Два пути одного сердца

Глава 22

Дрей вёл меня вниз за руку, поэтому чувствовал, конечно, что меня начинает потряхивать. В пустом тихом холле он вздохнул и остановился.

– Элис, Тит вовсе не страшный! Он несколько категоричный и прямолинейный, но очень добрый человек. Правильный. Не терпящий чужого вранья, но и сам всегда предельно честный.

– Я понимаю… Или нет, до конца не понимаю! – прорвало меня. – Это что же, нельзя сказать даже «погода нынче чудесная», если я не уверена в этом абсолютно? А если он затронет что-то, о чём я вовсе не собиралась говорить?! Как вообще с ним общаться?!

Дрей рассмеялся и прижал меня к груди.

– Это же светская встреча, а не официальный разговор. Он прекрасно контролирует свой Дар, хотя ложь всё равно всегда чувствует. Общаться с Титом очень просто, любимая. Говори, что думаешь. А если не хочешь обсуждать какую-то тему, то даже на прямой вопрос в лоб смело можно ответить – не хочу, не могу, не имею права. Отказать и назвать причину – это ведь тоже честно.

– Так ясно, да! – прошептала я Дрею под лацкан, действительно успокоившись после его объяснения и разомлев от «любимой». – Дипломатия…

– Действительно, – хмыкнул он в ответ, – Тит тот ещё тренажёр для переговорщика. Он прекрасно это понимает и нещадно гонял в юности нас с Лени хитрыми и неожиданными допросами в разных неловких ситуациях. Вали и Имидоры очень дружны многие века.

Я дотянулась до подбородка Дрея губами. И думала уже совсем не о Советнике, а только о том, как он умудряется всегда быть настолько свежевыбритым… Дальше размышлять о таком точно не стоило, поэтому я взяла его снова за руку и уверенно покивала – пора идти. Дрей коснулся моего лба поцелуем и развернул в нужную сторону.

Зоры в гостиной не оказалось. Вместо неё Иглат занимал Имидора шахматной партией. За игрой наблюдал молодой стройный шатен с очень спокойными добрыми синими глазами, почти как у Эйо и цветом, и даже какой-то мудростью в сочетании с юностью …

Я покосилась на диван, на котором скучала Арина, и улыбнулась ей. Сестру Дрея я тоже несколько раз видела на фото, но сейчас ещё и отметила, что она очень похожа на него. Значит мужчина у столика с шахматной доской это наверняка и есть Лей Левис, её муж. Рина широко и ясно улыбнулась в ответ, а зрачки её при этом… на мгновение сильно расширились, как у брата. Ого, она выходит тоже маг? Этого я почему-то совершенно не ожидала!

Едва мы вошли, жёлтый аравис Иглата устремился на моё плечо, а Главный Советник встал и поклонился.

– Несколько месяцев не можем закончить, всё недосуг. Рад познакомиться, Алиса Андреевна! Тит Имидор.

– Лина, Тит. Лина Валь. – Дрей улыбнулся и нежно сжал мои пальцы. – Сиатское имя уже выбрано, но ты первый, кому я представляю свою супругу. Даже для Семьи это новость, разве что Зора успела кому-то сказать о Связи.

Седые кустистые брови Главы Совета поползли вверх, затем нахмурились. Я едва ведь окончательно успокоилась, заметив, что никаких молний больше не наблюдается, лишь ладони его слабо мерцают голубым светом... И вот снова! Почему это, интересно, наша Связь вызвала такие эмоции?!

Громовержец пару секунд подумал… и хмуриться не перестал.

Сил мне придал аравис, совсем уж оглушительно защебетавший после объявления Дрея. Иглат очень рад… Сам отец семейства промолчал, но смотрел на меня очень ласково и совершенно счастливо. Я быстро обвела глазами остальных – вроде даже и Левис искренне заулыбался. Все они рады, но и огорошены. Но с ними-то понятно: новость долгожданная и очень неожиданная. А вот почему озабочен Советник?.. Я набралась храбрости и наконец ответила на приветствие:

– Очень приятно познакомиться, господин Имидор!

– Тит. Мне тоже, голубушка. Поверь, мне тоже, – задумчиво пробормотал тот. Затем Советник словно опомнился – тряхнул головой и посмотрел теплее.

Прервала заминку вошедшая Зора. Она моментально оценила происходящее и удовлетворённо кивнула.

– Вижу, вы уже всем сказали, – старушка потрепала меня по плечу и направилась к Имидору, протянув ему навстречу руки. – Прости, дорогой, что бросила тебя, обед нуждался в изменениях. Такой знаменательный день и такой редкий гость в придачу!

