образа всезнающей прорицательницы, которая помогает всем страждущим. Не знаю, правильно ли я поступала? Я следовала велению сердца, прислушивалась к желаниям просыпающейся плоти. Надежда на то, что я найду золотую середину, позволяла мне не падать духом. Я верила, что смогу жить так, чтобы сохранить свой дар и наладить совершенно отсутствующую личную жизнь. Как правильно сказала однажды Лада, я должна измениться, продолжая оставаться собой. Задача не из простых, но я должна с ней справиться. Возможны ошибки, даже неизбежны, но я ведь далека от идеала, а потому ни от чего не застрахована. Саму себя я буду спокойно критиковать. Тем более, что никто этого не услышит.

В таких мучительных размышлениях я провела время, оставшееся до долгожданной встречи. Периодически всю пятницу и первую половину субботнего дня я пыталась заставить себя переключиться на что-то иное, но ничего не получалось. Алексей заполнил мое сознание и сердце так, что больше ни для чего просто не осталось места. Я невероятно волновалась и, чтобы справиться с этим волнением, перевернула всю квартиру, наводя идеальный порядок. Потом занялась собой. Я знала, что поступаю логично: разгоняю энергию. Так процесс волнения и суеты описывается в учении фэн-шуй. Кроме того, я созвонилась с Ладой, чтобы узнать ее планы на выходные.

— Я собираюсь всю субботу посвятить себе, Варенька, — промурлыкала Лада. Она была такой спокойной, такой тихой, что это показалось мне предвестником чего-то бурного, пока тщательно скрываемого, а может — неожиданного и для нее самой. — Для того, чтобы быть в форме, за собой нужно ухаживать. Цветок и тот требует периодического полива. Нам, женщинам, нужно гораздо больше. Волосы, массаж, водные процедуры, маски, маникюр, педикюр, эпиляция — список весьма впечатляющий, но не полный. Это на целый день. В субботу я принадлежу самой себе. Это моя обязательная программа, без которой мое тело начнет подавать сигналы «SOS». А ты чем думаешь заняться?

— Я? — В этот момент я поняла, что позвонила Ладе для того, чтобы она задала мне этот вопрос. Подсознательно я хотела похвастать тем, что у меня свидание. Но я едва смогла произнести одну-единственную фразу: — Ко мне приедет Алеша.

— Да? Как здорово! — оживилась Лада. Я просто чувствовала, как ее подмывает навешать себе наград за то, что в моей личной жизни начало что-то происходить. Кажется, для нее был важен сам факт начала таяния великого ледника под названием Варя Правдина. Смысл был лишь в этом качественном переходе ее многочисленных лекций о вреде одиночества. — Я радуюсь, скрещиваю пальцы, стучу по дереву, плюю через левое плечо. Господи, что я еще должна сделать, чтобы у тебя это было серьезно?

Теперь я поняла, что недооценила подругу. Она смогла отодвинуть самолюбие на второй план, позволив прорваться наружу самому чистому чувству женской солидарности. Я была ей благодарна за этот неожиданный экспромт, за поддержку.

— Я знаю, что должна благодарить тебя, — начала я, но Лада не дала мне договорить.

— Стоп, стоп! — Она резко прервала грозящий обрушиться на нее поток благодарности. — Я здесь ни при чем. Это ты сама, дорогая. Вспомни, что ты говоришь о тех людях, которые приходят к тебе за помощью?

Я знаю, что Лада имеет в виду: мои слова о том, что я — толчок, начало поступательного движения. Я утверждаю, что люди сами прекрасно разбирают завалы накопившихся проблем, получая лишь полезный совет, нужное слово, которое укрепит их веру в собственные силы. Лада решила применить мои слова к тому, что сейчас происходило в моей жизни.

— Да, но если бы не ты, не твоя напористость, я бы ни за что не пошла в косметический салон, бассейн и никогда бы не встретила Алексея.

— Ну не Алексея, так Петра. Не вчера, так завтра, — Лада засмеялась, и я невольно улыбнулась тому, как легко наша Ладуся смотрит на жизнь. Я поймала себя на мысли, что не собираюсь с ней спорить. — Важно, что началось!

— Главное, чтобы не очень быстро закончилось, — вздохнула я. — Не хочу привыкнуть к нему, а потом расстаться из-за какого-то пустяка.

