Долгожданный любовник

Сквозь голые деревья мелькнули габаритные огни проезжающей мимо машины. Затем, кто бы ни сидел за рулем, развернул тачку, свет фар описал большой круг… а затем погас.

Эссэйл мгновенно схватился за пушку.

— Отправляйся внутрь. Мы не одни.

Женщина без промедления пришла в движение, исчезнув в коттедже, громко хлопнув за собой дверью.

Дематериализация в лес была бы лучшим решением, но, опять же, Эссэйл был чертовски голоден для подобных маневров…

Внезапно ветер сменил направление и подул в сторону Эссэйла, ноздри которого затрепетали.

Эссэйл тихо зарычал… и не в предупреждении. Это было своего рода приветствие.

Как будто он смог бы когда-нибудь забыть эту смесь феромонов.

Его маленький ночной грабитель вернулся к Эссэйлу на блюдечке с голубой каемочкой, следя за ним, как он прошлой ночью следил за ней. Эссэйл задумался, как долго она висела у него на хвосте? В его груди одновременно возникли уважение и разочарование.

Ему не понравилась мысль, что она могла видеть его под мостом. Хотя, зная ее, он не мог этого исключить.

Медленно и глубоко вдохнув, он больше ничего не почувствовал. А это означало, что она одна.

«Собирает информацию? Для кого?»

Эссэйл повернулся к коттеджу и мрачно улыбнулся. Сомнений нет, как только он окажется внутри, она приблизится… а большое расстояние между ними не дает ей лучшего обзора.

Он постучал, и женщина снова открыла дверь.

— Ты в порядке? — спросила она.

Он перевел взгляд с ее лица на волосы и задержался на них. Они были темными. Густыми. Очень похожими на волосы его маленькой грабительницы.

— Все чисто. Просто у человека сломалась машина.

— Значит, не о чем волноваться?

— Не о чем.

Когда облегчение разгладило напряженные черты ее лица, Эссэйл вошел, закрыл за собой дверь и повернул замок.

— Я так рада, что ты снова вернулся ко мне, — томно выдохнула женщина, позволив разойтись двум кружевным половинкам атласного халатика.

Этой ночью на ней был черный пеньюар, высоко приподнимавший ее груди, а талия в нем выглядела так, словно Эссэйл мог обхватить ее одной ладонью. Женщина переборщила с запахами: слишком много крема для рук, лосьона для тела, шампуня, кондиционера и духов на ее теле.

Эссэйл и правда желал, чтобы она не прилагала таких усилий.

Быстрым взглядом Эссэйл проверил расположение всех окон. Естественно, оно оставалось неизменным. Пара узких окон располагались по обе стороны от каменного камина. Три оконные панели — над раковиной. И еще одна стеклянная секция слева, над встроенным диваном с подушками, обтянутыми кружевом.

Его грабительница выберет окно справа от камина. Оно не освещается фонарем парадной двери, купаясь в тени от дымохода.

— Ты готов? — промурлыкала женщина.

Эссэйл нырнул рукой внутрь своего пиджака. Тысяча долларов наличными лежала отдельной пачкой, десять стодолларовых банкнот были сложены пополам.

Небрежно передвигаясь, Эссэйл оказался спиной к камину. По какой-то причине ему не хотелось, чтобы его грабительница видела, как он производит плату.

Зато очень хотел, чтобы она стала свидетельницей всему остальному.

— Держи.

Когда женщина приняла деньги, он не хотел, чтобы она взялась их пересчитывать, она и не стала.

— Благодарю. — Женщина отошла от него и положила купюры в красную глиняную банку. — Преступим?

— Преступим.

Эссэйл сократил между ними расстояние и захватил контроль, заключив лицо женщины в ладони, откинув назад ее голову и жестко целуя. Она застонала в ответ, словно неожиданное наступление оказалось чем-то, что она не только приветствовала, но и не смела даже ожидать.

Эссэйл остался доволен тем, что ей это понравилось.

Обойдя ее кругом, он подвел женщину к дивану, расположенному у дальней стены небольшого коттеджа, толкнул ее своим телом и уложил головой в сторону камина. Раскинувшись на диване, она начала поднимать руки тем самым приподнимая грудь, пока та не выскользнула из прикрывающих ее атласных чашечек.

Эссэйл забрался на нее полностью одетым и даже в пальто, протолкнул колено между ее ног и потянулся рукой вниз, чтобы задрать длинный до пола пеньюар…

— Нет, нет, — сказал он, когда она потянулась руками к его шее. — Я хочу видеть тебя.

Херня. Он хотел, чтобы ее было видно из окна.

Она с готовностью подчинилась, и он продолжил поцелуи, одновременно стягивая эту длиннющую юбку — а в следующую секунду она раздвинула ноги.

— Трахни меня, — прошептала женщина, выгибаясь под ним.

Ну, это было невозможно. У него не встал.

Но нет нужды об этом всем знать.

С целью казаться охваченным страстью, он содрал пальто с плеч, а затем быстро мелькнули клыки — Эссэйл перекусил бретельки пеньюара, выставляя груди женщины на свет от камина, на акрах бледной кожи тут же затвердели соски.

Эссэйл остановился, словно охваченный представшим его взору зрелищем. А затем, вытаскивая язык, опустил голову.

В последний момент, прямо перед тем, как начать облизывать и посасывать, он поднял глаза, сосредоточившись на темном окне справа, встречаясь взглядом с женщиной, которая, как он знал, стояла в тени и наблюдала за ними…

Выстрел чистой, неразбавленной похоти накрыл его тело, поглотил его, заменяя более сильным мотивом, побуждающим к действию. Женщина под ним, которую он купил на короткий срок, перестала быть одного с ним вида.

Она стала его ночной грабительницей.

И это все поменяло. С внезапным порывом, Эссэйл впился в горло женщины, беря ее вену, вытягивая из нее то, в чем он так нуждался…

Все это время представляя под собой человеческую женщину.

***

Сола ахнула…

И отшатнулась от окна коттеджа.

Ударившись спиной о жесткую, неровную поверхность дымохода из речного камня, она закрыла глаза, ее сердце колотилось о ребра, легкие втягивали холодный воздух.

С закрытыми глазами все, что она видела — это распростертые перед ним обнаженные груди, его темная голова опускается, изо рта появляется язычок… а затем мужчина поднимает глаза и встречается с ее взглядом.

«О, Иисусе, как он узнал, что она там?»

И, будь она проклята, если ей удастся забыть образ той распростершейся под ним женщины, откинутое в сторону пальто, расположившееся в колыбели стройных бедер тело мужчины. Сола могла представить жар, исходящий от расположенного рядом с ними камина, и куда более мощный жар, исходящий от мужчины… ощущение кожи к коже, обещание блаженства.

«Не подсматривай, — сказала она себе. — Он знает, что ты здесь…»

Из коттеджа донесся вскрик бьющейся в экстазе женщины, подтверждающий трату времени на появление в этом месте.

Сола снова склонилась к окну и всмотрелась в стекло… хотя и понимала, что не должна этого делать.

Он был в женщине, нижней частью тела совершая ритмичные движения, уткнувшись лицом в ее шею, упершись руками в диван, поддерживая верхнюю часть своего тяжелого туловища.

Он больше не поднимал взгляд. И какое-то время будет еще занят.

Пора уже сваливать.

Вот только, неужели ей и вправду было необходимо наблюдать за всем этим?

Сола выругалась и исчезла из поля зрения, пробираясь сквозь царапающий мелкий кустарник, петляя между тонкими, голыми деревьями. Добравшись до своей арендованной машины, она запрыгнула внутрь, заперла замки и завела двигатель.

Еще раз, зажмурив глаза, она проиграла в голове увиденную внутри сцену: она подходит к коттеджу, прислоняется к окну, оставаясь в отбрасываемой дымоходом тени.

На противоположном конце комнаты стоит мужчина, напротив него — женщина, изящное тело которой прикрывает черный атлас, длинные, черные волосы спадают до поясницы. Он заключает ее лицо в ладони и страстно целует, его плечи сжимают, когда он наклоняется, чтобы прижаться в более эротичном контакте…

А затем он укладывает ее на диван.

Как бы ни убивало признание, Сола ощутила укол нелогичной ревности. Но не это оказалось хуже всего: собственное тело откликнулось на увиденную сцену, лоно запульсировало, как будто мужчина ласкал еертом, словно именно на ееталии находились его руки, еегруди прижимались к его груди. И эта реакция лишь усилилась, когда он уложил женщину на диван; на его лице светился темный голод, глаза блестели, как будто под ним находилась трапеза.

«Подсматривать нехорошо. Ой, как нехорошо».

Но, даже рискуя собственной безопасностью — и, пожалуй, душевным спокойствием — ей было недостаточно того, что она увидела. Особенно, когда мужчина выпрямился и скинул с плеч тяжелое черное пальто. Невозможно было не представить его обнаженным, видя эту широкую грудь в свете камина, представляя, как будет выглядеть его живот, когда под кожей напрягутся мышцы пресса… А затем, кажется, он перекусил — да ради бога, перекусил, как же — бретельки ее пеньюара.

А как только обнажились чертовски великолепные женские прелести… мужчина поднял взгляд на Солу.

Без какого-либо предупреждения, его сверкающие, хищные глаза поднялись и уставились прямо в ее, а уголка губ коснулась хитрая усмешка.

Как будто зрелище предназначалось только для Солы.

— Дерьмо. Дерьмо.

Очевидно было одно: не хотел ли он тем самым преподать ей урок шпионажа? Трудно придумать лучший способ… чтобы заставить ее проглотить пушку сорокового калибра.

Сола опустила ручник и выехала на дорогу. Когда десять миль спустя «форд» Таурус разогнался до ограниченных сорока пяти миль в час, она пожалела, что не находится сейчас в своей «ауди». Пока кровь еще быстро неслась по венам, ей требовалось что-то, что отвлечет ее тело.

Какая-нибудь отдушина.

Например… секс.

И не самоудовлетворение.

ГЛАВА 49

В пригороде у подножия Адирондака, у Рива было все необходимое: огромный загородный дом, со стенами из кедра и крытыми крылечками. Несколько летних построек, включая гостевые домики. Вид на озеро. Множество спален.

Материализовавшись во дворе, Трез и АйЭм обошли по снегу вокруг здания, направляясь к черному ходу на кухню. Даже в зимнее время, место источало уютную атмосферу, со всем этим проникающим сквозь витражи свечением цвета топленого масла. Но не все походило на сахарно-пряничную сказку. Состоятельные викторианцы, возведшие эти постройки, как способ сбежать от летней жары и промышленности городов, точно не оборудовали их лазерными датчиками движения, ультрасовременными замками на всех окнах и дверях, и не одной, а несколькими различными системными платами, полностью управляющими объединенной, многоинтерфейсной системой безопасности.

Вот так-то.

Трез прижал большой палец к скрытой встроенной панели слева от двери, чтобы открыть проход в «сердце» дома… к кухне промышленных размеров, оснащенной утварью из нержавеющей стали уровня ресторана «У Сола».

В огромной духовке что-то выпекалось. Хлеб, судя по запаху.

— Я проголодался, — заметил Трез, закрыв дверь. Замок защелкнулся автоматически, но Трез по привычке все равно проверил его.

Где-то в отдалении кто-то пылесосил — вероятно, Избранная. С тех пор как Фьюри занял место Праймэла и предоставил существенную свободу уединенной группе женщин с Другой Стороны, Рив позволил остаться им в этом доме. И это не лишено смысла — основательная уединенность, особенно, вне сезона, к тому же отдаленность от города обеспечивала мягкую адаптацию. Если Трез правильно понимал происходящее, это место являлось переходом от безмятежного подобия Святилищак безумному, порой травмирующему характеру жизни на Земле.

Прошло много времени, как он в последний раз был в этом доме… если точнее, он не был здесь с тех пор, как это место заняли Избранные. С другой стороны, когда Рив подорвал «ЗироСам» и покончил со своей ролью наркобарона, долг между ними немного утратил свои шансы на возмещение.

Кроме того, теперь, когда парню больше не нужно было поставлять принцессе рубины и заниматься с ней сексом, не так много было причин приезжать на север.

Однако, как видимо, все изменилось.

— Йоу, Рив, ты где? — громко окликнул Трез.

Как бы сильно не протестовал его желудок, Трез с братом вышел в главный холл. Викторианское влияние было повсюду — от гранатового цвета ковров на полу до задрапированных гобеленами скамеек и расставленных вокруг грубо-выделанного каменного камина чучел бизона, оленя, американского лося и голов рысей.

— Рив! — снова крикнул он.

Черт, от этой лампы в виде енота у него всегда ползли мурашки. Как и от чучела совы в солнечных очках.

— Он сейчас подойдет.

Трез повернулся на голос женщины.

И в этот самый момент течение его жизни навсегда изменилось.

Ведущая на второй этаж лестница, была короткой: небольшие ступени и простые перила без архитектурных излишеств.

У их снования в белых одеждах стояла женщина, превратив ее в лестницу с небес. Она была высокой и стройной, но с округлостями в нужных местах. Даже свободное одеяние не скрывало ее высокие, пышные груди или изящную выпуклость бедер. Ее кожа была гладкой, цвета кофе с молоком, темные волосы собраны в высокую прическу. Светлые глаза обрамлены густыми ресницами.

Губы были полными и розовыми.

Трезу резко захотелось впиться в них поцелуем.

Особенно, когда они двигались, с одурманивающей тщательностью проговаривая какие-то слова…

Удар АйЭма локтем под ребра заставил Треза подпрыгнуть.

— Эй! Какого хера… то есть хрена. Дерьмо… в смысле черт.

«Успокойся, остынь и соберись, тряпка».

— Она спросила, не желаем ли мы чего отведать, — пробормотал АйЭм. — Я сказал, что не хочу. Твоя очередь.

