Субботним вечером танцпол в «Темных Небесах» был переполнен, но Линдси было на это плевать. Она остро нуждалась в танцах, чтобы выплеснуть накопившееся разочарование.
Она твердо решила избегать де Вриса… и провела всю рабочую смену за стойкой в надежде, что он войдет. Каждый раз, когда дверь в клуб открывалась, ее пульс взрывался фейерверком. Блин.
Нахмурившись, она развернулась, пытаясь избавиться от своих дурацких мыслей.
— Давай, милая! — танцуя рядом с ней, Диксон потряс задницей и толкнул ее бедром. — Разорвем танцпол.
Ее кожаный топ-бюстье ручной работы отлично сочетался с обтягивающей попку юбкой из мягкой кожи и выгодно демонстрировал ее компактную грудь.
— Как скажешь, — она откинула волосы назад и стала танцевать «шимми».
Мужчины и пара женщин вокруг засвистели.
Копируя ее движения, Диксон подначивал ее, зарабатывая свою порцию восторгов.
К тому моменту как музыка закончилась, она тяжело дышала, смеялась и разогрелась по полной программе.
Диксон взял ее за руку, и их пальцы сплелись.
— После нашего потрясного шоу, за нами встанет очередь из Домов, умоляющих о сцене.
Она фыркнула.
— Может, за тобой, мистер прекраснее-чем-девушка. Но явно не за мной. Хотя, эй, разве ты ни с кем не встречаешься?
— Ничего серьезного. Он просто хочет трахаться.
— Ох, я знаю такой тип людей.
— Не то чтобы я против секса, но я хочу Доминанта. Он не такой — просто устраивает шоу, чтобы потрахаться.
— Ой. Не то что де Врис, который доминирует каждой клеткой мускулистого… великолепного… любопытного тела, — она сжала пальцы Диксона в поддержке. — Знаешь, милый, ты найдешь того, кто идеально тебе подходит. Не сдавайся. — Почему Диксон привлекал именно таких парней? — Хм-м-м.
— Что?
— Может, тебе не стоит быть таким славным, — она нахмурилась. — Моя мама говорит, что когда слишком много флиртуешь, то привлекаешь мужиков, которые хотят только того, что ты… им молчаливо обещаешь.
Он недоверчиво посмотрел на нее.
— Ты передаешь мне советы твоей мамы?
— Эй, она давала мне несколько очень дельных советов. — Когда речь не шла о настоящем сексе. Они больше походили на советы монашки. Как этой женщине вообще удалось зачать детей?
— Ага, — тряхнув головой, Диксон направился через комнату к столу, за которым сидели Домы и сабмиссивы. С одной стороны стола сидел блондин-мазохист по прозвищу УдарьМеня. Рядом с ним Жаклин, новенькая саба. Она была старше Линдси, ей было, наверное, около сорока, и у нее была манера чуть что произносить стоп-слово. Эбби сидела сбоку, у самого края стола. Сэр Итан расположился на другом.
— Привет всем, — Линдси шлепнулась на пустой стул.
Диксон обошел стол и сел рядом с великолепным Домом- геем. Послав ему откровенно кокетливый взгляд и получив такой же в ответ, Диксон подмигнул Линдси.
Вот тебе и мамин совет. Линдси подавила улыбку.
Разговор переходил с темы на тему, пока параллельно они наблюдали за сессией деперсонализации на высокой сцене слева, где с рабом в ошейнике обращались как с непослушной собакой.
Линдси услышала скрип стула и повернула голову вправо.
Де Врис, одетый, как обычно, в потертые кожаные штаны и черную футболку, поставил сумку с игрушками под стул рядом с ней и занял место рядом с Линдси.
Она вздохнула. Здесь была куча свободных стульев, черт возьми. И ей, конечно, не нужно, чтобы гормоны при виде него пустились в пляс.
Его глаза цвета зимнего моря оглядели ее сверху донизу.
— Привет, девочка.
Даже не кивнув, она отвернулась. Может, мистер Доминирующие-Штаны поймет намек.
Когда он разговаривал с другими Домами, от звука его хриплого глубокого голоса у нее по рукам побежали мурашки. Может, ей уйти? Что если он пойдет за ней? Тогда они останутся один на один. Это было бы еще хуже. Потому что, если он действительно надавит на нее, то она сдастся.
