Дикое царство. О чем поет Север

Глава 27

Когда стало известно о том, что из Дикого царства люди идут к нам, отец велел спрятать детей и кормящих матерей, и меня вместе с ними. Я долго сопротивлялась, заточила свой меч для боя. Но меня никто не спросил.

Я хотела нарушить его запрет. Но Саригрид, волчица Ракши, укусила меня в момент побега из пещеры за руку так, что я не могла меч поднять.

— Вся в своего человека, — рассмеялась Илма. — Даже после ее смерти. Эстер, сиди тут!

— Почему она… — я бегло глянула на черную волчицу, опасаясь, могу ли я спрашивать подобное. Но этот вопрос всегда волновал… почему Саригрид так долго живет после смерти Ракши.

— Это была последняя просьба твоей бабушки.

— О чем ты?

— Ты знаешь, что тотемы, как и спутники живут дольше обычных зверей, так как они разумны, их дух дает силу. Но со смертью человека их дух теряет связь с нашим миром. Волк стареет и умирает как обычный зверь, если человек не пропел свою последнюю просьбу. А просьба твоей бабушки была забота о тебе пока ты не найдешь свой путь.

— Мне хватает Лалону.

— Лалону с тобой будет всю жизнь, а Сиригрид пока не выполнит наказ Ракши.

— Как она определит, что я нашла свой путь? Что за бессмыслица?

— Эстер, на некоторые вопросы не дают ответа другие люди, ты доходишь до них сам.

Я с жалостью еще раз посмотрела на черную волчицу. У нее не хватало передней лапы, она была отрублена в битве у великого озера. На боку не росла шерсть странным узором. Илма когда-то рассказывала, что ей поставили горячее клеймо вовремя боя. Наверное, это тоже ударило по гордости Ракши, когда та не захотела ставить точку в войне, начиная новую.

Сиригрид хромала, часть ее шерсти серебрилась от седины, но клыки все еще оставались белыми как наше Мать Луны. И все еще были острыми. Я зашептала раны на коже, останавливая кровь. Но рука все еще болела.

— Сиди здесь, Эстер. Ты будешь обузой.

Это было обидно слышать от Илмы, но я понимала, что она права. Зря только лицо разукрасила Кличем. Дурная голова.

Кто знал, что готовиться к бою мне придется, просто к другому.

Я надела плотную рубаху Дария, завязала, чтоб лишняя ткань не мешалась, подвязала свою брюки внизу. Одежда должна плотно сидеть, если придется много двигаться. Шесть кос шли вдоль затылка, никакого пушка, только строгость линий.

Я бы хотела нанести узор черной краской на лицо, но это было бы равноценно тому, что просто утопиться или вонзить в себя собственноручно меч. То есть самоубийственно.

Дарий оставил меня в комнате, поцеловав при этом так жарко, перед тем как уйти собирать оборону, командовать воинами. Я не знала, куда себя деть. Кровь начинала бурлить в венах, а страх обращался яростью, желающей прорваться наружу, как вода прорывает плотину.

Я проверила еще раз обувь, чтоб плотно сидела и вышла на улицу, полная Луна освещала землю. Я надеялась, что она будет благоволить мне в этот раз.

Ворота были плотно закрыты, а перед домом Дарий с главными воинами обсуждали план действий, один из мужчин командовал остальными солдатами. Мой муж резко обернулся на меня, почуяв мое присутствие. Я молча кивнула, дожидаясь, когда он сможет подойти ко мне.

— Эстер, — сказал он, взял за предплечье и провел аккуратно к плечу, а затем отпустил. Небольшое движение, отдавшееся нежностью и эхом его тревоги в моем сердце. — Я подумал, что…

— Нет, — покачала я головой, предвидя его следующие слова. — Я останусь.

— Если с тобой что-то случится — я никогда себе не прощу.

— А я не прощу себе, если покину тебя.

Мы так и стояли, не обнимаясь, лишь глядя друг другу в глаза. Но мне казалось, что наши души в этот момент сплелись друг в друга, в надежде утешить и подбодрить.

— Какой план? — спросила я.

— Закрыть ворота, закрыть проход в дом, часть воинов останется тут, часть будет в Доме. Основные укрепления — Разие, Парвати, Люкасса с Кори в одном месте, второе слуги.

— Солен?

