Джейн Спитфайр. Шпионка и чувственная женщина

Глава 11 «Эй, девочка, поди сюда», – сказал старый сенатор

– Эй, девочка, поди сюда, – сказал старый сенатор, примерявший кожаную ковбойскую шляпу, когда Джейн возвращалась через сад в здание посольства.

– Что это еще такое?

– Я бы так хотел быть настоящим техасцем. Но мне не дано, и поэтому купил эту шляпу. И пою техасские песни, – ответил сенатор, баритоном затягивая «О, Сюзанна». Он исполнил еще несколько современных песен со своей приемной родины.

– Знаешь, старина, а ты мне очень нравишься, – рассмеялась Джейн.

– Это почему? – удивился сенатор.

– Ты – единственный мужчина, который не хочет затащить меня в постель.

– Не то чтобы не хочу… Но я уже слишком стар. Я – дьявол. Кассандра. Предсказатель будущего. И если ты меня поцелуешь, я, наверное, умру.

– Ты знаешь, что случится в будущем?

– Именно поэтому я сказал: «Эй, девочка, поди сюда». Я хочу рассказать тебе о будущем. Оно ближе, чем кажется. Эта страна закончит плохо. Даже очень. Помнишь тех троих депутатов, довольных, во дворце президента? Они умерли вчера в драке. Зарезали друг друга. Их семьи объявили одна другой кровную месть. Все закончится бойней. Смотри: политики в этой стране – главная опасность! Тебе надо что-то делать. Выход есть, но только ты одна во всем мире можешь его найти…

– Подожди, – попросила Джейн, заметив, что к ней бегом приближаются четыре референта. Она отошла от сенатора и приняла их прямо в саду, под пышной секвойей, специально привезенной из Штатов, чтобы та давала глубокую, прохладную тень, на что не способны менее величественные деревья.

Референты сообщили самые неотложные новости.

1. Вооруженные бригады уже показали себя с самой лучшей стороны. Убито около сотни человек – рабочих, крестьян и студентов. Террор ширится, население охватывает страх.

2. 250 агентов смогли подвигнуть бандитов на непопулярные в народе действия, как то: закладка бомб в кафе, из-за чего пострадали невинные люди; убийство нескольких членов Национальной гвардии вместе с соседями или родственниками; атаки на густонаселенные кварталы, опять же сопровождавшиеся жертвами. Бандиты теряют поддержку в стране, приток новых членов в банды замедлился.

3. Командующий Национальной гвардией крайне недоволен сложившимся положением и готовит государственный переворот.

– Еще рано, – откомментировала Джейн. – Приведите ко мне командующего как можно скорее. Он бродит и мечтает встретиться со мной.

Джейн отпустила референтов и вернулась к сенатору, который все распевал свою техасскую песенку, играя в мини-гольф.

– Давай, старый дьявол, старая Кассандра, расскажи мне о будущем. Итак, страна катится в пропасть?

– Именно.

– И что же я, по-твоему, могу сделать? Оккупировать одна всю страну? Разогнать Конгресс? Раздавить ногтем всех бандитов? Я – всего лишь слабая женщина. Неглупая, чувственная, да, но женщина…

– Есть политическое решение, и только одно.

Джейн была заинтригована:

– Так что я же должна сделать, по-твоему?

Напряженная пауза.

– Найти Магическую формулу! – серьезно сообщил сенатор гнусавым и мрачным голосом.

Фраза поразила Джейн в самое сердце. Она совсем позабыла о Пяти формулах. И вот старик напоминает Джейн о ее долге, о ее миссии. Без всякой задней мысли, вовсе не стремясь с ней переспать. Он только хочет ей добра. Верный товарищ. Да, этот южноамериканский сенатор заслуживает поста шерифа в каком-нибудь городке Среднего Запада…

Джейн многозначительно улыбнулась ему.

– Магическую формулу… Так ты о ней тоже знаешь?

– Я – старый дьявол, старая Кассандра…

– Да, мне надо ее найти. Но где, черт возьми? Кому это известно? След. Мне нужен след! Больше ничего!

Тяжелое молчание.

– След надо искать…

– Стой! Ты правда знаешь?

– Да.

– Подожди, – Джейн перебила его, срывая с секвойи зеленое манго. – Хм, этим русским есть чему поучиться. – Внутри фрукта был спрятан микрофон высокой чувствительности.

Оба улыбнулись: никто не может обвести вокруг пальца прекрасную Спитфайр! Она же продолжала настаивать:

– Так где формула?

– Это опасно, Джейн. Не знаю, должен ли говорить…

– Я уже встречалась со всеми опасностями! Если надо, встречусь еще раз!

– Я не хочу твоей смерти.

– Скажи! Я приказываю!

– Во Дворце правительства.

– Где именно?

– В Потайном зале. Рядом с лазаретом есть лестница, которая спускается вниз. Она ведет в Потайной зал – без окон, с одной только дверью. Там и спрятана формула. Может быть, еще не поздно. Спасай нас, Джейн!

– Я сделаю все, что от меня зависит. К сожалению, госсекретарь против того, чтобы действовать по примеру Дисгрэйсфулландии. Говорит, что это вредит имиджу МРУ. Но я во что бы то ни…

– Я еще не все сказал.

– Продолжай.

– Формула спрятана за семью замками.

– Я открою их!

– Кроме того, в зале кое-кто есть.

– Солдаты?

– Хуже: пантера! Черная, как ночь. Голодная. Жестокая. Прекрасная. Беспощадная.

Все эти определения, кроме первого, подходили и к самой Джейн, и потому она не устрашилась. Поблагодарив сенатора, она заверила его, что добудет формулу и спасет страну от морального и политического банкротства, угрожающего ей. Перед расставанием Джейн задала еще один вопрос:

– Ты уверен, что не хочешь заняться со мной любовью?

– Мое сердце…

– Ну ладно… – Джейн нежно поцеловала его в губы.

Старый сенатор был прав: поцелуй всколыхнул все его внутренности. Он упал и через несколько мгновений был уже мертв.

Врачи посольства пытались воскресить его, но безуспешно. Джейн пришла в голову идея получше. Она пристально глядела на тощее тело, распростертое на площадке для мини-гольфа, на ковбойскую шляпу, на остекленевшие глаза, уставленные в секвойю (смешно: Джейн предупредила русских, что манго на секвойе не растут), и эта обстановка необычайно шла ему: даже Рембрандт, мастер светотени, не мог бы написать мертвого сенатора со всеми нюансами. Картина – или скульптура – должна была бы называться «Собачья преданность».

Джейн приказала, чтобы тело зарыли прямо здесь, на месте смерти, в той же позе, и чтобы забальзамировали все вокруг: траву, кустики, цветы, колибри, даже мячик для гольфа. Превосходный случай применить технику objet trouvй (у Джейн был диплом по искусству, полученный в Сорбонне).

Отдав указания, она вернулась к себе – готовиться к борьбе, жестокой борьбе, первобытной борьбе, ждавшей ее.