Почему она не встретила его… раньше? До того как выйти за Виктора. До всей этой крови, смерти и ужаса.
Я не могу пойти на это, де Врис. Не могу.
Опустив голову, она разглядывала бутылку с водой, вертя ее между ладонями. Если бы он только знал причину. Или ему просто надоело бы, и он отстал от нее.
Когда разговор перешел на сцены деперсонализации и деградации, она хранила неестественное молчание.
Вместо того чтобы уйти, де Вриc положил руку на спинку ее стула. Линдси застыла на месте.
На том конце стола УдарьМеня посмотрел на нее, прищурившись. Что не так?
Обеспокоенная, она посмотрела на друзей. Лицо Эбби ничего не выражало. Диксон, конечно же, ухмылялся.
Линдси чувствовала жар руки де Вриса за спиной. В том месте, где он ее касался, покалывало. Отчаянно желая прижаться к нему, вместо этого Линдси наклонилась вперед.
— Не понимаю, как некоторые сабы могут любить такую мерзость, — рассуждала Жаклин. — Подавление и унижение.
Вместо ответа Домы, сидящие за столом, предоставили попытку объяснить сабам.
Неудивительно, что заговорилла Эбби. Профессор любила читать лекции.
— Отчасти это желание показать, что ты сдалась, — пустилась в объяснение Эбби. — Подобно тому, когда испытываешь больше боли, чем хотелось бы, чтобы порадовать Дома, и отдаешь ему физический контроль над собой. Игра с унижением — это передача эмоционального контроля.
— Домам нравится работать над тем, что тебя больше всего нервирует, — Диксон наморщил нос. — Тем не менее, я не очень люблю такие мерзости, как золотой дождь или серьезная деперсонализация.
Эбби кивнула.
— Это может быть своего рода игра в унижение, весьма полезная и даже эротичная, а вот остальное, кажется, лежит ближе в плоскости эмоционального мазохизма, — она улыбнулась Линдси и, как профессор, обратилась к ней:
— А ты как считаешь, Линдси?
Вот тебе и решила отмолчаться. Застигнутая врасплох, Линдси нахмурилась. Честно говоря, ее мнение совпадало с мнением Жаклин.
— Я не уверена, что понимаю, в чем разница. Мне все это кажется мерзким.
— Настоящее унижение разрушает самооценку сабы. Это не моя тема. Но игра в унижение — с целью создать условия эротического смущения — отличная штука, — взгляд де Вриса задержался на Линдси, его жилистые пальцы обхватили стакан.
Когда она вспомнила, как эти пальцы сжимали ее грудь, ее соски так напряглись, что, наверное, это каждый заметил. Почувствовав, что ее щеки покраснели, она фыркнула.
— Господь с тобой, как может садист вроде тебя разбираться в эмоциях?
Сидящие за столом затаили дыхание, и это подтвердило ей то, что она уже знала. Она перегнула палку.
Де Врис поднял брови и отодвинул назад стул.
— Как хорошо, что ты — администратор. Можно продемонстрировать на тебе что я имел в виду под смущением.
Простите? В обязанности администраторов входило помогать при демонстрациях, но не таким же образом. Не с де Врисом. Она отодвинула стул назад. На дюйм.
Он уперся в него коленом, не дав ей сбежать.
Она медленно выдохнула, пытаясь что-то придумать.
— Послушайте, Сэр, я до Вас не дотягиваю. Никаких побоев — это мое жесткое условие. — И Ксавье убьет того, кто проигнорирует личные границы сабмиссива.
— Похоже, это значит, что я не буду тебя бить, — он ухватил ее за подбородок и сжал до боли, давая понять, что она не сможет сбежать. В его непроницаемом взгляде не было ни доброты, ни смеха, ни гнева. Боже, она только что по-настоящему поняла, почему сабмиссивы прозвали его Карателем. — Каждый раз, как ты откроешь рот, за исключением стоп-слова, я продлю демонстрацию на минуту. Он достал маленький вибратор-пулю из сумки с игрушками, стоящей под стулом.
— Нет, подожди! — ее фраза окончилась воплем, когда де Врис уложил ее себе на колени, перекинув через обтянутые кожаными штанами бедра.
