Девушка и дракон

9. Дом старого оружейника

Если в прихожей было тепло, то в следующей комнате ей показалось невыносимо жарко.

Яшма за все это время на Сэнику даже не взглянул. Открыл большой шкаф — главное достояние комнаты, — вытащил оттуда темный сверток. Бросил на кровать. Вышел, чтобы меньше чем через полминуты вернуться и с усмешкой, не предвещающей ничего хорошего, протянуть Сэни что-то небольшое и белое.

Из глубины дома Кварц рявкнул: «Яшма!», и капитан камней, не добавив ни слова, вышел.

Темным свертком оказалось огромное шерстяное одеяло. Белым — большая мужская сорочка из тонкой накрахмаленной ткани. Сэни всхлипнула и начала переодеваться.

Она подвернула рукава сорочки, которая была ей чуть не до колен, завернулась в одеяло и устроилась на краешке кровати. Свою вымокшую и грязную одежду аккуратно сложила у входа: завтра, так или иначе, ей в этом возвращаться домой.

Скрипнула дверь, пропуская капитана камней. Яшма переоделся в узкие черные штаны и такую же белую сорочку, какая досталась и Сэни. Кварц позаботился всех своих гостей переодеть в сухое.

В руке у него была большая дымящаяся кружка, над головой плыл светящийся магический шар. Сэни вскочила навстречу, и кружка тут же оказалась у нее в руках, а одеяло сползло на пол.

От взвара сладко пахло травами и ягодами, но пить не хотелось. Сэни сделала маленький глоток и поставила кружку на край стола.

Молчание повисло опасно раздутым пузырем, готовым лопнуть.

«Что я сделала не так?» Мысль металась в голове, и ответа не было.

Яшма стоял вполоборота, смотрел в черное глухое окно. Всего в полушаге, можно рукой дотянуться. И бесконечно далеко.

— Пей, — устало сказал он, — иначе завтра заболеешь. Надолго.

Сэни кивнула, но к кружке не притронулась.

В черное окно вяло стучали капли. Что я сделала не так?

— Пей.

«Потом. Если ты не хочешь говорить со мной, и даже смотреть на меня, то почему не уходишь?».

— Если я в чем-то виновата, прости… — тихо сказала она.

— Ты?

Яшма резко обернулся. Сэни показалось, что он зол и раздосадован.

Но, точно как тем утром на дворцовой лестнице, его ладони коснулись ткани на ее плечах. Тонкого льна.

Внимательный, все понимающий взгляд, слабая улыбка. Долго-долго.

Если сейчас он уйдет, вы больше не встретитесь.

И Сэни шагнула вперед, позволяя объятьям сомкнуться, ткнулась лбом куда-то в ключицу, в складку у ворота. Почувствовала, как совсем рядом бьется сердце. Захотелось замереть так навсегда, не дышать и не двигаться. И чтобы никогда не наступил завтрашний день…

Она отважилась поднять взгляд. Ох, и напрасно! Теперь не отвернешься, не спрячешься, не забудешь. И слов никаких не нужно. Только не размыкать объятий, только слышать рядом его ровное дыхание. Коснуться кончиками пальцев его щеки, губ, шеи… почувствовать ответную ласку…

«Сэни… родная моя девочка. Что же мы с тобой делаем…».

Сэни зажмурилась и прошептала:

— Лучше всю жизнь жалеть о том, что было, чем о том, чего не было, правда?

Яшма улыбнулся, плотнее прижав ее к себе. «Ладно, ты… но я-то что делаю?»

— Я даже не смогу позвать тебя замуж.

Она прижала пальцы к его губам — не надо. Не говори ничего: я тоже все это знаю. Все это, и немного сверх того…

Яшма поцеловал ее. Висок, глаза, губы. Не стало ни прошлого, ни будущего, от вселенной остался кусочек размером с эту маленькую комнату, озаренную слабым магическим светом. Только для них двоих. Только для них, под тихий стук дождя, под шелест леса за окном.

А подушка пахнет знойной летней травой. И ночь скоротечна, а у Яшмы под ключицей маленький белый шрам. И самые нежные руки, и самые добрые в мире глаза…

И надо успеть запомнить каждый миг этой ночи. Все-все-все. Как потом судьба ни сложится, этого у тебя никто не отнимет…

Сэни проснулась, когда первые лучи ненастного утра еще только собрались осветить мир. Были слабые сумерки. Яшма спал. Сэни поняла, что лежит у него на плече. Все тело ныло, каждая мышца и каждая косточка. Но это ничего. Это всего лишь усталость…

Совсем скоро нужно будет бежать домой, возвращаться в обычную жизнь, как в старое и удобное, но заношенное и бесцветное от времени платье. Если вчера ее хватились, то ой, как трудно будет объяснить свое ночное отсутствие. Мыслимое ли дело — молодая незамужняя девушка где-то бродит целую ночь! Сэни предположила, что с этого момента за ней начнут постоянно приглядывать, и из замка выбраться не получится даже за ягодами на ближайшую поляну.

