Девочка Лютого

Глава 23. Торг

— Карина, не стоит тешить себя напрасными иллюзиями, — усмехается Лютаев. — Что ты можешь? И Гордеев тебе здесь помогать не станет, у него с Сапегиным совместный проект. Мне интересно, когда ты успела спутаться с Гордеевым, он лет пять как живет в Москве. Сколько тебе было? Лет пятнадцать?

Молчу. Если Денис не рассказывал ему обстоятельства нашего знакомства, то и я не стану.

— Да и папик твой, видимо, не на многое способен, раз ты ему не позвонила и пришла за помощью ко мне.

Папик? Какого папика они все время упоминают?

— Или у него на тебя сегодня было всего пять минут? Заехал проверить, ждешь ли ты его так же преданно, как и раньше?

До меня доходит, что Макс принимает Сергея Михайловича за моего любовника. Бред какой-то!

— Я, в общем-то, могу понять желание солидного адвоката содержать ручную девочку. Не удивляйся: естественно, я пробивал всех жильцов дома, в котором собираюсь жить. Так что я в курсе, кто такой Никитин. А вот ты… Не такая уж ты и ручная, раз хвостом перед Раевским вертишь. Впрочем, твое стремление найти спонсора помоложе тоже объяснимо. Но поверь, Олег — это совсем не то, что ты представляешь в своих розовых мечтах.

— А ты, можно подумать, то самое! — нет вы посмотрите на него!

— А я тебе могу помочь, — он складывает руки на груди. — И помогу, раз ты пришла, но условия ты знаешь.

Непробиваемый идиот!

— Как же так? Я же такая вся падшая женщина, а ты все равно хочешь чего-то от меня, — утирая злые слезы, огрызаюсь я.

— У меня на это свои причины, — Макс остается невозмутим.

Смотрю на него и не могу взять в толк: он же помог мне той ночью. Совершенно безвозмездно. И вчера у подъезда помог. И дурачился с этими горошками. Макс снимал мою паническую атаку, да весьма специфическим способом, но он мне помог.

Значит, есть в нем что-то человеческое.

Не верится, что он может так со мной поступить. Готова поверить, что может отказать в помощи, но, что он за это меня… Нет. Возможно, мне все-таки удастся его убедить, что он ошибается на мой счет. Постепенно. Сейчас он точно не готов меня выслушивать.

— И как ты себе это представляешь? — задаю очень волнующий меня вопрос.

— В красках, — хмыкает Лютаев.

Я вспыхиваю от воспоминаний о вчерашней ночи.

Я ведь не остановила бы его вчера, если бы он захотел продолжить. Почему ему не приходит в голову за мной просто поухаживать, я же не жду сразу кольцо и свадьбу! У нас могло бы все получиться…

Видимо, я его не вдохновляю на романтические отношения и в качестве девушки не интересую. Вспоминаются слова Олега про отношение Макса к содержанкам. Если бы он знал, что это не про меня, он бы вел себя по другому?

Однако, Раевского содержанки не смущают, откуда такая щепетильность у Лютаева?

Он считает меня продажной девицей, в мои слезы он не верит…

— Я верю, что ты меня не обманешь, — сглатывая начинаю я осторожно. — Но где гарантия, что ты мне действительно сможешь помочь? Вдруг я соглашусь на твои условия, а потом останусь ни с чем?

— Твои предложения? — лицо Макса приобретает хищническое выражение, как у зверя почувствовавшего, что добыча дала слабину.

Надо же. Значит, и он заинтересован в этой сделке.

— Я выполню условия после того, как ты разберешься с этим вопросом… — надеюсь, что к тому времени мне удастся до тебя достучаться.

— Не пойдет, — отпирается Макс. — Я, конечно, не дам тебе уйти от ответственности, но при таком раскладе я не чувствую в себе энтузиазма браться за это дело.

— И что ты хочешь? — кажется, кто-то успешно загоняет меня в угол.

— Допустим, аванс.

Я обалдеваю от самой формулировки.

Аванс? Это как? Полежать рядом сейчас, а все остальное потом?

— Э… И в каком размере ты хочешь получить аванс? И когда?

— Ну, до начала оказания услуг, — Лютаев делает вид, что задумывается. — Допустим, поцелуй. Меня устроит сегодня.