Он умело обхватил ее одной рукой, прижав локти к бокам. Другой он включил вибратор и просунул его под ее кожаную юбку. Тот уперся ей в лобок. Оказавшись почти на клиторе.
С облегчением она поняла, что слишком зажата, чтобы прямо сейчас на что-то отреагировать. Линдси немного расслабилась. Хорошо, это было унизительно… но терпимо.
Он потерся щекой о ее щеку и шептнул ей на ушко хриплым голосом:
— Я помню это ощущение тебя, малышка, — он поменял положение руки на вибраторе и скользнул теплыми твердыми пальцами по ее складочкам, обвел вход, напоминая ей, как снова и снова доводил ее до оргазма.
— Я помню твой вкус, — он провел языком по изгибу ее уха. Горячим и влажным. Он всегда отлично знал, что нужно делать ртом, черт бы его побрал.
Ее по началу не проявлявшее никакого интереса тело теперь кипело желанием.
Он усмехнулся и сказал все еще низким голосом, таким тихим, что расслышать могла только она:
— Я хотел бы усадить тебя на член и заставить скакать на мне, чувствовать, как твоя киска втягивает меня в себя. Жаль, мы тут не для этого.
Она замерла.
Он придвинул вибратор ближе — туда, где пульсировал клитор.
— Хотя я знаю, как ты любишь игрушки.
Словно ей нужно было напоминание о том утре в постели. Его хватке на клиторе. Как он заставил ее вытерпеть вибратор. Сделал ей больно. И довел до такого оргазма, что она чуть не умерла.
— Нет, — прошептала. — Я не хочу этого.
— Мне плевать, — прошептал он. — У тебя есть стоп-слово, если ты не сможешь этого выдержать.
Вибрации, кажется, внезапно подействовали, и Линдси охватил жар, а за ним и голод. Черт возьми, ей нужно кончить. Она поерзала, пытаясь приблизить вибратор к клитору. Если он остановится…
И он остановился. Кинув вибратор в пластиковый пакет, де Врис коротко улыбнулся сидящим за столом.
— Линдси не нравится демонстрировать свои гениталии.
Черт побери, как он об этом узнал?
Он задрал ей юбку и заправил подол за пояс, обнажая ее.
— Нет! Не делай….
— Линдси, не заставляй меня связывать тебя и выносить на сцену. — Эта угроза сломила ее сопротивление. Одной рукой все еще обнимая ее за талию, он развел ее ноги в стороны от своих, демонстрируя ее всем и каждому.
— Нет, — прошептала она, стыд окутал ее, как горячий воздух сауны. Она вспомнила равнодушный взгляд Виктора, словно была манекеном, а не женщиной.
Она закрыла глаза, когда де Врис пальцами развел ее половые губы.
— Мне понравилось смотреть на ее киску, когда я, наконец, заставил ее раздвинуть ноги, — поведал де Врис наблюдателям. — Видите, какие у нее пухлые половые губы? И мокрая киска, черт возьми, она становится все более влажной. Когда саба течет из-за тебя, это офигенно возбуждает, правда?
Его слова поразили ее, и она замерла. Она ему нравится… там внизу? Нравится смотреть на нее в том месте? Хор согласных голосов поразил ее еще больше.
— И клитор красивый, — продолжил де Врис, двигая пальцем вверх и вниз, заставляя бугорок затвердеть. — Не сдвигай ноги, чтобы я мог с ним поиграть.
Можно ли унизить ее сильнее? И все же она дрожала от удовольсвия. Ему нравится ее киска. Правда?
Он использовал ее же собственную влагу, чтобы увлажнить клитор.
— Хотя, честно говоря, разве вы видели когда-нибудь клитор, который вам бы не понравился?
Раздались согласные шепотки.
Может, женская киска вызывает такую же реакцию, как и грудь: мужчины слепнут и тупеют при виде груди, верно? Виктор не реагировал также, но… И все же Линдси не могла смотреть окружающим ее людям в лицо. Закрыв глаза, она чувствовала их взгляды на своих интимных местах, как царапины от заточенных ногтей.
— Но больше, чем от вкуса и вида, я получаю удовольствие от этого… — он потер пальцем клитор, разжигая в ней огонь, закручивающий спираль ее возбуждения. Его рука не давала ей сдвинуться с места. Она была так близка…
Господи, Линдси не хотела сейчас кончать. Нет, нет, нет.
