Две стороны луны

Луна с младенцем

Они прогуливались вдоль опушки леса. Кэмпбелл учила дочерей в любой ситуации доверять своему внутреннему голосу, а по отношению к Куперу внутренний голос Мэлли выказывал абсолютное доверие, несмотря на его странные слова.

Наконец они остановились, и Купер взглянул Мэллори в глаза.

— Я знаю, насколько ты близка с Эденсо, — сказал он. — Ты все знаешь. Моя сестра в большой беде. Она полюбила человека, за которого не имеет права выходить замуж.

От приятного аромата хвои виргинской сосны, испускаемого рядами молчаливых деревьев, которые маячили на горизонте в панорамных окнах домов Риджлайна и дальше в Нью-Джерси и даже на Манхэттене, кружилась голова. Мэллори дышала и не могла надышаться. Она то и дело украдкой бросала взгляды на Купера. В белой куртке и сапогах он был просто неотразим. Мэлли уже позабыла, что они пришли сюда для серьезного разговора. Купер провел рукой по длинным, почти до плеч волосам, и это показалось Мэллори частью танца.

Наконец, сбросив оцепенение, она заговорила:

— Я понимаю, что Эден еще недостаточно взрослая, но со временем… Я видела здесь рыжеволосых индейцев. Значит, кто-то вступал в брак с кем-то, кто не является членом племени.

— Не в том дело. Эден не имеет права выходить замуж.

Мэлли остановилась. Теперь их никто не мог подслушать. Смех и барабанная дробь пау-вау звучали едва слышно, словно звуки далекого карнавала. Она взглянула Куперу в лицо.

— Эден мне что-то такое говорила, но я подумала, что она просто сердится на родителей. Я не восприняла ее слова буквально.

— Она говорила тебе правду, Мэллори! Моя сестра — шаманка племени.

— Ну и что?

— Это важно, очень важно для племени! Она обязана провести всю жизнь здесь, с племенем. Она должна учить, давать советы, предсказывать…

— А с какой стати?

— Что?

На лице Купера было написано удивление.

— Ее избрали, или как там у вас бывает? Почему именно она? У тебя ведь есть еще сестры… пятеро…

— Эден рассказывала мне о твоих видениях.

— Это был секрет! — возмутилась Мэллори.

— Если это касается ее, то никаких секретов быть не может. Эден — моя сестра. Ты бы хотела все знать, будь на ее месте твоя сестра?

— Понимаю… Значит, она рассказала тебе о моем сне… о…

— Пуме, — подсказал Купер.

— Слишком серьезный разговор для тех, кто познакомился всего четверть часа назад, — заметила Мэллори. — Я к такому повороту не готова.

— Извини. Просто мне не с кем больше об этом поговорить. Мои соплеменники отделаются дежурной фразой: «Таков закон». Знаешь, мне все это не очень-то нравится. Эта пума…

— Не надо!

— Эден — оборотень. Она обладает силой. Она с ней родилась. Это ее дар.

— Эден рассказывала мне об оборотнях. Я думала, что это всего лишь древняя легенда.

— Не легенда, а реальность, — негромко возразил Купер. — Это ее дар.

— Готова поспорить, она это даром не считает! Я-то знаю! У меня тоже есть дар!

— Что?

— Ничего, — с горечью ответила Мэллори. — А кого в вашей культуре называют оборотнем?

Купер махнул рукой в направлении места, где можно было присесть. В центре его находилось кострище, с четырех сторон окруженное расколотыми бревнами. Взяв ветку, Купер смахнул с одной из колод мусор. У Мэлли не было иного выбора, кроме как присесть рядом с ним, и она почувствовала, какой жар исходит от его руки.

Взглянув на небо, Купер сказал:

— Завтра будет дождь. Уже холодает. Нам повезет, если дождь не начнется сегодня же ночью.

Мэллори нахмурилась.

— Мы о погоде разговариваем или как?

— Мне хочется рассказывать об этом не больше, чем тебе слушать. — На секунду замолчав, он продолжил: — Гораздо приятнее наслаждаться погожей ночью в обществе симпатичной девушки, особенно если все остальное время вынужден сидеть в общежитии и учиться.

Сердце Мэллори забилось сильнее, когда она услышала, что Купер считает ее «симпатичной девушкой».

— Ты имеешь хоть какое-то понятие о том, кого у индейцев называют оборотнем? — наконец спросил он.

— Нет.

— В таком случае ты мне не поверишь.

— Расскажи мне, — попросила Мэллори. — Я тебе поверю. Я много чего повидала.

— Серьезно?

Купер поднялся на ноги и долго вглядывался в луну, плывущую среди дымки облаков. Казалось, луна висит у девочки над головой. Потом он снова сел на колоду и обеими руками взял руку Мэлли.

— А я-то думал, таких, как мы, немного, — сказал он.

— Каких таких?

— Тех, кто верит в то, во что не верят обычные люди.

— Доверься мне.

Купер пристально смотрел Мэллори в глаза.

— В полнолуние Эден превращается в свое тотемное животное и остается в измененном теле трое суток. Ее тотем…

— Пума.

— Да, Мэллори. Пума — наш проводник, наш дух-защитник.

— И мой.

— Твой?

