Дважды два (не) равно четыре

Глава 31

Стас

— Привет… — это всё, на что способен мой обезумевший мозг. У него кислородное голодание, шок, паника и ступор из-за переизбытка событий и чувств.

— Удобно на полу? — спрашивает странно равнодушно.

— Ты как, Насть?

— Я жива. Доктор сказал, что даже почти здорова. Кроме перелома ступни, — говорит, вытаскивая свою ладонь из моих. — Стас, я тебе безумно благодарна. Спасибо, что спас меня…

— Тебя вытащил из-под воды Дёма… — перебиваю, ощущая, что этот разговор какой-то слишком правильный. Без эмоциональный. — Насть, что-то снова не так?

— Я не знаю. Не знаю, что будет дальше со мной. Но, Стас, тебе не нужно быть тут…

— Перестать, Насть, — отворачивается. — Не закрывайся от меня.

— Я не хочу, чтобы ты нёс ответственность за меня.

Воздух становится гуще. И я не могу нормально вдохнуть.

Разрывает по-прежнему от всего пережитого.

Я намереваюсь всё исправить, а не гореть в этом аду. Я верну наши с Настей отношения. Верну любимую себе и уже больше никогда не отпущу. Я с трудом пережил наш разрыв. А ее планируемая свадьба с Зориным так вообще выбила меня их реальной жизни.

Если честно, то я вообще не представляю жизни без Царёвой. Без нее всё неважная хрень. И универ. И танцы. И работа. И я пустой наполовину.

— Насть, с твоим отцом и его охранником, который угрожал тебе на мосту пистолетом, разберутся. Ян попросил отца подключиться к этому делу. Если ты помнишь, он полковник…

— Стас, дело не в отце… Хотя он мне не отец… Ладно… Это не важно… Я познакомилась с Асей.

Сердце упало вниз тяжелым камнем. Я испугался. Я не планировал рассказывать Насте об Асе. Точно не сейчас.

— Насть…

— Я не виню тебя. Даже не злюсь. Мы с Асей действительно очень похожи. Но я не… — замолкает, пряча глаза. — Стас, это просто не честно по отношению ко мне. Я хочу быть с тем, для кого я буду особенной. Не замена. Не на время… Я и так слишком долго было дополнением кого-то… К ни го ед. нет

Я так и продолжаю сидеть на полу, прибитый ее словами. Понимаю, насколько мы всё усложнили своими тайнами. Боялись ранить, обидеть друг друга, а в итоге отдалились…

— Уходи, Стас.

Конечно, я никуда не уйду. Больше ни за что не оставлю. Мы сейчас только вместе. Никогда больше не будет никаких расставаний. Мы уже пробовали справиться со всем в одиночку. Хреново получилось. Поэтому сейчас только вместе. Только сообща.

— Я не уйду. Никогда, — говорю так, чтобы не возникло никаких возражений.

Но это ж моя Настя! Она ж не может просто согласиться. Последнее слово всегда должно быть за ней.

Вижу, как открывает рот, чтобы прогнать снова.

— Зверюга…

— Люблю, когда ты меня так называешь. И тебя, Насть, люблю. И можешь даже не тратить силы, чтобы спорить с этим.

Упираюсь лбом в ее. Не способен сейчас отодвинуться.

На полу. На коленях. Твёрдо. Не удобно.

Но с ней.

Слов пока не хватает, чтобы объясниться. Мы вдвоем словно в полубреду. Но вместе. И я больше не позволю ей принимать удар только на себя.

Снова нахожу ее руку и стискиваю в своей.

— Поспи, Насть. А я буду рядом.

Она действительно спит, а я рассматриваю ее профиль. Не понимаю, как вообще мог думать о ней как о копии Аси. Ее черты лица особенные. Родные. Любимые.

— Я помогу, — говорю, когда она пытается приподняться.

Вздрагивает от моего голоса.

— Я думала, ты ушел вчера с Асей.

Я действительно вчера вечером ушел с Асей, но лишь для того, чтобы проводить ее.

Когда вернулся, Настя спала. Она очень много спит в последние дни. Лечащий врач сказал, что это от обезболивающих. А еще сон — защитная реакция организма на стресс и нервные раздражители. Только вот я таким нервным раздражителям считаю себя. Не знаю, что с ней делать.

Она только и делает, что спит и молчит. Сложно быть рядом с ней. Сложно молчать, а начать говорить еще сложнее. Не могу объяснить свои чувства. А мое банальное «люблю» она не слышит. Поэтому позвал Асю. Хотел показать, что она для меня уже ничего не значит. Прошлое. Но кроме очередного «Зверюга, уйти и ее забери» ничего не добился.

Даже Ася пыталась с ней поговорить. Но Царёва отреагировала только на то, что это Ася слила фотографии с клуба. Весь остальной разговор, как обычно, смотрела в окно.

Не понимаю ее поведения. Не понимаю, что и кому она хочет так показать.

— Стас, мне нужно в туалет, — говорит, когда я помогаю ей сесть. — Верни мне костыли.

Я убрал их, когда она вчера упала и ударилась больной ногой, стоило лишь мне выйти из палаты.

— Я отнесу.

— Нет. Я просила тебя оставить меня одну.

Подхватываю и несу в уборную, а там ставлю около унитаза и ухожу, закрыв дверь. Молча. Нет сил уже просто что-то доказывать. Знаю одно, не уйду. Буду рядом. Буду помогать. Буду любить. И если она не любит, то буду любить за двоих.

Лишь слышу скрип открывающей двери, снова беру на руки и отношу на кровать. Специально несу медленно, чтобы почувствовать ее, насытиться. Ведь не подпускает. Сторонится. А так хочется просто прижать и целовать. Целовать. Целовать. По мне это лучший способ показать любовь, потому что я могу целовать только ту, что люблю.