Зора взяла своего приятеля под локоть и повлекла его в сторону противоположных дверей. Те сами собой распахнулись.

– Идёмте, младших детей не стоит ждать. Лита присоединится, когда сможет. Ей не терпится тоже поздравить, однако Степан, возвращаясь из экспедиции, на несколько часов задел первый временной отрезок наших дорогих Связанных, Тит, – поясняла она на ходу, – поэтому она сидит с мужем. Но кризис миновал и мальчик уже засыпает, затем с ним справятся и слуги.

За столом, сразу после первых радостных поздравлений, Имидор без стеснения вывалил причину своей пасмурности:

– Раздери меня собственный Дар, Дрей, если я понимаю, что происходит! Почему ты просто не сунул под нос индюку инспектору руны?! Связанные пары – уже не его ума дело.

– Приди вы завтра, наверное я сделал бы это с удовольствием, Тит. А знал бы сам заранее, попросил бы тебя отложить визит под благовидным предлогом. Но сегодня я не мог, у нас нет ещё благословения Большого Древа, руны лишь дарованы Сущим. Зеркальное время всего в половину суток, мы к ночи уходим завершать как раз эти дела, на месяц-полтора.

Имидор посмотрел на Дрея ошарашенно, что-то прикинул про себя и в конце концов захохотал.

– От Валей всякого можно, конечно, ожидать, но чтобы прямо как в сказках!.. Это вы лихо! Выходит, Связь так крепка, что даже без венчания и одобрения Безмирья? Лихо, лихо… Зря Совет столько на ушах стоял с вашей Нитью, готовился к худшему и просчитывал ходы. Определённо зря!

Он поднял бокал, жестом показывая, что за нас, но тут Дрей оборвал веселье, царившее за столом и стёр со всех окружавших меня лиц улыбки:

– Тиф знал об этом, когда подавал требование о допросе и вёл тебя сюда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Не понял? – поперхнулся вином судья и снова стал сердитым.

– Всё не очень хорошо, Тит. Инспектор следил за Элис в Григорьевском и уже применил бы к ней то ли забвение, то ли подчинение. Пытался. Её спасло кольцо Связи, а затем память ему отшибло вмешательство Сущего – он отринул пространство пересечения, а заново Тифа не подпустил. Но тот, разумеется, понял, по какой единственной причине не сумел посетить дом Меликовых. А в отринутом пространстве ещё и выдал себя от неожиданности на счёт слежки, напоровшись на мою защиту. Потому что возмутился, что по срокам Связи никак не может быть. Значит совсем не спускал глаз, к сожалению.

Глава Совета покосился на Лея. Я тоже именно на него теперь в основном и смотрела – исподтишка, но во все глаза. Ведь для меня всё это не было новостями, как для прочих присутствовавших, и реакция сына инспектора, про которого я почти ничего не знала, интересовала меня больше всего. Молодой человек, кажется, был изумлён меньше остальных. Знает характер отца или… знает что-то ещё?!

В отличие от меня, Имидор и взгляда своего не скрывал, и сомнения высказал вслед за ним прямо, как телеграфный столб:

– Ты мог бы предложить мне сигару, чтобы обсудить это, Дрей!

– У нас нет секретов от Семьи. Я торопился в Талаф на небольшой срок в первую очередь для того, чтобы сообщить именно Лею. Хочу попросить тебя донести всё это до вашего Сущего и тут важно наше реальное время, – кивнул Дрей другу и снова повернулся к судье. – Так что даже и хорошо, что почти все собрались, мне не придётся повторяться. Лени вот… не хватает.

Я устыдилась – Дрей ведь сказал, что доверяет Лею, как себе, зря я насторожилась! Имидор же просто кивнул, на некоторое время задумался и наконец стал рассуждать вслух:

– В голове не помещается! Что же выходит, он вернулся сразу после этого на Сиат и вот так напрямую напал? Зачем?..

Вдруг его осенило и он воскликнул, вскинув совсем отяжелевший взор на Дрея:

– Я понял! Он-то ведь не знает, что было в отринутом пространстве! Решил, что ходит первым, зная, что вы Связанные без брака. Уверен, что вы не в курсе его осведомлённости!

– Именно, – мрачно согласился с ходом его мыслей Дрей.

Имидор помолчал ещё, подперев кулаком лоб и отодвинув тарелку.

