Дочь регента

ШАРЛОТТА ВЛЮБИЛАСЬ

Когда страсти немного улеглись, регент снова начал думать о дочери. Ее необходимо было поскорее выдать замуж, и он опять лелеял надежду на союз с Оранскими.

«Это было бы чудесно, — рассуждал регент, — Брак с протестантом, союз с Голландией... принцессе придется проводить какое-то время на родине мужа...»

Если ее здесь не будет, подданные немного позабудут о своей ненависти к нему, ведь хотя теперь его часто видели рядом с Шарлоттой и они относились друг к Другу с нежностью, люди не желали забывать о том, как он плохо с ней обращался когда-то.

— Дорогая, — сказал регент Шарлотте, — я часто думаю об этой печальной истории с капитаном Гессе и о том, как тебе необходимо подыскать мужа. Мне кажется, этим не следует пренебрегать.

— Но папа, — спросила Шарлотта, — разве мое замужество способно повлиять на ту историю?

— Если она выплывет на свет, начнется скандал. Предотвратить его может одна лишь свадьба. Я знаю человека, который готов на тебе жениться хоть завтра. Просто на тебя повлияли наветы его противников.

— О, только не говорите мне про принца Оранского, папа.

— Тебя настроили против него, я знаю.

Но Шарлотта проявила страшное упрямство — как когда-то давно.

— Нет, я ни за что, ни за что не выйду замуж за принца Оранского! — заявила она.

Регент вздохнул и потрепал ее по руке. Его новая роль требовала, чтобы он был снисходительным отцом.

Регент вызвал Мерсер в Карлтон-хаус, надеясь, что ей очень польстит разговор tete-a-tete, и можно будет оказать на нее давление.

— Проходите, присаживайтесь рядом со мной, дорогая. Как вы чудесно сегодня выглядите! Я хочу поблагодарить вас за то, что вы были такой хорошей подругой моей Шарлотте.

Мерсер зарделась от удовольствия и ответила, что больше всего на свете ценит дружбу Шарлотты.

— Мне как отцу очень приятно это слышать, — откликнулся регент. — Ваши слова имеют для нее огромный вес. Ах, какая неприятная эта история с Гессе! Я ее вспоминаю с содроганием. Это могло иметь ужасные последствия, если бы Провидение вовремя не вмешалось.

Мерсер серьезно кивнула.

— Шарлотте необходимо положить конец всем пересудам. Мерсер посмотрела на регента с удивлением.

— Да, — твердо сказал он. — Ей надо выйти замуж, и я бы хотел, чтобы она снова обручилась с принцем Оранским.

— Ваше Высочество, она никогда не согласится.

— А почему бы ее не переубедить?

И принц улыбнулся Мерсер, считая, что любому польстит, когда регент предлагает вступить в сговор. Однако у Мерсер были свои принципы; она не собиралась уговаривать Шарлотту соглашаться на то, с чем она сама была не согласна. Даже если это могло вызвать неудовольствие регента. Вдобавок Мерсер понимала, что эта затея безнадежна.

— Я уверена, Ваше Высочество, — сказала Мерсер, — что ни мне, ни кому-либо другому не удастся убедить принцессу изменить свою точку зрения. В данном вопросе она непреклонна.

Принц холодно заговорил на другие темы. Он больше не считал Мерсер привлекательной женщиной.

Шарлотта никак не могло понять, отчего королева так переменилась. Она стала менее резкой. Но может, бабушка просто заболела? Она жила как прежде и, как и раньше, страшно ко всем придиралась, но в чем-то стала помягче. Казалось, будто она даже жалеет Шарлотту. Она критиковала манеры внучки, считая их совершенно не королевскими; она читала Шарлотте нотации, однако как-то раз сказала:

— Отец мечтает о твоем браке с Оранским. Шарлотта съежилась, а бабушка вдруг добавила:

— Не позволяй себя уговорить, дитя мое. Не надо выходить замуж за человека, который тебе не нравится.

Шарлотта была поражена.

— Люди стареют, — продолжала королева, словно разговаривая сама с собой. — И извлекают уроки из случившегося. Оглядываясь назад, человек многое видит более отчетливо. Не выходи замуж за того, кто тебе не мил. В этом ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.

Шарлотта не была уверена, что она расслышала правильно. Но она пришла в полный восторг. Старая Бегума на ее стороне! Если так, то и дочери королевы ее поддержат!

