Дикарь и леди

Глава 4

Надев свой лучший вечерний фрак, Джуд провел ладонью по волосам и с улыбкой взглянул на свое отражение в зеркале. Да, он был вполне доволен — ведь ему все- таки удалось этим утром задеть Мариссу Йорк за живое. Он готов был биться об заклад, что еще никто не называл ее грешной и что теперь девушка будет всеми силами доказывать: она вовсе не такая. Что ж, ничего удивительного… Потому что правда всегда задевает сильнее, чем ложь. И Марисса будет постоянно вспоминать эти его слова, так как подозревает, что она и в самом деле грешна.

Да, он, Джуд Бертран, далеко не красавец. Но все же теперь он не сомневался: Марисса думала о нем весь день. Возможно, она уже отрепетировала горячую речь, которую намерена произнести, как только окажется с ним наедине. И он с удовольствием ее послушает. В гневе эта девушка казалась ему более привлекательной…

Внезапно раздался стук в дверь, и Джуд крикнул:

— Войдите!

Дверь тотчас отворилась, и на пороге появился Эйдан Йорк. Окинув приятеля взглядом, он пробурчал:

— До сих пор не могу поверить, что ты собираешься стать моим родственником.

Джуд с ухмылкой ответил:

— Не беспокойся, я замолвлю словцо своему отцу касательно твоих коммерческих дел.

Эйдан рассмеялся, но тут же нахмурился и проговорил:

— Знаешь, уж если ты затронул эту тему…

Джуд хлопнул друга по плечу и с улыбкой заявил:

— Раньше подведи свою сестру к алтарю, а потом обсудим коммерческие вопросы. Но я думаю, она считает этот брак… дефектным, если можно так выразиться.

— Да, это может стать проблемой, — согласился Эйдан.

— Конечно же, Марисса предпочитает красивых мальчишек, но с этим ничего не поделаешь, — продолжал Джуд. — И моя задача — убедить ее в том, что в мужчине можно искать нечто другое…

— Да, ясно, — кивнул Эйдан. — Но хочу тебя предупредить: она собирается аннулировать свое согласие на брак, если не будет ребенка и скандала.

— Я не собираюсь закреплять свою роль, устроив либо первое, либо второе, если ты именно это имеешь в виду.

— Вот и хорошо… — Эйдан немного помолчал. — Знаешь, она очень ранимая… И мне бы не хотелось видеть ее несчастной.

Джуд едва заметно нахмурился при намеке на то, что этот брак может сделать Мариссу несчастной. И воздержался от утверждения, что эта девушка вряд ли такая уж ранимая.

Эйдан же вновь заговорил:

— Знаешь, она жаловалась на тебя Эдварду. Говорила, что ты совершенно ей не подходишь.

— Вероятно, ей не понравилась история моей матери, — заметил Джуд.

— Ты рассказал ей всю правду? — удивился Эйдан.

— Да, рассказал.

Они вышли из комнаты и направились к лестнице. Какое-то время оба молчали. Внезапно Эйдан спросил:

— Ты полагаешь, она вместе с тобой нанесет визит твоей матери на Рождество?

Джуд невольно усмехнулся, представив Мариссу, сидящую в гостиной его матери и беседующую за чаем с красивыми, но порочными женщинами, постоянно там собиравшимися. Пожав плечами, он пробормотал:

— Я не очень-то понимаю, зачем ей наносить визит моей матери. Но поверь, я не сделаю ничего такого, что могло бы обидеть твою сестру.

Эйдан кивнул:

— Да, уверен, что не сделаешь. — Немного смутившись, он добавил: — Но если ты сам все-таки поедешь… могу ли я поехать с тобой? Скажи… та женщина… Твоя мать, кажется, называет ее Котеночком?..

Джуд негромко рассмеялся. И тут же, нахмурившись, спросил:

— А что здесь делает Пейшенс Уэллингсли?

Он кивнул на нижние ступеньки лестницы, туда, где стояла немолодая, но красивая женщина. Проследив за взглядом приятеля, Эйдан тихо пробормотал:

— О Господи…

Джуд взглянул на него вопросительно:

— Я считал, что ты находишь ее забавной…

— Ужасно забавной, — со вздохом ответил Эйдан.

Джуд прекрасно понял, что означали эти слова друга.

Эйдан Йорк пользовался необычайной популярностью у женщин, и почти все знали, что он уже с неделю находился в каких-то отношениях с Пейшенс. Понаблюдав за женщиной в свое время, Джуд решил, что не стоит с ней связываться, так как она могла стать для него проблемой. Но оказалось, что для Эйдана она представляла даже большую проблему.

