Двойной удар. Трофей для чемпионов

Глава 23

– Ай, больно… ай…

– Сиди смирно, не дергайся и не плачь, как девчонка.

– Ты бесчувственная.

– Хочешь, чтобы я тебя как-то обозвала? Так я могу. У меня много слов.

Егор сидит передо мной, широко раздвинув колени. Я нахожусь между ними, обрабатываю ему рану на брови, полученную в бою. А он морщится и хнычет, как маленький. На нем лишь боксеры, он после душа, волосы еще влажные.

При этом его руки лежат на моих бедрах, и он пытается подвинуть меня к себе ближе.

– Юль, ну, прости. Реально – я дурак. Я придурок. Ну, хочешь, Ром мне морду набьет? Ну, хочешь, сама? Только нет. Без этого. Никаких надписей зеленкой на моем лбу. Отборочные еще не закончились.

Егор словно читает мои мысли. Да, я очень зла и обижена на него. На обоих парней, но как выяснилось, что я успела подслушать в раздевалке, Роман к деньгам не имеет никакого отношения. Он сам был в гневе, когда услышал, как Егор признается, я реально думала, что он ударит своего друга. Как он был взбешен, практически потерял контроль. Никогда таким его не наблюдала, хотя я слишком мало знаю парней.

Ну, может быть, если бы я не пришла, если бы они меня не увидели, то на самом деле завязалась бы драка. Хочу ли я этого? Нет. Я не кровожадная. Но то, за кого меня приняли парни, оскорбило. Хотя снова сомнения: если посмотреть с другой стороны, они меня совсем не знали.

Я так легко согласилась с ними поехать из клуба. Я откликалась на их ласки, поцелуи. Я занялась сексом сразу с двумя парнями в первую встречу, не зная даже их имен. Естественно, они могли принять меня за проститутку. Или просто за шлюху.

Поморщилась сама от этой мысли.

Продолжила аккуратно обрабатывать рану Егора. Доктор сказал, что можно не зашивать, мол, на нем как на собаке все и так заживет, а я бы все-таки зашила. Легко подула на бровь, чувствуя, как хватка на моих бедрах усилилась.

Егор подался ближе, практически упираясь мне в промежность своим членом, и он был возбужден, это я могла отметить на сто процентов.

– Тебя так это все возбуждает?

Спросила, глядя в глаза Егора, а у само́й по телу побежали мурашки. Вот как на этого поганца можно злиться? У него красивые глаза, серо-голубые, с крапинками на радужке, обрамленные черными ресницами. Полные губы насмешливо улыбаются.

Я не могу понять, что больше хочу: ударить по ним или поцеловать? Мне понравилось то, что он делал ими, а еще своим языком между моих ног сегодня рано утром.

– А я знаю, о чем ты думаешь, маленькая паршивая девчонка. Ты думаешь о том, как я ласкал тебя между ног, да?

– Замолчи.

– А то что?

– Я перестану с тобой разговаривать.

– Все, что я предлагаю, можно сделать молча. Мне достаточно будет твоего крика.

Наложила лейкопластырь, хотела отойти в сторону, но Егор не дал. Мы в комнате были одни, но дверь была открыта. А я не испытывала никакого волнения, находясь с ним наедине.

Даже не знаю, как это получилось, но мне очень нравилось это чувство. Когда нет страха, когда не накрывает паника, когда сердце как бешеное не выпрыгивает из груди от непонятного волнения, и когда на тебя не обрушиваются видения прошлого.

Но больше всего – когда я не испытываю сожаления о том, что произошло. Не испытываю жалости и разочарования, потому что из-за меня пострадали те люди, которые мне дороги, которых я люблю.

Ведь это на самом деле так. Если бы я тогда не осталась в комнате, если бы, может быть, я не была одета в эти короткие шорты и майку, если бы я просто быстро убежала, лишь только услышав шаги, и не встречалась бы вообще тем вечером с отчимом, то ничего бы и не было. Тимур с Артуром были бы сейчас на свободе и не убили бы его ножами, которые висели на стенах по всему дому как трофеи.

