Дочь Мента

Глава 13

Кажется, вот и оно – мое наказание. Если утром не стал, то вечером пришел – так выходит?

Что Охотник со мной сделает, зачем пришел – я не знаю, но страх неизвестности заставляет заорать что есть мочи, а у страха, как известно, глаза велики.

— Пусти, не надо!

Пытаюсь царапаться, но Сергей ловко перехватывает мои руки, и через секунду я приземляюсь на кровать. На эти самые горемычные пружины.

Тут же пячусь к стене, принимаю оборонительную позицию.

Смотрю на Волкодава, готова в любой момент напасть на него первой. Его белая рубашка расстегнута на две пуговки сверху, вон рукава на локтях сейчас закатывает. Зачем? Чтобы не испачкаться в моей крови, понятно же.

Чувствую себя загнанным зверьком, и, в отличие от леса, бежать тут некуда, я и так уже попалась. В доме его живу.

Вижу, как Сергей берет стул и садится напротив. Что он делает, для чего? Беседы беседовать с ним я не готова. Он и в лесу не особо-то был болтлив. Ружье его помню и кровь. И лань ту бедную тоже.

Тяжело дышу, обхватив колени руками. Если лупить будет, я знаю пару приемов – правда, от отца они не спасали. Никогда. Это его только злило.

— Ноги.

— Что?

— Ноги перевязывала?

Кивает на мои лапки, и я их сильнее прижимаю к себе. Замечаю, что сквозь бинты кровь просочилась, вот же ж проклятье.

— Да, перевязывала, – лепечу и тут же вздрагиваю от его баса:

— НЕ СМЕЙ МНЕ ВРАТЬ! Никогда!

Заревел так, что аж жилы затряслись, становится страшно.

Я уже не дышу практически, моргаю только, ожидая наказания.

Сергей молча достает аптечку, а после с легкостью берет мои лодыжки и кладет их себе на колено.

— Не надо!

— Еще раз дернешься — привяжу.

Честно говоря, его угрозе я верю, так что сижу тихонько, пока Волкодав быстро разматывает бинты на моих ногах. Терплю, там щиплет все, но протестовать не рискую, знаю: такой может пристрелить запросто.

Невольно смотрю на его руки. Такие большие, покрытые черными волосами, жилистые. Живота у него нет, мускулистый, спортивный даже.

Вздрагиваю, когда Сергей мажет мои стопы какой-то мазью. Кожа покрывается мурашками, дернуться даже боюсь.

— Отпустите меня на волю. Я заплачу вам. Заработаю и заплачу!

— Заработать еще надо постараться.

Смотрит на меня прямо, а у меня мороз по коже. Его глаза такие холодные, взгляд очень умный, цепкий, не терпящий возражений. И пахнет от Сергея кедром. Я пока не знаю, нравится мне или нет. Просто чужой запах. И он тоже весь для меня чужой.

Высоченный, угрюмый, здоровый, плечистый. Еще его скулы острые и тяжелый подбородок, острый кадык, большой рот и нос с горбинкой. Волосы такие черные как ночь, очень сильные руки. Не принц из сказки – так бы сказала, точно Волкодав, оборотень по природе.

Закончив перевязку, Серей забинтовывает мои лапки, отпускает их, и я тут же забиваюсь в самый конец кровати.

Я ему не доверяю, и это никакой не мой друг. Мы враги. Нет никаких сомнений в этом. Смотрю на него из-подо лба, готовая сигануть со второго этажа, если будет надо.

— Значит, так, звереныш, слушай правила пребывания в моем доме.

Сергей поднимается во весь свой рост, а я только хорохорюсь, как воробей. Покажу слабость — тут же задавит, как жука.

— Мне плевать на ваши правила! И на ваш дом! И я НЕ звереныш! – огрызаюсь, закатываю глаза, а он только зубы сцепляет, аж желваки ходят.

— Правило первое: в моем доме ты паинька. Правило второе: ты учишься. Третье: ты слушаешься нас с Викторией во всем и не доставляешь нам проблем.

— А если нет? Что вы сделаете? Позвоните в милицию или вытащите моего отца из могилы?

Я давно уже не ребенок, так что пусть подавится своими правилами! Не буду я его слушать, не буду.

Сглатываю, когда Волкодав расстегивает свой кожаный черный ремень, вынимает его, складывает вдвое, а после вешает на косяк двери.

— А если нет — познакомишься с моим другом поближе. Ремень из кожи, пряжка с шипами. Жопу раздерет до костей. Тебе не понравится.

***

Чертов охотник! Загнал меня, как зайчонка, в самый угол забил. Точно так же, как и в лесу, только теперь словами.

Он опасный, большой и сильный. Насколько ничтожно малы мои шансы, как быстро он вернет меня в лес…

— У меня был хороший отец! Он ни в чем не виновен! Соответственно, я тоже! Вы права не имеете меня тут держать!

— Ты вся в него.

— Неправда! Я вообще на него не похожа.

— Оно и видно.

Вот оно что. Он ненавидит меня, ведь у меня с отцом одна кровь. И его грехи теперь мне придется отрабатывать. Правда, я пока не знаю, как именно.

Уже на выходе одергиваю Волкодава. Мне нужно знать хотя бы что-то, не то сойду с ума.