Эта женщина и в сорок лет оставалась на редкость привлекательной, и сейчас она с улыбкой смотрела на мужчин, спускавшихся по лестнице, — вероятно, только что их заметила. Достаточно было лишь взглянуть в голубые глаза Пейшенс — и сразу становилось ясно: эта дама, как правило, добивалась того, чего хотела. К счастью, Джуду удалось избежать западни, а вот Эйдан, по всей видимости, угодил в ее сети.

Покосившись на друга, Джуд тихо спросил:

— Почему она здесь? Я не знал, что ты ее пригласил…

Эйдан со вздохом покачал головой:

— Не я ее сюда пригласил. Моя мать пригласила. Полагаю, она останется здесь… где-то на неделю.

— Знаешь, я буду очень тебе благодарен, если ты займешь ее на какое-то время, — сказал Джуд. — Не хочу, чтобы она мешала мне ухаживать за твоей сестрой.

— Черт побери, — едва шевеля губами, прошептал Эйдан (увидев Пейшенс, друзья замедлили шаг, но теперь они уже достигли последних ступенек лестницы — не могли же они спускаться бесконечно).

А Пейшенс, еще шире улыбнувшись, воскликнула:

— Мистер Йорк, как я рада видеть вас. Дорогой мистер Бертран, как вы поживаете?

Джуд невольно улыбнулся — он не мог сердиться на эту женщину. Конечно, Пейшенс изрядно его раздражала, но все же она была довольно привлекательной. Всем было известно, что эта дама могла безумно влюбиться в мужчину, едва лишь взглянув на него. Даже ее муж, когда был жив, шутил по этому поводу. Так что Эйдан, который был известен тем, что никого не любил, совершил ужасную глупость, поддавшись обаянию этой женщины.

Склонившись над рукой Пейшенс, Джуд пробормотал комплимент по поводу ее красоты и поспешно удалился. Правда, он успел заметить, что приятель нахмурился и взглянул на него весьма выразительно. Что ж, Эйдан сам виноват, что совершил глупость. А он, Джуд, сейчас не мог его выручить, так как был занят чрезвычайно важным делом — ухаживал за сестрой друга.

Но где же Марисса? Может, она демонстративна его игнорирует? Имелся только один способ это выяснить. Поэтому Джуд сначала заглянул в гостиную, а затем направился в музыкальную комнату. Приблизившись к порогу, он услышал довольно мрачные музыкальные аккорды. И почти не удивился, увидев за фортепиано Мариссу. Когда же мисс Йорк подняла голову и увидела его, она забарабанила по клавишам с яростью и ожесточением.

— Перестань, Марисса! — взвизгнула леди Йорк. «Музыка» стихла, и вдовствующая баронесса, откашлявшись, сказала: — Сыграй что-нибудь более спокойное, дорогая.

Некоторые гости, присутствовавшие в музыкальной комнате, старались спрятать улыбки. Марисса же нахмурилась и пробурчала:

— Я не настроена сегодня на спокойное, мама. Может быть, ты что-нибудь сыграешь?

— Ах, если бы я могла! — воскликнула леди Йорк. — Я ведь не играла с тех пор, как… Впрочем, это не важно… Ладно, попытаюсь, если ты настаиваешь. Мистер Бертран, вы не могли бы мне подпеть? У вас такой приятный бархатный баритон, когда вы разговариваете.

Джуд вздрогнул и покачал головой:

— К сожалению, я должен отказаться, миледи. Мне говорили, что от моего пения лошади встают на дыбы и псы воют. Однако же позвольте, миледи, проводить вас к фортепиано.

Джуд подвел пожилую даму к инструменту, и та вдруг заявила, что если он не будет петь, то ей придется петь самой. Правда, некоторое время пришлось ее уговаривать. Наконец она с величайшим удовольствием согласилась, и сразу стало ясно: леди Йорк обожала давать подобные представления больше, чем что-либо другое. Начала же она с романтической песни о короле и его белокурой возлюбленной.

С удовлетворением кивнув, Джуд подошел к Мариссе, сидевшей на диване.

— Рад видеть вас, мисс Йорк…

Он улыбнулся ей.

Марисса молча отвернулась.

— Вы сегодня великолепно выглядите, — продолжал Джуд.

И эти его слова были чистейшей правдой; сейчас, при свете свечей, она казалась еще более обворожительной, чем при свете дня.

Джуду хотелось наклониться и поцеловать ее в лоб, но Марисса вдруг взглянула на него с таким выражением, что стало понятно: если он сделает это, она скорее всего влепит ему пощечину.

Не глядя на него, она тихо сказала:

— Вы назвали меня грешной, и я не желаю с вами разговаривать.