Шарлотте было приятно снова приехать в Отлендс. Зверинец герцогини стал еще больше с тех пор, как Шарлотта видела его в последний раз. Она снова привыкла к запаху животных и не удивлялась, когда обезьянка прыгала ей на плечо.

Принцесса посетила кладбище животных и увидела там новые могилы; она терпеливо слушала рассказы герцогини о болезни одних зверюшек и о гибели других.

И вот однажды герцогиня, сидевшая в кресле — у ее ног лежала большая кошка, а на коленях маленькая собачонка, — сказала:

— Герцог сообщил мне, что некий молодой принц хочет попросить у регента твоей руки.

— Молодой принц? — насторожилась Шарлотта. — Какой? Кто он?

— Я подумала, что стоит поговорить с тобой и потом передать герцогу твое мнение. Мне кажется, ты уже встречалась с этим молодым человеком.

— Пожалуйста, скажите, кто он!

— Он приезжал сюда с русскими. Это Леопольд Саксен-Кобургский.

Герцогиня нежно погладила собачку и добавила:

— Я вижу, это предложение тебе не противно. Ты позволишь передать это герцогу?

Его Высочество, принц Леопольд Саксен-Кобургский, простуженный и еле живой, сошел с корабля в Дувре и сел в поджидавшую его карету. С тех пор как из Англии ему пришло приглашение приехать и «поухаживать» за принцессой Шарлоттой, принц упорно старался победить свою хворь. Он так хорошо запомнил Шарлотту! Эта подвижная, резвая, довольно симпатичная девушка, в которой была бездна обаяния, могла превратиться в настоящую красавицу, если бы у нее было побольше грации, степенности и величия. Она притягивала Леопольда не только потому, что была блестящей партией для принца, который не мог лелеять особых надежд на будущее, не заключив выгодного брака.

Шарлотта была не только наследницей английского престола. Это была девушка, которая взволновала его с первого взгляда, с тех пор, как герцогиня Ольденбургская намекнула ему, что его чувства не останутся без ответа. Как же мудро он поступил, когда ретировался! Останься он тогда — и скорее всего, у него сейчас не было бы никаких надежд на согласие отца Шарлотты, хотя сама принцесса, вероятно, им бы увлеклась.

Леопольд всегда предпочитал сначала подумать, а потом сделать: он с ранних лет усвоил, что мудрые люди всегда так поступают.

И вот теперь его пригласили в Англию, а подобное приглашение никогда бы не было сделано, если бы шансы на успех не были бы столь высоки. Хотя, конечно, Леопольду предстояло завоевать сердце Шарлотты, а она была достаточно своевольной. Надо же — дать отставку принцу Оранскому, когда отец так мечтал об этом браке!

Леопольду было ужасно досадно, что он так болен; голова болела — доктора называли это «ревматизмом» — и кружилась. Но когда станет потеплее, ему полегчает. В феврале восточный ветер пронизывал его до костей. Леопольд старался напоминать себе, что все эти болячки он подхватил на поле боя, и мирная, уютная жизнь в конце концов их прогонит. Ведь он все-таки еще молод.

Встречавший принца лорд Кастельро посоветовал ему уткнуть нос в меховой воротник и поплотнее закрыть шубой колени. Они направлялись в Лондон, где его серьезному высочеству предстояло денек отдохнуть, после чего принц-регент должен был принять его в Брайтоне.

Шарлотта, выпрямив спину, сидела в карете, которая везла ее в Брайтон. На ее щеках играл легкий румянец — признак величайшего волнения. С тех пор как принцесса услышала о возвращении Леопольда в Англию, ей приходилось сдерживать свои чувства, ибо она не хотела, чтобы кто-нибудь догадался о ее радости. Леопольд! Теперь она уже не запрещала себе думать о нем, ей не нужно было пытаться выкинуть из головы эти мысли. Как она рада, что Ф. не сделал ей предложения! Как было бы трагично, если бы она вышла за него замуж!

Леопольд!.. Это самый красивый мужчина, которого она видела в своей жизни. Во всяком случае, он был писаным красавцем... Интересно, он до сих пор так прекрасен? Что ж, это ей предстоит вскоре узнать. Шарлотта не могла дождаться встречи с Леопольдом.

Она покосилась на сидевшую рядом с ней леди Ильчестер — такую спокойную, совсем не взволнованную предстоящим великим событием, — и перевела взгляд на Миссис Голод, которая сидела напротив, сложив на коленях костлявые руки, и еще больше, чем раньше, была похожа на скелет.