– Дело не в вас, не Вали окончательная цель! Каира! – выдал он окончательный вывод севшим голосом и тут же вскочил. – Ему нужно политическое влияние там или какая-то магия нелюдей. Я в Совет, запрошу портал для Лени через час. Обедай и присоединяйся, Дрей! Зоя Дмитриевна, дорогая! Я непременно найду время на нормальный визит, но не теперь! Моё почтение, дамы!

Он выскочил из столовой, что-то бормоча. Дрей пояснил оставшимся:

– Тиф старательно делал вид, что это просто беседа, а официальный оттенок он вынужден придать ей по долгу службы, поскольку выяснил, что Элис прекрасно знает русский. Зубы заговаривал, в общем. Но между делом спрашивал странные вещи. И о талафском посольстве, и о самой Пустоши. Выверенно, под запись Летописи Имидоров и под молниями.

– Он собирался взять в заложники нашу девочку и шантажировать, это ясно. Но почему без такого козыря вдруг решил задавать какие-то вопросы? – изумилась Зора. Она вся подобралась и была абсолютно спокойна, как всегда Айрин в трудных ситуациях.

– Рассчитывал на мою лояльность, потому что мы ведь действительно дали ложные сведения, чтобы не заставлять Элис посещать Сиат, пока она сама не решилась. Формально я у него в долгу, если дело замнётся без огласки. Я предпочту огласку, разумеется, и дал ему это понять. Дело яйца арависа не стот, даже если он очень постарается это раздуть в отместку, – при этих словах Дрей потянул к себе мою руку и поцеловал. – На том и разошлись. И вопросы он задавал незначительные и очень взвешенные. Можно было бы и попасться, не будь я настороже. И боюсь, если... если козырь он успел бы получить, были бы иные вопросы, скорее даже требования. Теперь же пытался выжать, что мог.

Над столом повисло молчание.

– Полагаю, аппетит у всех пропал и кофе с коньяком в салоне будет уместнее, – в итоге со вздохом постановила Зора, встала и вышла, видимо распоряжаться. Будет думать. Тоже как Айрин.

После её ухода тишину нарушил Лей:

– Я хотел бы пару слов сказать Дрею и Элис наедине, если можно.

Он накрыл ладонью руку Рины и она посмотрела на него с удивлением и тревогой. Но спорить не стала и первая отправилась вслед за Зорой. Ещё у дверей её нагнал Иглат с молчаливым замершим арависом в руке. Когда они вышли, Лей набрал воздуха, печально посмотрел на нас по очереди своими добрыми синими глазами и сказал невероятное:

– Не ждите от меня помощи с Сущим, это бесполезно. Я понял, что у отца какие-то слишком опасные планы и повлиять через Безмирье на них было бы очень правильно. Только вот… нарушать запрет и произносить имя я не буду… но знайте, что Сущий у Левисов и Валей один. Он давно дал мне пару доказательств на случай, если придётся срочно это объяснять кому-то из Семьи. Нужно?

Посеревший Дрей отрицательно покачал головой.

– Отец перестал общаться с Сущим ещё раньше, чем со мной. Только переходит с ним, даже согласовывает отрезки давно уже только мама. Именно Э..., – он осёкся и поморщился, едва не оговорившись, – именно Сущий посоветовал не стесняться попросить у вас Доступ в Безмирье, когда я выбрал Рину и окончательно оборвал отношения со своей Семьёй.

– Что тоже, боюсь, говорит о том, что какие-то свои сети Тиф плетёт давно и очень обдуманно, – закончил за Лея Дрей.

***

Я вышла в холл проводить Дрея на встречу с братом и Имидором. Лей отправился с нами, потому что кофе предстоял в каком-то семейном салоне на верхних этажах и я понятия не имела, где это. Но лучше бы поискала сама – муж Рины по-прежнему вызывал во мне настороженность.

Дрей, совершенно не смущаясь присутствия друга, неожиданно сгрёб меня в охапку и поцеловал. Затем оставил с пылающими щеками и направился не к входным дверям, а в правое крыло дома. Я удивилась на секунду, но тут же выбросила из головы – возможно, какие-то ещё дела перед уходом.

– В парадной библиотеке у него портал в приёмную Валей в Совете. Без необходимости лучше не пользоваться, но Дрей хочет успеть ещё кое с кем увидеться до прихода Лени, – пояснил Лей и жестом позвал за собой. – Вроде бы просто по работе.

Откуда это он знает?.. Дрей ничего такого не говорил!