— Можно расстаться и из-за чего-то принципиального, глобального, но разве важность причины облегчает факт расставания?

— Лада, ты умеешь так здорово говорить об этом.

— Я знаю, и потому все слова я кладу на бумагу.

— Композиторы слова — на музыку, а ты чувства — на бумагу. Кому, как не тебе, заниматься этим, — сказала я и тут же решила, что Лада на меня обидится. Может быть, я не нарочно произнесла что-то запрещенное цензурой нашей женской дружбы? Но в моем тоне не было и намека на насмешку. Я была уверена, что лучше Ладуси никто не напишет о любви и отношениях между мужчиной и женщиной. Если она пишет так же убедительно, как говорит, то все в порядке. Ее роман обречен стать бестселлером, пособием по выживанию на безграничных просторах сексуальных приключений и удовольствий, настольной книгой для всех возрастов.

— Мой роман практически готов, — гордо заявила Лада. — Остались мелкие доработки.

— Да?! — Я была искренне удивлена. Хотела порасспрашивать ее о том, когда она успевает писать при своей напряженной работе и бурной личной жизни? Но Лада опередила мой вопрос.

— Оказывается, ночью сочинять гораздо легче, чем тогда, когда вокруг шум и суета. К тому же все мои мужчины, каждый роман с ними — еще одна глава для моего произведения.

— Ты пишешь бесконечную историю? — пошутила я. Кому, как не мне, знать, как любвеобильна наша Лада, как легко она бросается с головой в водоворот очередного чувства.

— Твоя ирония здесь неуместна.

— Прости.

— Нечего извиняться. Знаешь, Варька, иногда мне хочется перестать быть такой, как всегда, и уединиться от всего мира. — Сегодня она не настроена видеть в моих словах подвоха. Она миролюбива и спокойна. Неужели и Лада способна меняться? — Представляешь, Варь, только я, компьютер и мои мысли. Мне бы такую фиолетовую раковинку, как у тебя. О, я бы тогда столько всего успела!

— Кто тебе мешает делать все, что хочешь, на своей территории, в своей собственной квартире? Или у тебя мало места?

— Дело не в площади, а в атмосфере.

Вместо того чтобы проникнуться гордостью за свое жилище, я вдруг обиделась. Вообще, это мне несвойственно. Я давно запретила себе реагировать на людскую глупость, недоумие, недосказанность, которые приводят к непоправимому. Хотелось верить, что Лада намеревалась сделать комплимент необычной атмосфере, царящей в моем доме, но вместо него я услышала в ее словах совсем другое. Почему — не знаю. Наверное, иногда мы слышим то, чего не говорится на самом деле. Настроение тому виной или другие причины, но сейчас меня бы не устроило ни одно из объяснений. Я вообще пожалела, что позвонила Ладе. Кажется, я переняла удивительную способность Лады к смене настроения: у нее за час по нескольку раз меняется настрой — от полного блаженства до черной апатии. То, что я называла ветреностью, непостоянством (в отношении моей подруги), стало естественным желанием взвесить все за и против (когда это коснулось меня).

— Варь, ты что замолчала? — Лада усиленно дула в трубку, стучала по ней пальцем.

— Думаю.

— О чем?

— О том, что каждому не хватает того, что обязательно есть у других.

— Перестань строить из себя оракула! — Лада возмущенно хмыкнула. — Что за привычка такая?

— Ты сама вынудила меня сказать это.

— От благодарности ты плавно перешла к обвинению. Лучше благодари, мне это приятнее.

— Спасибо, — вяло произнесла я.

— Неубедительно, но лучше, чем твои судьбоносные изречения. — Лада вздохнула и решила быстренько избавиться от собеседницы, которая не понимала ее нынешнего настроения. — Все, котик, мне пора готовиться к выходу из дома. Заболталась я с тобой.

— И Алеша скоро придет, — на всякий случай напомнила я.

— Встречай своего гостя и корчи из себя недотрогу! — Это было сказано таким тоном, что комментарии были не нужны. — Желаю тебе провести время с пользой для своего гормонального баланса.

— Ладка, ты все опошляешь!

— Я все расставляю на свои места, глупая. Ибо ничто так не нужно человеку, как удовольствия.

— Ты настаиваешь?

