Девочка Лютого

Глава 42. Старые знакомые

Макс знает Гордеева, но стоит ли его впускать?

В отношении Олега реакция Лютаева мне была более или менее понятна.

Не впускать Дениса, мне как-то неуютно, Гордеев все-таки слово свое держит даже пять лет спустя. Сделать вид, что никого нет дома?

Денис снова жмет кнопку, я хочу тихо отступить от двери, но больно ударяюсь бедром о тумбу и непроизвольно чертыхаюсь.

— Карин, ты? Не прячься. Охрана у подъезда сказала, что девочка Лютого дома.

Ох. Гремлю замками.

— Не трусь, Жизель, не сожру, — ухмыляется Гордеев, заходя в квартиру. Он непроизвольно смотрит на мои лодыжки, но сейчас шрам уже побелел, истончился и почти незаметен. Заметив, что я босиком, он разувается.

Надо же. Я думала, такие крутые перцы плюют на подобные вещи.

А он почти не изменился. Я откровенно разглядываю Гордеева. Только еще больше заматерел. Такой себе городской волчара. Сколько ему сейчас? Тогда было лет двадцать семь или двадцать восемь, и он уже гремел. Сейчас, стало быть, года тридцать три. Но я бы сказала, что он выглядит старше.

— Насмотрелась, — усмехается он, но не вздорно. — Веди, куда кости бросить.

Веду на кухню, потому что не знаю точно, куда можно гостям. Я в Максовой планировке до сих пор не разобралась.

На кухне при дневном свете еще раз убеждаюсь, что внешне Гордеев стал еще жестче и опаснее. Если Макс просто выглядит угрожающе, то в Денисе как будто взведена пружина, в любой момент готовая отпустить курок. Последняя встреча состоялась у нас с ним зимой, тогда я думала, что таким здоровяком он выглядит из-за верхней одежды.

Сегодня Денис одет в голубые джинсы и белую рубашку, и я вижу, что он такой же качок как Раевский.

И усмехаюсь себе.

Такой вот портрет молодого российского политика.

Может, я именно поэтому не подозревала в Олеге танцевальных талантов? Люди с такой массой тела редко легко двигаются. Интересно, Гордеев умеет танцевать?

А Гордеев усаживаясь тоже времени не теряет и разглядывает меня. Насмешливо пробежав взглядом по очевидно Максовской футболке, он резюмирует:

— Выходит, у охраны верные сведения. Раз ты не просто все еще здесь, а в таком виде и, — он кивает на зону приготовления, где я уже положила продукты, — хозяйством занимаешься, значит, вы с Максом нашли общий язык. Что ж, я тебе еще и личную жизнь устроил, а ты не здороваешься даже.

Я понимаю, что на самом деле не проронила ни слова, наверно, это выглядит грубо.

— Извини, растерялась. Не ожидала тебя увидеть, — тараторю я.

— Расслабься, детка. Ты уже пришла в себя, или еще винишь во всех своих бедах меня? Если нет, то, думаю самое время угостить меня кофе. Я заебался сегодня.

Запускаю кофеварку. Не очень представляю, как с ним разговаривать. Явно не в том тоне, что разговаривала с ним тогда. Хмыкаю. Юльку бы сюда.

— Вы с Максом договорились встретиться? — прощупываю я почву.

— Договорились, — соглашается Денис. — Правда, позже и в другом месте, но я освободился раньше. Перелет был в рань несусветную. Башка до сих пор трещит.

Я ставлю перед ним чашку.

— А Макс в курсе, что ты к нему пришел? Он должен скоро вернуться, но, может стоит дать ему знать? — робко уточняю я.

В отличие от себя из прошлого, сейчас я действительно перед ним робею.

— Угу, Лютый прискачет как наскипидаренный и завалит меня работой. Дай передохнуть, Жизель, говорю же, башка трещит.

— Тебе бутерброд сделать?

Даже как-то неловко. Но предложить шикарных блюд не могу, азу и то в разобранном виде. Хочешь — сырое мясо кусай, хочешь — от чеснока откусывай.

— А с чем? — заинтересовывается моим предложением Гордеев.

— С бужениной, — вспоминаю я результаты своей продуктовой ревизии.

— Давай три, — великодушно разрешает он и усмехается моему удивлению. — Че смотришь? Я не всегда одну черную икру жрал.

Пока я терзаю ножом хлеб и буженину, Денис располагается поудобнее, вытягивая ноги и попивая кофе.

— У Лютого синдром гиперопеки, — внезапно осчастливливает меня информацией Гордеев и, разумеется, полностью приковывает мое внимание. — Я это тебе говорю, чтоб ты заранее смирилась. Он будет тебя контролировать, оберегать, поступать так, как считает нужным для твоей безопасности. В целом его можно понять.

— Что ты имеешь в виду?

— Да, ладно? На тебе, конечно, мяса так и не наросло, но ты вроде выросла уже. А все взрослые женщины собирают информацию о своих мужиках, — видно, что Денис развлекается за мой счет. — Хочешь сказать, еще не собрала все слухи и сплетни?

— Ну… Не все, но кое-что довелось услышать, — решаю я не врать. Этот все равно расколет.

— Тогда ты в курсе истории Верой.

— Верой? — переспрашиваю я, а внутри что-то скребется. Неужели я ревную?

Гордеев смотрит на меня со смешком в глазах. Явно раскусил мои нехитрые эмоции.

— Жизель, у тебя на лице написано. Вера была подругой его детства, в одном дворе росли. Она его еще всю школу тянула по какому-то предмету. Деталей, увы, не знаю. Мы, мужики, народ такой: не любим обсасывать все эти сантименты. Вера втрескалась в Серегу, двоюродного брата Макса. А чем дело кончилось, тебе наверняка уже рассказали.

Задумчиво киваю.

— Ты, дорогая, меня, конечно, радуешь, но, если ты еду мне все-таки отдашь, я буду рад я еще больше.

Заслушавшись Дениса, я настрогала аж шесть бутербродов, но вместо того, чтобы отдать ему, я почему-то поставила их на микроволновку, а сама стою, распустив уши.

Хозяйка года, блин!

Торопливо подсовываю тарелку Денису и подливаю кофе.

У меня сегодня день дежавю.

Точно так же я кормила Раевского в надежде на информацию о Максе.

— Мда, с родственником Максу не повезло. Сорвался он, когда узнал Веркину судьбу. Себя винил, к тому моменту он уже несколько раз вытаскивал Серегу всякого дерьма. Я считаю, надо было его еще в первый раз оставить в тюряге, когда он человека на мотоцикле сбил насмерть. Поймали его, вот и пусть гнил бы в тюрьме. Все равно человеческого в нем уже ничего не было. Много крови Меркушкинский сопляк Максу попортил.

— Кто? — холодея переспрашиваю я.

— Меркушкин Сергей, двоюродный брат Макса и сынок ректора политехнического университета. Единственное, что в жизни правильно сделал — повесился.

— Он кого-то сбил? — не желая верить тому, что слышу, снова уточняю.

— Мужика какого-то. Нормального. Молодой еще был, вроде женат был, может, и дети были. Я уже не помню, у меня тогда своих проблем было хоть жопой жуй. Кстати, бутерброды шикарные. Там кофе еще остался?

На автомате я выливаю остатки кофе в чашку Гордееву, а в голове бьется одна только мысль.

Почти шесть лет назад у меня на глазах возле дома был сбит насмерть мой отец. Водитель мотоцикла, совершивший наезд, — Сергей Алексеевич Меркушкин.