Душою и телом

27

– А когда был сделан этот снимок? – спросила Касси, подходя поближе, чтобы разглядеть фотографию. Правой рукой Хаас обнимал за плечо Магнуса, а в левой держал бутылку шампанского. Создавалось такое впечатление, будто только благодаря Магнусу Хаас и держится на ногах. Джесон стоял, засунув руки глубоко в карманы, и смотрел как-то сердито-недовольно, словно его фотографировали, не спросив согласия. За их спинами висел какой-то плакат, надпись на котором не вошла на фотографию целиком – только нижняя часть букв.

– «Магнуса – в мэры», – расшифровал ей слова на плакате Меллон. – Разве вы не помните? Это же середина семидесятых.

– Я никогда не знала, что Магнус занимался политикой.

– Это был незначительный эпизод в его биографии, насколько мне известно. Это дело ему быстро поднадоело, и он его забросил. Тем более что его так никуда и не избрали. Он просто бизнесмен, которому в один прекрасный день захотелось чего-то новенького в жизни, и он ударился в политику – но ненадолго.

– А какое, интересно, отношение имел к этому Дарин?

– Я знаю лишь то, что одно время ему принадлежал отель «Савой», в котором проходили собрания фонда Магнуса. Тогда недвижимость на Манхэттене можно было купить чуть ли не за бесценок, что, собственно, Джесон и сделал. Ну, а в конце восьмидесятых он очень ловко перепродал свой отель. Жаль, что у Дарина пропал интерес к политике. Нам в нашем комитете очень бы пригодился человек с такими связями, как у него.

– У меня такое ощущение, что он потерял интерес не только к политике, – заметила Касси. – Он потерял интерес и к сенатору Хаасу. Вы можете объяснить мне, что произошло?

– Боюсь, вы обращаетесь не по адресу, – улыбнулся Меллон. – Тони избегает разговоров о Джесоне, даже злится, если я спрашиваю о нем. Видимо, когда-то он относился к Дарину, как отец к сыну, а потом что-то произошло – я не знаю что – и все закончилось. Понятно, что сенатор не любит об этом вспоминать.

– Но ведь Магнус и Хаас остались друзьями, – заметила Касси, все еще рассматривая фотографию.

– Да, Вэнс Магнус один из наиболее влиятельных сторонников сенатора.

– Думаю, у них это взаимно, – сказала Касси. – То есть я хочу сказать, что если Магнусу понадобится что-нибудь в Вашингтоне, то Хаас и его команда всегда к его услугам, не так ли?

– Да, и, между прочим, в этом нет ничего противозаконного, – спокойно объяснил Джеффри. – Такие отношения уже стали в Вашингтоне общепринятыми.

– А разве я сказала, что это противозаконно?..

– Нет, просто я хочу объяснить, что есть вещи, которые вам наверняка не слишком хорошо известны. Я чувствую, что вы ищете в сенаторе что-то такое, чего в нем на самом деле нет. Я не говорю, что вы отыскиваете в нем плохое – нет, – продолжал Джеффри, подойдя к камину. Он почесал в затылке и уселся в кресло. – Возможно, вы пытаетесь найти в нем слишком хорошее. Но поймите, в Вашингтоне уже перевелись те идеальные политики, к которым когда-то относился Тони. Сейчас все гораздо сложнее – существуют различные комитеты, подкомитеты, группы с разными интересами. Бюрократия – а не краснобайство – правит теперь балом.

– Краснобайство? Вы хотите сказать, что в шестидесятые годы?..

– Не придирайтесь к словам, Касси, – ответил Меллон. – Я просто хочу помочь вам разобраться. Вы, наверное, уже успели заметить, что у сенатора чересчур насыщенный график, он произносит слишком много речей. И действительно, у него много помощников, которые за него эти речи пишут. Но поймите, так в наше время принято. И в том, что касается телесъемок, сенатор тоже предоставляет нам право решать, что нужно снимать, а что нет. Ведь выступление по телевидению это почти то же самое, что публичная речь, только аудитория гораздо больше. Люди слушают его, уютно расположившись в своих гостиных…

– И это еще раз подтверждает, что сенатор нуждается в дружбе Вэнса Магнуса и в съемках «Неприятных новостей».