— Категорически. Во все времена, вне зависимости от уровня развития, человек стремился получить от жизни максимум удовольствий: вкусная еда, удобная постель, секс. Заметь, ради твоей разгулявшейся нравственности я поставила его на третье место, хотя с него нужно было начать.

— Я все поняла.

— Не буду давать тебе наставлений. Ты умная девочка. Включи интуицию и расслабься.

— Договорились.

— Отчет в устной форме завтра, максимум — в понедельник.

— Хорошо, только без подробностей, — засмеялась я.

— Тогда это будет не отчет, а формальность. Между нами не должно быть ничего недоговоренного, — очень серьезно сказала Лада.

— Согласна.

Я понимала, что для Лады, как и для меня, наша дружба — вещь священная. Потому все, что касается чего-то важного, — достояние всей нашей неразлучной троицы. Информация должна распространиться непременно правдивая и в полном объеме. Я не была уверена, что сама Лада поступает так во всех случаях, но поскольку для меня появление мужчины, свидание с ним — факт из ряда вон выходящий, отсюда и следовала необходимость полного отчета. Мои подруги должны знать все, чтобы иметь возможность высказаться и помочь, если это будет необходимо. Лада в этом случае — незаменимый источник советов на все случаи жизни. Я никогда не сомневалась в ее опыте, а теперь, когда в моей жизни предполагались изменения, была не против воспользоваться им.

Мы мило распрощались. Я снова принялась бродить по квартире, пытаясь увидеть то, что требует моего вмешательства. Но порядок наметился практически абсолютный — ни пылинки, все вещи на своих местах, да и атмосфера абсолютно гармоничная. Она полностью соответствовала моему радужному настроению. Посматривая на себя в зеркало, я все больше убеждалась в том, что нравлюсь самой себе. Представляю, в каком каждодневном восторге находится Лада от собственного совершенства. Мне далеко до такого идеального восприятия самой себя, но я поняла, что быстро учусь.

Я посмотрела на часы. Именно в этот момент я вспомнила о том, что отключила дверной звонок. Меня бросило в жар: что, если Алексей уже безответно звонил и уехал, видя закрытую дверь. Я быстро вставила батарейку в маленькую белую коробочку звонка и вздохнула с облегчением, потому что не прошло и десяти секунд, как раздался звонок в дверь. Как вовремя я снова открылась окружающему миру. Обычно по субботам и воскресеньям я не принимала посетителей, лишь в исключительных случаях назначала сеанс на субботнее утро. Поэтому, услышав звонок, я точно знала, что это Алексей, и я почувствовала, как быстро застучало сердце. Это было приятное волнение от предвкушения свидания.

— Привет! — Он стоял еще более красивый, чем в тот день, когда мы познакомились. Это был самый красивый мужчина, когда-либо переступавший порог моего дома. Мое волнение переросло в панику. Мне стоило невероятных усилий заставить себя улыбнуться на все тридцать два.

— Привет, проходи. Будь как дома, — я произнесла дежурную фразу, ругая себя за то, что не подготовила ничего нового, менее избитого.

— Спасибо.

Алексей вошел в прихожую. Я поспешила закрыть за ним дверь и только теперь увидела в его руках два букета цветов и объемный пакет. Заметив мой вопросительный взгляд, он добродушно усмехнулся.

— Это тебе. — Он протянул мне букет белоснежных роз, тонкий аромат которых я тут же вдохнула. Потом я бросила быстрый взгляд на еще одни букет. Это были бордовые розы, очень темные, такие официальные, торжественные, никакой фамильярности. — Этот букет для твоей мамы.

— Для мамы? — Я была шокирована тем, как воспринял мое приглашение Алексей. Бедолага, он приготовился к встрече с мамой. Ничего, еще успеется, но букет ему придется подарить мне. — Я забыла сказать тебе, что это моя квартира, а родители живут отдельно. Если бы я решила устроить тебе смотрины, я бы обязательно тебя предупредила.

— Тогда этот букет достается тебе, — Алексей улыбнулся, но мне показалось, что он огорчен. Вытащив из пакета блок «Marlboro», он спросил: — Отец курит?

— К сожалению.

— Тогда передай ему это, и еще… — Алексей достал из бездонного пакета бутылку армянского коньяка. — Это мне привезли из Еревана, настоящий «КВК».