О, он с удовольствием бы сейчас кое-что отведал. Вот так упал бы на колени к ее ногам, задрал…

Трез закрыл глаза, чувствуя себя полнейшим ублюдком.

— Не-е, все в порядке.

— А мне казалось, ты говорил, что голоден.

Трез распахнул глаза и уставился на брата. Неужели парень хотел выставить его идиотом?

Огонек понимания в его черных глазах подсказал, что да, хотел.

— Нет. Не голоден, — процедил Трез. Читай: не нарывайся, придурок.

— Я собиралась проверить хлеб в духовке.

Трез снова прикрыл глаза. Голос Избраннойнаполнял слух, этот звук поднимал его кровяное давление и одновременно успокаивал.

— Знаешь, — услышал он собственные слова, — а я, наверное, сходил бы посмотреть, что можно раздобыть поесть.

Она улыбнулась ему.

— Следуй за мной. Уверена, мы обязательно что-нибудь найдем по твоему вкусу.

Когда она направилась к тому же входу, через который зашли братья, Трез просто моргал и стоял пупнем на месте.

Прошло очень, очень много времени с тех пор, как женщина говорила ему что-либо без двойного умысла… но насколько он мог судить, эти слова, которые вполне можно было рассмотреть как приглашение… по какой-то причине остудили его похоть… не таили в себе обещание минета или полноценного секса. Даже ни в коей мере не выражали заинтересованность в нем любого рода.

Как и следовало ожидать, от этого, Трез, захотел ее еще больше.

Его ноги двинулись в ее направлении, его тело следовало за ней как собачка за хозяином, без единой мысли свернуть с выбранного ей для него пути…

АйЭм схватил его за руку и дернул назад.

— Даже, мать твою, не думай об этом.

Первым порывом Треза было вырваться, даже если бы пришлось оставить конечность в руке брата.

— Не понимаю, о чем ты…

— Не заставляй меня схватить тебя за стояк, чтобы пояснить свою мысль, — прошипел АйЭм.

Трез, оцепенело, опустил взгляд на себя. Так-так, и что это тут у нас?

— Я не собираюсь… — На ум пришло «трахнуть ее», но, боже, он не мог употребить слово на букву «т» применительно к этой женщине, даже гипотетически. — Ну, понимаешь, делать с ней что-нибудь.

— И ты, правда, ждешь, что я поверю?

Взгляд Треза скользнул к двери, за которой скрылась женщина. Дерьмо. Кстати говоря, об отсутствии доверия в теме воздержания.

— Она не для тебя, понимаешь, — процедил АйЭм. — Это несправедливо по отношению к кому-то вроде нее… более того, если ты ввяжешься в это, Фьюри придет за тобой с черным кинжалом. Она его, не твоя.

На долю секунды Трез ощетинился… вот только не потому, что его внутренний феминизм возмутился отношению к женщинам как к собственности, что, естественно, и было неправильно. Нет, все потому…

«Моя».

Это слово возникло откуда-то из глубины него, как будто у каждой клеточки в теле Треза внезапно появился голос, и они произнесли единственную истину, имеющую значение.

— Простите, что заставил вас ждать.

Услышав голос Рива, Трез оттащил свое сознание от утеса, с которого то, казалось, летело.

Король симпатов спускался по той же лестнице, с которой сошла Избранная. Как обычно при нем была трость, а норковая шуба сохраняла пропитанное лекарствами тело в тепле.

Когда АйЭм что-то сказал, а Рив ответил, Трез сосредоточил взгляд на двери в кухню. На том, что Избраннаяделает там… о, черт. Вероятно, она наклонилась, чтобы проверить хлеб…

Из его горла послышалось едва различимое рычание.

— Прости? — сказал Рив, сузив аметистового цвета глаза.

Еще один удар в ребра вернул Треза в реальность.

— Извини. Несварение желудка. Ты как?

Рив вздернул бровь, но затем просто пожал плечами.

— Мне нужна ваша помощь.

— Что угодно, — моментально ответил Трез.

— Завтра ночью собрание Совета. На нем будет Роф. Братство будет обеспечивать безопасность, но я хочу, чтобы вы оба пришли тайно.

Трез напрягся. Совет регулярно собирал собрания с момента рейдов, произошедших два года назад, и Риву никогда не требовалось подкрепление.

— Что происходит?

— Осенью в Рофа стреляли.

Какого. Хрена.

Трез заскрежетал зубами.

— Кто? — В конце концов, король ему нравился.

— Банда Ублюдков. Вы их не знаете, но можете встретиться завтра ночью… если согласитесь пойти.

— Естественно, мы там будем. — Когда АйЭм кивнул, Трез скрестил руки на груди. — Где оно состоится?

— Я проведу его в особняке в Колдвелле в полночь. В одном из тех немногих, до которого не добралось Общество Лессенинг… несмотря на это, семья была главным образом уничтожена, потому что во время нападения навещала другую родословную в городе. — Рив подошел и уселся на покрытый гобеленом диван, вращая трость по полу между ног. — Позвольте рассказать, как будем действовать. Роф сейчас полностью слеп, но глимера об этом не знает. Я хочу, чтобы пока прибывали аристократы и рассаживались по своим местам, Роф находился в кабинете. Затем…

Когда Рив продолжил излагать план действий, Трез сел перед камином и кивал в нужных местах.

Однако мысленно он был в кухне с той женщиной…

«Как ее имя?» задумался он.

И не менее важно…

«Когда он снова сможет ее увидеть»

ГЛАВА 50

Внизу, в смотровой комнате клиники, Куин чувствовал себя так, словно парит высоко в воздухе, и не в терпящем крушение самолете с раненным Братом.

— Прости, не могла бы ты повторить это снова?

Док Джейн улыбалась, подкатывая столик к кровати. Куин смутно отметил его, но больше сосредоточился на том, что могло или не могло донестись изо рта доктора.

— Ребятки, вы еще беременны. Ее гормональные уровни увеличены вдвое, как и положено, кровяное давление идеальное, сердцебиение в норме. И никакого кровотечения, да?

Когда док глянула на Лэйлу, та покачала головой, и выражение ее лица было настолько спокойным, что Куин уверился, что она хорошо себя чувствует.

— Нет, нисколько.

Куин принялся расхаживать, запустив руку в волосы, его мозг подтормаживал.

— Не понимаю… то есть, произошло то, чего я хотел… мы хотели… но что-то не догоняю, почему…

После того как ситуация мчалась на американских горках в ад, все совершенно успокаивается, чтобы внезапно поразить неожиданным возвращением на Землю.

Док Джейн покачала головой.

— Вероятно, это не поддается понятию, и Елена никогда не видела подобного раньше. Поэтому, я понимаю твое замешательство, и более того, понимаю лучше, чем ты осознаешь, насколько коварной может быть надежда. Трудно поддаться оптимизму после того, что вы оба пережили.

Черт, а шелланВи совсем не глупая женщина.

Куин сосредоточился на Лэйле. Избраннаябыла в свободном белом одеянии, но не в том, что носила как член священной группы женщин Девы-Летописецы. Это был банный халат, и в отличие от больничной сорочки, на нем выделялись розовые и красные сердечки. А на том столике? Оказывается, на нем была коробка с солеными крекерами и упаковка из шести небольших бутылок канадского сухого имбирного эля.

Кстати говоря о безрецептурных медикаментах.

Док Джейн открыла коробку с крекерами.

— Понимаю, последнее, о чем ты думаешь — это еда. — Она вытащила один слоеный, соленый квадратик. — Но как насчет того, чтобы съесть это и выпить немного содовой? Возможно, все встанет на свои места.

И что бы думаете? Лэйла приняла ее предложение, и в конечном итоге потянулась к двум небольшим зеленым бутылкам.

— Это и правда помогает, да? — пробормотал Куин, когда Избраннаяоткинулась на спину и облегченно вздохнула.

— Ты даже и представить себе не можешь. — Лэйла положила руку на низ живота. — Что бы не потребовалось, я буду делать это, есть это, пить это.

— Тошнота — это фигово.

— Не для меня. Меня не волнует, если будет тошнить все следующие восемнадцать месяцев, пока с малышом все будет в порядке. Просто боюсь, что располнев, я потеряю… ну, ты понимаешь.

Ладно, все, кто считал женщин слабым полом, могут засунуть голову в задницу.

Он посмотрел на дока Джейн.

— Какие теперь наши действия?

Док пожала плечами.

— Мой совет? Доверьтесь симптомам и результатам анализов, иначе сойдете с ума. Все показатели предоставит вам тело Лэйлы. Если прямо сейчас нет признаков выкидыша, значит, есть причина верить, что беременность протекает верным курсом? Сделайте глубокий вдох и живите одной ночью. Если будете слишком далеко заглядывать вперед или застрянете в прошедших нескольких днях? Вы не пройдете через это единым целым.

«В точку», подумал Куин.

Зазвонил телефон дока Джейн.

— Секунду… черт. Мне нужно осмотреть доджена, который прошлой ночью порезал руку. Лэйла, как бы сильно я не беспокоилась, нет никаких медицинских показателей, чтобы держать тебя здесь. Однако мне бы хотелось, чтобы пару ночей ты не покидала особняк. Побудь какое-то время под нашим присмотром, идет?

— Да, конечно.

Док Джейн ушла, а Куин остался в растерянности. Он хотел помочь Лэйле вернуться в главное здание особняка, но ради бога, она же не настолько беспомощна. Тем не менее, он чувствовал себя так, будто должен носить ее на руках… например, остаток гребаной беременности.

Он прислонился спиной к шкафчикам из нержавейки.

— Я ловлю себя на мысли, что каждые две секунды хочу спрашивать — как ты.

Лэйла рассмеялась.

— Мы оба в таком положении.

— Хочешь вернуться наверх?

— Знаешь… вообще-то, нет. Я чувствую себя… — Она огляделась вокруг. — Честно говоря, я чувствую себя здесь в большей безопасности.

— У меня такое же ощущение. Тебе что-нибудь нужно?

Лэйла кивнула на небольшой поднос, заставленный «антитошнотными» средствами.

— Пока у меня есть все это, я в порядке. И ты должен понимать, что волен делать, что хочешь и выходить сражаться.

Куин нахмурилась.

— Я рассчитывал остаться…

— И чем заниматься? Я никоим образом тебя не гоню, но у меня ощущение, что оставшись, ты будешь просто сидеть и изводить себя. Если что-то случится, я могу позвонить и ты вернешься домой.

Куин подумал о том, что Братство и воины в полночь отправляются на собрание Совета.

Если бы сегодня был обычный вечер патрулирования, возможно, он остался бы дома. Но когда Роф выходит из особняка на встречу с теми засранцами из глимеры?

— Ладно, — протянул он. — Буду держать телефон при себе и предупрежу остальных, что если позвонишь, я отчалю оттуда.

Лэйла сделала глоток имбирного эля, а затем уставилась в чашку, наблюдая за пузырьками, поднимающимися вокруг кубиков льда.

Куин задумался о том, как прошлой ночью они были у Хэйверса… потерявшие контроль, напуганные, опечаленные.

Он напомнил себе, что эта дерьмовая ситуация все еще может вернуться. Слишком рано снова к этому привыкать.

И все же, казалось, он не мог ничего поделать. Стоя в облицованной плиткой комнате, ощущая запах лизола и как край стойки, к которой он прислонился, впивается в задницу… Куин осознал, что именно в этот момент начал любить своего ребенка.

Прямо здесь и сейчас.

Как мужчина связывался со своей женщиной, также и отец — со своим отпрыском… от чего сердце Куина широко распахнулось, впуская в себя все: обязательство, пришедшее с выбором завести ребенка, страх потерять его, от которого, Куин мог поспорить, он никогда не избавится, радость от того, что когда ты исчезнешь с этой Земли, после тебя что-то останется, нетерпение встретиться с малышом лично, отчаянное желание держать ребенка на руках, смотреть в его глаза и отдать ему всю любовь, которую ты должен дать.

— Если не против… могу я коснуться твоего живота? — слабым голосом промямлил Куин.

— Ну конечно! Мог и не спрашивать. — Лэйла откинулась на спину с улыбкой. — Ты же знаешь, здесь половина тебя.

Куин потер свои дрожащие руки, подходя к ней. Естественно, он прикасался к Лэйле во время ее периода жажды, а затем, после, проявляя заботу, когда того требовала ситуация.

Он никогда не думал, что прикоснется к своему малышу.

Куин с огромного расстояния смотрел как потянулась его рука. Иисусе, кончики пальцев дрожали как сумасшедшие.

Но в тот момент, когда он прикоснулся к Лэйле, дрожь унялась.

— Я здесь, — прошептал он. — Папочка здесь. И я никуда не денусь. Только дождусь, когда ты будешь готов появиться на свет и тогда мы с твоей мамой станем заботиться о тебе. Так что ты держись, хорошо? Делай свое дело, а мы будем ждать, сколько понадобится.

Свободной рукой он взял ладонь Лэйлы и положил на свою.

— Твоя семья здесь. Ждет тебя… и мы любим тебя.

Ну да, глупо разговаривать подобным образом с чем-то, вроде комочка клеток. Но Куин не мог с собой ничего поделать. Слова, действия… они были всецело его и все же исходили из незнакомого ему места.

Хотя чувствовал он себя замечательно.

Чувствовал… как должен чувствовать отец.

***

Слева сороковый. Есть.

Справа сороковый. Есть.

Запасные боеприпасы на поясе. Есть.

Кинжалы один и второй в нагрудных ножнах. Есть.

Кожаная куртка…

Раздался стук в дверь, Блэй высунулся из гардеробной, крикнув:

— Войдите.

Когда вошел Сакстон, он натянул куртку и повернулся.

— Привет. Как дела?

Что-то произошло.

Парень с ног до головы быстро оглядел «рабочий прикид» Блэя, как они когда-то его называли. От тревоги его светлые брови поползли вверх; опять же, парень никогда не чувствовал себя комфортно рядом с оружием.