— Пума предупредила меня о том, что одна девушка очень сильно пострадает. Она, возможно, спасла жизнь моей сестре. Похоже, пума следит за мной с самого рождения. Думаю, звезды предопределили наши судьбы. Только это может объяснить тот факт, что пума — моя подруга.

— Она твоя подруга, потому что ты веселишь ее.

Мэллори улыбнулась.

— Она так думает? Большинство людей считают, что я никого не способна развеселить.

— Серьезно?

— Моя сестра думает, что я необщительный человек, социальный ноль, как она говорит. А лично мне кажется, что очень многое из того, чем занимаются мои сверстницы, — ужасно скучное времяпрепровождение.

— Я с тобой согласен.

Они одновременно встали с колоды. Казалось вполне естественным, что рука Купера обвила талию Мэлли. В полном молчании они медленно побрели к темнеющим вдали деревьям.

Прошло несколько минут, когда Мэллори наконец нарушила тишину:

— А еще мне мешает мой дар. Он так меня изматывает, что на веселье совсем не остается сил.

— Расскажи мне.

— Ты мне не поверишь.

Улыбнувшись, Купер потянулся к своей спутнице и, поколебавшись секунду, погладил ее по волосам.

— Сейчас я заметил еще одно сходство между тобой и Эден. У вас одинаковые волосы. Не исключено, что вы приходитесь друг другу сестрами по духу.

Впервые парень прикасался к Мэлли как к девушке.

— Возможно… А почему она не хочет избавиться от своего дара?

— Эден этот дар и даром не нужен, — вынужден был признать Купер.

— Прекрасно ее понимаю, — борясь с желанием расплакаться, сказала Мэллори. — Мне мой дар тоже и даром не нужен. Теперь я понимаю, почему Эден пропустила год учебы в школе. Это ведь не из-за рождения сестрички?

— Нет. В тот год она училась шаманству у женщин из Канады и других штатов.

— Купер, дело не только в том, что Эден не хочет этого дара. На самом деле твоя сестра ужасно напугана. Я это чувствую.

— Именно поэтому я и завел этот разговор с тобой.

— Дело не только в даре, — сказала Мэллори. — Эден думает, что все в школе считают, что ее оставили на второй год из-за неуспеваемости. Она ведь не рассказывает о том, что пропустила год учебы из-за болезни матери после рождения Таниси.

Миссис Кардинал родила Таниси в сорокапятилетнем возрасте. Теперь девочке исполнилось три года. Мэллори знала, что рожать после сорока опасно, Кэмпбелл часто об этом говорила.

— Наша мама плохо перенесла роды и заболела, но Эден ее вылечила.

— С помощью индейской магии?

— Да. Эден научилась тайным словам и движениям. Она собственными руками сшила церемониальные одеяния, выучила заклинания и еще много чего, о чем я даже понятия не имею. С помощью трав она исцеляет дух. А еще Эден научилась, как правильно превращаться и куда идти в облике животного.

— И за эти знания она заплатила целым годом своей жизни! Почему она не рассказала мне всей правды? — спросила Мэллори.

Она посмотрела в сторону длинного дома. Оттуда раздавался бой барабанов, слышались смех и радостные крики. Прибывали все новые и новые участники праздника. Теперь происходящее казалось Мэллори злой шуткой, за которую приходится расплачиваться ее подруге.

— А что ей было делать? — вопросом на вопрос ответил Купер. — Она ждала и приглядывалась. Она боялась, что ее признания тебя испугают, что после них вы перестанете быть подругами.

— Нет. Я и сестра…

— Эден писала мне о твоей сестре. Вы обе обладаете сильной магией.

— Как бы там ни было, но это является неизбежной частью нас самих. Мы никак не сможем от этого избавиться, а вот Эден… Мне ее жаль. Она моя лучшая подруга.

— И моя любимая сестра. Мне все происходящее тоже не по душе. Тебе холодно? Ты дрожишь. Хочешь, я дам тебе мой пуловер?

Мэллори не отказалась бы от его пуловера, но только с Купером в придачу!

Отогнав эту мысль, она сказала:

— Я не от холода дрожу. Это… ну… короче говоря, у меня нехорошие предчувствия.

— Более чем предчувствия, — шепотом произнес Купер.

— Да, более чем предчувствия.

— Эден боится за тебя… и за твою сестру тоже… Знать то, что вы знаете, опасно.

— Еще бы, — согласилась с ним Мэллори. — Каждый день я молюсь о том, чтобы заснуть, а наутро проснуться без этого чертова дара… Если бы у меня была волшебная палочка или световой меч, с помощью которых я могла бы расправляться со всем плохим, что вижу в своих видениях, а так… Я ничего не могу поделать. Мы не можем. Нам предстоит жить с этим даром всю жизнь, и это меня ужасно пугает. А еще я боюсь за Эден.

— Из-за Джеймса?

— Я чувствую, что Эден представляет для него опасность, вот только не понимаю, как такое может быть.

— Я тоже не знаю. Конечно, Джеймс представляет собой угрозу для благополучия моих соплеменников, но хуже всего будет, если он увидит, как Эден превращается в пуму.

— Это нашлет на него проклятие? — спросила Мэллори.

Рука парня нежно сжала ее плечи.

— Нет, — медленно выговаривая каждое слово, ответил Купер. — Ей придется его убить.