Спасибо, он оценит это по достоинству, — сказала я, принимая у Алексея из рук его подарки. Я стояла с двумя букетами роз, совершенно точно зная, что такого со мной никогда не случалось и вряд ли случится в будущем. — Однако ты не перестаешь удивлять меня. Так основательно подготовился к походу в гости…

— Да, еще я купил свинину на отбивные и скажу, что с ней пора работать.

— Пойдем, я покажу тебе место, где я так и не смогла научиться готовить.

— Только вещи оставлю в прихожей.

— Да, конечно. — От волнения я собралась вести Алексея на кухню в куртке и кроссовках.

Он быстро снял с себя верхнюю одежду. Потирая руки, вопросительно посмотрел на меня. Я наблюдала за каждым его движением, находя в них особую привлекательность. Я была уверена, что мне понравится все, что он будет делать. Очень скоро, восхищенная его умелыми действиями на кухне, я полностью нашла подтверждение своим мыслям. Этот парень делал все так, что взгляд нельзя было отвести. При этом он постоянно что-то рассказывал, так что мне это напомнило передачу с Борисом Бурдой, когда уже совершенно неинтересно, что готовят, а важна личность ведущего. Так и для меня главным было присутствие на кухне Алексея. Мой вклад в приготовление обеда заключался в чистке картошки и всяких подсобных работах типа подачи и мытья посуды, нарезки зелени.

За стол, который я сервировала в гостиной, мы сели без двух минут три. Алексей с победным видом показал мне на часы. Я развела руками, говоря этим, что сражена его пунктуальностью. Обычно волнение сказывается на мне полным отсутствием аппетита, но в данном случае я знала, что легко проглочу все, что стоит на столе. Волчий аппетит, который я почувствовала, как-то раскрепостил меня.

— Я голоден, а ты? — Вопрос Алексея прозвучал весьма кстати. Это избавило меня от смущения.

Вообще, с самого начала романтики в этом свидании было мало. Мы не спеша ели отбивные с картошкой, зеленью, соусом, болтали ни о чем. Время от времени поднимали бокалы с красным вином, которое принес мой гость. Первый бокал я позволила себе выпить залпом — мне нужно было снять стресс. А теперь я смаковала, я испытывала блаженство от восхитительного букета. В который раз за нашу трапезу я отметила, что готовит Алексей превосходно.

— Ну, что скажешь? Смогу я быть твоим шеф-поваром? — спросил Алексей, когда наши тарелки были уже практически пусты. До сих пор он как-то пропускал мимо ушей все комплименты, сказанные в его адрес.

— Запросто. — Я решила, что не буду просить добавки, хотя желание такое было. Просто я не переставала думать о ближайшей перспективе, в которой мне четко вырисовывался секс. Переедание в этом случае было бы неуместным.

— Берешь меня на работу?

— С удовольствием, — улыбнулась я.

— А ты, кстати, кем работаешь?

— У меня отпуск. — Я решила пока ничего не говорить о своих сверхъестественных способностях. — А в отпуске я о работе не говорю.

— Договорились. — Алексей допил свое вино. — Я бы сейчас потанцевал с тобой.

— Нет ничего проще.

Я включила музыкальный центр и через несколько мгновений оказалась в танце, ведомая уверенным, весьма неплохо танцующим мужчиной. Я полностью отдала инициативу в его руки. Впервые за долгие годы я танцевала с мужчиной, с мужчиной, который мне с каждой минутой нравился все больше. Мы протанцевали три песни, после чего Алексей чуть крепче сжал мою руку. Я решила, что, как говорят в одной развлекательной программе: «Настало время игры!» Но Алексей продолжал удивлять меня. Он словно цель поставил: два-три удивления в час. Вместо поцелуев, предложения присесть на диван последовала вежливая просьба выполнить свое обещание. Я сразу поняла, о чем идет речь.

Библиотека! Я почувствовала, что начинаю ее тихо ненавидеть. Безжизненные книги, пылящиеся у меня на стеллажах, привлекают Алексея больше, чем мое общество! Я разозлилась на себя за то, что так быстро приняла ухаживания Алексея за чистую монету. Не хватало еще, чтобы он сегодня выбрал какую-то книгу и приходил ко мне исключительно для того, чтобы поменять ее на другую. Я так накрутила себя, что была на грани слез. Но Алексей не заметил моих мучений. Он весь сиял в предвкушении встречи с обещанным чудом. То общее, что нашлось у нас, кажется, грозило и разъединить.