— Собираешься на патрулирование, — заключил Сакстон.

— Вообще-то, на собрание Совета.

— А я и не знал, что туда в качестве аксессуаров нужно столько оружия.

— Новая эра.

— Да, и правда.

Наступила долгая пауза.

— Как ты?

Взгляд Сакстона прошелся по комнате.

— Хотел сказать тебе лично.

«О, блядь. Что опять».

Блэй с трудом сглотнул.

— О чем?

— Я на какое-то время уезжаю… в отпуск, что-то вроде того. — Он поднял руку, чтобы пресечь возражения. — Нет, не насовсем. Я выполнил все, что требовал Роф, и следующие пару дней ему ничего не потребуется. Естественно, если я ему понадоблюсь, то тут же вернусь. Собираюсь побыть со старым другом. Мне действительно необходимо немного передохнуть и развеяться… и прежде чем ты начнешь беспокоиться, заверяю, что вернусь и дело не в нас, честно. Я без передышки пахал несколько месяцев и мне хочется пожить без графика, понимаешь?

Блэй сделал глубокий вдох.

— Да, понимаю. Куда ты… — Он остановил себя напоминанием, что это больше его не касается. — Дашь знать, если тебе что-то понадобится?

— Обещаю.

Поддавшись порыву, Блэй подошел и обнял своего бывшего любовника. Платоническая связь была такой же непринужденной и естественной, как когда-то влюбленность. Удерживая парня, Блэй повернул его лицо к себе.

— Спасибо, — поблагодарил воин. — За то, что пришел и сказал…

В этот момент мимо по коридору кто-то шел, медленно и запинаясь.

Это был Куин. Блэй понял это по запаху прежде, чем в поле зрения появилась высокая, мощная фигура. И на короткое мгновение, перед тем, как парень продолжил идти, их взгляды встретились над плечом Сакстона.

Лицо Куина моментально превратилось в маску, черты замерли и ничего не выражали.

А затем боец ушел; длинные ноги увели его из проема открытой двери.

Блэй отступил от Сакстона и вынудил себя попрощаться.

— Когда ты вернешься?

— Через пару дней, максимум — неделю.

— Хорошо.

Сакстон снова обвел комнату взглядом и стало ясно, что он запоминает ее.

— Береги себя и будь осторожен на патрулировании. Не строй из себя героя.

Первой мыслью Блэя было… «вообще-то, обычно Куин первым стоит в очереди на это звание» и не похоже, что Блэй примерит на себя костюмчик супермена.

— Обещаю.

Когда Сакстон ушел, Блэй уставился в пространство. Он не видел того, что находилось перед ним и не вспоминал тех мгновений, что они с Сакстоном провели в этой комнате. Его мысли были в комнате по соседству, с Куином и его вещами… и воспоминаниями о том, что было между ними двоими.

Дерьмо.

Глянув на часы, он сунул телефон в нагрудный карман куртки и вышел. Спускаясь по лестнице, он слышал раздающиеся эхом голоса в фойе, а значит, Братство уже собралось и ожидало сигнала к отбытию.

Естественно, там были все. Зи и Фьюри. Ви и Бутч. Рэйдж, Тор и Джон Мэтью.

Спускаясь, Блэй поймал себя на мысли, что хотел бы, чтобы Куин отправился с ними, но учитывая ситуацию с Лэйлой, вполне естественно, что парень остается дома.

«Где же Пэйн?» задался вопросом Блэй, подходя и вставая рядом с Джоном Мэтью.

Тор приветственно кивнул ему.

— И так, ждем еще одного, а затем выдвигаемся. Первая группа прочешет местность. Если все будет чисто, я и Роф дематериализуемся в дом с подкреплением…

Перед бильярдной появился Лэсситер. Падший ангел сиял от черно-белых волос и белых глаз до своих тяжелых ботинок. А хотя кто его знает, возможно, свечение природным вовсе и не было, а создавалось от тех золотых побрякушек, что он таскал.

Он походил на живое, дышащее драгоценное дерево.

— А вот и я. Где моя водительская фуражка?

— Вот, возьми мою, — предложил Бутч, снимая бейсбольную кепку фаната «Рэд Сокс»и подбрасывая ее. — Поможет сохранить прическу.

Ангел налету поймал кепку и уставился на красную букву «С».

— Прости, но я не могу ее надеть.

— Только не говори, что ты фанат «Янки», — протянул Ви. — Тогда мне придется тебя убить, а честно говоря, сегодня нам понадобиться вся поддержка, имеющаяся в распоряжении.

Лэсситер бросил кепку обратно и принялся насвистывать — мол, сама непринужденность.

— Ты серьезно? — спросил Бутч таким тоном, будто парень вызвался добровольцем на лоботомию. Или на ампутацию конечности. Или на педикюр.

— Да ну, нахуй, — вторил Ви. — Когда и где ты стал другом врага…

Ангел поднял ладони.

— Это не моя вина, что вас, парни, воротит…

Тор даже встал перед Лэсситером, будто опасаясь, что произойдет большее, чем словесная перепалка. Что самое печальное — его беспокойство было оправдано. Помимо своих шеллан, Ви и Бутч больше всего, в том числе здравомыслия, любили «Сокс».

— Так, хватит, — сказал Тор, — у нас есть куда более важные проблемы для беспокойства.

— Ему лучше как следует выспаться, — пробормотал Бутч своему соседу по хате.

— Да, ангел, следи за собой, — усмехнулся Ви. — Что-то нам вид твой не нравится.

Лэсситер пожал плечами, словно Братья — тявкающие собачонки, вертящиеся у него под ногами.

— Кто-то разговаривает со мной? Или это просто пустой звук…

А это было громко.

— Всего два слова, сучки, — усмехнулся Лэсситер. — Джонни. Дэймон. Ой, постойте, Кевин. Юкилс. Или Уэйд. Боггс. Роджер. Клеменс. Это список имен для бостонских отбросов? Или же просто для игры в мяч?

В этом месте Бутч бросился, твердо вознамерившись зажечь парня будто Рождественское елку…

— Какого черта здесь происходит!

Рев голоса сверху прекратил перепалку «Сокс-против-Янки».

Пока Тор оттаскивал копа от Лэсситера, все наблюдали за тем, как король, ведомый своей королевой, спускался по парадной лестнице. Присутствие Рофа привело всех к порядку и профессионализму. Даже Лэсситера.

Ладно, всех, за исключением Бутча. Вот он находился в состоянии «злодеи разбушевались», как он его называл, последние двадцать четыре часа… и для раздражительности была весомая причина: его шеллансобиралась присутствовать на собрании Совета, и для Брата это было так, словно на встрече будет сразу два Рофа. Проблема в том, что Марисса являлась старейшей из своего рода, а это означало, что если Рив желал видеть полный состав, она обязана присутствовать.

Бедный ублюдок.

В наступившем временном затишье у Блэя начало покалывать рабочую руку и появилось непреодолимое желание взяться за оружие. Все, о чем он мог думать — это схожее ощущение перед покушением на Рофа осенью — в ту ночь они тоже собрались здесь, король так же спустился с Бет… а пуля, выпущенная из винтовки, закончила свою траекторию в его горле.

Очевидно, что не один он думал о той ночи. Руки нескольких воинов легли поверх кобуры.

— Отлично, а вот и ты, — сказал Тор.

Блэй нахмурился, повернулся и вынужден был скрыть свою реакцию. Нет, появилась не Пэйн… а Куин. И черт, парень выглядел так, словно более чем готов надрать чью-нибудь задницу — взгляд мрачный, а обтянутое черными кожаными шмотками тело, натянуто как тетива лука.

На мгновение Блэя накрыла волна чистой, сексуальной осознанности.

И в этот момент в его голове всплыла абсолютно неуместная фантазия, а именно: они с Куином, уединившиеся в кладовой для быстрого, без сбрасывания одежек, перепиха.

Он застонал и сосредоточил внимание на короле, что и правильно. Только Роф имел здесь важное значение, а не х ерова личная жизнь Блэя…

Похоть сменилась ощущением тревоги.

«Будут ли они с Куином снова вместе?»

Боже, что за мысли. Не похоже, что секс был хорошей идеей эмоционально. Пожалуй, она относится к разряду плохих.

Но Блэй хотел большего. Да поможет ему бог.

— И так, давайте сделаем это, — проговорил Тор. — Все знают, куда мы направляемся?

Тревожным облегчением было вернуться к суровой природе задания и очистить свой разум от всего, за исключением обязательства сохранить жизнь Рофа… даже если это будет стоить ему собственной.

Но это лучше, чем беспокоиться о дерьме с Куином.

Однозначно.

ГЛАВА 51

Когда Куин принял форму на покрытой снегом террасе, и возле него материализовались все Братья кроме Бутча, он не удивился этому шику. Поместье, где проходило собрание Совета, вполне было в духе глимеры: много расчищенной и благоустроенной земли. Небольшой коттедж в отдалении у въезда, словно сошедший с открыток Котсвальда. Построенный из кирпича огромный особняк с ажурным литьем, ставнями от солнца и шиферной кровлей.

— Погнали, — сказал Ви, шагая к черному ходу.

Только он заколотил в дверь, как она тут же открылась, словно это, а также многое другое, было спланировано заранее. Но, боже, не уж-то это его хозяйка? Стоявшая в дверном проеме женщина разоделась в длинное темное вечернее платье с вырезом аж до пупа, а еще на ней был бриллиантовый ободок вокруг шеи, размером с ошейник на добермана. Она была так надушена, что ему словно заехали в нос… и это притом, что он все еще находился снаружи.

— Я к вашим услугам, — сказала она низким, с хрипотцой, голосом.

Куин нахмурился и подумал, что даже во всей этой дизайнерской хрени цыпочка смахивала на шлюшку. Впрочем, не его дело.

Они заполнили помещение, и комната, в которую вошли, была чем-то вроде зимней оранжереи со всеми этими здоровенными зелеными хреновинами в горшках и роялью говорившей о многочисленных вечерах с гостями, пялившимися на какого-нибудь оперного певца, выводящего трели в углу.

Бр-р-р.

— Сюда, — объявила женщина, подкрепив приглашение манерным движением сверкающей руки.

Шлейф ее парфюма — может, в нем было больше одного вида духов, ну типа когда наложение слоев дает запах дерьма? — почти видимым облаком вился за ней, а ее бедра с каждым шагом проделывали двойную работу, словно она надеялась, что они все пялятся на ее зад и желают кусочек.

Не-а. Как и остальные, он обшаривал взглядом каждый закуток и щель, готовый сначала стрелять и только потом уже задавать вопросы, когда упадет тело.

Все было еще ничего, пока они не вышли в подсвеченный с потолка холл с живописью маслом, темно-красными восточными коврами, и…

Вот дерьмо, это зеркало точно такое же, как то, что висело в его родовом поместье. То же расположение, тот же размер от пола до потолка, те же причудливый узор из позолоченных листочков.

Ага, прям мороз по коже. Жуть.

Весь дом напоминал ему об особняке, в котором он вырос: все на своих местах, декор очень, очень, очень далек от среднего класса, однако не является чем-то безвкусным и кричащим. Не-а, это дерьмо было утонченной смесью старой роскоши и классического чувства стиля с которым можно только родиться, но никак научиться.

Его глаза выискивали Блэя.

Парень делал свою работу, стоял настороже, оценивал место.

Мать с отцом Блэя были далеко не так богаты. Но их дом во многих отношениях в тысячу раз был приятнее. Теплее… и это не было как-то связано с системой отопления, вентиляции и кондиционирования воздуха.

«Как там родители Блэя?» внезапно подумал Куин. Под крышей их дома он провел больше времени, чем под крышей собственного, и жутко по ним скучал. Последний раз он видел их… боже, как же давно это было. Возможно, в ночь нападений, когда отец Блэя из мистера-бухгалтер-в-костюме превратился в серьезного надирателя задниц. После этого, они переехали в безопасное убежище, и тогда же Куин и Блэй окончательно разбежались.

Он надеялся, что они в полном здравии…

В голову Куина просочилась картинка Блэя и Сакстона, стоящих, прижавшись грудью к груди, бедром к бедру.

Боже… проклятье… а это больно.

И черт, карма хорошо знала свое дело.

Вернувшись к реальности, Куин последовал за феноменально виляющим тазом и Братством в огромную столовую, соответствующую всем требованиям Тора: задрапированные шторами окна, выходящие на задние сады, створчатая дверь, которая, как понял Куин, вела на кухню, забаррикадирована тяжелым антикварным сервантом. Какой бы стол ни стоял в центре комнаты, его вынесли, и на месте его в ряд лицом к мраморному камину выстроились двадцать пять одинаковых стульев цвета красного дерева с обтянутыми красным шелком сиденьями.

Роф собирался встать перед камином, чтобы сделать свое обращение, и Куин перешел туда, проверив закрыта ли стальная вытяжная труба. Закрыта.

По обеим сторонам от очага располагались две двустворчатые филенчатые двери, открывающиеся в старомодную залу для приемов. Он, Джон Мэтью и Рэйдж произвели осмотр залы, закрыли двери и только после этого он занял позицию у двери слева, а Джон Мэтью сделал тоже самое справа.

— Надеюсь, вас все устраивает? — спросила женщина.

Рив перешел к очагу и повернулся лицом к пустующим стульям.

— Где твой хеллрен?

— Наверху.

— Давай-ка его сюда. И как можно скорее. А не то, если он будет шастать по дому, я не хочу нести ответственность если ему выстрелят в грудь.

Глаза женщины вспыхнули и, когда она поспешила наверх, на этот раз обошлось без чрезмерного вихляния бедрами и картинного перебрасывания волос за плечо. Очевидно, до нее дошло, что они здесь не хуйней занимаются, и она хотела, чтобы ее супруг, кем бы он там ни был, пережил эту ночь.

В последовавшем ожидании, Куин, сжимал ствол в ладони, его глаза обшаривали комнату, его слух настроился на все, что может отличается от нормы.

