Драгоценная дочь падшего семейства

6

У меня лично, не у Шарлин, богатой на родню, если так можно выразиться, людей, которых принято считать семьей можно было по пальцам одной руки пересчитать. У родителей я была единственным ребенком. Собственно, из-за моего существования и, отчасти, в угоду обществу, они поженились и какое-то время были вместе.

Однако, оба стремились преуспеть в карьере и бизнесе, оба лелеяли в сердце других людей, а ко мне питали в лучшем случае равнодушие, а в худшем – пренебрежение и негодование одним лишь фактом того, что я живу и дышу.

Когда после развода эта так называемая семья распалась, всем стало только легче. Меня отдали на воспитание бабушкам, а мать с отцом поспешили строить собственные жизни. Годы шли, люди, которым я была по-настоящему дорога, состарились и ушли друг за другом.

Вот и осталась я снова одна. Но в этот раз я уже не была ребенком и могла сама и себе позаботиться. Собственно, только это я и умею. Поэтому как переживать и ухаживать за другими приходится учиться методом проб и ошибок.

Договориться с принцем с помощью шантажа оказалось до неприличия легко. Да уж, представляю его лицо, если бы он знал, что я понятия не имею, что храниться в этой банковской ячейке, одно упоминание которой заставило его стать белее простыни!

Но честно, в игре в ветке Саймона было упоминание, но ни пройдя этот квест до конца, ни наведя шуму на посвященных «Сердцу Алисии» форумах, я и другие фанаты так и не узнали, что там было. Разработчики так и оставили эту информацию секретом.

Решив одну проблему, передо мной теперь стояла другая.

Распрощавшись со вторым высочеством, мы с Джонатаном отчалили домой. Карета тащилась по улицам столицы неспешно, ночь уже вступила в свои права. Хорошо, что в этом мире нет телефонов. Боюсь, если бы они были, у меня тогда висело бы не меньше сотни пропущенных звонков от родителей Шарлин.

Разорвала помолвку с Бакстером, пропадала, незнамо, где, целый день…согласитесь, суровый лист обвинений. Эх, ничего не поделать, придется с опущенной головой смиренно принять возможное наказание.

- Слушай, Джон, как думаешь, то дерево меня выдержит? – киваю лакею на цветущую под окнами спальни Шарлин на втором этаже акацию, когда экипаж тормозит у крыльца резиденции семейства Гарнет.

У слуги дергается глаз. Кстати, с разборок в ресторане он почти не говорил. Хотя, нам особо и не о чем. Пока что. С делом Тифф разобрались, на очереди младший братец.

А я бы предпочла залезь через окно, лишь бы ни с кем не столкнуться по пути.

Но…как говорится, то, чего страшишься, на самом деле не такое уж и страшное.

Переступаю через порог, распахнув тяжелые двойные двери с выгравированным на нем семейным гербом, прохожу внутрь, кивком принимая приветствие дворецкого и…ничего.

Нет ни истерящей матери, беспрерывным потоком требующей от меня доложить посекундно все места моего нахождения в течении дня, ни отца, молча взирающего пробирающем до глубин совести хмурым взглядом.

- Леди, вы пропустили ужин. Попросить подать вам в спальню? Или желаете сразу принять ванну? – учтиво интересуется кто-то из слуг.

- Нет….Да, ужин…в спальню…

Проглатываю неожиданное для себя разочарованию и поднимаюсь наверх к себе по широкой лестнице. В восточном крыле, где располагаются спальни всех детей Гарнет, все двери закрыты. Молча нахожу свою и также закрываюсь внутри.

Я здесь две недели. Первую просидела в спальне…и, раньше мне это на ум не приходило, но кроме слуг никто и не пытался меня вытащить наружу. Приходили только служанки, приносящие еду, да дворецкий заглядывал, спрашивал, не нужен ли мне лекарь, решив, наверное, что я захворала.

Ни сестра, ни братья, ни родители не озаботились непривычным поведением второй леди собственного дома.

Когда я все же выползла из спальни и начала вести себя, как и полагало Шарлин, то обнаружила, что это было до ужаса легко. За совместными завтраками – когда за столом присутствовали все члены почтенного семейства, принято было молчать. Никто друг с другом не говорил, а если и случалось, то лишь переброситься несколькими фразами по делу.

Мне это казалось в порядке вещей, я привыкла есть в тишине, но…вспоминая семейные застолья из виденных когда-то фильмов, кажется, гнетущая тишина, прерываемая только звоном приборов и бокалов, это что-то неестественное для этого количества близкой родни в одной комнате. Если кто-то не умер, конечно.

- Оставь и иди, - говорю горничной, принесшей поднос с ужином.

Ванна уже набрана, вода идеальной температуры, пена пахнет лавандой, готова и свежая ночнушка с халатом.

Все идеально.