— Вместе с Сараби и Шойдрой в другом, но не могу сказать, что укреплены. Все-таки они втроем проходили хорошую военную подготовку. И на них не будут нападать все и разом. К ним скорее сам Шрейден придет и его личный отряд. Задача — не подпускать их к ним огромное количество людей. С малым количеством Солен и его воины смогут разобраться. Главное, чтоб его не актаковала толпа.

— А ты?

— Буду рядом с Соленом, а ты…

— Рядом с тобой.

— Нет, Эстер. Прошу… останься с Разие и Кори.

— Дарий.

— Я умоляю тебя, если ты хочешь помочь — защити их. Пожалуйста. Не бросайся в пекло.

Я хотела быть рядом с ним. Мне было страшно, что пока я нахожусь в другом месте, моего самого близкого человека убьют. Я уже отсиживалась. И этот страх отравлял все мое сознание, заставлял руки иногда дрожать, а дыхание становится поверхностным.

Но несмотря на старые страхи, я осознавала, что разумно, а что нет. И что буду отвлекать только Дария. Я еще раз взглянула в его глаза, он быстро наклонился ко мне и прижался губами, а я напоследок провела языком по нижней губе.

— Беги, моя маленькая, — прошептал он. — Пожалуйста, будь осторожна.

Я кивнула и зашла снова в Дом. Везде горели масляные светильники, слышался нервный топот. Я прошла мимо общей комнаты и столкнулась взглядом с Сараби.

Девушка династии Прайд надела кольчугу, а волосы завязала в тугую шишку. В ее взгляде не было равнодушия, лишь сосредоточенность. Она слегка улыбнулась мне, а затем принялась проверять свой меч.

Я сжала рукоятку кинжала, проверила меч, который дал мне Дарий.

«Лалону»

«Я рядом, не беспокойся»

«А если тебя увидят»

«Просто не беспокойся»

Я понятия не имела, где сейчас мой тотем. Но связь между нами ощущалась яркой, сильной, словно он где-то был на улице. Я спустилась в подвальные помещения, где уже стояли стражники, прошла мимо них и присела рядом с Разие, игнорируя тяжелый взгляд Парвати.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — слабо улыбнулась она.

— Сестренка!

Кори помахал мне рукой. Он сидел рядом с Люкассой, та что-то ему рассказывала, а мальчик внимательно слушал, лишь отвлекись на приветствие мне. Я видела, как в глазах женщины стоят слезы, но она разговаривала мягко и ласково. Кори потрепал ее по волосам, и я услышала лишь обрывок фразы: «…я всегда буду помнить о тебе…».

Мы просто сидели. Я опять просто сидела… С той разницей, что сейчас до нас, действительно, могли добраться. Это тогда на Севере дети, укрытые в пещерах никому, не были нужны. Кто знает, что будет сейчас, когда на кону стоит власть?

Я ощутила на своей руке цепкую хватку и обернулась. Пальцы Парвати жестко сжали мое запястье, а льдисто-голубые глаза осматривали меня. Что она хотела найти в моем выражении лица?

— Не могу поверить, что он женился на такой как ты, — тихо сказала она.

— А я, глядя на вас, не могу поверить, что вы — его мать.

— Думаешь, ты имеешь право со мной так общаться?

— А вы думали я всегда хожу с прикушенным языком?

— Я бы убила тебя на месте…

— Что же вас останавливает?

— Ты можешь быть еще полезна.

— Я не собираюсь играть в ваши грязные игры. Мы не знаем, какой будет завтрашний день, а вы уже плетете интриги, словно паучиха.

— Я бы влила в тебя кувшин раствора аконита, — последнее слова она сказала почти без звука, но я ее поняла, — чтоб смотреть как ты захлебываешься.

— А ваш муж хотел мира, — покачала я головой.

— И куда он привел его, этот мир? Ты жива только потому что Фуина рассказала мне одну подробность. Ты вызвала у нее жалость.

— Любовь не должна вызывать жалость. Это — самая великая сила.

— Громкие слова глупой девчонки. Я жалости не ведаю, милая. И поверь, я не оставлю так просто твою кровь.

— Дарий любит меня.

— А еще он человек Дикого царства. Или ты думаешь, что он уйдет с тобой? Хочешь забрать моего сына?

— Вы вспомнили, что он ваш сын? Как вовремя. Уберите ваши паучьи пальцы, и не смейте меня трогать.

— Поверь, я еще ни раз зайду в парник и проверю аконит.

Парник… Кори говорил что-то об Эгире. Я нашла взглядом мальчика, хотела расспросить подробнее.

Раздался звук гонга. Наступило утро. Раздалось три удара гонга.

