Девочка Лютого

Глава 40. Моя девочка

Мне становится немного страшно.

Все так быстро происходит.

Макс сделает меня женщиной, и я уже никогда не стану прежней.

Назад уже не отмотаешь.

Я смотрю в Максу в лицо, но на нем нет и тени сомнения. Только решительность и голод. В свете того, что он говорил в тренировочной комнате, я понимаю, чего он хочет добиться этим «я хочу, чтобы ты видела». Картина того, что сейчас произойдет, врежется мне в память навсегда.

Как граница между «до» и «после».

Пальцами он раздвигает губки и, приставив головку, уверенно надавливает. Макс жадно следит за тем, как она погружается, у него играют желваки, губы сжаты.

— Девочка моя, — хрипит он, когда у меня от волнения все сжимается и сдавливает вторженца. — Кариночка, расслабься, иначе я кончу прямо сейчас, а я собираюсь сделать тебя своей.

Протолкнув головку, Макс нависает надо мной, опираясь на локти, и, глядя мне в глаза, медленно погружается в меня.

Я жалобно всхлипываю в момент, когда рубеж пройден, а Лютаев еще сильнее стискивает зубы. И когда Макс заполняет меня до конца, он впивается мне в губы, выпивая вырвавшийся стон.

— Девочка, ты же знаешь, так должно быть, — шепчет он, покрывая лихорадочными поцелуями мое лицо. — Прости, мне не жаль. В следующий раз будет лучше…

Замерев во мне ненадолго, Макс дает мне привыкнуть к подрагивающей внутри меня плоти и только потом начинает медленно двигаться.

Не зная, куда деть руки, я кладу ему их на плечи.

Я чувствую все: его длину и то, как он распирает меня, как скользит по вдоль стеночек, иногда надавливая на что-то чувствительное.

Спустя несколько медленных и глубоких погружений, Макс, почувствовав некоторую свободу, наращивает темп.

Прислушиваясь к этим ощущениям, незаметно я начинаю заводиться. Не так, как от прежних ласк Макса, но все же возбуждение берет верх.

Я как заколдованная смотрю на раскачивающуюся в такт толчкам цепочку Лютаева.

Ощущая там внизу растущее напряжение, которое жаждет выплеснуться, я сильнее сжимаю руки на плечах Макса.

Поняв, что мое тело включилось в эту древнюю игру, Макс перестает сдерживаться. Он утыкается лицом мне в шею, просовывает под меня руки и, прижимая к себе, начинает в меня вколачиваться. Мелкие и быстрые толчки Макс чередует с медленными и глубокими, не давая себе прийти к финишу слишком быстро. А на меня катится темная волна, спазмами добираясь до женской сути по покрытому испариной телу, заставляя меня подталкивать бедра навстречу. Я вся словно один оголенный нерв.

— Девочка моя, как у тебя сладкая… — бормочет он. — Мокренькая, тесная…

Смущение от этих комплиментов только усиливает чувственность момента.

В какой-то момент Макс окончательно теряет выдержку и закидывает мои ноги себе на плечи. Обхватывает мою попочку и вонзаясь с размахом в мою хлюпающую мякоть на всю длину он доводит себя до разрядки, лишь в последний момент выйдя из меня и забрызгав живот горячими каплями.

Рухнув рядом, Лютаев притягивает меня к себе подмышку. Повернув ко мне голову, он нежно целует меня.

— Ты не кончила, но мы это исправим.

Прячу лицо у него на груди.

Не знаю, как ведут себя после потери невинности женщины, но я испытываю неловкость и желание завернуться в покрывало как в кокон с головой.

Но Макс, переведя дух, поднимается с кровати, сгребает меня в охапку и несет в душ.

Меня одолевает внезапная и острая стыдливость. Я чувствую себя такой беззащитной, что свет в ванной кажется мне слишком ярким, глаза Макса слишком внимательными, и я прячусь в распущенных волосах.

И когда понимаю, что, настроив воду, Макс не собирается оставлять меня одну, а намеревается искупать меня, я готова провалиться.

— Я сама, не надо… — бормочу я, спрятав лицо в ладонях, но меня никто не слушает.

— Олег сказал, ты — балерина. А почему ты не танцуешь в театре? — спрашивает он настолько внезапно, что я поднимаю на него глаза.

Серьезно? Сейчас?

Я, конечно, догадываюсь, что Макс спрашивает это, чтобы меня отвлечь, но этот вопрос чересчур внезапный.

Пока я таращусь на него, он забирается ко мне под воду и встает у меня за спиной. Да, так немного легче. Я стесняюсь смотреть сейчас ему в лицо.

— У меня травма, я теперь просто преподаватель танцев. Постоянные нагрузки мне противопоказаны.

— А тренер в фитнес-клубе себя разве не нагружает? — намыливая меня, уточняет Макс.

— Я веду крайне облегченную программу, и она как раз рассчитана на укрепление, — вздыхаю я.

— В чем дело? — Макс улавливает мое недовольство.

— Я бы хотела работать с детьми.

— Хорошее желание, — одобряет Макс. — Мне не нравится, что вокруг тебя крутится столько мужиков.

— Вообще-то ко мне на занятия ходят только женщины!

— Все равно, мне нравится, что ты работаешь в «Амодее», — я слышу в его голосе сердитые нотки.

— Тебе не угодишь. Содержанка — плохо, тренер — опять нехорошо, — ворчу я и получаю шлепок по попе.

А когда я пытаюсь возмутиться, Макс с головой окатывает меня водой.

— Ты — моя девочка, и я настаиваю, чтобы ты уволилась, — он разворачивает меня лицом к себе, и взгляд его меняется с недовольного на совсем иной.

— Я тебе докажу, что слушаться меня тебе понравится.