Раздеваюсь и опускаюсь в воду, пытаясь расслабиться. В памяти проносятся события сегодняшнего дня, печальный облик старшей сестры…Не мое дело. Я уже обо всем позаботилась, Саймон аннулирует помолвку, извинится перед Тиффани, все будет в порядке.

Закончив мыться, быстро облачаюсь в чистое, затянув потуже пояс халата. Ужин на подносе такой, что и на двоих хватит.

Нет.

Я люблю есть в одиночестве. Удобно, никто не мешает. Привычное спокойствие. Да…

Беру поднос и выхожу в коридор. Дверь напротив закрыта, но в щелку на полу пробивается тусклая полоска света. Перехватываю поклажу поудобнее и стучусь.

Одна, две, десять секунд ожидания.

Дверь скрипит и отворяется на четверть.

Показывается макушка златокудрой красавицы.

- Что?

Ух, голосок не ахти – небось, ревела ревмя - птички по утру в лучших традициях Диснея точно не помогут с облачением.

Свет из комнаты освещает мое лицо, на лице Тифф мелькает узнавание. Замечаю про себя, что глазки-то у девушки порядком уже припухли от плача.

- Чего тебе?

- Голодная? – опускаю взгляд на поднос в своих руках.

Сестрица должна была прибыть чуть раньше меня, ужин она также пропустила.

Заталкиваю прочь напряжение и нервозность. Передо мной молодая двадцатилетняя девушка. Простая девушка, которая сегодня узнала о предательстве жениха…и едва не кастрировала его, но это уже детали.

Тифф распахивает дверь спальни шире, махнув назад головой. На кофейном столике внутри нетронутый ужин на таком же подносе, что и у меня в руках.

Неловко.

- Если это все, то…

Блондинка хватается за дверную ручку.

- Нет, - я креплюсь с духом, морально готовясь к отказу. – Знаешь, сегодня, Бакстер разорвал помолвку. Мне очень из-за этого грустно. Не хотелось быть одной, и я подумала…

Состроив самое несчастное лицо, исподлобья гляжу на возвышающуюся надо мной на полголовы старшую леди. Есть люди, очень сильные духом и характером, но неспособные признаваться в собственных слабостях. Даже перед близкими людьми, или перед незнакомцами, которых никогда больше не встретят. Для них важнее всего на свете держать лицо. Но сочуствовать другим они способны с лихвой. Строги к себе, но не к окружающим.

- …Ладно. Проходи. Но это в первый и последний раз. Странная ты сегодня…

Ура! Успех.

Тифф распахивает свою дверь и впускает меня внутрь. Я в этой комнате еще не была. Она симметрична моей собственной спальне. Разве что, чуть побольше, и цвета тут в обстановке доминируют преимущественно кремовые и лиловые. Спальня Шарлин похожа на мятно-бежевый коктейль.

Ставлю поднос на тот же столик, где располагается нетронутая порция Тиффани, и принимаюсь поглощать пищу. Я и не обедала толком, из-за Бакстера и плескания в фонтане. А потом еще этот Джейсон, и Саймон…повылезали пред мои бренные очи как грибы после дождя!

Сестра некоторое время стоит посреди комнаты и смотрит на меня молча, но выражение на ее лице ничем не прикрытого удивления становится все краше.

- Вкуснота! Пальчики оближешь, а не мясо.

Скалю кровожадную улыбку, и она работает. Тифф хмурится, не желая признавать, что ее позабавила моя рожица:

- Я вижу. Там, если что, вообще-то есть вилка и нож.

- Да ладно, неудобно же И, по секрету скажу, вот так вот руками с косточки вкуснее!

В глазах Тифф наверняка выгляжу как дикарка, раз уж глодаю ребрышки без всяких манер и приличий.

- И, - облизываю с губ густой соус, - какая разница, видишь же меня только ты! Можно и опустить весь этот доводящий до ручки этикет.

Сестра хмурится, долго смотрит мне в глаза – я делаю то же самое – а потом, неожиданно, на ее губах появляется небольшая улыбка.

- У тебя все лицо в соусе. Свинюшка.

Дальше еще большая неожиданность происходит.

Тиффани плюхается в кресло напротив, и прямо так, своей тонкой и белой ручкой, принимается разрывать запеченные ребра и с жадностью поглощать сочное мясо.

Сестры, но почти что незнакомки. Однако, кажется, что этим вечером мы становимся ближе.

Сытно поужинав, я озвучиваю смелое предложение, хитро стреляя в Тифф глазами, заметив, что этот метод на ней работает безотказно:

- Эх, сейчас бы еще выпить чего покрепче этого чая. Ты как, не против набега на отцовский винный погреб?

Напиться и забыться - лучше лекарства от разбитого сердца еще не придумали. Конечно, время и месть лечат, но и поплакаться в жилетку тоже не помешает. А просто так из трезвой первой леди Гарнет откровения не вытащить.

«»»»

Автор: Этонепропаганда мясоедства и распития спиртных напитков! 😉