— Они пришли, дожидались нового дня, — прошептала Люкасса.

— Держите клинки и мечи рядом с собой. Стражники сделают все, чтоб не пустить их сюда. Но будьте на готове! — Парвати погладила рукоятку своего меча, и это было одно проявление нервозности, которое я смогла разглядеть.

Невозможно мучительно. Так бы я описала все, что происходило. Мой слух улавливал удары мечей друг об друга наверху, выкрики, падающие тела, но очень слабой. Значит они все еще на улице. Я боялась выйти и увидеть кровавое месиво. Мне хватило этого на всю жизнь.

— Как думаете, сколько будет это длиться? — спросила Разие.

— Кто их знает, — вздохнула Люкасса.

— Пара дней, — ответила Парвати.

Я прислушивалась к звукам, услышала топот.

— Они пробрались в Дом, — сказала Парвати.

По моей спине пробежали мурашки. Страшно. Невыносимо страшно. Как будто раньше, сидя в пещерах Радельме, я знала, кого потеряю и какого будет мое горе. Я мысленно прощалась со всеми близкими, что были.

Сейчас же… Я не могла прощаться, у меня была надежда. Когда у человека есть надежда, ему гораздо страшнее. Надежда оттягивает миг горя, мыслями, что его не случится.

Звуки стали громче, ближе. Я нервно озиралась на потолок.

— Все в порядке, сохраняем спокойствие, — периодически говорила Парвати. Ее голос звучал сухо, но именно он в эти моменты был голосом разума.

— Дыши, Разие. Пожалуйста, не нервничай, — шептала я девушке, держа ее за руку.

— Все будет хорошо, все будет хорошо, — повторяла она толи самой себе, толи маленькой зародившейся жизни внутри нее.

К нам никто не пытался пробраться. Пока что. Наверху творилось ужасное, я хотела закрыть уши и не слышать. Но не могла.

Кори резко глянул на меня и подмигнул. Я сжала рукоятку меча, по спине прошелся еще раз холодок, как это обычно бывает в предчувствии за мгновение до…

Раздался громкий звук, первая дверь была вышиблена. Разие вздрогнула.

— Назад, — тихо сказала я, вставая и обнажая меч.

Люкасса зашипела, ее пантера начала виться вокруг ее ног. Раздались шаги. Затем лязганье мечей, рев хищников. Я уже знала, что все бесполезно. Сейчас придут к нам. Сколько-то тел упало.

Выйти? Или нет…

Снова звук шагов. Я встала вперед, закрывая Кори и Разие. Люкасса встала вместе со мной, а Парвати позади.

Дверь к нам так же была сломана, отлетела просто. Вошел коренастый мужчина, а за ним еще двое воинов. Их лица были исцарапаны, а руки искусаны. Но они были вполне себе бодрыми. Я заглянула за их спины и увидела, что часть их воинов полегла на пути сюда, а воины династии все.

Трое. Можно ли справиться?

— Нам нужен он и она, — кивнул мужчина на Кори и Разие.

— Ради моей сестры… — начала Парвати.

— Заткнись! Сейчас нет сестер и братьев. Есть лишь два Дома. Поднимайтесь! — крикнул он еще раз.

— Стойте, — сказала я в сторону Кори и Разие.

— А ты… Эстер, — сказал мужчина. — Я слышал о тебе от Шердиза, он перед смертью оставил записку Шрейдену. И информация о тебе была обнародована.

Я выставила меч вперед, готовясь к обороне. Услышала грозный рык. Боковым зрением увидела, как Люкасса отдала Кори Разие, а сама вскочила на пантеру.

— Я не пущу вас, сама лягу, но не пущу.

Рядом зарычал ягуар Парвати. Я оглянулась, Кори и Разие могли бы убежать глубже в тоннель, спуститься ниже. Там был тупик, но двое человек могли бы поместиться.

Мужчина впереди был мужем сестры Парвати, а значит отцом Раджа. Знал ли он, что Разие носит под сердцем его внука? Вряд ли. И Разие явно не расскажет. Она молчала, осознавая, что эта информация ей никак не поможет. Ее могут убить в любом случае. Кто будет разбираться сейчас, чей у нее ребенок.

— Бегите! — крикнула я, делая выпад вперед.

Это было самонадеянно, глупо. А еще больно. Мой удар отразили и нанесли мне новый. Но не мечом, а ветками аконита по лицу. Раздалось шипение, кожа на щеках покрылась ожогами. Но ничего. Они проходят.