— Мы уже сегодня целовались, — робко напоминаю я.

Хотя то, что произошло в его машине, больше напоминает порку, чем прелюдию.

— Это не считается.

У меня вытягивается лицо. А не выйдет ли так, что после аванса Макс скажет, что и он не считается? Видимо, у меня выразительное лицо, потому что Лютаев говорит:

— Начиная с этой минуту обещаю играть честно и соблюдать договор.

Что-то в этой фразе кажется мне неправильным, но я не могу вычленить, что именно.

— По рукам, Карина? — торопит он меня.

— Только поцелуй? — уточню я.

— Только безобидный поцелуй, — подтверждает Макс с подозрительной ухмылкой.

— По рукам, — решаюсь я.

Поцелуй я переживу, мы с Максом уже три раза целовались, и ничего, все обошлось. А что там будет, когда проблема разрешится, еще неизвестно.

— Ну тогда целуй.

— Я? — сказать, что я в шоке, это не сказать ничего.

Он скептически приподнимает бровь, мол, что не так? Ты же должна внести аванс. Черт.

Макс стоит совсем близко, но не делает ни малейшей попытки мне помочь.

Поднимаюсь, хотя хочется вжаться в кресло посильнее.

Так, убеждаю себя, в этом нет ничего страшного. Я уже делала это с ним. И первые два раза мне даже понравилось. Главное, не показывать ему, что его поцелуи мне приятны.

Плюс этой шокирующей ситуации в том, что сейчас я даже про следователя с его Сапегиным забываю напрочь, и меня больше не колотит. Или это чай такой удачный.

Я все еще не решаюсь поцеловать Максима, это как-то… Ведь это парни должны целовать девушек, а не наоборот, не правда ли? Вытираю о леггинсы вспотевшие ладошки. Макс, не меняя позы, продолжает напряженно ждать.

Но вот вроде бы и тянуть дольше некуда, я делаю шаг вперед и оказываюсь вплотную к Лютаеву. Он такой высокий, что моя макушка ниже его плеча. Как целовать-то? На кресло, что ли, влезть?

Макс, кажется, и сам понимает возникшую сложность, но корона на голове, видать, не позволяет пойти на уступки.

Несмело кладу ладони ему на грудь и, поднимаясь на цыпочки, скольжу руками вверх, пока не удается обхватить могучую шею. Настойчиво склоняю Макса к себе, и он поддается.

Осторожно прижимаюсь к его сомкнутым губам на секунду.

Я понимаю, что это не то, чего ждет Макс, но не знаю, как это сделать. Я, что, должна сама засунуть ему язык в рот?

Но Лютаев не дает мне отстраниться. Я так и остаюсь, прижавшись к нему и стоя на цыпочках. Мои губы почти касаются его, я чувствую его дыхание.

Икры ног уже сводит, а он меня не отпускает.

— Я не знаю, как это сделать… — жалобно признаюсь я.

Но Макс мне, кажется, не верит.

— А ты попробуй показать мне, как для тебя это важно, — хрипло подсказывает он.

И я снова тянусь к нему приоткрытым ртом. Кончиком языка трогаю его губы, и…

Дальше происходит нечто невероятное, неуловимое и совершенно сжигающее меня дотла.

Безобидный поцелуй, говорит он.

Отзываясь на мою робкую попытку, Лютаев сметает ответным поцелуем все преграды из здравомыслия.

Лишь первое мгновение я чувствую его властные губы, беспощадный язык, вторгающийся в мой рот, все, что происходит потом, тонет в шуме крови в ушах, стуке сердца…

Прихожу в себя, когда Макс сам прекращает поцелуй.

Он каким-то непостижимым образом сидит в кресле, а я на нем верхом. Его рука греет и без того горячее тело под моим топом, продолжая перекатывать сосок между пальцами. Другой рукой он удерживает мой затылок.

Словно вспышки в мозгу яркие отрывки: это был не один поцелуй, я еще ощущаю тающие прикосновения к беззащитному горлу, чувствую до сих пор, как Макс посасывает мочку уха, как я кусаю его за нижнюю губу.

— Хорошо, Карина, — шепчет Лютаев мне на ухо, не убирая руки от груди и продолжая играться с соском, — аванс засчитан.