Ничего. Это все не страшно, и вряд ли продлится долго. Это будет всего лишь наказание за проступок, а не ежедневный, выматывающий, все перемалывающий страх. Как же она, оказывается, его боялась, этого полковника Гинрада. Но тогда она была одна и знала, что помощи ждать не от кого, и что никакого просвета впереди…

А сейчас все сложится по-другому.

Она улыбнулась, вгляделась в лицо спящего рядом мужчины, придумывая для него ласковые глупые слова, которые так и не скажет вслух. Осторожно поправила упавшие на глаза пряди. Яшма проснулся, потерся щекой о ее ладонь. Потом почему-то нажал ей на кончик носа.

«Поедешь со мной в Тваргу?».

И добавил вслух, наверное, чтобы слова звучали весомее:

— Здесь тебе будет трудно.

— Оверт скоро уедет. А мать… она часто болеет. Если ее и я брошу…

— Сэни…

Она вопросительно посмотрела на него, и услышала:

— Ничего. Просто Сэ-ни.

От двери раздалось деликатное покашливание. Это, оказывается, их услышал Кварц. И теперь стоял в дверном проеме со свечкой в руке. Смотрел он осуждающе.

Яшма быстро сел, потянулся за штанами.

— Вот что, командир… ну… иди, что ли дров наколи. Подсоби товарищу. А я пока с девушкой поговорю. И полечу заодно.

Видимо, у Кварца вообще не входило в привычку здороваться.

Когда Яшма безропотно вышел, подмигнув на прощание Сэни, Кварц неспешно поставил свечу на стол, и сел на уголок кровати. Ровно туда, где вчера сидела «в ожидании судьбы» Сэни.

— Сэника Диньяр, — начал он хмуро, — я надеюсь, вы понимаете, как это все должно закончиться?

— Разумеется, — словно добросовестная ученица начала перечислять девушка. — Сегодня двор уедет из Ихарны. И он… тоже уедет. А я вернусь домой. И мы, наверное, больше никогда не встретимся. А потом мне придется выйти замуж. Наверное, за этого масляного Дорирада. Мать считает, что он будет достойным хозяином Семи Ручьев.

Кварц усмехнулся и кивнул. Что-то свое он понял из этой короткой речи. Что-то, что заставило его поменять мнение о Сэни и о том, что случилось этой ночью между ней и его командиром.

— Ложитесь на живот. Не нужно меня стесняться, я врач. Не нужно задерживать дыхание. Вот так… отлично. Как ни странно, вчерашнее приключение обошлось без последствий. На счет сегодняшнего… не знаю. Как собираетесь объясняться дома?

— Если мое отсутствие вообще кто-нибудь заметил. Я в Ручьях что-то вроде домашнего привидения. Надеюсь просто незаметно пробраться домой… — она вздохнула, — Только тогда придется поторопиться, а то слуги у нас встают рано. Но если меня все-таки искали… скажу, что попала в грозу. Правду скажу — что мальчика придавило деревом, и я не могла его оставить. А потом…

— А потом мимо ехал я на своей телеге. А поскольку был сильный дождь… и уже стемнело… я любезно пригласил вас в свой дом. У меня тут есть слуги и ученики, любой подтвердит, что так и было. И знаете, Сэника… пожалуй, я сам вас довезу до замка. Вы не против?

Сэни, конечно, против не была.

— Сейчас вам принесут ваше платье, можете отдыхать.

— Мое платье?

— Ну да. Его успели немного почистить и высушили. Вот верхней юбки только нет. Вероятно, вы где-то по дороге ее потеряли. — Взгляд старика на миг стал лукавым.

— Когда был дождь, мы под ней прятались. Только юбка — не очень удобная крыша. Такая тяжелая… наверное, ее потом в озеро унесло… а как тот мальчик?

Кварц помрачнел:

— Не понимаю, как он вообще выжил. Там не только переломы, там еще болевой шок. И нарушение речи. И зрение еще не восстановилось.

Сэни поежилась.

— В дерево попала молния. А он был рядом, в воде.

— Я представлял себе что-то подобное. Очень уж повреждения характерные. Отдыхайте, Сэни. Времени у вас еще много.