Я молча поплелась следом, инстинктивно отставая на шаг. Он друг Дрея, член Семьи… но никак не выходило забыть, что это сын ужасного инспектора, который хотел превратить меня в зомби и куда-то там спрятать. Чтобы навредить. Причём, похоже, не только Валям. Но ведь Лею, выходит, даже Эйо доверяет…

Мысли оборвались – мы миновали второй этаж, на котором были наши с Дреем спальни, поднялись выше и я ахнула. За лестничной площадкой дубовый пол переходил… в траву! Свежую, не стриженную молодую траву, пестревшую белыми цветочными лепестками. Между мной и группой огромных витражных окон в просторном эркере лежал самый настоящий весенний сад, хотя за стёклами буянил разноцветьем сочный август. Тонкие, изящные деревца с очень тёмной, гладкой до блеска корой были укрыты густой пеной мелких нежных цветов. Вишни?

– Не вишни, сливы. Ильские сливы, благоприятное окружение для арависов – они здесь не чахнут в отсутствие своего мага. В Старых Семьях цветут круглый год, если правильно ухаживать. Но такого сада, пожалуй, в Дорсе больше нет. Максимум – одно-два дерева в кадках.

Я сделала шаг на травяной ковёр и тут же, словно в подтверждение слов Лея, из ароматного цветочного кружева ко мне устремились арависы. Белый Дрея, я сразу его узнала, и ещё один, тоже белый. Незнакомая птичка, севшая мне на руку с тихой нежной трелью, переливалась и искрилась светом, как моё кольцо! И даже роняла невесомые зеркальные частички на мою кожу, как световой шарик Дрея ночью в Григорьевском…

– Ильские… как горох? – вслух спросила я, завороженно рассматривая арависа, а про себя подумала – странно, что он угадал про вишни.

– Да, каирская магия. Иль – великая река Вересковой Пустоши. Я не угадал про вишни, Элис. Просто тебе никто не успел объяснить – я слышу мысли, это часть моего Дара. Я предупредил бы при знакомстве, если бы не Тит Имидор.

Так вот откуда он узнал о планах Дрея!.. И вот почему в столовой, после его сообщения про Сущего, друзья какое-то время молчали, а Лей лишь иногда странно кивал. Я вспыхнула от отчаянного стыда – выходит, он слушал всё это время мои подозрения! И за обедом, и теперь.

– Разве ты думала о чём-то плохом? Я вижу только тревогу за Семью и Дрея, – улыбнулся Лей и посмотрел на меня своими спокойными васильковыми глазами. – Мало кто, кроме Семьи, в курсе этой моей способности. Но именно поэтому скрытный и бесстрастный внешне отец избегал меня и держал на расстоянии задолго до полного разрыва наших отношений. В общем-то, прямо с детства я его совершенно и не знал, мы даже почти не виделись. Родителя мне заменил наш Сущий. Тиф Левис всегда старался любые вопросы с проницательным сыном решать через мать, послушную ему жену. Я действительно не ведаю его замыслов, Элис. К сожалению или к счастью.

Дальше мне стало совсем неловко, потому что Лей добил мою совесть, кивнув на волшебную птичку, ласково и радостно щебетавшую на моей руке, подпевая аравису Дрея, севшему на плечо у самой шеи:

– Это мой.

Я посмотрела на арависа, на своё кольцо, рядом с которым он примостился, и ещё раз в невероятно синие глаза. Да уж, Элис! Иногда стоит не громоздить мысли одну на другую, а немножко слушать сердце. Ведь в самую первую очередь я отметила при встрече именно эти необычные глаза и неуловимое сходство с Эйо.

Эйо... Сразу в голову прокралась новая догадка, ледяная и колючая – имя Эйо он… просто слышит в наших мыслях!

– Сущий много раз ворчал про тебя, что ты очень недоверчивая, – хмыкнул Лей. – Но ты ведь можешь просто спросить у него сама при следующей встрече, какой же смысл в обмане?

Действительно… Вот ведь я глупая! Я нахмурилась и потупилась.

– Прости!

– Ерунда, Элис. Ты растеряна. Много новых обстоятельств, а тут ещё вся эта неприятная история.

Да вот!.. Как раз, чем глубже я села в лужу, тем выше всегда вероятность услышать от Эйо именно «ерунда, Элис» …

Лей рассмеялся и позвал дальше, пятясь вглубь садика:

– Идём? Этажом ниже бывают слуги, но уже только в нашем сопровождении. А здесь никогда. Ни слуг, ни гостей. Это исключительно семейная часть дома. Здесь Сущий не скрывается. Ну… если меня нет рядом, я для него в последние годы временное неудобство, а вообще у него здесь даже есть свои покои, – рассказывал он на ходу, обходя деревца.