Ничего.

Значит их хозяин с хозяйкой последовали указам…

По позвоночнику Куина пробежало странное покалывание, заставившее его нахмуриться и перейти из режима повышенной концентрации в режим полной боевой готовности. Стоявший на противоположной стороне от камина Джон, казалось, тоже уловил подобное ощущение, поднял пистолет и прищурился.

А затем лодыжек Куина коснулся холодный туман.

— Я пригласил присоединиться к нам пару особых гостей, — сухо произнес Рив.

В этот момент на полу возникли две туманные колонны, беспокойное колебание воздушных молекул придало им формы… и Куин тут же узнал прибывших.

Ох, ни хуя ж себе.

Даже, несмотря на все боевое мастерство Братства, с отсутствием Пэйн, по какой-то причине, Куин чувствовал, словно у них небольшой недостаток в прикрытии. Но когда появились Трез и АйЭм, он сделал глубокий вдох.

Теперь у них в рукаве пара истинных убийц, которых вам навряд ли захочется иметь во врагах в схватке. Хорошая новость в том, что Ривендж долгое время находился с Тенями в союзе, а связь Рива с Братством и королем означала, что два брата прибыли, чтобы разыграть небольшое прикрытие.

Куин вышел вперед, чтобы поприветствовать братьев, здороваясь с ними за руку, быстрым притягиванием к себе и хлопком по спине.

— Здорово, парни…

— Как жизнь…

— Что нового…

Когда приветственная «здорово-как-сам» часть закончилась, Трез осмотрелся вокруг.

— Ладно, мы будем оставаться невидимыми, пока вам не потребуется наша помощь. Гарантирую, мы будем здесь.

После благодарственных речей от Братьев, Рив отошел на пару слов с Тенями… и затем эти двое исчезли — их фигуры превратились в заклубившийся у пола туман, и лишь холодный ветерок придавал уверенность.

И в самое время. Меньше чем через минуту, рядом с маленьким мужчиной старше ее по возрасту, вернулась хозяйка. Исходя из того, как старели вампиры, со стремительным ускорением физического упадка к концу жизненного срока, Куин предположил, что малому осталось лет пять. В лучшем случае — десять.

Кого-то кому-то представляли, но Куина не заботила подобная канитель. Зато заботило, была ли пуста оставшаяся часть дома.

— Здесь есть доджены? — потребовал ответа Рив, когда женщина усадила своего старикашку на стул из столового гарнитура.

— Как вы и потребовали, на эту часть вечера они все ушли.

Ви кивнул Фьюри и Зи.

— Мы трое осмотрим имение. Проверим все ли в порядке.

***

Несмотря на то, что Блэй доверял себе, Братству, Джону Мэтью и Куину, он чувствовал себя гораздо лучше, зная, что Тени поблизости. Трез и АйЭм были не просто внушающими страх бойцами, от природы опасными для всех, кого объявляли своим врагом; они имели ударное преимущество над Братством.

Невидимость.

Он понятия не имел, смогли бы они вступить в борьбу в таком состоянии, да его это и не волновало. Любой, кто ворвется сюда — к примеру, скажем, Банда ебучих Ублюдков — будет иметь дело с сопротивлением, включающим только видимые твердые тела в комнате.

А не тех двоих.

Так что, это большой плюс.

В эту минуту вернулись с обхода Ви, Фьюри и Зи. Бутч тоже был с ними, видимо Брат только что подъехал на тачке.

— Чисто.

Наступила недолгая пауза. Затем, словно они сговорились, Тор подошел к парадной двери и открыл Рофу путь внутрь.

«Пора начинать представление», подумал Блэй, на секунду глянул в направлении Куина, а затем снова заставил себя сосредоточиться на деле.

Тор и король бок обок вошли в столовую, их головы склонены друг к другу, словно они увлеклись беседой о чем-то важном, рука Брата лежала на предплечье Рофа, будто парень пытался втолковать некую точку зрения.

Все это было актерской игрой для хозяев.

На самом деле, Тор служил поводырем Рофа благодаря тому, что держал его за руку, ведя короля к очагу и ставя прямо по центру камина. А этот разговор? Они обсуждали, где сидели хозяева-аристократы, как расставлены стулья, где находятся Братья и воины, а заодно и двое Теней.

Когда Роф кивнул, он намеренно повертел по сторонам головой, словно его зоркие глаза в деталях осматривали комнату. А затем, когда хозяина и хозяйку подвели поцеловать его перстень со здоровенным черным бриллиантом, он выразил им свою признательность.

После чего начала подтягиваться элита глимеры.

С порученной ему позиции в задней части комнаты, рядом со стеной из окон, Блэй хорошо видел всех прибывших. Иисусе, он вспомнил кое-каких гостей по своей жизни до начала погромов, еще до того, как он начал жить в особняке и сражаться с Братьями. Его родители не были р овней этим мужчинам и женщинам, скорее находились на задворках общества… все же, родословная его семьи была из благородных и их приглашали на многие праздничные сборища в больших домах.

Так что, он знал этих людей.

Но совершенно по ним не скучал.

На деле, он смеялся в душе, когда несколько женщин нахмурились, посмотрели вниз на свои изящно-обутые ножки, подняли туфли от «Лубутэна»и потрясли ими… словно ощутили холод Теней.

Когда прибыл Хэйверс, вампирский терапевт выглядел несколько подавленным. Само собой, ему было неловко снова встречаться с сестрой, и виноват в этом только он сам. Насколько понимал Блэй, она надрала брату задницу на самом последнем официальном собрании Совета.

Блэй сожалел о том, что его пропустил.

Марисса приехала почти следом за братом, и Бутч встретил ее, поприветствовав затянувшимся поцелуем, затем гордо и защищающе сопроводил под руку и усадил в уголке, в радиусе своего наблюдательного пункта. После того, как коп помог устроиться ей на стуле, он встал позади — здоровый, широкоплечий, внушающий страх… особенно, когда встретился взглядом с Хэйверсом и улыбнулся, оскалив клыки.

Блэй осознал, что немного завидует паре. Нет, не небольшой разлуке. Но боже… какого это оказаться со своей парой в обществе, выказывать к ней свою любовь, получать уважение к своим отношениям со стороны других? Гетеросексуальные пары принимали это как должное, потому что ничего другого не знали. Их союзы были одобрены глимерой, даже если пары складывались не по любви, супруги изменяли друг другу или совершали иные обманы.

А пара, состоящая из двух мужчин?

Ха!

«Еще одна причина разгневать аристократию», подумал Блэй. Хотя в реале что-то подсказывало, что ему не придется беспокоиться по поводу дискриминации. Парень, которого он хотел, никогда не будет стоять с ним рядом на публике, и не потому, что Куину есть какое-то дело до того, что о нем подумают. Все из-за того, что, во-первых, парень не был показушником, а во-вторых, секс не предполагал образования пары.

Черт, иначе этот хрен связался бы с половиной Колдвелла.

О, именно это он и сказал.

Он давно переболел мечтой о члене Куина.

Правда.

Абсолютно…

— Заткнись, — шикнул он себе под нос, когда прибыл последний член Совета.

Рив не тратил времени даром. Каждую секунду, что Роф стоял перед этой толпой, он не только выставлял себя ходячей мишенью, но и существовала вероятность, что каким-то образом раскроется его слепота.

Король симпатов обратился к Совету, взгляд его пурпурных глаз сканировал толпу, на губах играла хитрая ухмылка, как будто он ловил кайф от того, что этой шайке всезнаек невдомек, что ими руководит пожиратель грехов.

— Настоящим объявляю сие заседание Совета открытым, поэтому прошу занять свои места. Начнем…

Вступление началось с приветственной речи, Блэй держал сосредоточенный взгляд, оглядывая спины мужчин и женщин, где находились их руки, проверяя, не нервничает ли кто. Естественно, сборище было разодето в черные галстуки и бархат, на женщинах сверкали драгоценности, у мужчин — золотые карманные часы. С другой стороны, прошло много времени с тех пор, как они собирались все вместе, и это объясняло желание пощеголять друг перед другом, несомненно, страдая из-за ограниченности во времени этой встречи.

— …наш лидер, Роф, сын Рофа.

Когда послышались вежливые аплодисменты и толпа выпрямилась на своих местах, Роф сделал всего один шаг вперед.

Черт, слепой или нет, он уверенно представлял собой природную мощь. Даже, несмотря на то, что он не был облачен в отделанное горностаем одеяние, король, бесспорно, соответствовал обстановке: громадное тело, длинные темные волосы и черные солнцезащитные очки делали его куда более угрожающе обычного монарха.

В этом-то и заключилась вся фишка.

Лидерство, особенно в отношении глимеры, частично основывалось на восприятии, и никто не станет отрицать, что Роф выглядел как живое, дышащее представительство силы и авторитета.

И низкий, командный голос добавлял образу целостности.

— Понимаю, прошло много времени с тех пор, как мы в последний раз собирались. Нападения, произошедшие почти два года назад, уничтожили многих членов ваших семей, и я разделяю вашу скорбь. Я, как и вы потерял свою семью в нападении лессеров, поэтому точно знаю, через что вам пришлось пройти, когда вы пытались наладить прежнюю жизнь.

Мужчина перед Рофом поерзал на своем месте…

Но эта была всего лишь смена позы, а не попытка достать оружие.

Блэй расслабился на своей позиции, то же самое сделали и несколько остальных. Проклятье, он не мог дождаться окончания собрания и возвращения Рофа в безопасность дома.

— Многие из вас хорошо знали моего отца и помнят времена его правления в Старом Свете. Мой отец был мудрым и сдержанным лидером, приверженцем логического мышления, с царской выправкой, который занимался исключительно улучшением жизни расы и ее граждан. — Роф сделал паузу, его солнечные очки создавали блики света в комнате. — Мне передались кое-какие черты от отца… но не все. На самом деле, я не обладаю сдержанностью. Я не прощаю. Я человек войны, а не мира.

На этих словах Роф обнажил один из своих черных кинжалов, темное лезвие которого замерцало на свету хрустальной люстры. Толпа карьеристов перед королем ответила на это коллективной дрожью.

— Меня не страшат конфликты правового или смертельного рода. Мой отец был примирителем, налаживателем отношений. Я разрушитель. Отец был увещевателем, я же беру то, что хочу. Отец был королем, который охотно сидел за вашими обеденными столами и обсуждал незначительные детали. Я не таков.

Ого, понесло. Несомненно, к Совету еще никогда не обращались подобным образом. Но Блэй не мог не согласиться с таким методом. Слабость не уважали. Более того, с этим сборищем, вероятно один закон вряд ли помог бы Рофу усидеть на троне.

С другой стороны, чувство страха?

С ним куда больше шансов.

— Однако у нас с отцом есть и кое-что весьма общее. — Роф наклонил голову, якобы смотрел на черный кинжал. — Мой отец приговорил к смерти восьмерых ваших родственников.

У всех перехватило дыхание, но Роф не обратил на это внимание.

— За время правления моего отца было совершено восемь попыток покушения на его жизнь, и не важно, сколько требовалось времени — дни, недели или даже месяцы — он разыскивал того, кто за этим стоял, лично выслеживал зачинщиков и убивал их. Вы могли не слышать истинных историй, но знаете о смертях — виновным отрезали язык и обезглавливали. Несомненно, покопавших в недрах своей памяти, вы сможете припомнить членов ваших кровных линий, подвергшихся подобному наказанию?

Ерзанье. Много ерзанья. А это значит, память у присутствующих все еще не отказала.

— Вы также можете вспомнить, что такие смерти приписывали Обществу Лессенинг. Я говорю вам сейчас, что знаю имена и местонахождение могил, потому что отец убедился в том, чтобы я это запомнил. Это был первый урок наследия, который он мне преподал. Мои подданные должны быть честными, обеспеченными защитой и обязаны хорошо служить. А предатели — болезнь любого законопослушного общества, которую необходимо искоренить. — Роф злобно улыбнулся. — Скажите, что я хорошо учился у своего отца. И давайте проясним — мой отец, а не Братство, несет ответственность за те смерти. Я знаю это, потому что четверых из предателей он обезглавил на моих глазах. Настолько важным был этот урок.

Несколько женщин придвинулись к сидевшим рядом мужчинам.

Роф продолжил:

— Я без колебаний последую по стопам правления моего отца. Я понимаю, что вы все пострадали. Так же уважаю ваши испытания и хочу вами править. Однако любой мятеж против меня и моего окружения я без колебаний приму за предательство.

Король опустил подбородок и, казалось, взирает на всех поверх стекол солнечных очков, да так, что даже Блэй ощутил прилив адреналина.

— И если вы думаете, что мой отец поступал жестоко, значит вы, черт возьми, еще не видели настоящей жестокости. Я сделаю так, что те смерти будут выглядеть милосердными. Клянусь своей родословной.

ГЛАВА 52

Часть Эссэйла поверить не могла, что он тащится в ресторан. Во-первых, преследовать людей не в его правилах, а во-вторых, что-то есть в этой забегаловке ему совершенно не хотелось: в помещении воняло жареной пищей и пивом и, судя по тому, что он увидел на подносах официанток, вряд ли закуски могли считаться безопасными для потребления кем-то кроме животных.

Гляди-ка. Там, напротив сцена, обнесенная мелкой проволочной сеткой, которой огораживают вольеры для цыплят.

Класс.

— Эй ты там, привет, — кто-то промурлыкал ему.

Эссэйл поднял бровь и глянул через плечо. Человеческая женщина, одетая в облегающую блузку и голубые джинсы, явно пошитые на коленях. Волосы светлые и прямые как палки. На ней тонна косметики, а помада настолько блестящая, что ее вполне можно принять за масляную краску для наружных работ.

Уж лучше он выковыряет себе глаза ложкой, чем свяжется с такой как она.