– Я и не спорю с этим, – улыбнулся Меллон. – Я только хочу удостовериться в том, что мы с вами работаем в одной упряжке. Мне иногда кажется, что вы сами не знаете, чего хотите. Вы ищете в сенаторе что-то, чего в нем нет. Впрочем, это я уже вам говорил.

– Знаете, что мне хотелось бы сделать? – Касси словно не слышала его слов. – Мне хотелось бы снять эти фотографии. Можно наша съемочная группа заедет сюда на неделе и проведет здесь съемку?

Меллон окинул взглядом комнату. Касси показалось, что он с некоторым сомнением посмотрел на шкафчики на стенах – можно ли пускать сюда посторонних. Но Меллон, подумав, сказал:

– Я считаю, это можно будет организовать. Но учтите, только фотографии. Все остальное я запрещаю вам снимать? Понятно?

– Ну, разумеется.

Когда Меллон и Касси вернулись к гостям, вечеринка уже подходила к концу. Хаас, по одну руку от которого стояла Рита Кирби, а по другую – еще какая-то помощница, прощался с гостями. Сенатор изрядно набрался, и его помощники, словно сторожевые собаки, следили за тем, как бы чего не вышло.

– Где вы были? – подошла к Касси Шейла. – Я искала тебя повсюду. Представляешь, Магнус предложил нас подвезти? Так что есть шанс прокатиться на императорском лимузине. – Хотя Шейла старалась изобразить легкую иронию, Касси не могла не заметить, что ее подругу очень прельщает перспектива прокатиться на шикарной машине Магнуса. К тому же, видимо, она по-прежнему была не вполне равнодушна к тому, кто будет сидеть за рулем.

– Знаешь, я узнала кое-что новое о нашем шофере, – шепнула Касси Шейле, когда они, распрощавшись с Хаасом, шли к машине. – А еще я разведала, где Хаас скорей всего хранит бумаги.

– В подвале? – усмехнулась Шейла, окидывая взглядом черный «мерседес» Магнуса. – Я тоже зря времени не теряла: я любезничала с домоуправляющим.

Все время пока они ехали, Магнус беседовал только с Шейлой, а Касси молча смотрела в окно. И Шейла уже обрадовалась, что его интерес к Касси и исчез также неожиданно, как и появился, но не тут-то было. Он подвез Шейлу к ее дому и помог ей выйти из машины. Теперь они с Касси остались вдвоем.

– Вы сегодня такая тихая…

– Я просто очень устала. Работаю как заводная уже несколько недель.

– Хаас мне сегодня сказал, что вы носитесь за ним словно гончие.

– Да, это так. Но, несмотря на это, мы не отсняли ничего путного. Люди Хааса держат все под своим неусыпным контролем. Они не дают сенатору сказать ни одного живого слова.

– В наши дни политикам следует быть осторожными, – улыбнулся Магнус. – Огромное значение имеет то, что снаружи, а не то, что внутри. И есть вещи – такие, как, скажем, личная жизнь или финансовые дела, – которые не должны стать достоянием прессы. Ну, скажите, кто бы голосовал за Кеннеди, если бы знал, сколько он проигрывает денег?

– Но неужели нужно врать?

– Ах, вы моя маленькая мисс Правильность! – Магнус расхохотался и фамильярно потрепал ее по плечу. – Ну, да вы правы. Мне тоже не очень-то нравится кривить душой. Очень часто мои личные нравственные принципы расходятся с тем, как мне приходится поступать. Но в случае с Тони, я думаю, вы можете быть смелее. Я уверен, этот человек заслуживает того, чтобы телевидение отнеслось к нему с должным уважением.

– Подождите, значит, вы не будете возражать, если сюжет выйдет таким, лакировочным, слащавым?

– Нет, в данном случае, нет, – ответил Магнус, как бы невзначай вновь положив руку ей на плечо. – Я не сомневаюсь, что вы сделаете все отлично. Хотя вообще есть золотое правило: сюжет о достоинствах всегда получается хуже, нежели сюжет о недостатках. – Он с силой притянул ее к себе.