Отчиму постоянно дарили холодное оружие, он его любил: ножи, кинжалы, сабли – всевозможных форм, старинные и не очень. Двумя из таких ножей его и закололи его же сыновья, как свинью. Мерзкую, противную, гадкую свинью.

Но во всем этом есть и моя вина, я ее чувствую и никак не могу избавиться. Это неправильно, но это есть.

– Эй! Все в порядке? – Гор вывел меня из задумчивости.

– Да. Ты знаешь, что ты пошляк?

– О, да. А ты простила меня?

– За что? – хотелось услышать, может, откроются какие-то новые подробности.

– За то, что я положил в твою сумочку деньги.

– Зачем ты это сделал?

– Юль, давай не будем.

– Мне интересно. Почему именно эта сумма? Почему именно в нее ты меня оценил? Или вы с Ромом посоветовались, так решили?

– Рома об этом ничего не знает, не впутывай его, иначе он меня точно прикончит.

Егор бросил взгляд в сторону открытой двери, там слышались голоса, шаги. Снова посмотрел на меня и подвинул ближе, касаясь губами щеки. Мне это тоже понравилось.

– Может кто-нибудь зайти и нас увидеть. Гор, так почему именно эта сумма?

– Это все, что у меня было.

– Ты отдал мне последнее? Как благородно с твоей стороны.

– Ну, прости меня. Я дурак и придурок. Что мне еще сделать?

Отстранилась, заглядывая парню в глаза, невольно опустилась взглядом к его губам, сама облизала свои.

– Рыжик, не делай так, – дыхание обожгло, аромат геля для душа наполнил легкие.

– А то что?

Я его дразнила. Я играла. Я провоцировала.

Боже мой, это на самом деле была я или это какая-то другая Юля Рязанова, которая научилась кокетничать с парнями, а еще их соблазнять?

– Давай закроем дверь, я сниму с тебя джинсы, раздвину твои красивые ноги и начну вылизывать твою киску.

Черт, Егор умеет возбуждать. Свела крепче бедра, соски под футболкой и толстовкой затвердели, приоткрыв рот, часто задышала. Не знаю даже, что ему ответить, мне такие непристойности никогда никто не говорил.

Надо ему позволить, надо ему и Роману все разрешить. Меня никто не осудит, а если даже это и сделают, то мне будет все равно.

Обо мне и так в нашем маленьком городке ходили слухи. Никто особо не жалел пятнадцатилетнюю девчонку, из-за которой двое красивых перспективных парней оказались за решеткой. Ходили разные предположения, что у нас как раз был некий тройственный союз, что отчим нас за этим застукал, а братья вспылили и убили его.

Во всем всегда виновата женщина. Все всегда происходит из-за нее. Она спровоцировала, она позволила, она надела слишком короткую юбку, она крутила задницей, а мужик не смог себя сдержать. Так в этом тоже не его вина.

Но мне так хочется знать, каково это – чувствовать себя желанной и при этом никого и ничего не бояться.

– Я хочу тебя поцеловать.

– Почему ты спрашиваешь, а не делаешь это? – мой голос эхом пронесся в голове, и зажегся сигнал тревоги.

Гор сначала нежно коснулся губами губ, но через секунду наши языки уже переплелись, из груди вырвался стон, а я вцепилась в плечи парня, требуя большего. По телу с головы до ног прошла волна жара, она вновь вернулась наверх, сконцентрировавшись внизу живота, вызывая желание.

– Я смотрю, вы не скучаете, – грубый голос, я вздрогнула, Гор улыбнулся, но не отпустил меня.

– Завидуй молча, принцесса меня простила.

– Нет, я этого не говорила.

– Мы договорились, после чего она меня простит, да, рыжик?

Гор говорил о его губах у меня между ног, я даже почувствовала, как покраснела. Но стоило мне повернуться и посмотреть в глаза Романа, как по телу прошел уже не жар, а ток.

Его взгляд обещал гораздо больше, чем Егор.