Джуд мысленно улыбнулся. Все верно, она думала об этом весь день.

— Вы позволите присоединиться к вам?

Не дожидаясь ответа, Джуд уселся рядом с девушкой.

Марисса поморщилась и немного отодвинулась. А Джуд, весьма довольный собой, проговорил:

— Мисс Йорк, ваше платье — в точности цвета озера в безоблачный день. Изумительное платье…

Марисса взглянула на него, но тут же снова отвернулась.

— Сэр, вы сначала оскорбляете меня, а затем ведете себя так, словно мы с вами добрые друзья.

— Разве я оскорбил вас?

— Полагаю, что да.

— Но я этого не хотел. И если честно, то мне кажется, что некоторая… порочность лишь добавляет вам привлекательности. А капризность — еще больше. — Джуд придвинулся к ней поближе и добавил: — Разве вы этого не понимаете, мисс Йорк?

Марисса стремительно поднялась с дивана. Джуд тоже поднялся и спросил:

— Может, мы прогуляемся по саду? Сегодня прекрасный вечер. Необычайно теплый.

— Скоро будет подан ужин, так что…

— Но я же не приглашаю вас прогуляться до самого Лондона, — с улыбкой перебил Джуд.

Марисса сделала глубокий вдох — она едва ли не задыхалась от гнева. А Джуд, взглянув на ее декольте, довольно скромное, очень тихо, почти шепотом, проговорил:

— Мне кажется, нам с вами надо поговорить наедине. Следует обсудить кое-какие важные вопросы.

Джуд предложил девушке руку, и та, окинув взглядом комнату, ответила:

— Хорошо. Но только на несколько минут, не больше.

Какой-то молодой денди взглянул на них, нахмурившись, и Джуд, насмешливо улыбнувшись ему, вывел Мариссу из комнаты.

Когда они вышли во внутренний дворик, Марисса отстранилась от своего кавалера и с раздражением воскликнула:

— Вы просто невыносимы! Почему вы оскорбляете меня? Почему называете порочной и капризной?

— Мисс Йорк, уверяю вас, я не имел в виду ничего дурного.

— А что же вы имели в виду?

Дабы не искушать себя — ему ужасно хотелось обнять Мариссу, — Джуд заложил руки за спину и с невозмутимым видом спросил:

— Со многими ли мужчинами вы целовались, мисс Йорк?

Она несколько секунд молчала, потом, задыхаясь, воскликнула:

— Как вы смеете, мистер Бертран? Как вы смеете задавать мне подобные вопросы?

— Могу биться об заклад, их было по крайней мере несколько, — продолжал Джуд. — И в этом нет ничего удивительного. Я, например, целовал многих женщин. Ведь губы очень привлекательны, не правда ли?

Марисса в раздражении передернула плечами:

— Я не стану говорить с вами на эту тему, сэр. Потому что я леди.

— Конечно, вы леди, — кивнул Джуд. Он с восхищением смотрел, как вздымается и опускается грудь девушки. — И я в отличие от других известных вам джентльменов не стану утверждать, что леди не любят целоваться, не думают о мужчинах и не могут пожелать приглянувшегося им представителя противоположного пола.

Марисса замерла на несколько мгновений. Судорожно сглотнув, пробормотала:

— Вы что, об этом собирались говорить со мной? Но это же… просто смешно.

— Нет, не об этом, мисс Йорк. Мне хотелось узнать, почему вы на меня так рассердились. Вы ведь рассердились, не так ли?

— Да, но я… то есть нет, просто я… — Она сделала глубокий вдох и прошептала: — Почему вы спрашиваете об этом, мистер Бертран?

— Пожалуйста, называйте меня Джудом.

Она немного помолчала.

— Видите ли… Джуд, вы должны понять, что мы с вами несовместимы.

— Мне так не кажется.

— Но вы ведь гораздо старше меня. К тому же…

— Мне тридцать лет, — перебил Джуд. — А вашему приятелю мистеру Уайту, насколько я знаю, — двадцать семь.

— О… мистер Уайт?.. — Она смутилась. — Но мне казалось, что вы гораздо старше…

— Тем не менее мне тридцать.

— Пожалуйста… Джуд, не сердитесь на меня, но мне хотелось бы изложить свои соображения, то есть планы на будущее.

— Планы на будущее?

— Совершенно верно. — Марисса снова немного помолчала. — Видите ли, мы с вами слишком разные… Собственно, дело даже не в этом. Просто я думаю, что никакого скандала не случится. И следовательно, нет смысла продолжать этот заговор.

— А я считаю, что скандал вполне может произойти. Не исключено и появление ребенка.