«Я рада, — подумала Шарлотта, — что я не такая тощая. Впрочем, это было бы странно в нашем семействе».

А вдруг он любит худых женщин? Хотя нет. Конечно, нет! Всем нравится пышность форм. А может, она слишком пышнотелая? В некоторых местах — да. Но, если верить Луизе, то у нее очень красивые руки, округлые, белые, изящные. А вдруг он любит высоких? Что ж, она не высокая... но и не очень низкая. А цвет лица у нее зато очень хороший, хоть и бледный — такая гладкая белая кожа мужчинам нравится. И Ф. ей это говорил, и Гессе. Однако теперь она не желает о них вспоминать.

«Павильон» сверкал в лучах весеннего солнышка, словно какое-то восточное видение. Шарлотта надеялась, что ее отец будет добр с Леопольдом. Внешне он, конечно, будет любезен, поскольку этого требуют правила хорошего тона, но если она уловит в его голосе холодные нотки, то это станет верным признаком надвигающейся беды.

«О, дорогой папа! — мысленно взмолилась Шарлотта. — Пожалуйста, почувствуй расположение к Леопольду!»

И тут же рассмеялась. Она и сама пока толком не понимала, нравится он ей или нет. Ведь все-таки он удрал, когда ему показалось, что тучи сгущаются.

Она напомнит ему об этом!

Отец, сидевший в кресле на колесиках, которым он мог управлять самостоятельно, поджидал дочь в китайской гостиной. Он объяснил, что у него страшно болят суставы и он не может сейчас ходить.

Шарлотта выразила обеспокоенность его здоровьем, и принцу стало приятно. А ее действительно обеспокоило, что он так старо выглядит. Даже безукоризненный наряд теперь его не красил. Шарлотта подумала, что отец такой же толстый и безобразный, как старый Людовик XVIII. Но, может быть, это лишь потому, что она мечтает о своем Прекрасном Принце, по сравнению с которым все кажутся безобразными?

— Ну, что ж, Шарлотта, — с некоторой грустью произнес регент, вероятно, до сих пор подумывавший о принце Оранском, — скоро твой милый юноша будет здесь.

— Да, папа.

— Посмотрим. Посмотрим.

— Я надеюсь, что он нам обоим понравится, — сказала Шарлотта.

— Гм, — хмыкнул регент, который был не в восторге от приобретения Саксен-Кобурга после того, как у него была перспектива заполучить в союзницы Голландию.

Он покосился на Шарлотту. Она редко бывала такой очаровательной. Да, пожалуй, его дочь не такая уж и дурнушка. В последнее время она стала получше.

Шарлотта перехватила его взгляд и сразу поняла, что он означает. Интересно, что бы сказал отец, узнав, что ночью, перед отъездом из Крэнборн-Лодж, она надела военную офицерскую форму и поскакала в лес. Это было безрассудством, однако она не смогла удержаться. Шарлотта проезжала по поселкам, и люди не обращали на нее особенного внимания: ну, едет какой-то человек из охраны Виндзорского замка...

Да, как бы они отнеслись, узнав, что перед ними принцесса Шарлотта?

Если рассказать об этом Мерсер, она заявит, что Шарлотта совершила безумный поступок. Так могла бы поступить ее мать. Однако Шарлотте нужно было это сделать, нужно было как-то выплеснуть дикую, безудержную радость.

«А чему, собственно, я обрадовалась?» — спрашивала теперь себя принцесса.

Мерсер была поглощена своими собственными делами. Она недавно встретила обворожительного французского графа, и Шарлотта предполагала, что Мерсер питает к нему серьезные чувства. Во время последней встречи с Шарлоттой Мерсер говорила почти исключительно о нем. Граф де Флохоль был адъютантом Наполеона, и когда Бурбоны вновь воцарились во Франции, бежал в Англию. Он был большим романтиком и, если верить Мерсер, безумно в нее влюбился.

«Она будет говорить о графе де Флохоле, а я — о Леопольде», — усмехалась Шарлотта.

Леопольд!

Ее сердце забилось часто-часто, потому что слуга вдруг объявил о его прибытии.

— Его Высочество принц Леопольд Саксен-Кобургский.

И вот он предстал перед ее отцом. Он был такой же красавец, как и раньше! Разве что немножко бледный, но это даже придавало ему привлекательности.

