Девушка в полосатом шарфе

12

В подъезде стояла гулкая тишина. Время — двенадцать ночи. Когда-то она точно так же пришла к нему без предупреждения… С тех пор прошла целая жизнь.

А может, не стоит?..

Весь вечер она мерила шагами квартиру, она не смогла остаться у мамы, она не находила себе места. Она размышляла, когда пойти к нему, что сказать… и может, вообще — отдать шарф пани Ижек?

А потом, когда ночь вступила в свои права, поняла — что не может больше ждать и сомневаться. Не выдержит больше без него ни дня, ни часа, ни минуты… Дверь никто не открывал. В груди шевельнулось что-то, похожее на ревность. Интересно, почему вечером его нет дома? У него — новая девушка? Кира позвонила еще раз, с усилием надавив на звонок. С тем же результатом.

— Да что же это такое? — беспокойно переступая с ноги на ногу и уже откровенно ревнуя, бормотала она. — Черт побери! Ну где же ты?

В этот момент щелкнул замок, и дверь медленно поползла внутрь. В темной прихожей стоял лохматый Ян и тер полотенцем мокрую голову. Из одежды на нем были только джинсы. По груди красиво стекала капля воды. Кира почувствовала, как сердце проваливается куда-то вниз живота и рождает там знакомое волнение.

— Ну, кому не терпится? — недовольно произнес Ян, и голос его оборвался, когда Кира шагнула к нему. Ее тут же переполнило нежностью, жалостью, а еще — раскаянием из-за того, что он — дома, просто принимал душ, а она подозревала бог знает что!

— Яник… Ян… Ты собирался спать?

Он молчал, настороженно глядя на нее. Полотенце висело у него на шее, создавая невыносимо соблазнительный образ.

— Зачем ты пришла? — Он тяжело задышал, сжимая губы.

— Я… Вот. Ты забыл в Нью-Йорке. — Она протянула шарф.

— Спасибо. — Ян отступил в глубину коридора, стремительно распахивая дверь еще шире. — А ну — заходи!

— Ян, только, пожалуйста, не делай глупостей. — Кира быстро вошла к нему в квартиру, чувствуя, как на щеках загорается румянец.

— Ты имеешь в виду — не набрасываться на тебя и не насиловать?

— Ну… не в этом дело…

Он захлопнул дверь и тут же прижал Киру к стене, нависая над ней, словно убийца над жертвой. В его движениях была ярость и крайнее нетерпение:

— Теперь ты выслушаешь меня до конца и ответишь на все мои вопросы!

— Да, я пришла к тебе именно за этим, — с достоинством отвечала она, чувствуя, как коленки начали мелко дрожать. Кира не понимала, что терзает ее сильней: страх перед его необузданным темпераментом или желание.

Он прерывисто дышал ей в лицо. От него пахло мятой и знакомым парфюмом, который казался ей теперь неотъемлемым составляющим их объятий.

— Зачем я тебе нужен? Зачем? Что ты опять со мной делаешь?

— Что я с тобой делаю? Я тебя хочу.

— Хочешь?

— Хочу.

Ян заскрипел зубами.

— И все? То есть ты просто пришла меня соблазнить, а назавтра объявить, что я свободен!

Кира непроизвольно погладила его плечи, забралась под полотенце и, обняв, попыталась притянуть к себе. Ян вздрогнул, словно по нем пропустили ток, и перехватил ее руки в свои.

— Ты пришла добить меня? Да?

— Нет!

— Тебе мало одного мужчины? Тебе мало этого негодяя…

— У меня нет никого, кроме тебя!

— Ах, поэтому!

— У меня никого нет, ты слышишь? И не было после тебя! И не будет, между прочим! — Она закрыла глаза и отвернулась, вздернув подбородок.

— После меня?

— Да.

— Не было?

— Да!!!

— Ты врешь! — А руки уже держали ее совсем по-другому: нежно и нетерпеливо. А дыхание участилось. На несколько секунд Кире показалось, что всем своим существом Ян стремится к ней, что мысленно он уже обнимает и раздевает ее… Но совершить все это наяву ему мешала гордость.

— Ты пришла потому, что у тебя давно не был мужчины?

— Господи, нет, конечно! То есть — да… То есть… Ян.

Кира вдруг замолчала и посмотрела на него. Они совершенно не похожи с родным братом! Ну ни капли! Это прекрасно, мелькнуло у нее в голове, иначе целовать Яна было бы невозможно.