Марисса вздрогнула и покачала головой:

— Нет, я уверена, что ребенка не будет.

— У вас уже были месячные?

— О Господи, как вы можете говорить о таких вещах?!

— А.почему бы и нет? Я знаю, что многие женщины весьма озабочены этим вопросом.

— Я не отношусь к таким женщинам. И я не желаю говорить на эту тему.

— Да, понимаю, вы стесняетесь. Но поверьте, со мной вы можете обо всем говорить откровенно. И если у вас есть какие-либо вопросы, то спрашивайте без колебаний. Неужели вам ни о чем не хочется меня спросить?

— О чем же спрашивать?

Она пожала плечами.

— О мужчинах, например. Или о пороках.

— Нет, меня это не интересует! И потом, у меня нет намерения выходить за вас замуж. Так что говорить с вами на эту тему было бы неприлично.

Джуд внимательно посмотрел на девушку. Потом вдруг спросил:

— Хотите договор? Я добровольно и тактично отойду в сторону, если ваши желания не изменятся. То есть я не стану претендовать на вашу руку, понимаете? Но на всякий случай мы с вами какое-то время будем помолвлены. Вас это устраивает?

— Но ведь вы… Вы мне даже не нравитесь.

— Да, верно, мисс Йорк. Но разве вы не можете хотя бы на время представить, что испытываете ко мне нежные чувства?

— Весьма сожалею, но я всегда стараюсь быть честной. И потом… Что вы имеете в виду под словом «представить»?

— Вы могли бы притвориться, что любите меня. Что доверяете мне. Неужели это так трудно? Так как же, согласны?

Она вскинула подбородок и посмотрела на него в упор:

— У вас совершенно нет гордости?

Он криво усмехнулся:

— Напротив, у меня ее слишком много. Иначе я не стал бы за вами ухаживать. Вы только посмотрите на меня. Я такой громадный!.. Уродливый сынок французской куртизанки. Казалось бы, у меня нет ни малейшего шанса завоевать ваше сердце, не так ли? И тем не менее я решился на это.

Мариссе сделалось неловко, и она отвела глаза. А Джуд, снова усмехнувшись, спросил:

— Что же вы молчите? Вы по-прежнему считаете, что у меня нет гордости?

Она тихонько вздохнула:

— Но я вовсе не считаю, что вы уродливый…

— Нет, считаете.

Шагнув к девушке, Джуд осторожно провел пальцем по ее подбородку. Она замерла и затаила дыхание. А он, заглянув ей в глаза, прошептал:

— Вы очень красивая… Слишком красивая для меня.

Она молча покачала головой, но не отстранилась. А Джуд, прикоснувшись большим пальцем к ее нижней губе, продолжал:

— Да, вы действительно необычайно красивая. Когда люди увидят нас вместе, они наверняка скажут так же, как и… Скажут, что такая женщина…

— Джуд, зачем вы так говорите?

— Люди станут шептаться и хмуриться, а вы будете краснеть от обиды. Но я не возражаю, мисс Йорк. Вы понимаете?

— Зачем вы…

Она снова вздохнула.

Он провел ладонью по ее щеке и, глядя на нее пристально, вновь заговорил:

— Я м давно уже не мальчик, дорогая. И я никогда не был красавчиком, так что нет смысла желать этого. Но поверьте, любят не только красавцев, любят прежде всего мужчин. И вы должны решить, кто вам нужен — мальчик или мужчина.

Тут он снова провел ладонью по щеке Мариссы, и губы ее чуть приоткрылись, а дыхание сделалось прерывистым. Она закрыла глаза и приблизилась к нему почти вплотную.

— Может, проводить вас на ужин? — спросил Джуд, мысленно улыбнувшись.

— На ужин?..

Ее глаза распахнулись, и она уставилась на него в изумлении.

— Время ужинать, mon coeur [1].

— В самом деле? — пролепетала Марисса.

Потом вдруг нахмурилась и отступила на шаг.

— Да, нам пора на ужин, дорогая. Только не забывайте: мы должны делать вид, что прекрасно ладим друг с другом. Пойдемте же…

Джуд предложил девушке руку.

Марисса окинула его взглядом — как бы еще раз оценивая. Затем, уже без колебаний, она приняла его руку, и они вошли в дом. Когда же они проходили мимо молодого денди, хмурившегося при их уходе, Джуд снова ему улыбнулся. Он был почти уверен: этот мальчик попросит Мариссу потанцевать с ним сегодня вечером. Что ж, пусть танцуют. Он, Джуд, с удовольствием понаблюдает за ними со стороны. Он нисколько не против того, чтобы Марисса немного поразвлеклась, если конец вечера она проведет с ним.