— Пойдем, — сказала я и буквально с силой выдернула руку.

Я шла по длинному коридору, на ходу включая свет, слыша, как сзади за мной едва поспевает Алексей. Уверена, что он так и не понял моей реакции. Он попросту ничего не заметил. Зато когда мы вошли в библиотеку, я оглянулась и жестом попросила его пройти в глубь комнаты. На его лице был написан такой восторг, что я смягчилась.

— Смотри, — только и смогла сказать я.

— У меня нет слов. — Алексей выглядел растерянным. Видимо, масштабы библиотеки превзошли все его самые смелые ожидания.

— Хочешь остаться один? — спросила я, мечтая услышать отрицательный ответ.

— Было бы лучше, если бы ты… — Алексей осмотрелся по сторонам и указал на мое любимое кресло-качалку с пледом. — Если бы ты осталась и посидела в этом кресле, пока я немного посмотрю.

— Хорошо. — Мне было приятно, что со мной обошлись так деликатно. Я с удовольствием села в кресло, укрыла ноги пледом и, откинув голову назад, принялась раскачиваться. Люблю я это занятие. Оно так успокаивает.

Дораскачивалась я до того, что уснула. Не знаю, как и почему это произошло. Просто в один прекрасный момент, когда я продолжала наблюдать за Алексеем, обосновавшимся на стремянке не на десять-пятнадцать минут, глаза мои перестали выдавать четкое изображение. Я пыталась «наводить резкость», но веки отяжелели и, не желая выполнять мои команды, сомкнулись. Я сразу полетела куда-то, смешно размахивая руками, балансируя в воздухе. Ни парашюта, ни какой-то другой страховки, но при этом я не испытывала страха. Я была уверена, что ничего особенного, сверхъестественного не происходит. Была только я и бесконечное голубое пространство, гостеприимно принявшее мое внезапное вторжение. Полет принес мне столько приятных ощущений, что я не могла не улыбнуться. Губы мои сами расплылись в улыбке, и было жаль, что на такой высоте никому с земли не видно, как мне хорошо. И тогда я решила во весь голос возвестить всему миру, что я счастлива. Я набрала в легкие побольше воздуха и закричала: «Я лечу! Я самая счастливая!»

Мои ощущения почти сразу изменились. Теперь я была уверена в том, что кто-то решил разделить мою радость. Я не могла определиться, что конкретно происходит. Еще немного, и я разобралась: я чувствовала нежные прикосновения к рукам. Горячие губы целовали мои ладони, скользили вверх к запястью, заставляя меня вздрагивать от нахлынувшего желания. Это было прекрасно. Как давно я не испытывала ничего подобного.

В этот момент я открыла глаза. У меня создалось впечатление, что я только что закрыла их. В голове была поразительная ясность, мне больше не хотелось спать. Как будто я проспала в глубоком сне всю ночь, а теперь проснулась полностью отдохнувшей, посвежевшей. Но самым поразительным было то, что у моих ног сидел Алексей и покрывал поцелуями мои ладони. Я улыбнулась, удивившись тому, как причудливо переплелись в моем сне реальность и вымысел.

— Привет, — подняв голову, он улыбнулся.

— Привет. — Я чувствовала себя неловко. Мне было интересно узнать, кричала я только во сне или по-настоящему. Но спросить об этом я не решилась.

— Прости меня, пожалуйста, — сжимая мои руки, произнес Алексей.

— За что?

— Нужно быть полным идиотом, чтобы так много внимания уделить книгам, когда рядом ты… Прости, я сделаю все, чтобы искупить свою вину.

По правде, я не собиралась его ни в чем обвинять. Более того, я сама испытывала неловкость из-за того, что уснула. Но Алексей выручил меня. Теперь я была в выигрышной позиции. Я могла заказывать любое продолжение нашего вечера. Однако зачем обманывать саму себя? Я хотела только одного — чтобы Алексей и я стали близки. Сегодня, сейчас, пусть только на один вечер, но я снова хотела испытать то непередаваемое чувство полета, которое пришло ко мне во сне. Я еще не забыла, что нечто подобное переживала, когда была влюблена. Это было давно, но время не стерло из памяти ощущения счастья.

