Двойной удар. Трофей для чемпионов

Глава 42

Зал дышит адреналином. Сотни голосов сливаются в единый организм, пульсирующий напряжением и ожиданием. Воздух вибрирует, уплотняется, становится осязаемым. Я сижу у самого ринга, жесткий стул медперсонала врезается в спину, но это идеальная точка обзора, словно судьба поставила меня здесь неслучайно.

Прожекторы ослепляют, заливают арену неестественным светом, но я не отрываю взгляда от Егора, чьи движения на ринге завораживают. Они точные и смертоносные в своей грации.

Егор не просто боксирует, каждый шаг выверен до миллиметра, каждый удар находит свою цель. Его соперник – коренастый парень из северного клуба с тяжелым, давящим взглядом, пытается сокрушить Егора напором и силой, но тот неуловим.

Капли пота блестят в свете софитов, мышцы перекатываются под бронзовой кожей, и я ловлю себя на том, что дышу в такт его движениям, словно наши тела связаны невидимой нитью.

– Держи дистанцию, Гор! – голос тренера тонет в реве толпы, растворяется, не достигая цели.

Наши взгляды встречаются. Его глаза находят мои через десятки других, сквозь пространство и шум. Егор подмигивает – мимолетно, с той дерзкой уверенностью, которая заставляет мое сердце пропустить удар, и этот жест, короткий и интимный, предназначен только мне. В следующее мгновение он пропускает удар – скользящий, неопасный, но я вздрагиваю, словно это моя плоть ощутила прикосновение чужих перчаток.

– Гор, твою мать, соберись! – тренер срывает голос.

Егору нельзя отвлекаться. Ни на секунду. Ни на что. Особенно на меня. Но его взгляд, этот мимолетный контакт душ разжигает во мне пламя, и я не в силах отвести глаз. Паршивец.

Сознание предательски ускользает в прошлую ночь, и тело отзывается волной жара, поднимающейся от живота к груди, к щекам. Декабрьский воздух за окнами нашей новой квартиры был пронизан морозом, но внутри, в еще не обжитом пространстве с голыми стенами и минимумом мебели, сплетались наши горячие тела. Только мы втроем, большая кровать, сброшенная одежда вокруг нее и наше дыхание.

Егор начал с голодом и властью одновременно. Его сильные, покрытые мозолями ладони с удивительной нежностью раздвинули мои бедра, и я задрожала в предвкушении.

Язык прошелся вдоль половых губ, дразня клитор, кружа по нему, посылая по телу разряды удовольствия. Мои стоны заполняли пустое пространство квартиры, тело выгибалось навстречу его ласкам. Пальцы путались в волосах, пока Роман целовал меня – глубоко, жадно, его язык сплетался с моим.

Его руки ласкали грудь, пальцы играли с сосками, то едва касаясь, то слегка сжимая, и я растворялась в этом двойном ритме, чувствуя, как волны наслаждения накатывают с нарастающей силой, грозя утопить меня. Егор ускорил движения, его язык стал более настойчивым, и я сорвалась в бездну оргазма, выкрикивая их имена, пока тело содрогалось в сладких конвульсиях.

Но это было лишь начало, с ними всегда так, каждый день.

Жажда близости, полного слияния была невыносимой. Я оседлала Романа, опускаясь на его член, принимая каждый сантиметр, он растягивал меня, принося новое удовольствие. Руки, сильные и уверенные, лежали на моих бедрах, задавая ритм, пока я склонялась к Егору, его член почти касался моих губ.

Я приняла его в рот, двигаясь в унисон с толчками Романа. Егор запрокинул голову, его пальцы в моих волосах поддерживали, и это ощущение власти над обоими мужчинами, возможность дарить им наслаждение и контролировать его воспламеняли меня изнутри. Оргазм накрыл меня снова, я задыхалась от ощущений, в то время как Роман ускорял темп, а Егор напрягся, сдерживая собственное удовольствие.

Пока я, закрыв глаза, отдавалась своему удовольствию, парни уложили меня на бок, Роман собрал с половых губ мои соки, начал втирать в анус, а затем вошел в меня, при этом Гор ласкал клитор и целовал грудь, отвлекая меня от дискомфорта. Я отдалась этому новому ощущению, принимая его полностью, а после уже Егор заполнил мою киску.