Ян держал ее за запястья и порывисто дышал, приближая свое лицо.

— А я вот возьму сейчас… зацелую тебя до смерти всю, целиком… — Голос его оборвался, и он продолжил хрипло: — А вместо продолжения — отправлю домой!

— Ну… ты же не последний… — Кира попыталась улыбнуться.

— Не последний. Но могу. Чтобы ты почувствовала себя на моем месте.

— Ну, Ян! Ну все хорошо! Теперь все будет хорошо!

— Что будет хорошо? Ты по-соседски будешь иногда навещать меня, чтобы реализовать свои эротические фантазии?

— О чем ты?!! Ян, я пришла к тебе…

— Вот об этом, Кира. Я не хочу суррогата, а настоящих отношений ты не сможешь мне дать.

— Смогу. Ян… — Она уже дрожала вся: от макушки до пят. Да, когда этот мужчина находится рядом и смотрит ТАК — трудно думать о чем-то другом…

— Врешь! — Он вскользь коснулся губами ее шеи, и Кира непроизвольно вскрикнула. Ей показалось, что она обожглась. Каждая клеточка кожи кричала: «Я желаю его! Я очень сильно желаю этого мужчину!».

— Ян, — прошептала она срывающимся голосом. — Я пришла повторить ту ночь. У меня никогда раньше не было таких ночей.

— Правда?

— Правда!

Ян впечатал ее в стену, прижимаясь всем телом, и она ясно почувствовала, как он возбужден.

— А, впрочем, черт с тобой!

— Да!

— Мне все равно.

— Да!

— Мне все равно, кого ты любишь, мне все равно, с кем ты спишь, но сегодня ты будешь только моей!

— Да! Я-а-ан! — Кира попыталась обнять его, но он крепко держал ее руки, разведя их в стороны и прижав к стене, словно она была пленница.

— Сегодня… я буду делать все, что мне нравится! И что тебе нравится… Я же помню, что ты любишь… — Он целовал ее так, что Кира рассыпалась на тысячи мелких кусочков.

— Ян! О-о-о, Ян! Я всегда буду твоя!

— Мне все равно, мне все равно… — рыча, повторял он, словно заклинание, одной рукой удерживая обе ее ладони на стене, над головой, а другой — расстегивая домашнюю рубашку у нее на груди. — Я хочу тебя всю целиком!

— Ян.

— Кира.

…И у них была целая ночь, а потом еще — целый день и снова ночь любви. И оба знали, что впереди еще — тысячи таких ночей и дней, когда хочется видеть только одного человека из целого мира, хочется целовать и ласкать только его… И им было хорошо и свободно, никто не слышал и не мог потревожить их страстный, неудержимый и безрассудный диалог… Диалог двух любящих тел.

Кира забыла обо всем, что так долго мучило ее и так больно закончилось. Сейчас она просто любила Яна. Желала, получала, удовлетворяла и отдавала, но при этом — любила… Они были измотаны, переполнены, но ни в коем случае не пресыщены друг другом…

Кира проснулась первой и долго с нежностью смотрела на спящего любимого мужчину. Он был так безмятежен, так беззащитен во сне! Не в силах противостоять искушению, она наклонилась и поцеловала его.

— Девочка моя любимая, — прошептал он и проснулся. — Кира!..

— Как ты сказал? — тихо спросила она.

— А как я сказал? Я назвал тебя по имени.

— А еще?

— А еще — не знаю. Я спал.

— Я знаю, — проговорила она тихо, взяв его лицо в свои ладони. Так когда-то она держала голову Дэвида, но сейчас совершенно искренне забыла об этом!

— Что ты знаешь? — Он почему-то тоже начал говорить шепотом.

— Я люблю тебя, Ян.

— Что?!!

— Я. Тебя. Люблю. — И она поцеловала его в губы.

Лицо его побледнело, как тогда, когда она призналась, что любит другого.

— Ну что с тобой?

— Ты это говоришь мне? Ты меня ни с кем не путаешь?

— Да, тебе. — Она улыбалась. — И мне тоже все равно, что ты думаешь, но с этого дня я буду преследовать тебя всюду, пока ты не начнешь отвечать мне взаимностью!

— Кира!

— Правда.

Они долго смотрели друг другу в глаза: Ян с подозрением и надеждой, а Кира с веселой безмятежностью. Наконец он улыбнулся и привлек ее к себе:

— Я сам буду преследовать тебя всюду, если ты вздумаешь сказать, что это была шутка.