– У меня тоже есть кое-какие правила, – ответила Касси, высвобождаясь из его объятий.

– Я понимаю…

– А мне кажется, что не совсем, – Касси взглянула ему в глаза.

– Может, нам лучше поехать ко мне и там я более подробно разъясню их суть?

– Я бы с удовольствием, да боюсь, Джесон будет против.

– Джесон? А какое он имеет право возражать? К тому же его сейчас нет дома, – ответила она.

Машина остановилась у подъезда ее дома. В коридоре горел свет, но Касси знала, что Чарлз и Генриетта уже ушли. С тех пор как Джесон и Хивер уехали в Беркшир, дом сразу опустел и стал казаться Касси слишком большим. Она никогда не думала, что будет так скучать по Хивер, по ее громкому голосу, по топоту ее ног по лестнице, по всем ее выходкам. Но еще сильнее и болезненнее тосковала она по Джесону. По его улыбке. Его прикосновениям. Его смеху. По его голосу, доносившемуся из кабинета, когда он разговаривал с кем-нибудь по телефону.

И Касси жила одна. Работы у нее было невпроворот, и днем скучать ей было некогда. Но вечером Касси охватывало одиночество. Не только дом был пуст, но ее сердце тоже.

– Коньяк? Бренди? – спросила Касси у Магнуса, зажигая свет в библиотеке.

– Нет, спасибо, не беспокойтесь. Давайте лучше поговорим. Что вы имели в виду, когда сказали, что я не вполне понимаю ваши правила? – Он стоял около камина – высокий, красивый, элегантно одетый мужчина с уже седеющими волосами. Касси давно поняла, что он «носит» свою привлекательность так же умело, как и модные костюмы.

– Не думайте, что я не ценю того, сколько вы для меня сделали, – пробормотала Касси, наливая себе немного бренди из бутылки, стоявшей в маленьком, встроенном в книжный шкаф баре. Она нервничала и крутила в руке рюмку, не сводя с нее глаз. Наконец она выпила ее залпом и подошла к нему. Она знала, что при тусклом свете ее платье отливает серебром. Откинув назад волосы, она смело посмотрела ему в глаза:

– Я признательна вам. Очень.

– Вы говорите со мной так, точно я старый ворчливый учитель, который поставил вам, наконец, хорошую отметку.

– А как бы вы хотели, чтобы я с вами говорила?

– Если честно?

–Да.

– Как с человеком, который искренне о вас заботится. Я хочу сделать из вас телезвезду первой величины. Сначала вы просто займете место Миранды, а потом, как знать, быть может, вам удастся то, чего не успела она: стать первой леди телевидения. Я давно присматриваюсь к вам, Касси. У вас есть все необходимое для этого: вы красивы, умны, решительны. К тому же в вас есть то, чего не было в Миранде: умение ладить с людьми. Я видел, как вы работаете с Шейлой, как сплоченно вся ваша съемочная группа трудилась над сюжетом о Бронксе. Я помогу вам стать первой на телевидении. Как Разер или Кронкайт, только в сто раз красивее.

– А что вы хотите взамен?

– Только то, что вы сами готовы мне дать, – ответил он, жадно пожирая взглядом ее лицо, руки, тело. – Я не буду кривить душой: вы нравитесь мне. Я понял это сразу, как только вас увидел. Но поначалу, должен признать, лишь потому, что вы напоминали мне Миранду. А теперь, моя дорогая, вы нравитесь мне сама по себе: потому что вы такая красивая… – Он замялся, как мальчишка: – И такая очаровательная.

– Я не знаю, что я готова вам дать, – ответила Касси, напряженно улыбаясь, – но взять я готова уже сейчас. А потому принимаю ваше предложение. Я согласна работать как вол. Лишь бы оправдать ваше доверие. А что касается остального, то поживем – увидим. Не будем торопить события.

– Это не будет чересчур поспешным? – спросил Магнус, притягивая ее к себе. Его руки крепко обняли ее за талию, губы прижались к ее губам. Его язык становился все назойливее.

– Да, – сказала Касси, отстраняясь. – Но на сегодня, я думаю, хватит.