Он приказал ей забыть о себе и вновь осмотрелся по сторонам. А здесь многолюдно, народа куда больше чем столов и стульев, так что у него хорошее прикрытие пока он идет в угол и высматривает…

А вот и она.

Его маленькая домушница.

Ругаясь про себя, он смутно понимал, какой напрасной тратой времени было все это… особенно, если учесть, что в эту самую минуту кузены снова заключают сделку с лессером. Однако, к несчастью, как только он получил сигнал о том, что ее черная «ауди» тронулась с места, он не мог не найти машину и не последовать за ней.

Но не был готов к такому.

Что она здесь забыла? И почему так одета?

Когда она разыскала один из немногочисленных пустых столиков и присела за него в одиночестве, он поймал себя на мысли, что не одобряет, как ее распущенные волосы ниспадают на плечи, их темная тяжесть завивается у лица. Или ее подчеркивающую фигуру блузку, показавшуюся после того, как она сняла пальто. Или… бог ты мой, она тоже воспользовалась косметикой. И не как та женщина, что недавно к нему клеилась. Макияж его взломщицы был легким и лишь подчеркивал ее черты…

Она была прекрасна.

Пожалуй, слишком.

Все мужчины в ресторане пялились на нее. Вызывая у него желание поголовно поубивать их, раздирая им глотки своими зубами…

Словно соглашаясь с этим планом, кончики его клыков заострились и удлинились у него во рту, его тело напрягалось.

«Еще нет, — сказал он себе. — Надо выяснить почему она здесь». После того, как следовал за ней до дома Бенлуиса, он мог ожидать от нее чего угодно… но только не этого. Что она делает…

Ее голова повернулась, и на миг Эссэйл решил, будто каким-то образом женщина ощутила его, пусть она даже и не вампирша.

Но тут к ее столику подошел очень высокий и хорошо сложенный мужчина.

Его домушница подняла глаза на парня. Улыбнулась ему. Поднялась на ноги и обняла его широкие плечи.

Рука Эссэйла опустилась в пальто, отыскав пистолет.

О да, он представлял, как подходит и всаживает ему пулю промеж глаз.

— Эй, что-то раньше я тебя здесь не видел, ты здесь впервые?

Голова Эссэйла повернулась. К нему приближался довольно крупный человеческий мужчина, уставившись на него с несомненной враждебностью.

— Я к тебе обращаюсь.

Эссэйл решил, что тут два возможных варианта. Он мог ответить в устной форме и тем самым вовлечься в некое подобие диалога, который завладеет его вниманием — пожалуй, может и не плохая идея, учитывая, что Эссэйл по-прежнему сжимал пистолет в кармане и был одержим мыслью об убийстве.

— Я с тобой разговариваю.

Или он мог…

Эссэйл обнажил клыки и низко зарычал, перенаправляя свою ярость от сцены со своей домушницей с тем человеческим глупцом, для которого она принарядилась и подкрасилась.

Парень, приставший с вопросами к Эссэйлу, поднял руки и попятился назад.

— Эй, остынь, все путем. Мой косяк. Проехали.

Парень растворился в толпе, доказав, что при определенных обстоятельствах и бесхвостые крысы неплохо дематериализовывались.

Внимание Эссэйла вернулось к столику. «Джентльмен», сидевший напротив его ночной грабительницы, наклонился, его глаза сосредоточились на ее лице, в то время как она изучала меню и оглядывалась по сторонам.

Придется с этим что-то делать.

***

Сола закрыла меню и рассмеялась.

— Я никогда такого не говорила.

— Говорила, — улыбнулся Марк Санчез. — Ты говорила, что у меня красивые глаза.

Именно в таком, как Марк она нуждалась в подобную ночь. Он действительно был милым, супер очаровательным, и пока он не заставляет ее и не просит выдать ему десять тысяч, ей не о чем беспокоиться. Как личный тренер? Сущий демон. Уж она-то знала.

— Значит это способ ко мне подмазаться? — Он откинулся на спинку стула, когда официантка принесла им два пива. — Пытаешься заставить меня не налегать на тебя с нагрузками в тренажерном зале?

— Я же знаю тебя как облупленного. — Сола отхлебнула от толстого, ледяного края своей кружки. — Никакой пощады. В этом вся твоя политика.

— Вообще-то, если начистоту, ты никогда не просила какого-то особенного отношения. — Последовала пауза. — Не то, чтобы в твоем случае, я бы с готовностью не дал тебе кое-какую поблажку… в некоторых областях.

Сола избегала зрительного контакта.

— Значит, ты не ходишь на свидание с клиентами.

— Нет. Как правило, нет.

— Конфликт интересов.

— Зачастую приводящий к разногласиям… но в некоторых случаях, оно того стоит.

Сола оглядела заведение. Многолюдно. Шумно. Душно.

Она нахмурилась и напряглась. В дальнем углу что-то… кто-то…

— Ты в порядке?

Она стряхнула с себя паранойю.

— Да, прости… мы готовы сделать заказ, — сказала она вернувшейся официантке. — Я буду чизбургер. Если только у моего личного тренера не случится закупорка сосудов от осуждения.

Марк рассмеялся.

— Принесите два. Но без картошки-фри. В обеих порциях.

Когда официантка ушла, Сола попыталась не смотреть в направлении того темного угла.

— Так…

— Не думал, что ты когда-нибудь меня пригласишь. Как давно я тебя об этом просил?

Когда Марк улыбнулся, Сола отметила, что у него потрясающие ровные и очень белые зубы.

— Полагаю, очень. Я была занята.

— Так чем ты зарабатываешь на жизнь?

— То тем, то этим.

— В какой сфере деятельности?

Обычно она моментально заводилась, когда люди начинали совать нос в ее дела. Но манера Марка была спокойной и непринужденной, просто болтовня на свидании.

— Думаю, ты мог бы назвать это уголовной юстицией.

— О, так значит ты работаешь в сфере закона.

— Да, очень близка к этому.

— Здорово. — Марк прочистил горло. — Эм… ты на самом деле замечательно выглядишь.

— Спасибо. Думаю, это заслуга моего тренера.

— О, что-то мне подсказывает, что ты и без меня отлично справляешься.

Когда они начали играть в незамысловатые вопросы-ответы, Сола начала расслабляться… а затем принесли их ужин, и они заказали еще по пиву. Было так… нормально находиться в баре, сидеть с кем-то один на один, узнавать кого-то.

Полная противоположность тому, чему она стала свидетелем прошлой ночью.

Сола вздрогнула, вспомнив те образы… свет свечей, темноволосый мужчина нависает над полуобнаженной женщиной, словно собирается жадно ее проглотить; потом эти двое завелись и отбросили все стеснения… а затем мужчина поднял взгляд горящих глаз и через оконное стекло встретился с взглядом Солы, словно точно знал, что она за ними наблюдает.

— Ты в порядке?

Сола вынудила себя сосредоточиться на Марке.

— Прости. Что ты там говорил?

Когда Марк пустился в рассказ о своей тренировке для «Железного Человека», Сола поняла, что снова вернулась в ту холодрыгу, стоит перед тем коттеджем, и наблюдает за мужчиной и женщиной.

Черт! Она организовала это свидание только потому, что хотела отвлечься. А не потому что ее заботил Марк, каким бы милым он ни был.

На самом деле, возможно, она сделала это потому, что ее личный тренер оказался действительно высоким, реально хорошо сложенным, с очень темными волосами и очень светлыми глазами.

Когда чувство вины зазвонило в колокольчик, она подумала, да какого черта. Она взрослый человек. Как и Марк. Люди занимались сексом по множеству причин… и только потому, что она не хотела замуж за парня не означало, что она кардинально нарушает какое-то правило… вот только, черт. Отставив в сторону бабушкину мораль, и взглянув на его ослепительную улыбку, жемчужно белые зубы и широкие плечи, она все равно понимала, что на самом-то деле ее не влекло к Марку.

Ее влекло к мужчине, которого ей напоминал Марк.

И именно это делало ситуацию такой неправильной.

ГЛАВА 53

Несмотря на то, что Куину едва ли доставало опыта, касаемо заседаний Совета, было ясно как день, что собравшиеся ожидали одно, а получили совершенно другое.

Роф не растрачивал время на подбор слов, и, сразу перейдя к делу, в пяти или десяти минутах обрисовал суть вопроса.

Что и к лучшему. Чем быстрее закончит, тем скорее они смогут вернуть его обратно домой.

— И в заключение, — пробасил король. — Я ценю возможность выступить перед таким достопочтенным собранием.

При этом «достопочтенным собранием» явно подразумевалось «перед вами, засранцами».

— А сейчас у меня другие обязательства. — А именно, остаться в живых. — Поэтому я удаляюсь. Однако, если у вас возникли какие-то вопросы, пожалуйста, адресуйте их Торменту, сыну Харма.

В мгновение ока король покинул особняк с Ви и Зейдистом.

После их ухода, все эти манерные аристократишки остались сидеть на своих стульях в столовой, а на их привлекательных физиономиях мелькали потрясение и вопрос «И это все?». Ясно, они ожидали большего… но заодно и меньшего. Вроде детишек, которые слишком достали своих родителей и, наконец, получили розгой по попе.

С точки зрения Куина, вообще-то все это было чертовски забавно.

Наконец, после того как хозяйка поднялась на ноги и проблеяла что-то о том, какой честью было принимать их у себя и прочую пустопорожнюю хрень, сборище начало разбредаться.

Куина волновало только одно.

А именно, спустя минуту, пришедший ему на телефон текст: «Роф дома, в безопасности».

Медленно выдохнув, он убрал свой сотовый обратно во внутренний карман кожаной куртки и подумал, как классно было бы выпустить пару пуль в половицы, чтобы эта кучка ханжей чуток поплясала. Хотя, скорее всего, тогда у него возникнут проблемы.

Облом.

Вскоре толпа начала прощаться, к явному неудовольствию хозяйки, словно бы та расфуфырилась и навела лоск в доме в надежде на длинный, заметный для общества вечер… только ради того, чтобы заработать пару секунд славы и ведерко жареных цыплят, которых надо съесть.

« Сори, дамочка».

Тор был за главного при массовом отъезде, он стоял перед камином и кивал, перекидываясь парой слов. Роф сделал мудрый выбор, передав полномочия этому парню. Брат выглядел как надиратель задниц, со всем своим снаряжением, но ему от природы дано было быть миротворцем, всегда желая примирять, и сегодня ничего не изменилось.

Он выказал особое почтение Мариссе, когда уходила пара Бутча; на его лице мелькнула искренняя привязанность, когда он приобнял ее и кивнул, после чего, коп сопроводил свою женщину наружу. Впрочем, этот миг искренних чувств тут же сменился его профессиональной маской.

Наконец, хозяйка помогла своему древнему хеллренуподняться на ноги и пробурчала что-то о том, чтобы отвести его наверх.

И вот тогда остался только один.

Элан, сын Ларекса задержался перед рядом занавешенных окон.

Куин все время присматривал за парнем, точно подсчитывая, сколько членов Совета подходили к нему, пожимали руку, шептали на ухо.

Все без исключения.

Поэтому не удивительно, что вместо того, чтобы как хороший мальчик покинуть дом, он направился к камину, видимо желая аудиенции.

Здорово.

Чем ближе Элан подходил к Тору, тем выше ему приходилось задирать подбородок, чтобы удержать зрительный контакт с Братом.

— Аудиенция с вашим королем для меня великая честь, — серьезно произнес джентльмен. — Я внимал каждому слову.

Тор пробормотал что-то в ответ.

— Но кое-что мне осталось не ясным, — продолжил аристократ. — Я надеялся поговорить с ним об этом лично, но…

Ага, побереги дыхание, приятель.

Тор вмешался, заполнив тишину:

— Все, что ты расскажешь мне, будет передано лично королю без фильтрации информации и без ее интерпретации. А бойцы в этой комнате поклялись в сохранении тайны. Они скорее умрут, чем повторят хоть слово.

Элан оглянулся на Рива, очевидно ожидая от него такой же клятвы.

— То же самое касается и меня, — пробурчал Ривендж, опершись на трость.

Грудь Элана резко раздулась, как будто это подобие личного внимания превысило надежды, возлагаемые им на эту встречу.

— Вообще-то, это тяжкий груз на моем сердце.

«Уж точно не на грудных мышцах, — подумал Куин. — Потому что сложен ты как десятилетний мальчишка».

— Переходи к сути дела, — подтолкнул Тор.

Элан сцепил руки за спиной и немного походил взад-вперед… словно подбирая слова. Однако что-то подсказало Куину, что они уже давно подобраны… хотя он и не мог сказать о чем пойдет речь.

— Я ожидал, что ваш король подтвердит или опровергнет дошедшие до меня слухи.

— Какие? — спросил Тор будничным тоном.

Элан остановился. Повернулся и заговорил четко и ясно:

— О том, что осенью в него стреляли.

Никто не выказал никакой реакции. Ни Тор с Ривом. Ни остальные Братья в комнате. Естественно, Куин с парнями поступили аналогично.

— И кто же источник этих слухов? — поинтересовался Тор.

— Вообще-то, если быть до конца честным, я ожидал, что этой ночью он будет здесь.

— Серьезно. — Тор оглядел пустые стулья и пожал плечами. — Хочешь рассказать, что слышал?

— Мужчина упоминал, что король нанес ему визит. Так же, как Роф летом посещал меня в моем доме. — Об этом Элан сообщил с особой важностью, как будто этот визит стал для Рофа главным событием года. — Он сказал, что Банда Ублюдков стреляла в короля из винтовки, когда он находился у него в доме.

И снова никакой реакции.

— Но, как видно, ваш король выжил. — Повисла пауза, которую, как предполагал Элан, должны были заполнить подробностями. — И на самом-то деле, хорошо выглядит.

Последовало долгое молчание, как будто обе стороны говоривших ожидали друг от друга заполнения ее чем-нибудь полезным.

Тор вздернул брови.

— При всем уважении, ты не рассказал ничего нового, а сплетнями земля полнится с незапамятных времен.