Он взял ее руку, заставив, как и тогда, в постели, раздвинуть складочки в стороны.
— Покажи себя им. Если откажешься, откопаю зажимы, чтобы тебя раскрыть, и это все продлится куда дольше.
В ней боролись желание, гнев и унижение. Черт его побери.
Она не посмела убрать пальцы и услышала, как он довольно крякнул.
Линдси заставила себя взглянуть на сидящих за столом людей — восхищенную публику. Никто не отпускал злых комментариев по поводу ее уродства там, внизу. Заинтересованные взгляды были… возбуждающими. Не царапающими.
Восхищенными. Возбужденными.
У нее дрогнули пальцы.
Она услышала, как де Врис сказал:
— Жаклин, унижение может быть не только эротичным, но и действием, разрушающим защиту, которая мешает полноценной жизни сабы.
Он поцеловал Линдси в щеку.
— Ты такая молодец. А теперь вот что.
Вибратор опустился прямо на клитор, удерживаемый его решительной рукой, и ее понесло прямо к оргазму, не давая ни единого шанса сказать хоть слово. Тело, крепко обхваченное его рукой, задергалось, а сквозь шум в голове она услышала свои собственные задыхающиеся крики.
Сердце стучало в бешенном ритме, она судорожно глотала воздух. Когда она прижалась к нему, в прострации и удовлетворении, воздух разорвал звук треска от сцены позади них. Там завизжал сабмиссив. Он кричал снова и снова. Затем опять раздался треск.
У Линдси все расплылось перед глазами. Пистолет в ее руках дернулся, и в ушах звенело от выстрела. Между ее пальцами текла кровь, липкая, горячая и отвратительная, а Виктор бился в конвульсиях. Его глаза стали совершенно пустыми. Она пыталась закричать снова и снова, но ни один звук не мог вырваться из ее онемевшего горла.
Дюйм за дюймом она погружалась в зыбучие пески кошмара, не способная найти выход и сбежать. Темнота сомкнулась над ней.
Твою мать. Де Врис в удивлении уставился на сабочку. Из теплой и вздрагивающей от удовольствия пышечки она превратилась в оледеневшую куклу с застывшим лицом. Ужас исказил красивые черты лица, при этом ее взгляд был направлен… в никуда.
Триггер. Он нажал на триггер, к которому был не готов, потому что… потому что он идиот.
— Линдси, — позвал он командным тоном. — Посмотри на меня, девочка.
Она не двинулась.
Он взял ее за подбородок и повернул к себе.
— Смотри. На. Меня, — последнее слово он рявкнул.
Она моргнула. Затем еще раз. Затем вздрогнула и посмотрела на него загнанным взглядом. Господи, как же он облажался. Глядя ей прямо в глаза, он опустил ее юбку вниз, прикрыв ее, и развернул так, чтобы она оказалась сидящей у него на руках. Он серьезно навредил ей и оказался совершенно к этому не готов.
Конечно, еще до того как в первый раз замутить с ней, он пробежался по записям, хранившимся на ресепшне: список ее запретов, медицинская информация, предпочтения. Там не было ничего про триггеры или прошлые травмы. Тем не менее, ему нужно было снова все это с ней обсудить. А он болт на это положил.
Прижимая ее к себе, он взглянул на зрителей, увидев потрясенных сабмиссивов. Более опытные Домы, включая Итана, хмурились. Они понимали, во что он вляпался. Де Врис поднялся на ноги.
— Если вы нас извините, я пойду и поищу тихое место и разберусь с этим.
— Думаю, лучше Вам отдать ее кому-нибудь, у кого есть сердце, — тощий, невысокий и дерзкий Диксон стоял прямо перед де Врисом, преграждая дорогу, показывая, что, несмотря на распространенное мнение, парни-сабмиссивы не были слабаками.
— Другой Дом сможет..
— Нет, — де Врис прошел мимо.
— Гребаный ублюдок, — буркнул Диксон и поспешил прочь.
Черт. Отойдя на несколько шагов, де Врис остановиился и задумался. Куда он мог ее отнести? Может, вниз. В Темнице были тихие комнаты.
— Держись, детка, — прошептал он и потерся подбородком о ее мягкие волосы.
Она не ответила.
Он осторожно обошел столы и стулья, минуя группы людей и держа путь в дальний конец комнаты.