— Я могу просить все что угодно? — лукаво улыбнулась я.

— Абсолютно.

— Тогда…

В моем скромном арсенале обольщения не было стольких видов улыбок, как у моей несравненной Ладуси. Я не могла похвастать тем, что от одного моего взгляда мужчины теряют голову. Но сейчас, когда глаза Алексея смотрели на меня с нескрываемой нежностью, я почувствовала себя настоящей королевой. Я сказала себе, что не стану загадывать на будущее. Мне хотелось в настоящем снова испытать всю глубину ощущений, которую дарят близкие отношения между мужчиной и женщиной.

Как здорово, что я вспомнила о том, что я — женщина. Я не холодная улитка, втягивающая голову в свою фиолетовую раковину всякий раз, когда ей плохо, когда она не уверена в себе. Мое тело заждалось ласк, оно властно требует их. И впервые за долгие годы я не стала сопротивляться этому чувству. Мужчина, сидевший у моих ног, был прекрасен. Я смотрела на него, мысленно представляя, что еще через несколько мгновений его руки будут ласкать мое тело, а я… Я снова буду летать. Я не улитка, я птица. Это представление не совсем сочеталось с тем, что в нашей неразлучной троице я отвела себе роль водной стихии. Но дружба — это одно воплощение твоего я, а личная жизнь — иное. Сейчас мне гораздо приятнее ощущать себя парящей в облаках.

— Тогда возьми меня, — тихо сказала я и тут же увидела, как в глазах Алеши загорелись тысячи искр ответного желания. С нерешительностью было покончено.

— Варя, я…

— Нет, ничего не говори, — закрыв ему рот ладонью, попросила я. — Слова ничего не значат. Не нужно говорить то, что принято в таких случаях. Просто люби меня…

Мои книги молча и важно взирали на нас. Я не захотела перебираться в спальню. Желание было таким сильным, что мы опустились на ковер прямо в библиотеке. Пусть свидетелями нашей страсти станут мои бесценные фолианты. Это только придает остроты тому, что происходило между нами.

— Помоги мне, Варюша, — прошептал мне на ухо Алексей. — Подскажи, что ты любишь? Я так хочу, чтобы все было безукоризненно, но… Мне все время кажется, что я делаю что-то не так.

— Нет, все прекрасно. — Я поспешила ободрить его, подумав, что сама виновата в его неуверенности. Я не смогла раскрепоститься так, как мне того хотелось. Все-таки слишком долго у меня не было мужчины. Я улыбнулась, целуя Алешу. Он хочет знать, как я люблю заниматься сексом? Да я уже забыла как. Но признаваться в этом я не собиралась. Значит, нужно на ходу придумать все то, без чего близость не получит логического завершения. Собравшись с духом, отбросив ложную скромность, я стала шептать Алеше на ухо все безумные эротические фантазии, которые приходили ко мне в голову.

— Я сделаю все, что ты хочешь… — Алексей поцеловал меня в губы. Так меня не целовал никто. Вернее, таких ощущений от поцелуя я не испытывала раньше. Он сделал это так, что у меня голова закружилась. Словно в тумане, я видела только горящие глаза, внимательно наблюдавшие за мной. Мне стало неловко и я поспешно сомкнула веки. Теперь остались только ощущения — то, что нужно.

Я так боялась, что не смогу получить от этой близости всего, но мои опасения оказались напрасными. В какой-то момент я ощутила, что волна наслаждения нахлынула на меня, унося мое тело и мысли в безграничную даль страны удовольствий. Сейчас я была ее желанной гостьей. Почему желанной? Я чувствовала, что меня здесь ждали, и теперь никто не торопит меня, не подсказывает, что пора и честь знать. Я буду здесь столько, сколько захочу. Путешествие в любовь — это здорово. И только я сегодня хозяйка над своими желаниями. Главное, что они есть, что они осуществляются с космической скоростью. Мне было так легко и свободно. Я не ощущала веса собственного тела, которое получало неожиданно мощные волны беспечной радости и счастья. Это была и я и не я.

— Спасибо тебе, — едва слышно произнесла я, когда вернулась к реальности.

