Душа моя

Глава 2

Понятно, что с мыслями о проблеме нужно переспать. А наутро, как правило, все выглядит не так и страшно.

И в самом деле — у меня все так же есть работа и это надежный источник дохода, есть квартира — мой дом и есть мы с дочкой. И даже после того, как узнала о вынужденной лжи, любить меня она точно не перестала. Да и странно бы… Рассказывая ей потом о событиях десятилетней (округлим сроки) давности, я ничего не приукрашивала, но и красок тоже не сгущала — только факты. Эмоции вырвались раньше, когда, обращаясь к дочери, я вслух обозначила для бывшего свое отношение к тому его поступку, а получилось, что негатив достался и Анжику. Не нужно бы… следовало объяснить как-то помягче и не давая оценки. Моя девочка и сама уже вполне способна это сделать.

Я жалела только о том, что сорвалась в эмоции, дав застать себя врасплох. Само же появление Михаила, учитывая то, что сейчас Анжела уже все знает, выглядело не так и страшно. Поговорим, обсудим его общение с дочерью… для этого же он здесь? А я перетерплю. А я возьму себя в руки и больше не покажу насколько больно он сделал тогда — он далеко не дурак и сам отлично все понимает, а я уже почти забыла. Само собой, его нежданное появление всколыхнуло и подняло всю эту муть, заставило вспоминать остро и ярко и да — сейчас мне неприятно видеть его. И снова накрыло обидой. Но все равно уровень или накал ее тогда и сейчас вообще не сравним.

Девочке нужен папа? Так пускай он будет. Но каким он собирается быть папой и насколько это отвечает моему пониманию отцовства, я въедливо и дотошно выясню при следующей нашей встрече.

Все эти рассуждения и принятое в результате решение стоили мне бессонной ночи и наутро пришлось приложить усилия, чтобы выглядеть хотя бы нормально.

На работе все шло настолько привычно, что ее количество меня только успокоило и буквально загнало в привычную колею, как того осла. Было раньше такое, видела я в каком-то историческом фильме: мелкая тощая животина с повязкой на глазах обреченно бредет по кругу, следуя за палкой, к которой крепко привязана. И то ли воду в арыки, то ли нефть таскает таким образом. В любом случае приносит пользу, не отвлекаясь на окружающий мир.

Давно уже основной моей работой была бумажная и электронная рутина, но ее получалось столько, что весь список с пояснениями точно занял бы пару форматных листов текста, набранного мелким шрифтом. Кадровые вопросы, налоги, ценовая и зарплатная политика, планирование и организация работ, безопасность и экология, договора с заказчиками и поставщиками, личные контакты и переговоры разного плана, арбитраж и суды — случалось всякое. И это не только моя беда — все небольшие фирмы жестко экономят на кадрах.

Но одно существенное послабление я себе устроила — контроль качества работ и сроков их выполнения, то есть гонку по объектам, осуществлял Саша Голубев. Это он мотался по городам и весям и по возможности решал возникающие проблемы на месте. Когда не получалось сразу или мирно, тогда уже вынужденно подключалась я. И если работе мешал человеческий фактор, использовался метод кнута. Я вынужденно научилась этому, оставшись одна — без Алёны, которая всегда решала подобные вопросы «одной левой», как говорится. При этом общалась я с провинившимися подчиненными исключительно на «вы», вымораживая перспективами и наказывая рублем. Спокойный же просто до безобразия Саня в таких случаях воспринимался ими, как пряник. Поэтому все спорные вопросы мужики старались решить с ним, не вынося их на суд и нервы начальства в моем лице.

Полтора года назад подруга предложила мне выкупить ее часть фирмы. Была сделана независимая оценка нашего с ней бизнеса, продажа оформлена нотариально и проведена через налоговую — генеральным директором стала я. Алёна настояла на том, чтобы денежные выплаты производились поэтапно, а по времени растянулись максимально удобно для меня. Я — на том, чтобы был учтен основной финансовый вклад в дело организации бизнеса ее первым мужем.

На момент продажи давно уже было ясно, что помогать мне справляться со всем вышеперечисленным она не сможет еще очень долго. Вначале декрет с Анечкой, потом отъезд семьи Дружаниных на Дальний Восток, а теперь новая радость — недавно у них с Николаем родились близнецы Артем и Дмитрий. Но Алена так и оставалась нашим архитектором, работая дистанционно. Я же назначила достойный оклад Голубеву, который частично снял с меня нагрузку по руководству.

Голубев… неожиданно он стал для меня некоей лакмусовой бумажкой. Странно это происходило, да и вообще психология странная штука, особенно психология одиноких женщин. Наверное, Саня был интересным мужиком. Но предпочтения и вкусы разных людей иногда настолько отличаются… да тот же Михаил! Когда-то я не могла налюбоваться им, а Алёна на мои восторги реагировала… молча. То ли соглашаясь… а, скорее всего, понимая, что оспаривать вкусы влюбленной дуры бесполезно. Заметив эту ее реакцию и не совсем понимая ее, я осторожно пошутила:

— Я его слепила из того, что было?

