Дикарь и леди

Глава 3

Мистер Бертран стоял в самом конце коридора, заложив руки за спину и глядя в узкое оконце. День был солнечный, однако в коридоре царил полумрак — свет почти ще проникал в коридор из-за его широкой спины. «А если бы он танцевал, то, наверное, ужасно не повезло бы той девушке, которой он мог бы наступить на ногу», — неожиданно подумала Марисса.

Однако у нее не было причин не верить братьям, утверждавшим, что Джуд Бертран — настоящий джентльмен. У него были ужасно широкие плечи, и, наверное, потребовалось много ярдов материи, чтобы закрыть эти плечи. Но все же следовало признать, что сюртук сидел на нем безупречно. Да и волосы мистера Бертрана были подстрижены очень аккуратно.

Тут он пошевелился, солнечные лучи осветили его голову, и стало ясно, что волосы у него не совсем темные, а с каштановым оттенком. «Возможно, в юности они у него были почти рыжие», — подумала Марисса. И если так… Ох, какими же рыжеволосыми могут оказаться его дети! И этого никак не избежать, потому что она, Марисса, тоже рыжая.

Марисса собралась подойти к нему, но что-то ее остановило, и она замедлила шаги, потом остановилась.

«А может быть, Питер Уайт — не столь уж плохой выбор, — промелькнуло у нее. — Он ведь довольно остроумен… И вокруг него всегда толпятся друзья…»

Она уже хотела незаметно уйти, но тут мистер Бертран вдруг повернулся к ней и с легким поклоном произнес:

— Рад видеть вас, мисс Йорк.

Тут взгляды их встретились, и Марисса, покраснев, пробормотала:

— Доброе утро, мистер Бертран.

Он улыбнулся, и его улыбка, как ни странно, оказалась довольно приятной.

— Так как же, мисс Йорк? Могу ли я проводить вас в столовую? Вы ведь собирались позавтракать, не так ли?

Марисса снова покраснела. Она прекрасно поняла: на самом деле он спрашивал вовсе не о завтраке. Он спрашивал, согласна ли она выйти за него замуж в конце месяца. И может ли он сделать вид, что является поклонником, просящим ее руки. А сделать это следовало по одной простой причине: потому что она потеряла невинность прошедшей ночью в комнате для шитья.

Щеки Мариссы заполыхали, и она, потупившись, ответила:

— Да, разумеется, мистер Бертран. Почту за честь.

Он кивнул, но по выражению его лица она поняла, что ее ответ немного удивил его.

Впрочем, Марисса сама себе удивлялась. Еще совсем недавно она даже представить не могла, что выйдет замуж за такого мужчину, как этот. Ведь она любила красивых и элегантных, а Джуд Бертран…

Однако Марисса не могла бы назвать его безобразным, во всяком случае, сейчас, когда он обращался с ней так любезно. И все же его лицо… Оно было словно вырублено из камня, причем на носу имелась трещинка — как будто резец скульптора соскользнул в этом месте. А брови у него располагались под таким углом, что казалось, он все время хмурится. К тому же эти его невероятные габариты…

Да, было совершенно очевидно: этот огромный и сильный мужчина создан либо для тяжелой работы, либо для войны, — но отнюдь не для бальных залов.

Но тут он шагнул к ней, чтобы предложить ей руку, и она тотчас же почувствовала, что от него исходит довольно приятный запах.

Рука же его, как и следовало ожидать, оказалась прямо-таки гигантской. И наверное, она была необычайно сильной. Вероятно, это могло бы даже успокаивать — ведь мистер Бертран должен был оберегать и защищать ее. Но увы, он был незнакомцем, поэтому она не испытывала ничего, кроме смутного беспокойства.

Они направились в столовую, и Марисса с некоторым смущением пробормотала:

— Я очень сожалею, что не познакомилась с вами раньше, мистер Бертран. Приношу свои извинения…

Он с усмешкой ответил:

— Вам нет нужды извиняться. Я и не ожидал, что сумею привлечь ваше внимание.

Они переступили порог столовой, и Марисса, окинув взглядом комнату, с облегчением вздохнула; оказалось, что все уже позавтракали и в столовой осталась лишь одна гостья — ее престарелая двоюродная бабушка Офелия.

Пристально посмотрев на мистера Бертрана, Марисса тихо сказала:

— Я не понимаю, почему вы это делаете.

— Почему я привел вас сюда? Разве вы не голодны?

— Ох, я не об этом. — Марисса досадливо поморщилась и, еще больше понизив голос, спросила: — Почему вы решили ухаживать за мной?

Они приблизились к буфету, и Джуд так же тихо ответил:

— Потому что вы мне нравитесь.