На меня накинулся один из бойцов, а Люкасса вступила в бой с отцом Раджа и еще одним.

Парвати запрыгнула на спину ягуара, увеличившегося в размерах, и закрывала узкий проход спиной, куда убежали Разие с Кори.

Я попыталась столкнуть с себя воина, но он прижал к горлу кинжал. Люкасса, наверное, удивилась бы, что у меня ожоги от аконита, но ей явно было не до меня. Я стукнула коленом в живот мужчину и попыталась перевернуться. Он взял ветвь аконита снова и попытался засунуть мне в лицо.

Я клацнула клыками и укусила его за запястье, стараясь прокусить пальцы.

Аконит жег лицо, но его правая рука теперь была выведена из строя.

— У меня остался меч и левая рука, — прорычал он.

Я сделала еще выпад, но он увернулся и прыгнул на красного тигра. Вот же кости гнилые! Против него и хищника будет тяжело.

Он оттеснял меня от Люкассы, сражающейся с двумя противниками. Тигр бросился на меня, я выдвинула вперед меч, стараясь попасть ему в шею, в горло. Но лапа тигра придавала меня к земле.

Я услышала вой вдалеке. Но слишком мало времени.

Воин взмахнул мечом и опустил на меня.

Я не закрыла глаза, а встречала смерть как завещали мои предки. Только у смерти свои планы были на мой счет.

Раздался крик мужчины. Парвати, пользуясь моментом, когда на нее уже не обращали внимания, взмахнула мечом и напала на мужчину. Я увидела, как отлетел меч, который сжимала рука. На мое лицо попали брызги крови. Я резко встала и нанесла последний удар.

Его тигр хотел отомстить за своего человека, но накинулся на Парвати, но в этот момент его горло прокусил Лалону.

«Я здесь»

Я прыгнула на волка, и добила хищника. Парвати продолжила стоять спиной к проходу, закрывая его. Я повернулась к Люкассе, сражающейся с двумя мужчинами. Я видела, как она истекает ранами. И хотя один из воинов уже почти был выведен из битвы, оставался второй.

Лалону кивнул в сторону двери, где он обронил «Ледяной укус», я резким движением подняла его, запустила меч Дария в ослабленного воина и тот упал.

Отец Раджа с тигром и еще один хищник.

Пантера Люкассы хромала, сама Люкасса уже еле-еле держала меч. Она бросила взгляд на Парвати. Мгновение горькой улыбки.

Женщина сделала обманный маневр, подставляя себя в лапы двух хищников, создавая ситуацию, когда за один раз можно нанести удар по двум. Но не ей.

Я с Лалону прыгнули на отца Раджа, вонзая меч, а Парвати с ягуаром добили второго.

Люкасса упала с пантеры.

— Все? — хрипло спросила она.

— Все, — кивнула я.

— И я… все, — выдохнула она.

— Нет-нет! — зашептала я, наклоняясь к ней. — Люкасса, смотри на меня.

Парвати все еще стояла, размахивая мечом, ожидая, что может кто-нибудь зайти.

— Люкасса, ты же…

— Обрела сына… можно и умереть спокойно, зная, что моя жизнь не была напрасной.

— Нет… я могу зашептывать раны. Я сейчас вылечу.

— Позаботься о нем.

Это были ее последние слова перед тем, как глаза остекленели. На ее руку упали прозрачные капли, и так я поняла, что плачу. Я закрыла ее веки, погладила по руке своей дрожащей.

— Люкасса…

— Она ушла, Эстер, — тихо сказала Парвати.

Я оглянулась на нее.

— Нужно починить дверь, вставай.

Я как в тумане под четкие указания женщины ставила дверь, проверяя, что петли еще не сломаны.

— Хлипко, — заметила я откуда-то издалека. Мне казалось, что меня окунули на дно озера. И есть я, а есть мир, от которого меня разделяет толща воды.

— Будем надеяться, что никто больше не придет.

— Они далеко убежали? — я кивнула в сторону сужающегося прохода.

— Не очень, один-два человека за ними пройдут.

— Мы их не пустим, — кивнула я.

Но когда раздались следующие шаги людей, я уже не была так уверена.

— Их больше идет сюда, — прошептала Парвати.

Я глянула в дверную щелку, где наступали хищники…

— Я уведу их.

— Что?

Но я уже вскочила на Лалону и выбежала в открытую дверь. Мой тотем на ходу прокусил горло паре тигров. Хищники взревели, войны тоже. Я завыла вместе с волком, провоцируя их. И они погнались за мной.