— Но в этом есть кое-что странное. Он же рассказал мне об этом дотого, как это произошло. Однако я ему не поверил. Кто устроит попытку покушения? Это казалось… просто бахвальством человека, недовольного тем, как все проходит. Он за неделю сказал, что Банда Ублюдков совершила задуманное и вот Роф ранен. Я не знал что делать. Не имел способа ни лично связаться с королем, ни проверить, говорил ли этот источник правду. Я отпустил ситуацию… до созыва этого собрания. И подумал, что возможно так будет… к лучшему. Очевидно, нет, потому что затем я задумался, почему его здесь не оказалось.

Тор смотрел сверху вниз на небольшого мужчину.

— Нам бы помогло, если бы ты озвучил имя.

На этих словах Элан нахмурился.

— Хотите сказать, что не знаете, кто входит в Совет?

Когда Рив закатил глаза, Тор пожал плечами.

— У нас есть дела поважнее беспокойства о членском составе Совета.

— В Старом Свете Братство знало состав.

— Между нами и родиной целый океан.

— Тем более жаль.

— Таково твое мнение.

Куин сделал шаг вперед на случай, если руки Брата сомкнутся на тощей шее сукина сына. Кому-то придется поймать голову прежде, чем она заляпает ковры хозяев. И мертвое тело.

Они же проявили только гостеприимство.

— Так о ком идет речь, — надавил Тор.

Элан оглядел неподвижных сосредоточивших на нем внимание, смертоносных мужчин.

— Эссэйл. Его имя Эссэйл.

***

В самом центре Колдвелла, где темные улицы формировали крысиный лабиринт, а трезвых людей становилось все меньше и дальше друг от друга, Кор размахивал косой, описывая круг высотой приблизительно в полтора метра от мокрой, заляпанной черным, земли.

Удар косы пришелся лессеру в шею, и голова, теперь уже отделенная от позвоночника, покатилась, уносимая холодным, порывистым ветром. Черная кровь струилась из рассеченных артерий, когда неуправляемая нижняя половина тела рухнула, нелепо приземлившись на задницу.

Вот и все.

К несчастью.

Повернувшись, Кор закинул «возлюбленную» на плечо так, что она загибалась за ним защищая, прикрывая спину, готовая к чему угодно, что придет следом. Переулок, в который он зашел, преследуя теперь уже выведенного из строя убийцу, был открытым с противоположной стороны и позади него, трое кузенов плечом к плечу выстроились в том направлении, из которого должно было прибыть вражеское подкрепление…

Что-то надвигалось.

И… быстро, рев движка становился все громче и громче…

В сторону переулка свернул внедорожник, шины плохо сцепились с обледенелой дорогой и, потеряв управление, тачка въехала в стену, ослепив Кора светом фар.

Кто бы ни находился за рулем, он не нажал на тормоз.

Двигатель взревел.

Кор отвернулся от машины, закрыв глаза. Нет причины держать веки открытыми, когда его зрение перестало работать. Кор не беспокоился из-за того, кто находился за рулем, будь то убийца, вампир или человек.

Они неслись на него, и он собирался прекратить это. Даже если, вероятно, было легче убраться с дороги.

Однако он никогда не искал легких путей.

— Кор! — заорал кто-то.

Сделав глубокий вдох морозного воздуха, он издал боевой клич, следя за машиной, его чувства потянулись и сосредоточились на рванувшем вперед внедорожнике. В одно мгновение коса Кора исчезла и на смену ей в обеих руках появились готовые к бою пушки.

Он выждал еще метров шесть.

А затем начал палить из стволов.

Так как на оружии стояли глушители, пули издавали звук только когда впивались в лобовое стекло, со звоном врезались о радиаторную решетку, попадали в шины…

В этот самый момент слепящие фары изменили направление, зад автомобиля занесло, но общая траектория осталась неизменной благодаря огромной скорости… хотя все пошло наперекосяк.

За мгновение до того, как внедорожник бочиной собирался снести его со своего пути, Кор подпрыгнул, высоко подтянув ноги в тяжелых ботинках, подошвы которых слегка чиркнули крышу, когда потерявшая управление железяка весом в полторы тонны, пролетела под его находящимся в воздухе телом.

Когда ботинки Кора вернулись обратно на землю, инерция, движущая вперед транспорт пришла к завершению в мусорном контейнере, остановившем тачку лучше, чем мог любой набор тормозов.

Кор не стал тратить время на приближение к корыту, а поднял пистолеты и напряг пальцы. Несмотря на то, что уже выпустил изрядное количество пуль, он знал, что в пистолетах осталось, по меньшей мере, по четыре патрона. И его солдаты опять стояли у него за спиной.

Поднявшись, чтобы заглянуть внутрь, он не заботился о том, кого там обнаружит: кого-то из своего вида, мужчину или женщину, лессера — ему было побарабану.

Смесь тухлицы и слащавости сообщили Кору с каким из своих многочисленных врагов он имеет дело, и правда, когда Кор наклонился к выбитому ветровому стеклу, то заметил раскиданных по передним сиденьям двух новобранцев, волосы которых были все еще темными, а кожа имела розоватый оттенок.

Даже с пристегнутыми ремнями безопасности, их серьезно потрепало. Если отбросить тот факт, что они были изрешечены пулями, на их физиономиях отпечаталось то, как они перевернулись в салоне, ударились о приборную панель а после засыпаны осколками разбившегося стекла. Их сломанные носы были измазаны черной кровью, как и разодранные щеки и подбородки. Эта дерьмовая жидкость стекала по их груди, как вода из смесителя в ванне.

Никаких подушек безопасности. Возможно, они не сработали.

— Сдается мне, в ваши планы это не входило, — пробормотал Бальтазар.

— Айе, — кто-то согласился с ним.

Кор отбросил беспокойство, убрал стволы в кобуру, взялся за дверцу со стороны водителя и рванул ее с креплений. Когда в переулке раздался скрежет металла, он отбросил дверь в сторону, обнажил кинжал и наклонился.

Как случалось со всеми лессерами, эти приспешники Омеги, несмотря на свои катастрофические увечья, все еще дергались и моргали, и так будет продолжаться, пока они не потеряют связь с прародителем, даже если их тела будут разлагаться вечно.

Существовал только один способ убить их.

Кор занес правую руку к левому плечу и погрузил лезвие своего кинжала прямо в грудь сидевшего за рулем лессера. Отвернувшись и зажмурившись, чтобы не оказаться снова ослепленным, он дождался хлопка и затухания вспышки, прежде чем нагнулся над сиденьем и проделал то же самое со вторым пассажиром.

После чего развернулся, чтобы перейти на другую сторону и прикончить обезглавленный, корчащийся труп… у которого поперек груди виднелись следы шин от того, что его в переулке переехала машина.

Кор приблизился к трупу, перешагнув через пятно черной жижи, снова занес свою руку с кинжалом и с такой силой погрузил клинок в грудную клетку, что острие оружия вошло в асфальт.

Когда он снова поднялся на ноги, дыхание покидало его нос облаками пара, почти как у тепловоза.

— Обыщите машину, а затем уходите.

Кор проверил время. К несчастью полиция Колдвелла приезжала слишком быстро, даже в этой части города… и постоянный риск человеческого вмешательства, с которым он жил, как всегда, был досаден. Но, если повезет, они за несколько минут исчезнут, словно их никогда и не было.

Убрав кинжал в ножны, он глянул на небо, прохрустел шеей и расслабил плечи.

Было невозможно не думать о назначенном собрании Совета; оно всю ночь не выходило у него из головы. Показался ли Роф? Или там были только Ривендж и представители Братства? Если король и впрямь почтил всех своим присутствием, Кор запросто представлял себе повестку дня: демонстрация силы, предупреждение а затем быстрый уход.

Учитывая, как сильн оБратство и то, насколько Роф захочет поиграть своими мускулами перед этой горсткой вероломных аристократических лизоблюдов, сложно представить, что мужчина, которого не так давно едва не убили, собирается рисковать. Да просто из одного собственного интереса Братство захочет, чтоб он был жив, поскольку в нем была и их сила тоже.

Вот почему он предпочел остаться в стороне.

Не было никакого вреда в том, чтобы разрешить Рофу попытаться вернуть себе часть былого влияния, и слишком многое можно было потерять в непосредственном противостоянии с Братством перед теми особенными зрителями: возможный риск сопутствующих потерь был слишком велик. Меньше всего ему хотелось до такой степени запугать глимеру, чтобы те от него отвернулись… или перебить их всех при расправе с королем.

Но, благодаря связям Тро, он и впрямь обнаружил, где и когда точно состоится собрание. А именно сейчас… в поместье той женщины, той самой, от которой кормились его солдаты в небольшом коттедже.

Очевидно, она рада позволить другим использовать не только ее нефритовые врата, но заодно и залы.

И довольно скоро у него появится изложение происходившего, которое ему предоставит глашатай по имени Элан… хотя бы потому, что мужчина захочет насладиться своим доступом на это мероприятие и показать немного…

Одобрительный свист со стороны задней части раскуроченной машины заставил его повернуть голову.

Зайфер стоял у открытой двери багажника с высоко поднятыми бровями, он нагнулся внутрь и вытащил… завернутый в целлофан брикет чего-то белого.

— Вот так щедрый подарочек, — прокомментировал он, поднимая его повыше.

Кор подошел к находке. Там были еще три таких же, просто небрежно брошенных назад, словно пара лессеров больше беспокоилась о безопасности собственных тел, чем о расположении наркоты.

В этот миг с востока послышался вой сирен, возможно имевший отношение к этой аварии, а возможно нет.

— Забираем пакеты, — приказал Кор, — и валим.

ГЛАВА 54

В общем и целом, свидание и вполовину не оказалось плохим.

Когда Сола поднялась и потянулась за пальто, Марк встал позади нее и помог ей натянуть шерстяную вещицу.

То, как задержались его руки на ее плечах, намекнуло, что ужин подошел к концу, однако ночь только начиналась. Хотя Марк и не проявлял настойчивость. Он отступил назад, улыбнулся и галантно указал рукой в сторону выхода.

Двигаясь в указанном направлении, Сола считала сумасшествием то, что Марк не зажег в ней кровь… как это сделал прошлой ночью тот весьма агрессивный, всецело подавляющий мужчина.

Придется ей провести со своим либидо воспитательную беседу. А может даже устроить ему порку…

Часть нее предположила, что все дело в другом парне.

— Нет, — пробормотала Сола.

— Прости, что?

Сола покачала головой.

— Да так, разговариваю сама с собой.

Пройдя сквозь толпу, они добрались до входной двери ресторана и, о, чудо, вышли в ночь и вдохнули свежий, бодрящий воздух.

— Итак…, — начал Марк, сунув руки в карманы джинсов. Его накачанное тело возвышалось над Солой… и все же не дотягивало до габаритов того мужчины.

«Перестань о нем думать».

— Спасибо за ужин, но тебе не стоило платить.

— Вообще-то, это было свидание. Ты сама так сказала. — Марк снова улыбнулся. — А я парень старой школы.

«Давай, сделай это, — сказала самой себе, Сола. — Спроси, как насчет отправиться к нему домой».

В конце концов, в ее доме невозможно продолжить вечер. Ни в коем случае. Не с бабулей, живущей на верхнем этаже… глухота которой весьма избирательна.

«Ну же».

«Ведь именно за этим ты и пригласила его…»

— У меня встреча рано утром, — выпалила Сола. — Поэтому мне пора двигать домой. Но большое тебе спасибо… и мне снова хотелось бы повторить этот вечер.

Нужно отдать Марку должное. Он скрыл под еще одной обаятельной улыбкой то разочарование, которое ощутил при ее словах.

— Звучит неплохо. Было бы здорово.

— Я припарковалась там. — Сола указала за свое плечо. — Так что…

— Я провожу тебя до машины.

— Спасибо.

Они шли в молчании, и лишь их ботинки похрустывали по посыпанной на обледенелой дороге соли.

— Хорошая ночь.

— Да, — ответила Сола. — Согласна.

Отчего-то инстинкты Солы забили тревогу. Она начала внимательно вглядываться в темноту за пределами освещенной парковки.

И подумала, что, может, это Бенлуис пришел по ее душу. К этому времени он, несомненно, уже знал, что кто-то вломился в его дом и взломал сейф, а также, вероятно, заметил, что чуть сдвинули статую. Хотя, трудно сказать, примет ли Бенлуис ответные меры. Несмотря на сферу бизнеса, в которой он вращался, у него имелся определенный кодекс поведения, которого он придерживался… и в глубине души он должен осознавать, что оказался неправ, отменив ее работу и урезав оплату.

Наверняка Бенлуис правильно истолковал сообщение.

Вообще-то, Сола могла забрать все, что он хранил под замком.

Они подошли к «ауди» и Сола отключила сигнализацию. Затем повернулась и подняла взгляд на Марка.

— Я позвоню тебе?

— Да, пожалуйста, — ответил он.

Последовала долгая пауза, а затем Сола подняла руку, обняла Марка за шею и притянула его к себе. Он тут же принял приглашение, но не проявил ни напорства, ни властности. Когда она запрокинула голову, Марк наклонился и их губы встретились, слегка потерлись друг о друга, а затем усилили давление. Марк не прижал Солу к себе, не заключил в ловушку между собой и машиной… абсолютно не вызывая потерю самообладания.

И сумасшедшую страсть.

Сола разорвала поцелуй.

— Увидимся.

Марк тяжело выдохнул, словно завелся.

— Да. Я на это надеюсь. И не только в спортзале.

Марк поднял руку, улыбнулся напоследок и побрел к своему грузовику.

Сола тихо выругалась, села за руль, захлопнула дверцу и откинулась головой на подголовник сидения. В зеркало заднего вида она наблюдала, как зажглись габаритные огни грузовика, а затем Марк развернулся и поехал в сторону выезда с парковки.