Сэни поверила. Попробовала снова заснуть — сон не шел. Странным образом после посещения Кварца ей стало легче. И очень захотелось есть.

Подросток лет четырнадцати, наверное, один из учеников мастера, принес кувшин с теплой водой и тазик. Вслед за ним пожилая служанка внесла платье. Оно действительно выглядело чистым. Только странно незавершенным без верхней юбки-чехла с разрезами по подолу.

Сэни увидела, что к кувшину прилагается мыло и кусочек морской губки, и почувствовала острую благодарность к обитателям этого дома.

К завтраку она вышла свежей и причесанной.

Ей все время хотелось улыбаться. Глядеть на то, что происходит вокруг, и улыбаться всем, кто есть рядом. Кварцу, самолично хозяйничающему у печки. Ученику, тайком стянувшему со стола кусок сладкого пирога. Серому вальяжному коту, устроившемуся на подоконнике. Кот одним желтым глазом нес мышиный караул, а другим глазом сладко спал и видел сметанные сны…

Вошел Яшма — влажные волосы забраны в хвост, рубашка расшнурована у ворота, и тоже мокрая. Сэни залюбовалась им — простая одежда королю шла куда больше, чем все эти дворянские шелка и бархаты, тяжелые и изукрашенные, словно лавка ювелира.

Кварц распорядился:

— Умывайся, и к столу. А мне еще надо навестить пациента. Это быстро.

— Там еще остались неколотые бревна, — предупредил Яшма. Но, тем не менее, отправился исполнять.

— Кто из них кому командир? — вполголоса спросила Сэни у ученика.

Тот пожал плечами:

— Когда как. Но вообще-то Яшма главный. А Кварц, он просто всех учит. И Яшму учил. Он говорят, даже самого Оникса учил… хотя, я не верю. Оникса-то я однажды видел. Он уже седой.

Действительно. Трудно не подчиняться собственному учителю. Вот это да! Получается, здесь, в долине Ивлы, совсем рядом друг от друга жили целых два Камня! А может, и больше? Вот бы поподробней узнать… Хотя, усадеб, деревень и даже замков на Ивле много. И вверх, и вниз по течению.

— Ну вот. — Сказал вернувшийся Кварц. Сейчас ребята придут, и можно завтракать.

Одного из «ребят» Сэни узнала. Черноглазый русый парень, что был во дворце, Графит.

Второй представился Сердоликом. Он был явно младше черноглазого. Рыжеватый, круглолицый, улыбчивый. Он принес большой кувшин молока. Последним вернулся Яшма. Он упорно не желал обратно превращаться в короля и, кажется, это устраивало всех присутствующих.

Завтрак прошел весело. Сэни было немного удивительно, что ей оказывают столько внимания. Все было не так, как дома, но она быстро привыкла.

А потом все засуетились. Графит занялся подготовкой телеги, Кварц на куске пергамента быстро и неразборчиво что-то писал для домашних. Яшма седлал серую длинноногую лошадь, на которой сюда прибыл. Сердолик таскал из дому в телегу какие-то тяжелые свертки.

Только Сэни было нечем заняться. И она просто смотрела, как Камни работают. Деловито, привычно. И каждый знает свое место.

«Сэника Диньяр, с вашей подачи я начинаю верить, что для этого мира еще не все потеряно!».

Сэни сразу поняла, что это сказал Кварц. Каким-то образом это оказалось совершенно ясно и просто.

«Почему?».

«Я не видел, как наш командир улыбается, уже демон знает, сколько лет».

«Он раньше часто улыбался».

«Не предайте его, Сэника Диньяр. И вот еще что… если вам будет трудно. Если будет тяжело, зовите. Меня, или любого из нас».

Сэни кивнула. Она была уверена, что все самое плохое позади. А значит, никого не придется звать на помощь. Но все равно, как же это замечательно, знать, что ты не одна…

Подошел Яшма. На прощание обнял ее, крепко-крепко, так что дыхание замерло. Ничуть не стесняясь никого, кто был в тот момент во дворе.

Так, молча, проводил до телеги и помог забраться. А потом вскочил на свою серую лошадь и умчался, взмахнув рукой.

А может, так правильней, подумала Сэни. Чтобы без слез и причитаний. И без обещаний, которые, может быть, никогда не будут выполнены.

Кварц устроился спереди, Сердолик легко вспрыгнул в телегу и сел напротив, у задней стенки. Сэни увидела, что со двора им машут, и помахала в ответ.