— Добро пожаловать! — сказал регент, протягивая для поцелуя элегантную руку, сверкавшую бриллиантами. — Я слышал, у вас было трудное путешествие.

Леопольд ответил на не очень хорошем английском («Как он мило изъясняется!» — подумала Шарлотта), что через Ла-Манш он переправился с огромным трудом, ибо погода была ужасная.

— Я хочу представить вас моей дочери. Ее Королевское Высочество принцесса Шарлотта.

Они встали друг напротив друга, обменялись взглядами и улыбками.

«Это была любовь с первого взгляда, — впоследствии рассказывала принцесса Мерсер. — Или, вернее, возвращение любви, ведь я знала — хотя и пыталась себя переубедить, что он единственный и неповторимый. Я знала это с того самого времени, как мы встретились в гостинице «Пултени».

После обмена любезностями Шарлотте позволили отвести принца в угол комнаты, где они смогли перекинуться несколькими фразами, пока регент разговаривал с лордом Кастельро.

— Для меня это великое... что?.. как это говорят по-английски?... Ну, великое... что-то... быть здесь, — сказал Леопольд.

— Это зависит от того, что вы имеете в виду. Что вы чувствуете: удовольствие, горе, счастье или печаль. Выбор велик. Важно понять, рады ли вы.

— Рад?

Глаза его были прекрасны... это были самые прекрасные глаза в мире... и самые серьезные. Шарлотте нравилась их серьезность. Ф. и Гессе были такими фривольными... Взять хотя бы то, как они поступили с ней: Гессе отказывался вернуть письма, а Ф. сначала втерся к ней в доверие, а потом свел все на нет. Леопольд же никогда не отказался бы вернуть ее письма... хотя в этом и не будет нужды. Они же будут вместе, поэтому зачем писать письма? Но если вдруг им пришлось бы расстаться, он хранил бы их вечно... как самые драгоценные сокровища.

— «Рад» значит «доволен», — продолжала Шарлотта. — Вы довольны? Может, нам стоит говорить по-французски? Да, так лучше. Я научу вас говорить по-английски.

Леопольд сказал по-французски, как он рад оказаться в Брайтоне, и признался в том, что он много думал о Шарлотте после их последней встречи.

— И все же вы уехали. Я попросила вас приехать в Ворвик-хаус, а вы отклонили мое приглашение.

— Мне так хотелось его принять! Но я смотрел в будущее. И думал, что когда-нибудь настанет такой день, как этот. Вот почему я был готов отказать себе тогда в удовольствии — ради более прочного и глубокого счастья в будущем.

Шарлотта сжала руки. Именно такого ответа она и ждала! Это все объясняло.

Она никогда не умела скрывать своих чувств.

— Я счастлива, что вы приехали, — сказала она Леопольду.

Принц счел ее очаровательной. Он уже чувствовал себя гораздо лучше.

Конечно, Шарлотта, по его мнению, была слишком порывистой; она нарушала правила этикета и вела себя слишком шумно, но это можно исправить, если осторожно обуздывать ее порывы. Зато она испытывала к нему нежные чувства и уже их проявила.

Шарлотта же думала, что принц — просто чудо, он словно сошел со страниц романов про благородных рыцарей. Ей так хотелось любви, нехватку которой она испытывала всю жизнь! Мать предала ее, и Шарлотта в глубине души понимала, что отец тоже не даст ей того, о чем она так мечтала. Даже у Мерсер был теперь граф де Флохоль. И вдруг перед ней предстает он — идеальный рыцарь, избавитель, самый красивый, восхитительный и желанный мужчина в мире. Леопольд!

Принц-регент, не настолько очарованный будущим зятем, прошептал на ухо Кастельро:

— Он слишком худ. Хорошо бы ему немножко потолстеть. И вообще, этот парень мне не очень-то нравится.

Однако Шарлотте он нравился — да еще как нравился! Она расцвела и казалась теперь почти красавицей, пышущей здоровьем. Шарлотта ездила на прогулки с принцем Леопольдом, и люди, столпившись возле кареты, радостно приветствовали влюбленных. Еще бы! Люди видели перед собой двух красивых молодых людей, и свадьба была не за горами, а это означало празднества и народные гуляния.

— Да здравствуют Шарлотта и Леопольд! — кричал народ. Леопольд любил Шарлотту, а она его обожала.

— Впервые в жизни, — сказала она Луизе, — я по-настоящему счастлива.