– Ничего себе! И что же он в них делает?

– Никто не знает, комната не имеет входа.

За сливами, в торце удивительной весенней рощицы, показались высокие резные двери. Лей распахнул их… и первым, кого мы увидели, был Эйо собственной персоной!

Сущий сидел в кресле с видом независимого кота, который великодушно терпит, что его поймали и гладят – на коленях его болтал ногами один из близнецов Стефа в обнимку со Скифом.

Олис вывернулся из рук малыша, спрыгнул и побежал ко мне, а светящийся аравис Лея наоборот – сорвался от меня к Рине. Сам же мой провожатый опешил, но моментально опомнился, тряхнул головой и опустил глаза в пол.

– Не смущайся, – успокоил его Сущий. – Я знал, что ты придёшь и вовсе не забыл смыться. Напротив, из-за тебя и заглянул на кофе. Загоняли вы сегодня меня своими событиями. Хоть живи тут неотлучно!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Лей поднял взгляд и кивнул. Помолчал немного, нервно улыбнулся и севшим от волнения голосом ответил, наконец:

– Спасибо, Эйо.

– Не за что. Давно к тому и шло. Эйо теперь этот вопрос решил окончательно у Большого Древа. Не хватало ещё, чтобы Рина пилила себе душу, что у тебя от неё секреты.

Ответом ему был благодарный вздох Рины и уже не робкая, широкая улыбка Лея. Сущий же переключил внимание на меня:

– Меня тут пытают, Элис! Будь любезна, отдувайся теперь сама! Всем ровно три минуты понадобилось на выяснение подробностей неприятностей с Тифом, а остальное время их интересовали только перипетии вашего с Дреем романа. Вот и рассказывай, что считаешь нужным, а я пойду, раз даже кофе не угощают.

– Кофе тебе Иглат готовит лично, – благодушно фыркнула Зора. – Но ему не привыкать, что ты попросил и растворился в Безмирье.

– Элис пусть угостит, она оценит, – отозвался Эйо и посмотрел на ребёнка на своих коленях. – А ты – брысь уже к братьям, Лари, и весь зверинец в собой прихвати! Нечего взрослые разговоры слушать, иначе уши вырастут, как у Эйо. Дамам не понравится, если, конечно, не надумаешь ухлёстывать за каири.

Я прыснула, сообразив, что он действительно в заложниках у малыша – Сущий не мог по своему обыкновению внезапно исчезнуть, не рискуя уронить при этом потерявшего равновесие Лари.

День в окружении Валей побежал непринуждённо. В следующие часа четыре я познакомилась до конца со всеми обитателями дома – с жизнерадостной Литой и с почти взрослыми сыном и дочерью Рины и Лея. Поболтала наконец с Иглатом и угостилась его действительно чудесным кофе с какими-то хитрыми специями. Рассказала всем про Валентайн под вздохи и улыбки. Ещё раз обсудила с Семьёй всё, что известно про козни Левиса.

Потом я повозилась со Скифом и отвела его в сад. И даже навестила Стефана, после чего, захватив в его покоях книгу о сиатских животных, поднялась назад в салон, чтобы ждать тихонько Дрея, никого не отвлекая больше от привычной жизни. Но там оказалась Зора с чаем и хвалёными трюфелями домоправительницы, которую мне тоже недавно успела представить Рина.

– О, Зора, я не маленькая! Вполне посижу с книгой, потом погуляю или разберусь, наконец, что к чему в моей гардеробной. Зачем столько хлопот?!

– Каждый день бы такие хлопоты, милая, – улыбнулась старушка и постучала ладонью по дивану прямо рядом с собой, приглашая присоединиться. – Если бы не противная игуана Левис, я сегодня была бы совершенно счастлива. Ещё и Лей отмучался. Я всегда догадывалась и даже спрашивала Эйо в лоб, приводя железные аргументы, но хитрец увиливал.

Я села к Зоре и она меня сразу обняла, а я, замявшись лишь на секунду, прислонила голову к её плечу. Раньше я могла себе такое позволить только с папой. А теперь вот, пару часов назад, так же устроившись на моём собственном плече, Лита охала, слушая историю про Тину. Действительно Семья… Семья, в которой мне так непривычно хорошо и легко с первых минут.