Дождь все еще моросил, но старенький тент из грубой ткани, пропитанной смолой, немного защищал путников от влаги. До дома было совсем недалеко. Что-то ждало ее впереди?

У перекрестка телега остановилась.

— Что там? — спросил Сердолик, но ответ не понадобился.

Откинулся полог, и в телегу забрался Яшма. В руках — маленький букет лесных колокольчиков.

Сэни взяла его, и чуть потрясла возле уха, словно и вправду ожидала услышать звон. С цветов полетели маленькие брызги, а стебли были теплыми там, где их держали.

— Я за тобой приеду.

— Не обещай.

— Сэни, ты, кажется, мне не веришь?

Она пожала плечами.

— Верю. Потому и прошу — не обещай.

— Почему?

— Я попробую объяснить. Ты не смейся, пожалуйста. Я плохо умею объяснять. Все дело в том, что… верный выбор и правильный выбор — это же не всегда одно и тоже. И… я не хочу, чтобы, когда тебе придется выбирать, тебе мешали… такие вот обещания.

— Провидица ты моя! Все видишь, кроме самого главного.

— Самого главного?

— Да. Я за тобой приеду. Это не обещание. Это необходимость, от которой вам, юная госпожа, не отвертеться.

Сэни промолчала в ответ.

С облучка под полог сунул голову Кварц.

— Яшма, как ни печально вас прерывать, но тебя во дворце, вполне возможно, уже ищут. Ты не сможешь надурить всех жителей Ихарны при всем своем обаянии.

— До встречи, Сэни!

— До встречи…

«…ваше величество», — печально додумала она.

Кварц подал ей руку, и Сэни спрыгнула на землю. Ворота родного замка были распахнуты. Там, на дворе, суетились слуги. Похоже, они собрались кого-то искать по лесу. «Кого-то! Понятно кого. Значит, и мать, и Оверт, непременно узнают, что меня не было дома. А вот и сам Оверт… когда успел вернуться?»

— Мы вовремя, — вполголоса заметил Кварц. — Со двора, кажется, еще никто не ушел…

У Сэни замерло сердце. Она шепнула:

— Очень много людей. Кажется, здесь все… и двоюродный брат тоже.

— Это хорошо. Идем.

Первой их заметила Сильма, она стояла ближе всех к воротам. Всплеснула руками, заголосила:

— Да вот же она, непутевая, идет! Весь дом с ума сходит с самого утра, а ей и дела нет!

Их с Кварцем мгновенно обступили. И конечно, Оверт был одним из первых, кто подлетел к ним. Губы у него кривились от бешенства.

— Где ты была? Ведь тебя не было всю ночь, так? Служанка принесла воду в твою комнату, и видела, что постель была не тронута. Мать не переживет, если кто-нибудь об этом узнает. Это же… это позор. Ты, никчемная, бестолковая курица без крупицы мысли в голове…

Сэни набрала воздуха, чтобы ответить, но Кварц ее опередил.

— Ну что вы, господин Оверт. Ваша сестра всю ночь мирно спала в своей комнате. Неужели вы не помните, что сами видели, как она туда поднялась? Ровно так, как это бывало раньше?

Оверт не мог этого видеть. Сэни прекрасно помнила, что ушла из Ручьев раньше, чем вернулся из города брат. Но вопреки всему он медленно кивнул и нахмурился.

— Верно… поднималась. Но… комната… постель… служанка клялась, что все было так, как она оставила вечером.

— Мне не спалось, — взволнованно сказала Сэни. — И я… я задремала в кресле.

— Вот именно, — уверенно сказал Кварц. — Вы же знаете привычку вашей сестры вставать до света.

— Все время вскочит ни свет, ни заря, — проворчала Сильма, — и бродит по дому, смотрит везде… а чего смотрит, раз даже не собирается никому рассказывать?

Кварц добавил:

— Совершенно напрасная тревога. Девушка просто убрела туда, где ее никто не подумал искать…

Оверт хлопнул себя по лбу:

— Я же хотел проверить дядюшкины комнаты. Знал же, что она туда частенько ходит. И как только никто не заметил, что она на улицу пошла? Удивительно. Ладно. Все. Вопрос решен. Возвращаемся в дом. А ты…

Сэни упрямо смотрела на брата.

— Ты… чтобы я больше не слышал о твоих утренних прогулках. Завтрак уже остыл. Ступай в дом!

Кварц шепнул ей на ухо:

— Идите. Теперь любой из них подтвердит, что вы всю ночь были в своих комнатах.

— Но как…

— Тсс!.. Всему свое время, Сэника Диньяр. Всему свое время.