— А это была не шутка. Надеюсь, что и ты говорил правду, когда бормотал во сне.

— А что я бормотал?

— Ты сказал: «Девочка моя любимая». Это — про меня?

Ян улыбался и молчал, откинувшись на подушку.

— Ну? Ты пошутил?! — Кира притворно нахмурила брови. — Или вспомнил кого-то еще?

— Может быть.

— Эй! Я тебя сейчас задушу подушкой!

— Ну… Как это называется…

— А ты скажи как есть.

— Девочка моя любимая! Это была правда. И это всегда будет правдой. Разве ты еще этого не поняла?..

В воскресенье утром позвонила пани Ижек и заявила, что желает видеть Киру в гостях, в деревне под Нимбурком, откуда, собственно, и началась история с яблоками. Вчера семья Киры и несколько приезжих родственников тоже собиралась в тех краях, чтобы отпраздновать пятидесятилетие папы. Кира так и не попала на праздник, будучи чрезвычайно занятой выяснением другого важного вопроса: где они с Яном будут жить — на третьем или на четвертом этаже. Всю субботу они, пугая соседей, ходили по лестнице туда-сюда и спорили, где лучше. У Киры было уютней, а у Яна — широкая кровать.

Пани Ижек положила конец их распрям, заявив, что сама поселится в обеих квартирах, если они немедленно не приедут к ней в деревню сегодня или завтра.

— Значит, с нашей замечательной бабулей вы подружки? — спросил Ян, положив трубку после таинственного пятиминутного перешептывался с пани Ижек.

— Я бы не стала называть нас подружками… Хотя она мне нравится. Боевая старушка! А когда она успела тебе об этом сообщить? Сейчас?

— Нет, сразу, как вы вернулись. Она живет у мамы с папой, а мне частенько названивает. Я у нее — любимый внук.

— Да-да. Она нас с тобой уже заочно просватала.

Ян улыбался, обнимая ее:

— Видишь, какая она прозорливая! — Он немного помолчал. Видно было, что его мучил совсем другой вопрос. И Кира уже знала какой.

Она нежно прижалась к нему, сплетая пальцы на их руках, как он любил.

— Ян. Она все рассказала мне про… тебя и Дэвида. И давай мы больше не будем говорить на эту тему никогда.

— Выходит, ты ошибалась?

— В чем?

— Когда говорила, что сильно любишь его.

— Ошибалась.

— Потому что два дня назад ты сказала мне эти же слова.

— Я все время буду повторять тебе их: я люблю тебя.

Он покачал головой:

— А может быть, ты снова ошиблась?

— Ян! В чем ты сомневаешься?

— Я сомневаюсь в том, что мне так повезло.

— Ян…

— И все-таки я не понимаю.

Кира опустила лицо. Она и сама не понимала. Ян — самое лучшее, что у нее есть. А Дэвид… Нет, об этом лучше не думать! Говорить было чрезвычайно трудно, слова с трудом вылезали из горла.

— Послушай, Ян. Это было какое-то наваждение, я… не знаю… я придумала его себе и полюбила… Как волшебного Принца… А он оказался другим, совсем другим, реальным человеком. Я не могу тебе этого объяснить! Пожалуйста: пусть это останется во мне.

— Хорошо. Прости. Я больше не буду спрашивать. Главное, чтобы ты… впрочем, мы скоро с ним встретимся.

— Как встретимся? — опешила Кира. — Он же в Нью-Йорке.

— Бабуля сказала, что ей «удалось вразумить блудного внука». Когда она улетала домой, Дэвид пообещал скоро вернуться. Кроме того… его здесь ждут. — Ян спокойно смотрел ей в глаза.

— София?

— Да.

— А ты…

Он пожал плечами. Как ей показалось, искренне:

— А я давно выкинул эту историю из головы. И если бы не ты, даже не вспомнил бы о ней.

Кира почувствовала что-то вроде раскаяния:

— Эта история не повторится, Ян. Я тебе клянусь всем, что у меня есть!

— Я верю… — Он бережно поцеловал ее.

Но Кира потом еще долго не могла успокоиться. Вечером, выходя в парк, чтобы прогуляться перед сном, она неосознанно оглядывалась по сторонам: вдруг Дэвид уже в Праге? Вдруг он идет сейчас по этой улице? Ведь он не знает, что с его братом повторилась старая история…

Она прижалась к спасительному плечу Яна и закрыла глаза. Удивительное ощущение мира и уюта приходило к ней, когда он был рядом. Ян — просто подарок судьбы. И она, правда, любит его. Совсем по-другому, чем Дэвида, но точно — любит!