Все были в восторге, кроме регента, который не мог позабыть принца Оранского и на самом деле не любил своего будущего зятя. Леопольд был для него слишком серьезен; он редко смеялся.

— У него нет чувства юмора, — решил регент. — Это унылый тип.

Леопольд не пил. Он с неодобрением относился к тому, что регент имел пристрастие к выпивке.

— Я всегда считал, что злоупотребление спиртным вредит как телу, так и душе, — сказал Леопольд Шарлотте.

— О, я с вами полностью согласна! — вскричала она и рассказала ему, как Оранский приехал со скачек пьяный в стельку.

Шарлотта с содроганием думала о том, что она чуть было не вышла замуж за принца Оранского. Тогда бы она оказалась лишена такого огромного счастья!

Теперь ей хотелось одного: ублажить Леопольда. Она то и дело интересовалась его мыслями. Принцесса восхищалась прилежанием принца, ведь он каждый день старательно изучал английский язык. Он был прямо-таки образцом добродетели; она даже помыслить не могла о том, что такие люди бывают на свете!

Леопольду не нравилось, что Шарлотта ездит верхом. Он считал, что даме не подобает этого делать.

Шарлотта усмехалась, вспоминая свою конную прогулку в военной форме. Лучше ему не рассказывать...

— Хорошо, мой дорогой, — согласилась она. — Я никогда больше не буду ездить верхом. Зачем? У меня же есть экипаж.

— Вы очаровательны, — сказал Леопольд, и Шарлотта отдала бы всех лошадей на свете за счастье слышать эти слова.

Она написала Мерсер. Шарлотта была счастливейшей девушкой в мире. Теперь, когда у нее был Леопольд, все остальное не имело значения. Мерсер понимает ее? Она испытывает похожие чувства к своему графу? Мерсер должна немедленно приехать к ней! Шарлотта не успокоится, пока дражайшая Мерсер не познакомится с обожаемым Леопольдом. «Вы должны полюбить друг друга».

Шарлотта часто рассказывала Леопольду про Мерсер.

— Она немного властная, эта леди? — спросил он.

— Властная? Мерсер? О, Мерсер всегда права... так что вполне естественно, когда она выражает свое мнение. Она столько лет была моей ближайшей подругой. Вы ее непременно полюбите.

Леопольд нежно улыбнулся.

— Это приказ? — спросил он.

— Да! — заявила Шарлотта. — Это один из тех приказов, которых вы не сможете ослушаться, даже если вам захочется.

Леопольд обладал всеми качествами, которые Шарлотта надеялась обрести в женихе. Он был спокойным и ласковым — и каким спокойным, каким ласковым! Он никогда не настаивал на своем, однако все делал по-своему, ибо Шарлотта уже считала, что Леопольд все делает правильно.

Когда Луиза сказала, что его считают самым красивым принцем Европы, Шарлотта возмутилась: почему это Луиза говорит столь очевидные вещи таким изумленным тоном?!

Шарлотта никогда еще не была так счастлива. И все это замечали, потому что она не могла этого скрыть. Даже королева снисходительно улыбалась. Что же касается принцесс, то они разрывались между восторгом и завистью. Регент был рад, что Шарлотта не упрямится и что людям нравится этот брак. Однако ему самому больше хотелось бы, чтобы дочь выбрала Лягушонка, он был предпочтительней со всех точек зрения.

Первое облачко набежало, когда произошла встреча Мерсер с Леопольдом. Это был полный абсурд. Они не понравились друг другу! Мерсер, которая осмеливалась не соглашаться даже с принцем-регентом, не собиралась трепетать перед принцем Саксен-Кобургским, и увидев, что Шарлотта, некогда всецело преданная ей, так влюблена в молодого человека, Мерсер немного рассердилась.

— Вы должны полюбить друг друга. — Такая фраза, сказанная при знакомстве, почти наверняка будет иметь противоположный эффект.

Они вели себя холодно-сдержанно.

«Он расчетливый ханжа, который намерен подчинить себе Шарлотту», — решила Мерсер.

«Она желает властвовать и повелевать Шарлоттой, желает вертеть ее окружением. Нам нужно будет от нее избавиться», — подумал Леопольд.

Они говорили вежливо, но отчужденно, и Шарлотта, пытаясь разрядить обстановку, спросила, как поживает граф де Флохоль, когда Мерсер приведет его познакомиться.