Их члены начали двигаться, дыхание смешивалось с моим, руки скользили по моей разгоряченной коже.

– Еще… а-а-а… да-а-а-а…

– Черт, малышка, какая же ты горячая, не протяну долго, – Гор, как всегда, был нетерпелив, он покусывал шею.

– Наша, только наша малышка, – Ром сжимал грудь, облизывал мочку уха.

А я растворялась в них, я принадлежала им без остатка. Внутри закручивался вихрь нового удовольствия.

– Не могу… а-а-а… не могу больше… сильнее… да-а-а-а….

Мы кончили втроем одновременно. Я кричала, теряя себя в калейдоскопе ощущений, а они, выйдя из меня, орошали мою кожу своим семенем. Мы рухнули на матрас, переплетенные, задыхающиеся и абсолютно счастливые.

Реальность возвращается вспышкой ярких огней. Я моргаю, возвращаясь в настоящее. Где-то среди сотен лиц сидит Роман. Его бой был перед Егором, он сокрушил своего противника за два раунда. Теперь, я чувствую это кожей, его взгляд мечется между рингом и мной. Его присутствие ощущается физически, и это придает мне странную, почти мистическую силу.

Гонг возвещает конец первого раунда. Егор возвращается в свой угол, тренер что-то яростно внушает ему, но он лишь кивает, не отрывая от меня глаз. Я улыбаюсь, вкладывая в этот жест всю гамму чувств: веру непоколебимую, любовь безграничную, обещание вечности.

Начинается второй раунд. Соперник бросается на Егора с яростью загнанного зверя, пытается прижать его к канатам, но Егор ускользает, отвечая серией выверенных ударов в корпус. Зал содрогается от восторга.

Мои руки непроизвольно дрожат, но я знаю мощь Егора, его скорость, его технику, но страх за него первобытный, сжимает мое сердце в тисках. Быть медсестрой команды – это одно, но когда на ринге тот, кто стал частью твоей души, ты не можешь оставаться просто профессионалом.

Третий, решающий раунд. Егор теперь хозяин положения, ринг стал продолжением его тела. Соперник выдыхается, его удары теряют точность и силу, а Егор, кажется, лишь набирает обороты.

Я замечаю Романа, он поднимается со своего места, его фигура выделяется в толпе – высокая, широкоплечая, с гордо поднятой головой. В его взгляде, когда он переводит его на меня, вспыхивает нечто теплое, почти материальное, что окутывает меня любовью.

Последние секунды боя. Егор наносит финальную комбинацию, правый прямой, снова левый. Соперник пошатывается, его ноги подкашиваются. Гонг! Рефери поднимает руку Егора, и зал взрывается овацией.

Я выдыхаю, чувствуя, как отступает напряжение, скрутившее мой желудок в узел. Егор спрыгивает с ринга одним плавным движением, обнимает тренера, жмет руку побежденному сопернику с уважением воина. А затем идет ко мне. Его глаза горят внутренним огнем, лицо еще хранит маску напряжения, но губы уже тронуты той особенной улыбкой, которая предназначена только мне.

– Ни секунды не сомневался, – произносит он, хотя прекрасно знает, что я вижу его насквозь. – Видала, как я его достал в третьем?

– Видала, – отвечаю, доставая антисептик и стерильные салфетки. У него небольшое рассечение над бровью – пустяк, но я не могу не позаботиться. – Не дергайся, пожалуйста.

Он замирает под моими руками, но продолжает говорить:

– Парень сильный, но предсказуемый. Всегда работает по одной схеме…

– Егор, – перебиваю я, стараясь, чтобы голос звучал строго, но не скрывая нежности, – помолчи хоть минуту.

Он ухмыляется, но послушно умолкает. Мои пальцы касаются его кожи – горячей, солоноватой от пота. Я чувствую, как сильно люблю его – такого, разгоряченного боем, с этим рассечением и этой дерзкой улыбкой победителя.

– Готово, – говорю, отступая на полшага. – Только не щурься на солнце, иначе придется зашивать.

– Слушаюсь, доктор, – шутливо отдает честь он и оборачивается. – Ром!