Закрыв глаза, Сола не видела сияющую улыбку Марка, не представляла его губы на своих губах, не ощущала его рук, обнявших ее тело.

Она мысленно вернулась к тому коттеджу, в окно которого заглядывала, снова увидела пару страстных, слегка злорадных глаз, смотрящих на нее поверх обнаженной груди другой женщины.

— О, да ради бога…

Выныривая из этого воспоминания, Сола опасалась, что в данном случае ее желание — э-э, назовем это желанием шоколада — не унять диетической содовой. Или печенюшкой «Снэквелл».Или даже одним «поцелуйчиком» от «Херши».

Если так будет продолжаться и дальше, то скоро она расплавит коробку трюфелей от «Линт»и станет через капельницу вводить себе прямо в вену.

Поставив ногу на педаль тормоза, Сола нажала кнопку зажигания и услышала, как ожил двигатель. Когда включились фары…

Сола дернулась, вскрикнув.

***

Когда Куин с остальными вернулся в особняк, то первым делом, как только оказался в вестибюле, бросился в главное фойе. Двигаясь быстрой трусцой, он преодолел лестницу и направился прямиком в комнату Лэйлы. Судя по ее смс, она решила-таки покинуть клинику, и ему не терпелось узнать, как она себя чувствует.

Постучав в дверь, он начал молиться. Снова.

Ничто так, как беременность, не могло сделать из парня религиозного фанатика.

— Войдите.

Услышав ее голос, Куин приободрился и вошел в комнату.

— Как ты себя чувствуешь?

Лэйла взглянула на него поверх журнала «ЮС Уикли» ⁶², который читала, лежа в кровати.

— Привет!

От такой жизнерадостности Куин снова напрягся.

— Э-э… привет?

Оглядевшись, он заметил разложенные на одеяле «Вог», «Пипл»и «Вэнити Фэйр». На противоположной стороне комнаты тихонько бормотал телевизор, реклама дезодоранта сменилась рекламой зубной пасты «Колгейт».На столике рядом с Лэйлой расположились имбирная газировка и соленые крекеры, а с противоположной стороны на серебряном подносе стояло опустевшее ведерко из-под мороженого «Хяаген Даз» и пара ложек.

— Чувствую себя просто отвратительно, — с улыбкой ответила Лэйла, как будто бы это отличная новость.

Куин так и предположил.

— Что-то… ну, ты понимаешь…

— Ничего. Ни в малейшей степени. Ни капельки. И меня не тошнит. Только приходится следить, чтобы я все время по чуть-чуть ела. Съем слишком много и ощущаю тошноту… то же самое происходит, если я в себя чего-нибудь не закину.

Куин облокотился на косяк, его ноги буквально дрожали от облегчения.

— Это… замечательно.

— Хочешь присесть? — Как будто он выглядел таким же болезненно-бледным, каким внезапно себя почувствовал.

— Нет, все в порядке, просто… я очень за тебя переживал.

— Что ж, как ты можешь увидеть… — Лэйла указала на свое тело, — …слава Деве-Летописеце… я просто делаю свое дело.

Когда Лэйла улыбнулась, Куину в действительности понравилось, как она выглядела… и не в сексуальном плане. Просто… она казалась спокойной, расслабленной и счастливой, ее волосы свободно спадали на плечи, цвет кожи был совершенным, руки и глаза в спокойном состоянии. На самом-то деле, Лэйла, казалось… внезапно выздоровела, желтый оттенок кожи исчез.

— Кажется, у тебя было несколько посетителей, — прокомментировал Куин, кивнув на журналы и пустое ведерко из-под мороженого.

— О, да все заходили. Бет оставалась со мной дольше всех. Лежала рядом со мной… и мы ни о чем конкретном не говорили. Просто читали, смотрели фотографии и марафон «Смертельного улова». Я люблю это шоу… в нем люди выходят на лодках в открытое море. Это так увлекательно. Шоу заставляет меня радоваться, что я нахожусь на теплой и сухой земле.

Куин потер лицо, желая, чтобы к нему как можно быстрее вернулось ощущение душевного равновесия. Очевидно, его надпочечники все еще боролись за реальность, свыкаясь с мыслью, что не было никакой драмы, никакого критического положения, ничего страшного, с чем нельзя справиться.

— Я рад, что сюда заваливается народ, — пробормотал Куин, ощущая себя так, словно должен что-то сказать.

— О, да, сюда заходили… — Лэйла отвела взгляд, странное выражение напрягло черты ее лица, — …многие.

Куин нахмурился.

— Ничего странного же не произошло, верно?

Куин представить себе не мог, что кто-то в доме плохо относился к сложившейся ситуации, но он должен был спросить.

— Нет… ничего странного.

— Что. — Когда Лэйла просто погладила пальцем обложку журнала, лежащего на ее коленях, на которой была изображена какая-то темноволосая, глупая, пустоглазая телка, ее лицо мрачнело и снова становилось нормальным, мрачнело и снова становилось нормальным. — Лэйла. Расскажи мне.

Если придется, он нарушит некоторые херовы границы.

Лэйла откинула волосы назад.

— Ты подумаешь, что я сумасшедшая… или, я даже не знаю…

Куин подошел и сел рядом с ней.

— Так, послушай. Я не знаю, как сказать это правильно, поэтому скажу просто. Ты и я? Нам предстоит столкнуться с множеством… ну, понимаешь, личного дерьма в связи с… — О, боже, он серьезно надеялся, что она сохранила беременность. — Сейчас мы должны полностью быть честны друг перед другом. Что бы там ни было? Я не буду судить. После всего дерьма, что натворил в своей жизни? Я ни за что никого не сужу.

Лэйла сделала глубокий вдох.

— Хорошо… ладно, прошлой ночью ко мне приходила Пэйн.

Куин снова нахмурился.

— И?

— В общем, она сказала, что может попробовать сделать что-нибудь для сохранения беременности. Она не была уверена, что это сработает, но не думала, что это мне повредит.

В груди Куина все сжалось, от страха заколотилось сердце. У Ви и Пэйн были силы не от мира сего. И это, конечно, здорово. Но не в применении же к их малышке… да ради бога, рука Ви была стопроцентным убийцей…

— Она положила руку мне на живот, прямо туда, где находится младенец…

Куина накрыло ощущение, словно вся кровь из головы хлынула к внутренностям.

— О, боже…

— Нет, нет. — Лэйла протянула к нему руку. — Ничего плохого не произошло. На самом-то деле ощущение было… хорошим. Меня… окутал свет… он струился через меня, укреплял. Исцелял меня. Он сконцентрировался на моем животе, но и распространился дальше. Однако после этого я так обеспокоилась за Пэйн. Она рухнула на пол рядом с кроватью… — Лэйла указала на пол. — А затем я потеряла сознание. Должно быть, я долго проспала. А когда, наконец, очнулась? Я ощутила… разницу. Сначала я решила, что это потому что выкидыш уже… произошел. Я выбежала из комнаты и нашла Блэя, и он привел меня в клинику. Тогда пришел ты и док Джейн сообщила нам… — Изящная рука Лэйлы легла на живот и задержалась там. — Она сообщила нам, что наш малыш все еще с нами…

В этот момент ее голос сорвался и Лэйла быстро заморгала.

— Поэтому я думаю, что она спасла нашего ребенка.

После длительного потрясенного состояния Куин прошептал:

— Вот… дерьмо.

***

На задней парковке ресторана, Эссэйл навис над капотом «ауди» своей домушницы, остановившись в свете фар.

Так же, как и в ночь перед этой, он встретился с ее взглядом, положившись на инстинкт, а не зрение.

А стоя на холоде, он сгорал от гнева и многого другого. Когда тот кусок дерьма на двух ножках проводил ее до машины и имел глупость поцеловать ее, Эссэйл разрывался между двумя вариантами: последовать за козлом в ночь и вырвать ему глотку или подождать, пока человечишка свалит и…

Что-то глубоко внутри него привело его мозги в чувство и Эссэйл понял, что не способен покинуть эту женщину.

Его домушница опустила стекло и от запаха ее возбуждения Эссэйл затвердел.

А так же заставил его улыбнуться. Впервые за ночь он уловил его дуновение… и это остудило его гнев лучше, чем что-либо другое.

Хотя этому также поспособствовало бы свежевание того мужчины.

— Чего тебе, — рявкнула она.

О, да это не вопрос.

Эссэйл подошел к водительской стороне.

— Доставила себе удовольствие?

— Что?

— Думаю, вопрос ты слышала.

Она распахнула водительскую дверь и выбралась наружу.

— Да как ты смеешь ожидать от меня каких-либо объяснений о…

Он наклонился к ней.

— Позволь напомнить, что именно ты первая вторглась в мое личное пространство…

— Я не выскакивала перед твоей машиной и…

— Тебе понравилось то, что ты увидела прошлой ночью? — Эти слова заткнули ее. А когда молчание затянулось, Эссэйл улыбнулся. — Значит, ты признаешь, что следила за мной.

— Ты, черт возьми, знал это и так, — выплюнула она.

— Тогда ответь на вопрос. Понравилось ли тебе то, что ты увидела, — произнес он голосом, который казался хриплым даже для собственных ушей.

«О, да, — подумал Эссэйл, глубоко вздохнув. — Ей понравилось».

— Не заморачивайся, — промурлыкал он. — Тебе не нужно выражать это словами. Я ужезнаю твой ответ…

Она с такой скоростью и силой ударила его, что голова Эссэйла едва не отделилась от позвоночника.

Первым инстинктивным порывом было обнажить клыки и укусить ее, наказать, подразнить себя… потому что нет приправы к наслаждению лучше небольшой боли. Или большой.

Эссэйл вернул голову в прежнее положение и прикрыл веки.

— Отличное ощущение. Хочешь повторить?

Когда она снова покраснела, Эссэйл рассмеялся низким, грудным смехом, и подумал, что да, ее реакция только что гарантировала ее человеческому ухажеру жизнь или то, что умрет он от рук кого-то другого.

Она хотела только его. И никого другого.

Эссэйл наклонился еще больше, пока его губы не оказались возле ее уха.

— Что ты сделала, вернувшись домой? Или не смогла ждать так долго.

Она специально отступила назад.

— Тебе так хочется знать? Отлично. Я поменяла насыпку в кошачьем лотке, приготовила омлет из двух яиц и тост с корицей, а затем завалилась спать.

Он сделал неторопливый шаг вперед.

— Что ты сделала, оказавшись меж простыней?

Когда до него снова донесся запах ее возбуждения, Эссэйл близко-близко наклонился к ней.

— Кажется, знаю. Но мне хочется, чтобы ты самарассказала.

— Да пошел ты…

— Ты думала о том, что увидела? — Когда порыв ветра перекинул несколько прядей на ее глаза, Эссэйл откинул их с лица. — Представляла ли ты, что я трахал тебя?

Ее дыхание участилось и — Дева славная в Забвении — это заставило его желать взять ее.

— Как долго ты там оставалась? — выдохнул он. — Пока не кончила женщина… или я?

Она оттолкнула его.

— Отъебись.

Быстрым движением она прошмыгнула мимо, заскочила обратно в машину и захлопнула дверь.

Он двигался так же быстро.

Эссэйл нырнул в открытое окно, повернул ее голову и жестко впился поцелуем в ее губы, завладевая ртом, начисто стирая все следы того человеческого мужчины. Все это заставило его член пульсировать.

Она ответила.

С не меньшей страстью.

Так как его плечи были слишком широки, чтобы протиснуться в окно, Эссэйл хотел прорваться сквозь сталь машины. Однако ему пришлось остаться там, где он находился, что сделало его более агрессивным, кровь ревела в венах, тело напряглось, когда его язык ворвался в ее рот, рука скользнула за шею и зарылась в ее волосы.

Она была влажной, сладкой и чертовски горячей.

В этот момент Эссэйлу пришлось разорвать поцелуй, чтобы сделать глубокий вдох и избежать риска потерять сознание.

Когда их губы разъединились, он встретился с ее глазами. Они оба тяжело дышали, и когда запах возбуждения женщины сгустился в воздухе, Эссэйлу захотелось ворваться внутрь нее.

Отметить ее…

Звонок его телефона оказался не ко времени и не к месту. Трель из его пальто, казалось, выдернула ее в реальность, ее глаза вспыхнули, перед тем как она отвела взгляд, руки вцепились в руль, словно пыталась унять дрожь.

Она не глянула на него, когда поднимала стекло, а затем утопила педаль газа и сорвалась с места.

Оставив Эссэйла тяжело дышать на холоде.

ГЛАВА 55

Вскоре после этого Куин покинул комнату Лэйлы. Ноги, обутые в тяжелые ботинки, несли его по узкому ковру коридора к лестнице. Проходя мимо кабинета Рофа, он смутно отметил, что кто-то его окликнул, но не предал этому значения.

В дальнем конце коридора со статуями, за комнатой Зи и Бэллы, располагалась комната Пэйн и Мэнни, дверь которой была закрыта, но изнутри доносилось тихое бормотание включенного телевизора.

Куину потребовалась секунда, чтобы собраться с мыслями, а затем постучать.

— Войдите, — послышался ответ.

Зайдя внутрь, он оказался в окутанной голубым сиянием от телевизора комнате. Пэйн лежала на кровати. Ее кожа была настолько бледной, что почти сливалась со сменяющимся фоном телика.

— Приветствую тебя, — неразборчиво произнесла она.

— Боже… Милостивый…

— Нет, боюсь, что нет. — Пэйн улыбнулась, или, по крайней мере, приподняла уголок рта. — Прости, что не поднимаюсь, чтобы подобающе встретить тебя.

Куин тихо прикрыл дверь.

— Что случилось?

Хотя он вроде как знал это.

— Она в порядке? — спросила Пэйн. — Твоя женщина еще беременна?

— Результаты анализов вроде показывают положительный результат.

— Хорошо. Это радует.

— Ты умираешь? — выпалил Куин и захотел наподдать себе под зад.