— Какая ты… — Алексей склонился надо мной. Усталый, счастливый тем, что смог доставить столько удовольствия, он светился от гордости. Его мужская природа проявилась во всей своей красе.

— Какая? — улыбнувшись, спросила я.

— Я думал, ты гораздо сдержаннее.

— Короче, жаба холодная, да? — Мои губы все еще сами собой расплывались в улыбке.

— Не сбивай меня. Я не это хотел сказать.

— А что?

— Я тебя совсем не знаю, но чувствую, что мы близки.

— У меня такое же чувство. Только я не верю, что это надолго, — честно призналась я.

— Но я влюбился в тебя, — мягко, но уверенно произнес Алексей.

— Я бы хотела сказать то же самое, но не стану этого делать.

— Жаль… — Он поднялся с ковра, быстро накинул рубашку, не застегивая ее. Он волновался, явно огорченный моим ответом. Я видела это, ощущая разливающееся по телу наслаждение от сознания своей власти. Я — причина его волнения. И так здорово это знать! Не глядя на Алексея, я села, поджала колени, обняла их руками. Я уже не стыдилась своей наготы. Все было естественно. Я переставала быть дикаркой, скользкой улиткой. Далась она мне! Это все Лада. Сколько раз обзывала. Ничего, я должна быть ей благодарна. Разве можно было жить еще долгие годы, лишая себя стольких удовольствий, которые дает жизнь? Это было бы преступлением, которое моя верная подруга не дала мне совершить. Не знаю, смогу ли отблагодарить ее.

Правда, мое пробуждение не означало, что я начну наверстывать упущенное. Я еще ничего не потеряла. Скажем так, это была необходимая пауза, которую я устроила своему организму, своей женской сути, чтобы теперь мои ощущения стали еще более глубокими и впечатляющими. Я так быстро все разложила по полочкам, что сама удивилась.

— Как хорошо, — искренне призналась я.

— Только хорошо?

— Как восхитительно!

— Это лучше. — Алексей внимательно смотрел на меня.

— Спроси меня, чего я хочу, — не отвечу. Я настолько переполнена ощущениями, что сейчас мне больше ничего не нужно.

Я увидела, как по лицу Алексея промелькнула улыбка. Он сел в кресло и, лукаво глядя на меня, начал раскачиваться в нем. Всем своим естеством я чувствовала, что он хочет что-то сказать, в чем-то признаться.

— Что? — улыбнулась я.

— Я не менее счастлив, чем ты, — краснея начал он. — Однако я бы сейчас не отказался от шоколада…

— Ты сладкоежка? — засмеялась я.

— Нет. Обычно я очень спокойно смотрю на все эти лакомства. Но после секса я всегда хочу шоколада, желательно черного.

— Нет ничего проще.

Я выпорхнула из библиотеки и направилась на кухню. В моем огромном холодильнике обычно было две-три шоколадки. Мама, зная, что я предпочитаю отечественный шоколад, всегда снабжала меня самым лучшим. Я не ошиблась: на самой нижней полке лежало три плитки в узнаваемых красных обертках.

— Вот, держи. — Я протянула Алексею плитку и увидела, как загорелись его глаза.

— Ты работаешь волшебницей? — быстро разрывая обертку, спросил он.

— Скорее экстрасенсом. — Я решила, что теперь могу признаться. Если его это испугает, то пусть случится сейчас, когда я еще не успела прикипеть к нему всем сердцем. — Посмотрю на человека и скажу, что и где у него болит. А если есть настрой, то и что ему делать со своей личной жизнью. Настрою его на удачу, на перемены или, напротив, предостерегу от неверного шага. Ответственная и в какой-то степени опасная работа. Нет, не работа — призвание.

Алексей пристально посмотрел на меня, на какое-то время даже забыв о шоколаде. Он поднялся с кресла, застегнул пуговицы на рубашке. Он очень комично смотрелся в этой белоснежной рубашке, в носках и без трусов. В этом был элемент то ли растерянности, то ли нарочитой забывчивости, которая должна вызывать желание. Но я не отставала от Алексея — я вообще пока не собиралась ничего надевать на себя. Никогда еще собственная нагота не действовала на меня так успокаивающе. Я была уверена в себе и желала, чтобы мои прелести не скрывал даже прозрачный пеньюар, который одиноко лежал на кровати в моей спальне.