Роман уже рядом, его лицо несет отметины собственного боя. Легкий синяк под глазом расцветает лиловым цветом, я уже нанесла на него крем, но глаза сияют нескрываемым восторгом. Он хлопает Егора по плечу, жест, в котором столько братской нежности, что мое сердце сжимается.

– Ты дрался как зверь, – говорит он с нескрываемой гордостью. – Горжусь тобой, чувак.

– А ты прошел как танк, – отвечает Егор, кивая на синяк. – Всего два раунда. Серьезно?

Мы смеемся, и я чувствую, как тепло разливается внутри меня, согревая каждую клетку. На улице уже полновластно царит декабрь, снег падает мягкими хлопьями, словно небо решило укрыть землю белоснежным одеялом. Город украшен к Новому году.

Мы идем к машине Егора, он сменил свою пижонскую спортивную тачку на внедорожник. Мороз покусывает открытые участки кожи, и Роман обнимает меня за плечи, притягивая к своему телу. Его тепло обволакивает меня, проникает сквозь ткань, согревая лучше любого пуховика.

– Прошу, – открывая дверь.

– Только не гони как сумасшедший, – подначивает Роман, помогая мне сесть.

– Я? Гнать? – Егор театрально закатывает глаза, занимая водительское кресло. – Рыжик, скажи ему, что я безупречен за рулем.

Смеюсь, устраиваясь на заднем сиденье. Роман садится рядом, его бедро соприкасается с моим, и я ощущаю легкое электричество от этого невинного касания. Егор включает музыку, что-то низкое, с глубоким битом. Машина трогается, снег хрустит под колесами, как тонкое стекло.

– Домой? – спрашивает Егор, поймав мой взгляд в зеркале заднего вида.

– Домой, – отвечаю я. – Только давайте заедем за едой. Холодильник совершенно пуст.

– И за шампанским, – добавляет Роман, его рука невзначай ложится поверх моей. – Две победы нужно как следует отметить.

– И новоселье, – напоминаю я. – Мы так и не отпраздновали как положено.

– А еще наша малышка так и не сказала нам «да».

– И не проси, я не смогу выбрать. И почему вообще я должна это делать? В мои планы не входит выходить замуж, пока не окончу учебу.

Демонстративно надуваю губы, две недели назад мне действительно сделали предложение – как раз после одной из страстных ночей. Перед глазами возникла шкатулка, а в ней золотое кольцо с розовым бриллиантом размером с горошину. Я была в шоке, парни признавались в любви и поставили перед выбором: я должна была решить, за кого официально выйду замуж.

Это было несправедливо, и я как могу оттягиваю этот момент.

– Мы подождем сколько нужно, не переживай.

– Да, рыжик, не переживай, от нас ты никуда не денешься.

Егор кивает, отбивая ритм пальцами по рулю. Роман целует меня и начинает рассказывать о своем бое, о тактических ухищрениях соперника, которые он разгадал еще в первом раунде.

Я слушаю их голоса, их смех, чувствуя, как страсть и нежность сплетаются в моей душе в единое, неразделимое чувство. Еще недавно я была уверена, что потеряла все, что счастье – это мимолетный мираж, недостижимый и не предназначенный для меня. Как же горько я ошибалась.

Машина останавливается у нашего нового дома. Девятый этаж, квартира с панорамными окнами, за которыми беззвучно падает снег, накрывая город серебристым покрывалом. Наш дом. Наше убежище. Наш мир.

Я не знаю, что ждет нас завтра. Не знаю, примет ли мир нашу любовь, ведь она не вписывается в привычные рамки и шаблоны. Не знаю, найдут ли в себе силы принять нас мои братья, родители парней, друзья. Я даже не могу подобрать имя тому, что связывает нас – это глубже чем страсть, сильнее чем дружба, это нечто, для чего в языке, возможно, еще не придумано слово.

Но здесь и сейчас, под этим снегопадом, в свете уличных фонарей – я бесконечно счастлива. И это счастье – единственное, что имеет значение.

Единственное, что стоит беречь. Единственное, ради чего стоит жить.

Я улыбаюсь, чувствуя на себе взгляды двух самых важных людей в моей жизни, и знаю: что бы ни принесло завтра, сегодняшний вечер уже принадлежит нам и вечности.

И я почти готова сделать выбор.