— Подожди, — низкий голос Ксавье остановил его перед лестницей. Видимо, болтливый Диксон успел разыскать хозяина «Темных Небес».
Потрясающе. Если владелец «Темных Небес» решит, что де Врис перешел границы с сабой, их дружба ничего не будет значить, как это и должно быть.
— Я облажался. Она отлично пережила небольшое эротическое унижение, но сразу посли того, как кончила, случился нервный срыв. Черта с два, я не знаю почему.
Ксавье осторожно заставил Линдси поднять голову.
— Поговори со мной, зверушка. Как тебя зовут?
— Л-линдси, — несмотря на то, что она была на руках де Вриса, Линдси изо всех сил пыталась сесть. — Извините, Милорд, я не…
— Ты ничего плохого не сделала, — пробормотал де Врис. Нет, единственный, кто тут должен извиняться, это он сам. Как только узнает, что он именно сделал.
Ксавье не убирал руку с щеки брюнеточки, несомненно чувствуя сотрясавшую его дрожь.
— Иди в мой кабинет. Помоги ей прийти в себя.
— Спасибо. — В кабинете диван. И там тихо. — После этого я забираю ее домой.
Ксавье внимательно посмотрел на него, прежде чем кивнуть.
— Я знаю, ты о ней позаботишься.
И его вера в это была одним из лучших подарков, которыми де Врис был когда-либо награжден.
****
Линдси очнулась, услышав монотонные звуки грохота и низкий рокот. Моргнув, она сосредоточилась. Ее окружало тепло, и успокаивающие… руки… обнимали ее. Руки? Да, она сидела на коленях, прижавшись щекой к твердой груди.
Рядом рокотал мужской низкий голос, разговаривавший с ней:
— Все в порядке, детка. Ты в безопасности.
Она запрокинула голову и… встретилась с озабоченным взглядом де Вриса.
— Пришла в себя, — прошептал он. — Ты понимаешь, где ты?
— У тебя на коленях.
— Правильно, — он улыбнулся уголком рта. — А в целом в каком месте?
— Эм. — Почему он ее держит? О, она в кабинете Ксавье. — В «Темных Небесах». Она разговаривала с людьми. Де Врис схватил ее. Она кончила и… Дрожь пробежала по ней. Была стрельба и… нет, этого не могло быть.
Господи, Дом на сцене взялся за кнут, а его нижний закричал. И Линдси с головой окунулась прямо в свой кошмар. Просто замечательно, девочка.
— Похоже, у меня было что-то вроде панической атаки, да?
— Что-то воде того. Почему?
О, это было плохо. Ее мозг не так быстро соображал, чтобы иметь дело с вопросами.
— Д-детская травма, — она сглотнула, глядя в его неверящие глаза. — Не хочу говорить об этом.
— Угу, — он поднял ее и поставил на ноги. — Я позволю тебе уйти от разговора сейчас, — он натянул на нее мужскую футболку — она поняла, что это была футболка Ксавье. Он также надел на нее сверху свою кожаную куртку. — Идем.
Он провел ее к своей машине, не давая возразить. Почему такой обыденный жест казался ей родным и близким? Линдси нахмурилась, когда он пристегнул ее ремнем безопасности.
— Я прекрасно могу сама добраться до дома.
— Может быть. Но сейчас тебе не придется этого делать.
Пока он вел машину, она задремала. Через несколько минут она выпрямилась.
— Погоди, это не Милл Вэллей.
— Ты едешь ко мне.
Замечательно, он снова командует. Он был таким милым в кабинете Ксавье, обнимая ее и нашептывая слова утешения. Трудно было поверить, что именно он так сильно ее унижал за несколько минут до этого.
Даже хуже — она из-за него совсем сошла с ума. Как она снова сможет показаться в клубе?
— Ты такой придурок, — буркнула она.
— Ага, я знаю, — внезапно согласившись, он, проехав по аллее, зарулил на подземную парковку под небольшим многоквартирным домом. Припарковавшись, он помог ей выйти из внедорожника. Если бы он только перестал превращаться из подлого Дома в милого парня и обратно, у нее бы так не кружилась голова.