Леопольд напрягся, и Мерсер, почувствовав это, ответила, что граф поживает прекрасно, и, разумеется, она скоро представит его принцессе.

Мерсер уехала раньше, чем ожидала Шарлотта. Как только подруга ушла, Шарлотта вскричала:

— Разве это не самая интересная женщина на свете?

— Разумеется нет, — ответил Леопольд. — А как же вы? Шарлотта восторженно хихикнула.

Леопольд решил, что ее следует отучить от привычки хихикать.

— Но после меня... а, Леопольд? После меня дорогая Мерсер — самая привлекательная женщина на свете, правда?

— Я бы этого не сказал.

— О, Леопольд! Неужели вы не считаете Мерсер красивой? Какие у нее роскошные рыжие волосы!

— Мне больше нравятся белокурые.

— Милый Леопольд! И все-таки вы должны полюбить Мерсер! Я настаиваю на этом!

— Мужчина не может любить по приказу. Даже если ему приказывает та, чьи желания для него — закон.

— Но почему это желание для вас не закон, Леопольд? А? Отвечайте!

Он покачал головой.

— Увы, это невозможно; Я могу любить только одну женщину. Шарлотту.

Шарлотта пылко обняла его. Ах, милый, милый Леопольд!

— Doucement, cherie, — прошептал он, — doucement![7]

Шарлотта громко рассмеялась. Он часто повторял эту фразу, пытаясь обуздать ее порывы.

— Ладно, мой дорогой, — сказала Шарлотта. — Я все же заставлю вас изменить мнение. Когда Мерсер приведет к нам Флохоля...

Лицо Леопольда посуровело.

— Такой человек не может быть представлен вам! Он был адъютантом Наполеона. То, что я о нем слышал, мне совсем не нравится. Такой субъект даже близко не может подходить к моей обожаемой принцессе.

— Леопольд! Но Мерсер ведь любит его!

— Да, нашего недавнего врага.

— Но война кончилась.

— Мы вели жестокие сражения с Бонапартом и его сторонниками, которые пытались захватить господство над Европой. Я не могу принять Флохоля... Если вам хочется...

— О, Леопольд! Вам будет очень неприятно, если я его приму?

Леопольд печально кивнул.

— Я никогда не причиню вам огорчений, Леопольд. Никогда! Никогда! — воскликнула Шарлотта.

И подумала: «Даже ради того, чтобы сделать приятное Мерсер».

Леопольд был с ней очень нежен. Его предупредили: «Будьте настойчивы. Она из тех, кто пытается поступать по-своему».

Это была правда, он прекрасно понимал Шарлотту, однако осторожно, нежно и ласково старался управлять ею.

Дружба принцессы с Мерсер не особенно беспокоила Леопольда. Он был уверен, что постепенно она сойдет на нет.

Луиза надзирала над работой швей, которая продолжалась дотемна. Шарлотте пришлось очень долго стоять, пока прямо на ней подгоняли по фигуре платье. Это было утомительно, однако она почти не замечала усталости. Свадебное платье шили из расшитой серебряной парчи. Шарлотта выглядела в нем красавицей. Такого великолепного приданого, какое было у нее, она никогда в жизни не видела. Там было золотое шитье по белому атласу, роскошный узорчатый шелк, вышитый золотом муслин и многое, многое другое. Отец подарил Шарлотте бесценные украшения, принадлежавшие английским королевам; она примеряла их, восхищалась и все время думала о Леопольде. Самым бесценным украшением был для нее бриллиантовый браслет — подарок жениха. Шарлотта сотню раз на дню осыпала его поцелуями и говорила Леопольду, что этот браслет для нее дороже всех остальных украшений вместе взятых.

Он серьезно кивал, весьма польщенный ее словами.

— Ваше степенство, — шутливо звала его Шарлотта.

Правительство ломало копья, споря о размере ее содержания и о том, где она должна жить. В конце концов в качестве временной резиденции был выбран Кемелфорд-хаус, а медовый месяц герцог и герцогиня Йоркские предложили молодым провести в Отлендсе.

Шарлотта слушала все это как во сне. Она думала только о Леопольде, все остальное не имело значения, даже то, что она давно не виделась с Мерсер.

Был апрель, никогда еще трава в парках так ярко не зеленела, и птицы не пели так радостно. Казалось, весь мир знал, что принцесса Шарлотта влюблена и по прошествии этого сказочного месяца ей предстоит выйти замуж за человека, которого она сама выбрала себе в мужья.