Двери резко открылись и в проёме застыл Дрей. Взлохмаченный и вспотевший, без шейного платка, в одной рубашке с расстёгнутым воротником. Так тоже волнительно красивый, но очень замотанный и слишком тревожный!.. Он лихорадочно оглядел меня несколько раз с головы до ног тёмными глазами и шумно выдохнул. Я испугалась и дёрнулась навстречу, но Дрей остановил меня вытянутой рукой и заверениями:

– Всё в порядке! Я просто заглянул на минуту сказать, что вернулся. Лени не оказалось в столице, а Тит уже запросил портал. Я всего лишь пошёл сам, а там пришлось в обе стороны быстро скакать верхом, чтобы успеть поговорить с братом.

– Скакать… на востоке континента? – ошалело уточнила я, плюхнувшись назад на диван. Нет, я уже ничему старалась не удивляться… но всё равно ведь… удивительно!

– Да, был в Каире. Я только освежусь и переоденусь, пропах лошадью. А потом тоже с удовольствием выпью чаю, – он кивнул на поднос, улыбнулся нам и захлопнул двери, так и не войдя.

Зора помолчала с минуту и изрекла:

– Мальчик устал.

– Да, похоже сильно, – согласилась я, – он ведь ещё и не спал давно.

Зора помолчала ещё. Покосилась на меня… и снова демонстративно помолчала, нетерпеливо барабаня пальцами по подлокотнику. Она чего-то от меня ждала...

– Элис, – вздохнула она в конце концов, – Дрей ведь сейчас действительно переоденется и потащится сюда, вместо того, чтобы отдохнуть. Если ты сама не отнесёшь ему чаю.

Мысль об ещё одном… переодевании, за которым теперь вовсе не должно было последовать никаких срочных дел, отозвалась во всём моём теле целым букетом ощущений. От тихого звона в ушах и резкого мороза в позвоночнике, до тяжёлого горячего узла внизу живота и предательского тремора в руках.

Вот с тремором нужно что-то делать прямо немедленно, Элис, чтобы не расплескать дымящийся напиток! Я, не мигая, уставилась на протянутую Зорой чашку, некоторое время глубоко подышала и подняла глаза на старушку. О, та была совершенно невозмутима… и, как всегда, прекрасно понимала, что делает!

***

До нужного коридора чай я кое-как донесла, не разлив, но возле двери спальни руки снова задрожали и я немного постояла, прислонившись щекой к косяку. Не помогало… Набрав полные лёгкие воздуха и стараясь действовать бесшумно, я скользнула в комнату и прислушалась – ни звука. Спит? Не мог успеть. Или мог? Он устал…

На цыпочках я подошла к распахнутой анфиладе и послушала ещё, попеременно глядя на гардеробную и спальню Дрея. Сердце ухнуло от неожиданности, когда он возник совсем с другой стороны, из ванной… Ох, из ванной ещё хуже! Нельзя даже смотреть, без того винегрет в голове, а руки трясутся! Я так и замерла вполоборота к нему и выпалила скороговоркой:

– Это чай, чтобы ты не поднимался. Поспи, Дрей, наверняка же и в предыдущую талафскую ночь не ложился, сидел со мной. Так ведь? Я… я разбужу ближе к полуночи.

Ох… как это разбужу?! Прямо вот войду к нему спящему и разбужу?.. Что же я такое обещаю?! Я сглотнула и смотрела, как из чашки всё таки выплеснулась на блюдце большая рыжая клякса. Поставить чай в переходе некуда, значит нужно развернуться, сделать шагов пять навстречу и отдать. Нет, лучше в его комнату!

Нахмурившись и глядя строго перед собой – кипяток ведь несу, а вовсе не мужа из душа встречаю! – я пулей пролетела в противоположную спальню, нервно осмотрелась и зацепила взглядом столик с креслами у окна. Просеменила туда, с неуклюжим звоном пристроила чайную пару и обернулась, прицелившись бежать назад. А может вообще – через коридор и к Зоре?..

Но Дрей уже стоял в дверях. Обнажённый мокрый Дрей, разумеется, лишь обёрнутый полотенцем! А чего ещё можно было ждать, Элис?!

Я встретилась с ним глазами и перестала дышать, но сразу и прекратила внутренне метаться, потому что поняла – нет… не позже, не когда-нибудь, не в Григорьевском и даже не ближе к полуночи… а именно сейчас!