— Но вы же меня совсем не знаете…

Джуд едва заметно улыбнулся:

— Нет, мисс Йорк, это вы не знали меня. А я-то прекрасно вас знаю. И вы мне понравились с того самого момента, как я впервые увидел вас.

Невольно отпрянув, Марисса уставилась на собеседника. А он снова улыбнулся. Причем смотрел на нее так… словно знал о ней какой-то секрет. Впрочем, он действительно кое-что о ней знал. Знал, как ужасно она сглупила накануне…

— Но вы никогда не приглашали меня на танец, — заметила Марисса.

— А вы бы сказали «да»?

Марисса промолчала. Она прекрасно знала, что под каким-либо предлогом отказалась бы танцевать с ним. Марисса почувствовала себя виноватой и из-за этого рассердилась.

— А вы были столь малодушны, что побоялись услышать от меня «нет»? — спросила она, язвительно улыбнувшись.

— Напротив, я был настолько смел, что не стал вам мешать. Вам ведь очень нравятся элегантные молодые люди, не так ли?

— Очень нравятся?.. — пролепетала она в растерянности.

Неужели он каким-то образом узнал ее секрет? Нет-нет, конечно, он просто имел в виду, что ей нравится танцевать с элегантными джентльменами.

А мистер Бертран вдруг подмигнул ей и, кивнув на буфет, спросил:

— Так мы позавтракаем, мисс Йорк?

Марисса с облегчением кивнула; теперь у нее появится время для обдумывания этого странного разговора. Но почти тотчас же возникла еще одна проблема — шагнув к буфету, мистер Бертран жестом дал понять, что намерен ее обслужить. Что ж, он демонстрировал прекрасные манеры… И был за завтраком весьма любезен — как и многие другие джентльмены. Плохо было одно: все мужчины почему-то считали, что настоящая леди должна быть чрезвычайно умеренной в еде.

И конечно же, мужчины ошибались. У нее, Мариссы, был прекрасный аппетит.

Но ей приходилось лишь вздыхать и улыбаться, сидя за столом. Приходилось делать вид, что она совсем не голодна. А потом, когда все покидали столовую, она почти всегда возвращалась сюда… Особенно в тех случаях, когда ей предстояло отправиться на длительную конную прогулку.

— Прошу вас… — Мистер Бертран снова кивнул на буфет. — Подходите, пожалуйста. Пока что я не могу сказать, что знаю ваши вкусы. Так что позвольте мне сыграть роль слуги. — Взяв обеими руками блюдо, он поднес его поближе к девушке и добавил: — Пожалуйста, накладывайте себе.

Марисса в изумлении посмотрела на своего кавалера. Потом положила себе на тарелку копченого лосося, ложку тушеных яблок и два кусочка бекона. После чего украдкой взглянула на мистера Бертрана. А он одарил ее все той же загадочной улыбкой — словно знал какой-то ее секрет.

«Хотя очень может быть, что его улыбка просто кажется загадочной, — подумала Марисса. — Вероятно, это из-за того, что у него слишком уж широкое лицо».

Закусив губу, Марисса добавила себе еще три кусочка бекона; при этом она старалась смотреть только на тарелку. Когда же она снова подняла глаза на мистера Бертрана, его улыбка стала еще шире.

«Какой странный мужчина», — думала Марисса, накладывая в свою тарелку кое-что и с других блюд.

После того как Марисса наконец отошла к столу, Джуд наполнил и свою тарелку, затем тоже направился к столу.

Когда же появился слуга с чаем, мистер Бертран вместо чая попросил кофе. Повернувшись к девушке, спросил:

— Может, и вам кофе, мисс Йорк?

Она уже собиралась сказать «нет», но прикусила язык. Многие из мужчин предпочитали кофе, но все леди пили чай, так как считалось, что дамы должны пить именно чай. Марисса все же как-то раз попробовала сделать глоток кофе, но этот напиток ей ужасно не понравился — показался горьким и резким. Однако она снова его попробовала бы… если бы решилась.

Посмотрев на чашку с дымящимся «респектабельным» чаем, Марисса наконец ответила:

— Нет, спасибо. Я лучше выпью чаю.

— Как пожелаете, — с улыбкой сказал мистер Бертран.

Марисса прекрасно понимала, что ей следовало получше познакомиться с этим мужчиной, но получалось так, что едва ли не каждое его слово повергало ее в смущение. И она знала, почему так получалось. Все дело в том, что мистер Бертран… начинал ей нравиться.

А она не хотела, чтобы он ей понравился! И она не станет любить его только за то, что он предложил ей лишний кусочек бекона или глоток «запретного» напитка.