— Экстрасенс и массажист, — задумчиво произнес Алексей.

— Что ты имеешь в виду?

— Из нас получилась бы отличная пара. Мы бы могли работать вместе. Для лечения многих болезней нужен хороший массаж.

Как странно. Когда все мои мысли полны желания близости, мужчина, видя мое обнаженное тело, говорит о деловом сотрудничестве. По телу побежали мурашки. Мне стало неуютно в костюме Евы. Я поспешила подняться, чтобы, подобрав разбросанную по ковру одежду, надеть ее. По-видимому, Алексей неплохо разбирался в мимике. Он сообразил, что высказал мысль не совсем вовремя. Какая бы она ни была здравая, она должна была прозвучать в иной обстановке. Быстро схватив меня за руку, он, преодолевая не самое упорное сопротивление, усадил меня к себе на колени.

— Прости, Варь, прости меня. Я не то говорю, не о том.

— Сейчас твой шоколад расплавится под моим горячим голым задом, — называя вещи своими именами, сказала я.

— Это было бы здорово, — целуя меня в мочку уха, прошептал Алексей. — Я обожаю горячий шоколад…

Я не могла отказать себе в еще одной близости с этим мужчиной. Он был чертовски красив, невероятно ловок, опытен. Он так быстро доводил меня до оргазма, что я решила простить ему не вовремя высказанное предложение о совместной работе. Отдыхая после очередного пережитого пика удовольствий, я даже подумала о том, что прозвучавшее предложение было бы весьма кстати. Мне бы такое и в голову не пришло, а он в такой ситуации не растерялся. Настоящий мужчина, который никогда не забывает о своей работе. После нескольких оргазмов я была готова любой недостаток Алексея отнести к его бесспорным достоинствам.

— Давай съедим шоколадку вместе? — предложил он, приподнимаясь на локте и вглядываясь в мое счастливое лицо.

— Давай.

Это было для меня в новинку. Мы разломили плитку на две части, по-братски, и принялись за сладкое удовольствие, которое так логично продлевало только что пережитое наслаждение. Я справилась со своей половиной быстрее Алексея. Он смаковал, откусывая по маленькому кусочку, рассасывая его с закрытыми глазами. Поджав губы, я наблюдала за ним, думая о том, что он, к счастью, не увидел, как я откусывала огромные куски шоколада и жевала их с набитым ртом. Во рту у меня все еще был приятный сладкий вкус.

— Сделаем это нашим маленьким ритуалом? — открыв глаза, предложил Алеша.

— Ритуал — это то, что происходит часто, то, к чему привыкаешь. — Я ушла от ответа.

— Предлагаю тебе привыкнуть к тому, что я всегда буду рядом. — Алексей не шутил. Я видела это по его глазам. Взяв меня за руку, он нежно поцеловал мою ладонь. — Ты видишь, какой я самоуверенный типчик. Даже не спросил, хочешь ли ты этого.

— Спроси. — Каждое прикосновение горячих губ отзывалось в моем теле новой волной желания.

— Ты хочешь, чтобы мы были вместе?

— Да.

— Ты так просто, так легко ответила. — Алексей улыбнулся и крепче сжал мою руку. Моим пальцам на какое-то мгновение стало неуютно, но я не показала этого. Проявление чувства позволительно, пусть оно иногда приносит немного боли, сладкой боли.

— Зато в другом мне признаться сложнее, — сказала я, боясь встретиться с ним взглядом.

— Я готов выслушать все что угодно.

— Я снова хочу тебя… — Алексей без слов обнял меня. Его поцелуи снова были полны ответного желания. Мы были с ним одним целым. Двумя половинками, которые неожиданно обрели друг друга. И это было таким счастьем. — Как же я хочу тебя…

Я сказала половину правды, потому что боялась признаться даже себе в том, что могу заниматься этим всю ночь напролет. Я не устану, мне никогда не надоест. Я так изголодалась по ласке. И еще теперь я твердо знала, что все эти удовольствия никоим образом не помешают моему призванию: я снова буду помогать людям. Я должна это делать. Завтра же я подключу телефон, завтра же я стану той Варей, о которой говорила моя Лада. Той, которая смогла, изменившись, остаться собой.