Его квартира была на втором этаже, и он слегка придерживал ее за руку, проводя внутрь, через приглушенно освещенную кухню в гостиную. Когда он включил свет, она увидела стены, окрашеные в красивый бирюзовый оттенок с белой окантовкой вокруг французских дверей. Потолочные балки, расположенные под острым углом, тоже были белыми, прямо под цвет полки над камином из темного гранита. Он провел ее по циновке и усадил на угловой диван.
— Садись, детка, — стянув с нее пальто, он снял с ее ног лодочки на высоких каблуках.
Вздохнув, она свернулась калачиком в углу дивана, зарываясь в теплую замшевую обивку.
— У тебя красивая квартира, — сказала она. Строгие очертания журнального и приставного столиков и кованые светильники наделяли интерьер очень мужской атмосферой. И, конечно, как у любого парня, у него был огромный широкоэкранный телевизор над камином.
— Спасибо.
Он положил ей на колени пушистое одеяло.
— Ты будешь пить горячее или что-то алкогольное?
Выпить что-нибудь теплое было бы здорово. Так что…
— И то, и то?
Фыркнув от смеха, он подошел к газовому камину и зажег в нем огонь. За эркером на легком ветру покачивались деревья.
Де Врис обнадеживающе шумел на кухне: открылась и закрылась дверца шкафчика, начала работать микроволновка.
Все нормально.
Не совсем нормально. Она почувствовала, что ее снова затрясло. Прижав ноги к груди, она обхватила руками колени и крепко прижала к себе.
Что-то стукнуло по столику позади нее. Де Врис ухватил ее за подбородок жесткой и теплой рукой.
— Черт, — он подхватил ее на руки и уселся обратно на кушетку, перетянув ее на колени. Она не могла спокойно распрямить ноги, и он терпеливо помогал ей, пока она не вытянулась на нем.
— Мы это уже делали? — пробормотала она сквозь стиснутые зубы, вспомнив драку с бандой. — Извини.
— Ты не сама по себе в это вляпалась, детка.
Через минуту молчания она заерзала. Не может же он сидеть здесь с ней всю ночь, ничего не делая. Это неправильно.
— Это скучно… Ты не можешь…
— Ага, могу, — он провел пальцем вниз по ее носу. — Тебе так неудобно? Мисс Деловая Колбаса. Наверняка ты никогда долго не сидишь на одном месте.
— Ну, иногда. Когда работаю с бумагами, — она попыталась вспомнить другой пример…
Его грудь заходила ходуном от низкого смеха. Взяв пульт, он стал щелкать по каналам и остановился на «Касабланке».
— Это, наверное, достаточно девчачье кино для тебя, и тебе будет, на что отвлечься.
Услышав звуки буги, она постепенно расслабилась. Опустила веки и потерлась щекой о его твердую грудь.
— Спасибо.
— М-м-м, — от смеха в его голосе внутри нее все растаяло. — Теперь пей, — он придвинул кружку к ее губам, и она сделала глоток.
Теплая жидкость, сладкая и насыщенная. Она почувствовавала вкус корицы, а затем явный привкус алкоголя.
Что это?
— Горячий ром с маслом. Никогда не пробовала? — он поднял кружку и немного отпил, прежде чем вернуть ей. Это было так обыденно и… мило.
— Не-а, — было вкусно. Она сделала еще глоток и взяла кружку в руки. — Я это буду.
— Так пей.
Он прижимал ее к себе, время от времени поднимая руку, чтобы отпить, и ей казалось, что все ее фантазии сбываются. Она наслаждалась уютным домашним вечером на коленях у Дома, вместе за просмотром фильма, отдыхая на диване и выпивая. Но с садистом? С тем, кто не хотел отношений ни с кем?
Отогнав горько-сладкие мысли, она напомнила себе, что тоже не может позволить себе отношений. Живи сегодняшним днем, девочка. Прижавшись щекой к его мягкой футболке, она вдохнула хвойный запах его мыла. Мыло и мужчина — с де Врисом не стоит ожидать каких-то дополнительных запахов.
Расслабив мышцы, она почувствовала, как словно утопает в нем.
— Детка, — он забрал кружку из рук и поцеловал ее в макушку. — Южаночке пора спать, — прошептал он.
Прежде чем она собралась с силами, чтобы пошевелиться, он встал, по-прежнему держа ее на руках.
Она открыла глаза.
— Погоди. Нет.