И, наверное, пани Ижек права: сама судьба благословила их быть вместе. Ну и Мотька немного помог.

— Слушай! — воскликнула Кира. — Этот засранец не отвечает мне, а у тебя я все стеснялась спросить, а потом было не до того…

— Какой засранец?

— Мотька. Так вот, скажи: вы — друзья? Он пригласил тебя потому, что ты — его друг? А вовсе не лучший пиарщик.

— Ничего себе! — Ян даже остановился. — Вот это заявочки!

— Нет, ну для меня — ты, конечно, лучший. А вообще — вы…

— Да, конечно, друзья, — торопливо ответил Ян.

— А зачем он сводничал? Решил устроить твою личную жизнь?

— А вот это ты у него сама спроси.

— «Сама спроси!». Когда я еще его увижу? Ян только зачем-то посмотрел на часы и пожал плечами:

— Завтра.

— Завтра?

— Я тут ни при чем! Честно! — Пани Ижек игриво всплеснула руками. — Это все — мальчишки!

На широком диване, словно модели на выбор, сидели Мотя и Вальтер. Они кокетливо смотрели на Киру и улыбались. Эффект от последнего акта пьесы, которую разыграла пани Судьба, оказался гораздо более сильным, чем Кира могла себе предположить. Она открывала и закрывала рот, словно рыба, выброшенная на сушу. Ян и пани Ижек стояли чуть поодаль, в партере, и гордились произведенным впечатлением, словно режиссеры-постановщики. Впрочем, это было недалеко от истины.

Кира постепенно приходила в себя, и сотни, тысячи вопросов, роившиеся у нее в голове, вырывались наружу невнятными репликами и возгласами. Наконец все они сложились в более-менее целостную картину, и Кира резюмировала свое отношение к происходящему:

— Но это же чудовищно! Все четверо — братья?!!

— Да! — с гордостью сказал Матвей. — Жаль, что Дэвида нет.

— Он, как всегда, присутствует только незримо, — едко вставил Вальтер.

— Ха-ха! Точно!

— По крайней мере, дорогая, — пани Ижек ласково положила руку ей на плечо, — я могу наконец-то видеть этих обормотов вместе. И все — исключительно благодаря тебе.

Кира медленно проговорила, показывая пальцем на Мотю:

— Ни за что бы не подумала, что этот старый сводник — тоже ваш внук!

— Эй, поаккуратней! Я ведь могу и уволить.

Она кивнула:

— Ничего, я и так уйду.

— Это не сводник, а самый настоящий бабник! — фыркнула пани Ижек. — Я вижу его каждый день с разными девчонками, а бедная жена мучается от ревности! Да! Тебе должно быть стыдно!

— А мне и стыдно. Но не часто. И не сильно.

— Они все — бабники. Представляешь, Кира? Кроме Яника.

— Ничего подобного! — капризно вставил Вальтер. Он все не мог успокоиться, что Кира, из-за которой он из прекрасного огромного Нью-Йорка притащился в Прагу, досталась его брату. Всегда из всех родственников самое лучшее доставалось Яну! Ну и Дэвиду иногда перепадало тоже. — Ян тоже — не промах.

— А почему у вас у всех разные фамилии? — втянув голову в плечи, спрашивала Кира.

— Не забывай, что у меня было трое мужей, дорогая, и от каждого — по мальчику! Вальтер — Смихов, Мотя — Добржанский, Дэвид и Ян носят мою фамилию, от моего последнего мужа.

Кира во все глаза смотрела на Яна. А ведь ни разу! Ни единого разочка она не удосужилась заглянуть в документы и посмотреть его фамилию! Они вместе оформляли билеты, они вместе устраивались в офисе, и за все полтора месяца Кира так и не узнала, что Ян тоже — Ижек! Она бы обязательно вспомнила пани Ижек и, наверное, догадалась бы о совпадении: внук-телезвезда…

— А почему вы вот… Это… Так сегодня… это мне все показываете?

— Ты хочешь сказать, зачем я так все преподнесла?

— Да.

— А как еще? Просто, когда я сказала Янику, что мы с тобой — приятельницы, он открыл мне тайну, что ты вообще-то и с Мотей знакома. Э-э-э… Кстати. Ты ПРОСТО у него работаешь? — Пани Ижек испытующее смотрела, но не на Киру, а на шаловливого внука.