Жаркая гиря моментально налилась в животе от этого его взгляда, а затем начала отчаянно пульсировать, когда Дрей склонил голову набок и улыбнулся. Ох, да это бомба, а не гиря! Но одновременно с острым желанием меня окончательно затопила бесконтрольная паника и я предприняла робкую попытку получить отсрочку, чтобы взять себя в руки:

– Кажется... кажется мне тоже нужно освежиться... Освежиться! – я кивнула за плечо Дрея в сторону ванной, чтобы он точно понял, как именно я хочу ретироваться, и... отодвинулся что ли...

Не переставая улыбаться, он чуть свёл брови, словно что-то решая, затем прищурился и посмотрел… на потолок надо мной. При чём здесь… потолок? Я задрала голову.

Под очень далёким лепным кессоном зрела самая настоящая обширная туча! Несколько секунд я завороженно наблюдала за тем, как она сгущается, переливаясь серебристыми боками, а комнату заполняет сумрак… и изумлённо втягивала носом ни на что другое не похожий предгрозовой воздух. Потом почувствовала первые крупные капли тёплого дождя на коже и перевела вопросительный взгляд на Дрея.

И тут сверху хлынуло!.. В один миг мне стало так легко и радостно, как бывает только когда очень нервничаешь, боясь быть застигнутой грозой без зонтика, а потом всё же попадаешь под ливень и забываешь обо всём на свете. Я захохотала, кружась на месте и глядя, как пузырятся собирающиеся на паркете лужи, а потом развела руками и со смехом спросила, имея ввиду возмутительный потоп у своих ног:

– И что вот теперь?!

– Теперь ты свежая, Элис Валь, очень свежая! – выдохнул Дрей.

Он скользнул судорожно глазами от моего подола до лица, добавив хрипло и тихо:

– Но раздеваться нужно немедленно, пока платье совсем не прилипло…

…и быстро пошёл ко мне, растворяясь в стремительно наступавшей темноте. За спиной его сверкнула яркая тонкая молния, заставив меня вовсе зажмуриться, и дальше, вслепую, я отпустила последние обрывки мыслей и только чувствовала.

Позже, лёжа в крепких горячих объятиях Дрея, я смотрела, как темнеет уже за окном – наступил вечер и на улице тоже начался дождь. И счастливо улыбалась, слушая, как стучат струйки по карнизам и сердце любимого у моих лопаток. Так близко стучит сердце!.. Близко… Дрей стал теперь абсолютно близким после случившегося только что чуда и безумия, навсегда близким. Больше никогда и никуда не нужно от него бежать, прятаться и смущаться… Самый близкий человек в жизни!

Я потёрлась носом о его руку, притянувшую меня ещё плотнее, прижалась губами к бьющейся в ней вене и заснула, а очнулась от того, что Дрей нёс меня куда-то прямо обнажённую, завёрнутую в простыню.

– Просто пора, – прошептал он и поцеловал мой лоб.

За силуэтом Дрея я разглядела белеющие в темноте цветущие сливы и догадалась, что домашний Переход, как и салон для уединения Семьи, тоже прячется где-то за ними. А через пару мгновений уже услышала Эйо:

– Я оставил там горы сэндвичей и прочей ерунды, потому что надеюсь подольше с вами не видеться, – бодро и весело объявил Сущий. – Надоели невозможно!

В Григорьевском я ахнула от яркого солнца. Точно! Мы ведь ушли в полдень… Но, по большому счёту, на время суток было совершенно наплевать, мы никуда теперь не спешили. Мой любимый явно был того же мнения и, не спрашивая, понёс меня сразу в спальню, начав целовать ещё по пути так, что закружилась голова.

– Доброе утро, Элис Валь, – сказал Дрей когда-то потом.

Утро? Какого, интересно, дня?.. Хотя нет, совсем не интересно. Но их точно прошло уже несколько – то во сне, то… в волшебном сне наяву. Уловив запах кофе, я с улыбкой потянулась и сонно пропела:

– Ты назвал меня так ночью раз десять...

– Невыносимо нравится, – со вздохом признался Дрей мне в самое ухо. – И никак не могу поверить.

Я счастливо засмеялась, открыла глаза, чтобы убедиться, что горячий кофе уже где-нибудь на тумбочке, а не у него в руках, и потянула Дрея к себе.

– И мне нравится. Очень! Только вот я вспомнила, тоже уже раз десятый, что обещала Айрин познакомить тебя с ней раньше, чем стану носить новую фамилию. Всё время вспоминаю, но никак не скажу.