— Заткнись, саба, — приказал он, и это низкое рычание прозвучало с нотками нежности.
Он понес ее вверх по лестнице. О, Боже, вверх по лестнице. Она вцепилась в его плечи и просто ждала, пока он споткнется, и они навернутся насмерть.
Над ее ухом раздался смешок.
— У тебя передоз кислорода. Полегче.
Ему легко говорить.
В ванной он наклонился и поставил ее на ноги.
Она тихонько поблагодарила за то, что жива, но не его.
— Спасибо, малютка Иисус.
Он рассмеялся и взъерошил ее волосы.
— Умывайся и ложись в постель. В правом шкафчике запасные зубные щетки, расчески и полотенца.
— Но…
За ним закрылась дверь. Ну, видимо, она остается ночевать здесь. Внутренняя дрожь и пустота подсказывали, что она не хочет оставаться одна. Страх недалеко увел ее от этих ощущений.
Перебор для бравой независимости, да?
Она повернулась к раковине, увидела в себя в зеркале и почти закричала, как десятилетка, увидевшая Фредди Крюгера. Ее несмываемая тушь черными полосами растеклась по щекам. Волосы с одной стороны были спутаны, а с другой — прилизаны. Все мысли о том, чтобы не умываться, исчезли.
К тому моменту как она закончила мыться, чиститься и причесываться, она по-настоящему устала, зато чувствовала себя почти человеком.
Глубоко вдохнув, она накинула на плечи плед и открыла дверь. В свете прикроватной лампы виднелись шоколадные стены с белыми деревянными панелями и оконной рамой. Огромного размера кровать из дерева и кованого железа — столь же красивая, сколько и функциональная для Дома. У нее перехватило дыхание.
Секунду спустя де Врис вошел в комнату и остановился, внимательно ее оглядев и одобрительно кивнув.
— Можешь надеть футболку. Снимай свою юбку, — он откинул бронзово-коричневое одеяло. — Ложись.
Не дожидаясь ее ответа, он ушел в ванную.
Она посмотрела на дверь, не уверенная, что снова хочет с ним спать в одной постели. И ей совершенно точно не хотелось секса — не после того как ее эмоции прошли через такую мясорубку. Конечно, она и де Врис однажды уже делали это, но сейчас все было гораздо сложнее.
Хуже того, она знала, каково это — чувствовать, как под его кожей перекатываются мышцы. Слушать его одобрительный шепот, когда он доволен ею. Она знала…
— Мне надо повторить? — раздалось из ванной.
Верно. Это она тоже помнила — его тон голоса, когда его бесит ее медлительность.
Она наморщила нос, глядя на дверь. Самое дерзкое, что она могла придумать, — это положить одеяло на стул и снять кожаную юбку.
Простыни были мягкими и прохладными. Одна из подушек пахла им, на нее она и положила голову.
Он рассчитывает на секс? Она задрожала. Быть с ним — все равно что пытаться вести машину по крутому серпантину, который весь изрыт глубокими ямами. Все в колдобинах и наводит страх. Стоит ли ей ехать дальше и надеяться на лучшее? Или вернуться и поискать путь побезопасней?
Он вышел из ванной, увидел, что она уставилась на него, и улыбнулся уголком губ.
Откуда у него эта ямочка на щеке?
Выключив прикроватную лампу, он разделся и залез под одеяло. Матрас прогнулся под его весом, и ее подтолкнуло к де Врису. Она напряглась, ожидая, что он подомнет ее под себя.
Вместо этого он отодвинул ее ближе к ее стороне матраса и обнял сзади. Его грудь прижималась к ее спине. Когда его эрергированный член уперся в ее попку, она замерла.
— Давай спать, детка.
Да?
— Но…
— Не собираюсь я сейчас тебя трахать.
— Но ты… — она потерлась об его эрекцию.
— У подростков стояк случается по сто раз на дню. Быстро понимаешь, что это не смертельно, — он разместил свою руку на ее груди, устраиваясь поудобнее. — Из тебя выйдет отличный медвежонок Тедди, если ты заткнешься и уснешь, наконец.
Несмотря на горячий напиток, она все еще чувствовала холод внутри, словно все ее кости были вытесаны изо льда. Теперь, когда его живое тепло окутало ее, холод словно растаял, и она расслабилась. Согрелась.