— Зачем я вам? Что будете делать со мной?

— Ты будешь учиться.

— Я не хочу учиться!

— Значит, я выращу тебя и сдам на органы.

— Что?!

— Что слышала, – говорит это честно, а у меня мороз идет по коже. Есть такой черный бизнес, я знаю. Отец как-то рассказывал, и это не выдумки никакие, а правда. Органы дорого стоят. Вот, значит, как Волкодав собирается забирать долг – ценой моей жизни.

Медленно поднимаюсь с кровати, подхожу к Сергею, становлюсь напротив.

Слезы наполняют глаза, ожидание этого будет невыносимо, я знаю. И точно так не смогу. Зачем мне тогда вообще надеяться на что-то? Это ведь так глупо, если он и правда продаст меня на органы, если так заберет долг.

Вот я как знала, как чувствовала, ничего не бывает просто так, особенно в моей жизни.

Человек человеку волк. Никакой доброты в мире нет, как и сожаленья.

Болит в груди, перед глазами то и дело тело отца с пулей во лбу, Охотник не шутит. Он продаст меня по частям куда дороже, чем купил, – теперь, кажется, понятно.

Задыхаюсь, понимая, что как Сергей скажет, так и будет, и я ничего не смогу сделать. Правда, к этому моменту я еще слишком не знаю его, чтобы давать реальный отпор, чтобы даже понимать его черный юмор.

Могу только беситься, а сейчас мне еще и страшно. У отца в работе было дело про торговлю органами. Людей там вывозили за границу, и они пропадали. Навсегда, навечно.

Моргаю молча, слезы покатились по щекам, быстро их вытираю. Он победил, хорошо, ладно, пусть так!

Опускаю голову. Что я могу на это сказать? Я проблема для Охотника, даже не игрушка. Просто “заяц”, просто никто, которого он взял на убой ради шкурки.

— У вас ведь есть ружье. Лучше сразу сделайте. Сейчас!

— О чем ты?

Сглатываю, внутри все как камень, дышать тяжело, рядом с ним опасно.

Сжимаю руки в кулаки. Будь смелой, Мила, не пасуй!

— Когда будете меня это…. Не надо тянуть с этим. В общем, я уже готова. Сейчас.

Это странный разговор, я машинально дергаюсь, когда Волкодав делает шаг ко мне. Боюсь его все же, как бы ни хорохорилась, как бы ни строила из себя смелую. Никакая я не смелая. Я только притворяюсь.

— На.

Вижу, как Сергей достает из кармана брюк синий накрахмаленный платок, протягивает мне.

— Зачем?

Я правда не понимаю. Там целая лужа кровищи будет, мне этот платок ничем уже не пригодится.

— Сопли вытри, заяц.

Осторожно беру платок из его руки, не касаясь. Вытираю слезы, уже корю себя за слабость. С ним так нельзя, сожрет и не подавится.

— Ты будешь заниматься, Мила.

— Зачем?

— Чтобы не задавать таких тупых вопросов, – сказал серьезно, а после его большой рот дернулся в усмешке.

Так я поняла, что Сергей только что меня пугал. Тупо водил за нос, как лохушку!

— Я не хочу учиться! Я, вообще-то, уже собиралась работать!

Вру, но мне надо как-то отсюда свалить.

— Ты будешь учиться. Точка.

— Вы не мой отец, чтобы указывать мне, что делать!

— Верно. Я хуже. Гораздо хуже твоего идиота отца, и я буду лупить тебя до костей, а не до синяков, если будет надо, – сказал строго и снял ремень с двери, крепко сжал в руке, а я затихла, боясь, что Сергей прямо сейчас покажет мне это. Так, заранее, для профилактики.

Это был странный разговор, и пока я не до конца понимала его смысл. Поняла лишь одно: я здесь на птичьих правах, мне надо учиться, а вдруг чего не так — мне жопа.

После этого я затыкаюсь, отхожу к стене. Вижу только, как Сергей приносит мне одеяло и подушку, постельное белье и большой матрас. И пока на первом этаже гремит музыка, Охотник сам выносит все до одной коробки, а еще устанавливает мне письменный стол со стулом.

Я молчу, насупленно смотрю на него и ненавижу. Во мне все бунтует: тоже мне, пусть вон Костофилю своего с ремнем знакомит. Так нет, наверняка его не трогает. А меня, значит, можно.

Сергей обустраивает мне комнату, а после молча выходит и захлопывает дверь.

Начинается дождь, я долго не сплю. Сижу на кровати и смотрю в окно, укутавшись в это теплое одеяло до шеи. Благо матрац хороший и наконец мне не давят эти жуткие пружины, и нет, я не принцесса на горошине. Просто эти металлические спирали и правда тыкались мне в ребра, точно штыки.

Я думаю, анализирую, складываю в уме. Каждую деталь, мелочь, ведь любая секунда, проведенная рядом с Волкодавом, отпечатывается в моей памяти, как на пленке.

У Сергея есть не только ружье, но и кобура с пистолетом. Я видела, этот бандит всегда ее носит при себе.

Похоже, это и есть мой единственный шанс спастись, а стрелять я умею. Благо хотя бы этому отец меня научил. Все, что мне надо, — стащить оружие, и тогда я свалю из этого дурдома.