И один-единственный раз за всю нашу с ней историю она ответила очень тихо, но грубо и бестактно:

— Из говна и палок.

И оказалась права в итоге. А я тогда настолько потерялась, что сделала вид, будто вообще ничего не слышала. Она же заговорила о чем-то другом жалея, наверное, о вырвавшихся словах. Она неплохо разбирается в людях, всегда легко находит с ними общий язык и так же легко определяет для себя причинно-следственную природу чужих поступков. Ошибается редко.

А я любила тогда. Красивее и лучше Миши для меня не было никого на свете. Старалась, угождала, порхала… Потом уже, годы спустя, та ее фразочка вспомнилась, и я поинтересовалась, уточняя, а она ответила:

— Красоты я там не видела. Зато… ты уж прости? Видела, как ты годишь ему — как болячке. Со стороны это выглядело… приторно. Перебор, Ирка! Ты вот тогда орала на меня, осуждая за диктат в отношении Олега. Но и ты тоже… явно же был перебор, а он принимал это, как должное. Да и ладно бы — забота приятна каждому человеку. Но когда вот так — как само собой разумеющееся… Ты старалась, из трусов выпрыгивала, а он же явно не ценил! И я сама не знаю — честно… кто тогда больше бесил — он или ты? Но тебя еще можно понять, а Михаил был мне несимпатичен изнутри, понимаешь? Не так он вел себя в моем понимании! Какая там красота? Смазливость разве… Вот, вспомнила! Погоди-ка… я сейчас.

Она выпуталась из одного из подвесных кресел-качалок и ушла по дорожке к дому. Николай по возможности старался давать ей такие «выходные» — на целый день, если мы срывались в магазины, или на несколько часов. Тогда домашние дела и детей он брал на себя, а мы отдыхали и даже иногда слегка позволяли себе под легкую закуску… я — полусладкое, она — сухое. Хорошо было посидеть над водой, на террасе в шезлонгах, но там уединение получалось условным. Чаще всего, если это было теплое время года, мы уходили в «беседку ароматов». Она граничила с непроходимыми зарослями лозняка на краю участка и там уж точно никто не мешал поговорить.

Два «кокона» с подушками и столик стояли на серой плитке, широкие зазоры между которой поросли фиалкой. Тишина и запах сирени… Да, тогда как раз цвела сирень. Она с двух сторон ограничивала пространство своим махрово-удушливым великолепием — вишневая и еще бледно-розовая… Это о ней сказано: если есть Рай, то в нем обязательно растет «Красавица Москвы». Третью стену беседки составляла решетка с ароматными плетистыми розами белого и кораллового цвета. Их черед наставал позже, уже после белого и желтого жасмина. Тонко пахнущие фиалки со временем разрослись и заполонили все вокруг. Мелисса, резеда и маттиола высаживались в низкие контейнеры-кадушки — Света, наш дизайнер, постаралась.

Тогда Алёна, не заморачиваясь на долгие поиски, притащила ноут в беседку. Порылась в нем, нашла что искала и озвучила для меня:

— Вот, слушай сюда: «не делай из мужчины Бога, чтобы он не забыл про тебя. Делай из него зверя, чтобы он лизал тебе руки…»

— Да уж… — одобрила я, потому что сильно, конечно, сказано. Да только нет стопроцентно работающих рецептов, гарантированно защищающих от остуды. И жили бы мы только разумом, а не чувствами, тогда и «перебора» разного плана не случалось бы. Похоже, те же мысли провернулись и в голове подруги. Она вздохнула и предложила:

— За это нужно выпить…?

— … а мы не возражаем.

Мы разные. Были и остаемся сейчас. И они тогда были разными — Олег и Михаил. Лянкин муж всегда был чуточку снобом и обладал… назовем это манерами. Я и сейчас вижусь с ним — редко и исключительно по юридическим вопросам, мне это не трудно. Но и он, и я понимаем, что мои консультации носят личный характер и являются просто ориентировочными. Наверное, как раз это ему от меня и нужно. Мы встречаемся где-нибудь в кафе или гуляем в парке и, кроме всего прочего, он всегда живо интересуется моими делами и успехами Анжика. Иногда даже водит ее куда-нибудь, дарит подарки по праздникам и на День рождения, как крестный. Естественно, я это дело организую так, чтобы они не сталкивались с Алёной.

Так что мы периодически общаемся, и я вижу и понимаю, что с возрастом он становится… проще? Сейчас находиться рядом с ним легче и приятнее. Он, наконец, нашелся или определился в жизни — ее целях, приоритетах и смысле. Вот! — именно, что он осмыслил и словно упростил свой путь, облегчив его для себя и тех, кто сейчас рядом с ним. И от этого только выиграл, и странным образом стал нравиться мне внешне — правда, безо всякого сексуального подтекста. Характер человека очень сильно влияет на восприятие его внешности другими людьми. Это мое личное мнение и оно может быть ошибочно, но тут уж как есть.

Голубев сегодня находился на рабочем месте — том, которое раньше занимала Алёна. Два стола в одном кабинете не напрягали, хотя это была вынужденная мера — арендованное помещение не предполагало возможности устроить еще один кабинет для Сани.