Дарий

Когда в главный зал ворвался Шрейден с воинами, его сердце на миг успело порадоваться. Они не добрались до Эстер и Кори.

— Солен, сдавайся, мои воины взяли Дом.

— Врешь! — зарычал царь, сидя на солнечном льве.

Его кольчуга сверкала, а меч блестел так, словно жаждал окраситься в алый цвет.

— Отдай власть!

— Никогда! — прокричал Солен.

Дарий встал в оборонительную позицию вместе с Сараби. Но они не могли вмешиваться в бой. Воины Шрейдена стояли спокойно, это была битва двух глав.

— Ты не устраиваешь нас, — сказал Шрейден. — А если нас не устраивает, значит мы отнимем власть. Ведь она есть у тебя только благодаря нам!

— Замолчи!

Шрейден с усмешкой повернулся к Сараби и Дарию. Девушка встала поближе к царю, наставив меч на Шрейдена.

— Что ты им машешь? Вы знаете правила, две главы, один на один. Но лучше подскажите, кого вы защищаете?

— Нашего царя! — выкрикнула Сараби.

— Да? Или того, кто сделал вас сиротами?

— Закрой пасть, Шрейден! — взревел Солен.

— Не расскажешь правду своим племянникам перед смертью? О том, что было на самом деле в городе Шауль десять лет назад?

— Заткнись! — крикнула Шойдра.

Дарий заметил, как побледнела жена царя. Сараби тоже и сказала тихим устрашающим голосом:

— Говори.

— Сараби?! — ужаснулся Солен.

— Восстание в городе Шауль было подавлено. Но Тигриный Дом был недоволен, что мы — ваше оружие, ваши когти и клыки, которым взамен так мало дали. Эфирай… лишь один город. Тарир не хотел нас выпускать из своей руки… и выделять среди других тоже. Эфшери… разделял его точку зрения. А вот Солен… готов был власти больше нам дать, при условии, что на троне будет он.

— Зачем ты вспоминаешь события десятилетней давности?

— Потому что ты нарушаешь свои обещания! И мы пришли забрать свое! Это не твоя власть, Солен.

— Ты убил моего отца? — глухо спросила Сараби. — И Тарира?

— Скажи им правду, — оскалился Шрейден. — Хотя бы перед смертью.

— Я этого не делал!

— Врешь!

— Поклянись! — сказала Сараби.

— Что? — удивленно прошептал мужчина.

— Поклянись на пране, что не убивал наших отцов.

— Сараби, не время для выяснения отношений!

Дарий стоял и не знал, что делать. Новость о том, что его родной дядя является убийцей его же отца ударила его под грудь и вышибла воздух. Если это, действительно так, то Солен… заслуживает… смерти? Но если он умрет, то Тигриный Дом одержит победу.

— Поклянись, я сказала! — крикнула девушка.

Солен заколебался, нервно стал озираться, а затем… опустил глаза.

— Прости, Сараби.

Девушка судорожно вздохнула, оглянулась беспомощно на Дария.

— Мы потом разберемся, — сказал он ей.

— Простите меня еще раз, Сараби, Дарий, — сказал Солен.

— Прощаю! — сказала девушка, вызвав разочарование в глаза Шрейдена. — Прощаю и прощай!

Она одним резким движением оказалась около царя и вонзила меч прямо в самое сердце. Солен не ожидал такого. Он закашлялся.

— Прощаю посмертно, — прошептала она.

Шрейден улыбнулся.

— Что ты наделала?! — крикнул Дарий.

Его сердце билось как сумасшедшее, мозг искал варианты, что делать.

— Сараби! Это…

— Ваш проигрыш. Царь повержен.

— Нет, — сказала Сараби. — Я стану главой Дома Прайда. Я — такая же кровь династии.

— Тогда ты умрешь сейчас, даже не успев короноваться, — усмехнулся Шрейден. — И вы все умрете.

— Бой «Каринутус», — сказал Дарий.

— Что? — прошептала Сараби.

— Повтори, что ты сказал, — медленно попросил Шрейден.

— Бой-ритуал «Каринутус», — твердым голосом повторил Дарий. — Выбирай зверей.

— Дарий, это верная смерть, — сказала Шойдра.

— Я не отдам власть в его руки, — покачал мужчина головой. — Если… я одержу вверх и…не выживу. Сараби, бери управление Домом.

— Ты не победишь.

— Это мы посмотрим. Выбирай зверей, я сказал! Я вызываю тебя!