Тут бабушка Офелия поднялась со своего места и направилась к выходу.

— Желаю вам приятного утра, леди Офелия! — громко сказала Марисса.

Глуховатая женщина молча кивнула и вышла из комнаты. И теперь, когда они с мистером Бертраном остались одни, Марисса решила поговорить с ним откровенно — она не умела увиливать и кривить душой. Пристально взглянув на него, Марисса заявила:

— Видите ли, мистер Бертран, мне нелегко об этом говорить, но дело в том, что у меня, в сущности, нет выбора… из-за сложившейся ситуации.

Совершенно ровным голосом — словно речь шла о погоде — он ответил:

— Заверяю вас, вы можете говорить со мной совершенно свободно. Я полностью осведомлен об обстоятельствах дела, и они меня нисколько не смущают.

— Но я… я не понимаю вас. Как такое может быть?

— Мисс Йорк, возможно, ваш брат говорил вам, что мой отец — герцог Уинтроп. А вот моя мать не относится к числу уважаемых женщин.

— Но я полагала…

Марисса в смущении умолкла.

— Моя мать — оплачиваемая компаньонка, если можно так выразиться.

— Компаньонка? У кого?

— У любого джентльмена, которого она пожелает полюбить в тот или иной момент.

— О!.. — Марисса еще больше смутилась. — А я думала… Да, понимаю.

— Мать любила моего отца много лет, но он был не единственный ее поклонник, и она, разумеется, не была его женой. Следовательно, вы можете говорить со мной совершенно свободно. И вовсе не потому, что я просто вежлив. Я знаю, что вы были с мужчиной прошлой ночью. И еще раз повторяю: меня это совершенно не смущает.

«Вы были с мужчиной…» Сердце Мариссы гулко заколотилось, и она нисколько не сомневалась: мистер Бертран прекрасно видел, как залились румянцем ее щеки. Да, выходит, что он все-таки знал: она улеглась на кушетку, задрала юбки и позволила Питеру Уайту… сделать это. А ведь она надеялась, что он знал не все — то есть не всю правду.

— Я выпила слишком много вина, — прошептала Марисса.

Он с невозмутимым видом пожал плечами:

— Такое часто случается в подобных ситуациях.

— Мистер Бертран, но я пытаюсь разобраться, пытаюсь понять, какие у вас цели.

Марисса почувствовала, что начинает злиться.

— Я уже все вам объяснил, мисс Йорк. Вы мне нравитесь. Разве этого не достаточно?

Her, не достаточно! Потому что в этом нет смысла! Вы ничего не знаете обо мне. Знаете только о том ужасном поступке, который я совершила. Что же вам может понравиться во мне настолько, чтобы вы захотели на мне жениться?

Он улыбнулся и сделал глоток кофе.

— Итак, я слушаю вас, мистер Бертран.

Он молча поставил на стол чашку — она казалась до смешного маленькой в его огромной руке. Затем поднес к губам салфетку — ее белый цвет резко контрастировал с его смугловатой кожей. Что ж, неудивительно, что она сначала приняла его за арендатора. Вполне вероятно, что среди предков этого человека действительно были арендаторы.

Но тут он пристально посмотрел на нее, и Марисса поняла, что его глаза излучали самоуверенность герцога. Когда их взгляды встретились, она невольно потупилась, а он отчетливо проговорил:

— Так вот, мисс Йорк, вы мне нравитесь, потому что вы — грешная. Ведь не может быть большего блага для мужчины, чем добрая и грешная жена. Вы согласны?

Эти его слова показались Мариссе настолько шокирующими, что поначалу она даже не осознала их до конца. Неужели он действительно назвал ее «грешной»? Да как он посмел?

— Мистер Бертран, мне кажется, вы забываетесь! — прокричала она. — Да вы совершенно не…

Она едва не задохнулась от гнева.

Он вдруг поднялся из-за стола и тихо сказал:

— Я уверен, что вы правы, мисс Йорк. Поэтому считайте, что отчитали меня. А теперь, если не возражаете… Дело в том, что я опаздываю на охоту. — Он поклонился и с улыбкой добавил: — Всего доброго, мисс Йорк.

И, развернувшись, направился к двери.

Марисса в изумлении уставилась на его широкую спину. Через несколько секунд он вышел из столовой, а девушка еще некоторое время таращилась на дверь. Наконец, стиснув зубы, она встала и положила себе по второй порции каждого блюда.

Да, похоже, она ошиблась, когда приняла его за джентльмена. Ужасно ошиблась. Но если этот человек думает, что Марисса Йорк будет терпеть его, то он тоже ошибается. Выходит, мистер Бертран не так уж и умен.