И характер влияет — да. Спокойный и даже флегматичный, уравновешенный и просто непробиваемый, он отражался в Сашиной мимике, манере общения и движениях, делая дополнительное впечатление о его внешности. Высоченный, рыжий, голубоглазый, с правильными славянскими чертами лица и будто чуть заторможенный Голубев не впечатлял меня, как мужчина. И ничего странного в этом не было. Нормально.

Ненормальное начиналось, когда в какой-то из дней я вдруг начинала отвлекаться от работы и обращать внимание на всякое разное: его пальцы… или на то, как двигаются под кожей ленты сухожилий на сильных, крупных кистях его рук. Или как закусывает он кончик ручки, соображая, что написать. Ленивый разворот плеч, когда он, потягиваясь, встает из-за стола, неторопливые движения… Это завораживало, притягивая взгляд снова и снова, вызывая досаду и непонимание. Лакмусовая бумажка… Показатель того, что некая потребность начинает влиять на мой способ мышления и вкусы, порываясь порушить личные моральные нормы — Саня был женат.

Это значило, что механическая игрушка и самообслуживание перестают помогать и мне элементарно требуется мужик. Не его член — нет. И даже не качественный оргазм — это я умела обеспечить себе сама, многолетний опыт не пропьешь.

Трудно объяснялось даже самой себе — какого черта вдруг накатывает эта лютая тоска по в общем-то абстрактному, но такому притягательному образу настоящего мужчины. И тянет душу дикая потребность хотя бы на миг прислониться к кому-то большому и сильному, согреться рядом, чувствуя себя защищенной, маленькой и слабой. На хрена вообще просыпается эта нездоровая потребность дарить себя и с готовностью покоряться чужой силе… пускай и на малое время, ненадолго впадая в иллюзию. И хрен ее, опять же, знает — какую? Наверное, иллюзию того, что вот этой малости достаточно и у тебя все отлично. И ты не дохнешь от одиночества годами, а дочка — не единственное твое спасение. И повышенные нагрузки на работе, которые ты несешь сознательно, это просто твой выбор, а не пахота во спасение. А излишки личного времени вечерами — не зло по определению.

Хорошо, что про Голубева я поняла правильно и вовремя. Не сама, естественно, а в процессе обсуждения с подругой, потому что одна голова — хорошо, а взгляд со стороны всегда зорче.

Такие заскоки случалось со мной не часто. Раза два в год или даже реже. Тогда я оставляла Анжелу под надежным присмотром и шла «искать человека». Не лишь бы кого, а свой типаж, своего рода спасение на еще один год или половину его. Находила в предназначенных для этого местах и знакомилась.

Соблазнять получалось, хотя роковой женщиной я и сейчас не являюсь. И правильная одежда с пуш-апом в патологически слабом месте, грамотный макияж и прическа оказались делом вторым. Меня вела потребность, а те, которые «мой типаж»? Наверное, они чувствуют это на глубинном, животном уровне. Не все, конечно. Если бы всем мужикам да ту самую эмоциональную чувствительность! Ну так и выбирала я штучные экземпляры — в моем понимании. Одна ночь, а то и всего несколько часов, но зато в крепких и сильных руках, нежной женской кожей к коже с терпким мужским ароматом… дыханием в чужое дыхание, даже если оно с отголоском спиртного или табака. И почти без слов, даже если интерес к продолжению явно демонстрировался. А зачем, если не нужно ни душе, ни сердцу? У меня уже хватало и там, и в памяти: и ненависти — справедливой, и любви — безответной, не нужной… и мне уже, похоже, тоже. Наверное, всему отводится определенное время, у всего есть свой запас прочности.

И теперь самое… то самое, в чем я до сих пор не собиралась признаваться даже себе — этот типаж… Короче — даже Алёнин брат — моя безнадежная любовь, был из той самой обоймы мужиков, так или иначе похожих на Михаила. Так что… странный предмет психология. А психология это или подсознание одинокой, оскорбленной и чего уж там — неудовлетворенной женщины, вообще штука загадочная даже для этой самой женщины. Нечаянно мстила я так или добирала того, чего недополучила с ним? Или неосознанно искала и находила в других то, что когда-то полюбила в муже — безоговорочно и безусловно? Внешность, особенности речи или голоса, жесты — тот самый типаж, мой личный идеал.

И тут вопрос… Если внутреннее наполнение, то есть характер и соответственно поведение, навязанное им, так влияет на восприятие мужской внешности… будем считать, что только для меня, но! Какого тогда я до сих пор считаю его внешность привлекательной? Должно же было отвратить до тошноты и рвоты, а я мигом отметила все изменения в нем и то, что они явно пошли ему на пользу. Нечаянно, но отметила, пускай и без былого замирания и трепета.

Пора было на охоту, однозначно. На днях, в ближайшее же время. А еще съездить в Петропавловское к Дружаниным. Без Алёны тут, похоже, никак. А пока (на сегодняшний вечер) включу осторожность и ум, привлеку способность анализировать и условно выставлю на видном месте личные грабли. Просто до выяснения — а что это было? Потому что может быть все, что угодно.