– По законам этого мира пожениться нам только предстоит. Ирине Петровне предъявлять будем не руны и Связь, а свидетельство о браке. А в гости можем ехать хоть завтра. Британская виза у меня без перерывов уже много лет, на всякий случай, – отозвался Дрей, растягиваясь рядом.

Руны и Связь… Я спрятала лицо ему подмышку и задумалась. Удивительно… Ещё недавно Связь казалась мне возмутительным насилием над свободой выбора человека. Потом я уговаривала себя, что в Связи нет ничего плохого и она нисколько не мешает мне любить самой. Но теперь… Теперь я гордилась Связью, радовалась ей и совершенно не желала отделять зёрна от плевел – я была одним целым и с ней, и с Дреем… и с Семьёй, да. И совсем не собиралась больше быть обособленным человеком с какой-то там дурацкой свободой выбора! От одного только слова «Связь» внутри меня что-то звенело и вибрировало, наполняя покоем и Светом. Такой вот, как говорят Эйо и Зора, путь сердца…

Я поворочалась, устраиваясь в объятиях Дрея поосновательнее, и озадаченно нахмурилась – что-то ещё промелькнуло в мыслях. Руны, Связь, свадьба, Айрин… Ох! Вот же разиня ты, Элис! На мгновение меня сковал восторг – сейчас увижу радость на любимом лице, в каждой прекрасной чёрточке! Я вынырнула из-под ласковой руки Дрея и нависла над ним с загадочной многообещающей улыбкой.

– Что?..

– О, у меня потрясающая новость! Я такая глупая, что забыла! Но я просто вообще обо всём с тобой забыла. Примерно одновременно со свадьбой, Дрей, а скорее даже чуть раньше, у нас появится ребёнок!

– Этого пока не может случиться, Элис, – покачал он головой, – У Связанных не бывает детей так скоро и это… правильно.

– А у нас будет! Нить не потеряет прямых потомков Меликовых, любимый, ей больше ничто не угрожает! Сибил, папина последняя жена, скоро родит их сына. Отец с Эйо сказали мне под Сенью.

Дрей несколько раз вдохнул, осознавая невероятное известие, и… вот оно! Я любовалась, как губы его всё шире расплываются, а зелёные брызги в тёплых янтарных глазах затапливают тёмные омуты зрачков. Ох… если уж и во мне теперь Связь отзывается так сильно, что же сейчас чувствует он?..

Я поцеловала краешек самой красивой на свете улыбки и продолжила:

– Айрин уже не сможет вырастить моего брата сама, ей восьмой десяток лет. Но и не даст ни за что папиной жене воспитывать внука. А ветреная Сибил с облегчением сплавит ребёнка. Так что… нам с тобой, похоже, воспитывать не только следующих Валей, но и следующего Меликова тоже. Будешь растить Меликова?

– Конечно, родная, – прошептал ошеломлённый Дрей и сильно-сильно прижал меня к груди. – И растить, и любить. Это честь и большая радость!

В тот день мы уже несколько раз покидали спальню и даже совершили вылазку в сад – сорвали несколько тёплых спелых яблок, а потом нюхали на качелях их и друг друга, щурясь на солнышке. И начали, наконец, разговаривать не только короткими фразами. Раньше говорить было совсем невозможно – то из-за нежности, то из-за всепоглощающей страсти, то просто от усталости.

Меня прорвало, я рассказывала и рассказывала – в саду, за обедом, снова в спальне... Как злилась на отстранённость Дрея и его вечную вежливость, как бесилась от Алисы Андреевны и скулила после его незабываемого явления Виталику... вот в этой самой кровати и выла, да, потому что явление повторялось, едва я закрывала глаза!

Дрей делился тоже. Засыпала я, фыркая от смеха в его прохладные кудри, под очень эмоциональное и многословное описание моих прогулок по Ярославлю с каким-то непонятным обходительным хлыщом, оказавшимся всего лишь бабушкиным поверенным, и мыслей по этому поводу умирающего от ревности и паники Дрея.

А проснулась… проснулась утром. Одна… В своей талафской спальне!!! Я вскочила, ничего не понимая, и сразу почувствовала, что меня странно мутит… С чего бы Талаф и что за тошнота?! Может мне стало плохо ночью и Дрей притащил меня сюда, чтобы лечить какой-нибудь их магией?

И вдруг… вдруг я узнала это поганое ощущение, не ограничившееся физической дурнотой. Кошки… мерзкие когтистые кошки на душе и ледяная тоска, сковавшая горло. Дрея не было рядом не только в спальне! Я чётко осознала, что осталась одна в целом мире!