— Просто работаем и ничего личного!

— Кира, это правда? Он ни разу не приставал к тебе?

— Никогда! — отчаянно соврала Кира ради Яна.

— Да она просто не в моем вкусе…

— Нахал!

— Но шансы есть.

— Хам!

— Правда, маленькие.

— Сводник!.. Бабник!

— Эй!.. Убьешь начальника! Больно, Кирка!.. Убивают!

На некоторое время в комнате завязалась потасовка, в которой участвовали все. Отмолотив Мотю диванной подушкой, Кира вернулась в свой угол, где стояло кресло.

— Все это, как ты понимаешь, чрезвычайно меня повеселило, — заметила пани Ижек, держась за сердце и тоже тяжело дыша.

— Еще бы! Такой цирк!

— Нет, Мотя. Меня повеселило, что вы с Кирой знакомы уже год с лишним. Ну уж, когда из Штатов прилетел Вальтер и объявил, что разыскивает некую девушку Киру, то у меня просто не осталось вопросов! — Пани Ижек торжествующе смотрела на нее, как детектив, который раскрыл трудное дело. — Ты — просто находка для нашей многочисленной, дружной семьи! Ты — создана для того, чтобы дружить с нами!

— Причем — сразу со всеми! — наипошлейшим голосом вставил Мотя.

Кира поперхнулась, изо всех сил пытаясь сохранить светское выражение лица.

— Впрочем, ну их, мальчишек! Пойдем-ка приготовим чай и немного посплетничаем с глазу на глаз.

— Угу.

— И ты еще обзывала меня старым сводником! — донесся до них голос Матвея. — Да я как увидел вас с Яном вместе, сразу понял: вы созданы друг для друга!

Кира запустила в него еще одной подушкой.

— А!.. Я же как лучше хотел! Вином угощал! Чтобы вы…

Последняя подушка полетела на диван.

— Пойдем, Кира! — Пани Ижек тянула ее за руку, многозначительно распахнув глаза и понизив голос. — Нам надо бутербродов нарезать!

— А чего он?

— Не бойся, деточка, — сразу зашептала пани Ижек, едва они скрылись из комнаты. — Ни Мотя, ни Вальтер не знают, что Яник и Дэвид снова делили одну девушку на двоих. Они думают, что вы с Дэвидом знакомы по работе.

— Если бы еще они делили! — вырвалось у Киры со вздохом.

Пани Ижек устремила пронзительный взгляд на нее и вдруг заговорила светским голосом:

— Да… Женщины в нашем роду, конечно, всякие бывали…

— Тут уж ничего не поделаешь.

Пани Ижек помолчала, словно на что-то решаясь, и сказала:

— Я имею в виду… ты заметила, Кира, как Вальтер и Дэвид похожи?

— Да. Вот Ян ни капли не похож на Дэвида, хотя они — родные… А почему?

— Я же говорю — женщины в нашем роду ведут себя как-то странно… Спят с разными братьями… Делают, что хотят, в общем!

Кира покосилась на пани Ижек, но та сделала наивно-простодушный вид, который говорил только об одном: ее возмущает вероломство старшей снохи. И младшей — тоже.

— В общем, Кирочка, — неожиданно сказала она, ласково беря ее за плечи, — ты понимаешь, что идеально вписываешься в нашу большую дружную семью?

— Что вы имеете в виду?!! На что это вы намекаете?

— Нет, я ни на что не намекаю! Просто… ты — наша, я это чувствую. И когда вы с Яном поженитесь…

— Вообще-то он мне не предлагал. — Кира почему-то покраснела.

— А! Куда он денется!.. Так вот, ты родишь мне пару-тройку правнуков, очаровательных пацанов, похожих на Яна и Дэвида.

— Вы с ума сошли! Я не буду изменять Яну!

— Конечно нет. Не будешь. Ты еще юная… Ах, мне бы твой максимализм! Ну ничего, с годами поймешь, что я была права…

— Никогда вы не будете правы!

— А хочешь, я открою тебе еще одну интересную тайну?

— Я уже боюсь ваших тайн.

— Ничего страшного. Тебе не приходило в голову спросить, как меня зовут?

— А как вас зовут?

— Меня зовут Кира.

— В смысле?

— В смысле — мы с тобой тезки.

— Как тезки? Пани Ижек…

— Да-да.

— Вас зовут Кира?!!

— Да, дорогая. И скоро, как я понимаю, у нас совпадут и фамилии, пани Ижек-младшая?