Пэйн хрипло рассмеялась.

— Я так не думаю. Однако я очень слаба.

Ноги Куина задвигались по ковру ближе к ней.

— Так… что произошло?

Пэйн попыталась принять сидячее положение, но сдалась.

— Мне кажется, я теряю свой дар. — Она застонала, убирая ноги под одеяло. — Когда я только попала сюда, то могла накладыванием рук исцелить до небольших последствий или даже до полного восстановления. Однако каждый раз, когда я это делаю, усилия, кажется, все больше истощают меня. А те усилия, которые я приложила к твоей женщине и ребенку…

— Ты едва не убила себя, — закончил за нее Куин.

Пэйн пожала плечами.

— Я очнулась на полу у ее кровати. Притащилась сюда. Мэнни уложил меня в постель, и я набралась немного сил. Сейчас, кажется, я снова ослабеваю.

— Я могу что-то сделать?

— Думаю, мне необходимо отправиться в Святилищемоей матери. — Это звучало как полнейшее издевательство. — Так сказать, для полной подзарядки. Кажется вполне логичным отправиться к месту зарождения моего дара. Мне просто нужна энергия, чтобы совершить эту прогулку, ну и, раз уж на то пошло заодно собрать всю волю в кулак. Я бы предпочла остаться здесь. Однако решение, кажется, принято за меня. Кроме того, со своей физической формой не поспоришь.

Ага, он знал какого это.

— Я не могу… — Куин запустил руку в волосы. — Не знаю, как тебя отблагодарить.

— Когда она родит, тогда сможешь сказать мне спасибо. Еще много неизвестного впереди, с чем придется столкнуться.

«Больше нет», подумал Куин. Его видение, то, у порога в Забвение, казалось, снова может воплотиться в жизнь.

И в этот раз ничего не изменится.

Куин выдернул один из кинжалов из нагрудных ножен и полоснул острием лезвия по внутренней стороне ладони. Когда ранку заполнила кровь и она начала капать, он протянул ладонь женщине.

— Этим соглашением я предлагаю тебе клятвенный договор моей… — На краткое мгновение он замолк. У него не было кровной линии, от имени которой он мог говорить, не с его отречением от семьи. — Клянусь честью служить тебе и твоему окружению отныне и до последнего удара моего сердца и последнего вздоха легких. Все, с чем ты ко мне обратишься, будет исполнено без вопросов и колебаний.

С одной стороны, казалось забавным предлагать свои услуги тому, кто является дочерью гребаного божества. Как будто Пэйн требовалась какая-нибудь помощь.

Пэйн протянула ему руку и крепко сжала ее.

— Пусть у меня лучше будет твоя клятва честью, чем любой кровной линией на земле.

Когда их взгляды встретились, Куин подумал, что сейчас у них ситуация была не между мужчиной и женщиной, а между воином и воином, без половых различий.

— Мне никогда не отблагодарить тебя в полной мере, — сказал он.

— Благодарностью будет, если она пройдет через этот период. Онис малышом пройдут.

— У меня такое чувство, что теперь так и будет. Благодаря тебе.

Странно ощущать желание поклониться женщине, но случаются такие вещи, с которыми ты согласен, поэтому Куин сделал это. Затем развернулся к выходу, не желая мешать, если ей требовалось отдохнуть.

Когда его рука опустилась на дверную ручку, Пэйн пробормотала:

— Если кого и стоит благодарить, так это Блэйлока.

Куин замер. Развернулся.

— Что… ты сказала?

***

Эссэйл оставался на месте, когда «ауди» с такой скоростью рванула с парковки и выехала на дорогу, словно его домушница заложила в ресторане бомбу и нажала на кнопку детонатора.

Его тело твердило ему броситься вслед за ней, остановить машину и затащить женщину на заднее сиденье.

Однако у разума на этот счет было иное решение.

Ощутив в теле бушующую волну, Эссэйл понимал, что степень его потери контроля рядом с женщиной оказалась опасной. Он был человеком, славившимся самообладанием. А с этой женщиной? Особенно, если секс с ней возбуждал?

Его поглощала потребность обладать ею.

Поэтому ему пришлось обуздать себя.

На самом-то деле ему не было дела до того, чтобы тратить время, следя за какой-то человеческой женщиной, зависая в углу дешевой забегаловки, наблюдая за ней с мужчиной.

А также быть поглощенным желанием убить ее компаньона по поеданию чизбургеров.

«Что, во имя Девы-Летописецы, с ним происходит?»

Пришедший ему ответ оказался тем, что он категорически отрицал.

В стремлении перенаправить свою энергию в другое русло, Эссэйл достал телефон, чтобы установить, кто звонил и разрушил очарование момента, которое требовалось разрушить.

Ривендж.

По многим причинам он не имел ни малейшего желания и ним разговаривать. Последнее, что ему хотелось это перепев всех причин, почему он должен участвовать в общественном и политическом болоте, именуемым «Советом».

Но это лучше, чем последовать за своей взломщицей…

Он понял, что даже не знал ее имени.

«И в его же собственных интересах не узнать его никогда», сказал он себе.

Перезванивая, Эссэйл, прижал iPhone к уху и засунул свободную руку в карман, чтобы ее согреть.

— Ривендж, — сказал он, когда мужчина поднял трубку. — Я разговариваю с тобой чаще, чем со своей мамэн.

— А я думал, твоя мать мертва.

— Это так.

— У тебя очень низкий уровень общения.

— Что я могу для тебя сделать. — Это был не вопрос. Нет причины поощрять к ответу.

— На самом деле, речь о том, что ямогу сделать для тебя.

— При всем моем уважении, я предпочитаю заботиться о бизнесе самостоятельно.

— Похвально. Однако я звонил тебе не из-за тебя самого или твоего бизнеса. Я подумал, тебе будет интересно знать, что Совет встречался сегодня с Рофом.

— Я считал, что подал в отставку во время нашего последнего разговора. Так что, не понимаю, какое это имеет отношение ко мне?

— Твое имя упомянули в конце. После того, как все разошлись.

Эссэйл выгнул бровь.

— В каком смысле?

— Маленькая птичка напела, что прошлой осенью ты подставил Рофа перед Бандой Ублюдков у себя в доме.

Эссэйл крепче сжал телефон. И в течение последовавшей короткой паузы он с особой тщательностью подбирал свои следующие слова.

— Роф знает, что это не правда. Именно яснабдил его машиной, в которой его увезли. Как я уже говорил, я не являюсь и никогдане был связан с каким-либо мятежом. По сути дела, я убрался из Совета именно потому, что не хочу быть втянутым в какую-нибудь драму.

— Расслабься. Я оказал тебе услугу.

— Каким же образом?

— Та особа сказала это в моем присутствии.

— И опять, я спрашиваю, как это приравнивается к…

— Я знал, что он врал.

Эссэйл замолчал. Самой собой, хорошо, что Ривендж знал о ложном утверждении. Но как?

— Прежде чем ты спросишь, — мрачно пробормотал мужчина, — я не собираюсь вдаваться в подробности, почему так уверен во лжи. Но хотел сказать вот что: за проявленную тобой лояльность тебя ждет подарок от короля.

— Подарок?

— Рофа не за красивые глазки нарекли этим именем. Например, он понимает, как кто-то будет себя чувствовать, если его несправедливо обвинят в предательстве. Он знает, что тот, кто неправильно стал бы делится с другим информацией, которая известна далеко не каждому, скорее всего пытается возложить вину за свои действия… особенно, если тот, о ком говорят имел… ну, назовем это, причастность… которая указывает не только на обман, но и на определенный заговор. Словно клеветник расплачивался с тобой за что-то, что он считал свидетельством нелояльности или неверным выбором.

— Кто это, — выдохнул Эссэйл. Впрочем, он знал.

— Роф не просит тебя делать за него грязную работу. На самом деле, если ты решишь ничего не делать, доносчика устранят в течение двадцати четырех часов. Просто король, так же как и я, чувствует, что твои интересы не только совпадают с нашими в данном вопросе, они несколько значимее.

Эссэйл прикрыл глаза, жажда мщения заставила кровь вскипеть почти также, как и сексуальный инстинкт недавно. Впрочем, конечный итог будет… о, совершенно другим.

— Скажи имя.

— Элан, сын Ларекса.

Эссэйл раскрыл веки и обнажил клыки.

— Скажи своему королю, что я с готовностью позабочусь об этом.

Ривендж мрачно рассмеялся.

— Это я сделаю. Обещаю.

ГЛАВА 56

Блэй нервно расхаживал по своей комнате. Несмотря на то, что одет парень был для патрулирования, никуда выходить он не собирался. Как и остальные.

После собрания Совета, Тор приказал Братству, на всякий случай, остаться в особняке. Рив держал в поле зрения членов Совета, связываясь с ними за пределами особняка, и имел представление, где находилась глимера. Так как парень не мог таскаться с толпой Братьев на хвосте… по крайней мере, не том в случае, если хотел сохранить какую-то условность на благовоспитанность… парням пришлось остыть и остаться дома. Но учитывая сложившийся политический климат, было важно, чтобы подкрепление находилось в готовности, на случай, если потребуется Преподобному.

Не то, чтобы он все еще пользовался этим именем.

Дверь в его комнату открылась без стука, без приветствия, без приличного «как дела?».

В дверном проеме стоял Куин, и так тяжело дышал, словно пробежал по коридору со статуями.

Проклятье, неужели Лэйла все-таки потеряла ребенка?

Разноцветные глаза Куина осмотрели комнату.

— Ты один?

Да какого хрена… а-а, Сакстон. Верно.

— Да…

Парень сделал три больших шага вперед, потянулся вверх и… засосал Блэя до смерти.

Поцелуй был из разряда тех, которые запоминаются на всю жизнь, и связь, выкованная так полно, что все — от ощущения тела рядом с твоим, теплого скольжения губ, до силы, и в тоже время сдержанности — отпечаталось в мозгу.

Блэй не задавал вопросов.

Он просто перенял эстафету, его руки скользнули вокруг другого мужчины, парень приветствовал язык, который входил в него и целовал в ответ, пусть даже и не знал причины, вызвавшей поцелуй.

Возможно, ему стоило поинтересоваться. Отстраниться.

Стоило, хотелось, моглось.

Плевать.

Блэй смутно понимал, что дверь в коридор открыта, но ему было все равно… даже если все очень скоро должно было стать чертовски неприличным.

Вот только Куин внезапно дал по тормозам, закончил затяжной поцелуй и отстранился.

— Прости, я пришел не за этим.

Боец все еще тяжело дышал, и этого, также как и огня в его невероятном взгляде, было почти достаточно для того, чтобы Блэй сказал нечто вроде: «Да ладно, давай-ка сперва закончим, что начали».

Куин вернулся и закрыл дверь. Затем сунул руки в карманы кожаных штанов… словно боялся, что если не сделает этого, то снова примется тискать Блэя.

«Хуй с ними с карманами», подумал Блэй, когда пытался незаметно поправить свой член.

— В чем дело, — спросил он.

— Я знаю, что ты виделся с Пэйн.

Произнесенные четко и ясно слова… были единственным, что Блэй и впрямь не мог вынести. Отведя взгляд, он принялся слоняться по комнате.

— Ты спас ее беременность, — объявил Куин и тон его голоса был слишком близок к благоговению, так что Блэй почувствовал себя неловко.

— Так она все еще в порядке?

— Ты спас…

— Это Пэйн.

— Сестра Ви сказала, что ей никогда не приходило в голову попытаться… пока ты не пришел и не поговорил с ней.

— У Пэйн очень важный дар…

Внезапно, Куин оказался прямо перед ним, этакая плотная стена мускулов, которую не преодолеть. Главным образом потому, что парень потянулся вверх и погладил шею Блэя.

— Ты спас мою дочь.

В последовавшей тишине Блэй знал, что надо что-то сказать. Да… слова точно были на его языке. Слова были…

Дерьмо. Когда Куин так на него смотрел, он не мог вспомнить собственное имя. Блэйсокс? Блэклок? Блэбберфокс? Кто, черт возьми, его знает…

— Ты спас мою дочь, — прошептал Куин.

Слова, вышедшие изо рта Блэя, были из разряда тех, о которых он потом пожалеет… потому, что в свете секса, казалось, случавшегося время от времени, было жизненно важно сохранять дистанцию.

Но будучи сцепленным с Куином так — глаза в глаза — он не в силах был остановить правду.

— Как не попытаться… это убивало тебя. Я не мог не попытаться сделать хоть что-то. Что угодно.

Куин на миг прикрыл веки. А затем обнял Блэя так, что соединил их с головы до ног.

— Ты всегда готов прийти мне на выручку, да?

Кто бы говорил о горькой сладости. Реальность была такова, что мужчина собирался создать семью с кем-то другим, с женщиной, с Лэйлой, пронзая Блэя прямо в центр груди.

Это было его проклятьем во многих отношениях.

Он убрал руки со спины Куина и отступил.

— Ладно, надеюсь…

Он даже не успел закончить, как Куин в очередной раз оказался перед ним, его синие и зеленые глаза горели.

— Что, — сказал Блэй.

— Я обязан тебе… всем.

По какой-то причине это было больно. Может быть потому, что после стольких лет попыток отдаться парню, он, наконец, заработал благодарность Куина тем, что помог ему заиметь ребенка с кем-то другим.

— Как бы то ни было, ты бы сделал для меня тоже самое, — небрежно сказал он.

И все же, даже высказав это, он не был уверен. Если бы его кто-то атаковал? Ладно, само собой, Куин прикроет ему спину. Но, опять же, крутой сукин сын любил драться и был прирожденным героем… так что помощь была бы не ради Блэя.

Возможно, в этом и была причина той пустоты. Все и всегда было на условиях Куина. Дружба. Отчужденность. Даже секс.

— Почему ты так на меня смотришь? — спросил Куин.

— Как.

— Как на незнакомца.