Дюймовочка и Великан

Глава 15

— Лиза? Лиза, это ты?!

— Я, открывай дверь быстрее, в туалет хочу.

— Господи прости, что… что на тебе… в чем ты?

Анастасия Волкова, в девичестве Ветрова, открыла дверь квартиры, сделала несколько шагов назад, прикрыла живот руками и выпучила глаза. Она не узнала Лизу, сейчас это было нечто странное, но не ее сестра.

— Лиза, это реально ты?

— Да я это, я.

— Господи, ха-ха-ха-ха…

Настя начала смеяться, обмахивая себя руками, из глаз брызнули слезы. Стоило только снова посмотреть на младшую сестру, как смех начинался с новой силой.

— Я… я не могу… господи, Лиза, ты… ты в чем… что это… что? Откуда ты такая? Ой, я сейчас описаюсь от смеха.

— Хватит уже, а то не описаешься, а родишь от смеха, Волков меня не простит. Дай быстрее пройти, сил моих нет терпеть.

Лиза скинула валенки, бросила на пол дубленку, та с грохотом упала, что-то очень сильно ударилось об пол. Девушка бросилась в туалет и там уже, устроившись на унитазе, облегченно вздохнула. Думала, не дотерпит, какие-то странные пробки в городе, а в лесу так хорошо, ни одной машины, ни одного светофора.

Когда начала мыть руки, посмотрела на себя в зеркало и немного даже была шокирована собственным внешним видом. Лохматая, волосы спутанные, но глаза горят, а на щеках румянец. Губы припухшие, зацелованные, и, кстати, ей даже шла футболка с железным человеком.

— Так что случилось, Лиза? Что с тобой произошло? Откуда ты в таком виде из Питера пришла?

— Питер? Какой Питер?

— Ты же мне звонила, сказала, что ты в Питере с Катькой, что у вас все там шикарно и вы отдыхаете.

— Ах, да, Питер, да, примерно так и было, у меня украли паспорт, документы, и я пришла домой пешком.

— Правда?

— Господи, Настя, ты чем беременнее, тем тупее. Конечно, нет.

— Откуда тогда ты такая прекрасная появилась, и чья это одежда? И что это?

В руках беременной сестры появился бюст Гоголя.

— Ах, да, совсем забыла. Николай Васильевич, познакомьтесь, это моя сестра Анастасия. Она скоро ждет рождение ребенка, поэтому немного туповата. Но это моя любимая сестра, так что прошу любить и жаловать.

Анастасия Волкова хлопала ресницами и не знала, что ответить. Конечно, ее младшая сестренка была та еще язва, острая на язычок, но чтобы подкалывать беременную женщину — это совсем уже надо было совесть потерять.

— Не смешно, я знаю, кто это. Но вот откуда он взялся у тебя? Ты что, реально в таком виде шла по улице?

— Да, Настя, да, я, как Михайло Ломоносов за рыбным обозом, решила пойти в Москву, чтобы учиться, но не дошла. И при чем здесь мой внешний вид?

Лиза очень любила подкалывать Настю, хоть она и старшая, и была во всем примером — именно так говорили родители, считая, что Анастасия у них свет в окне, самая умная, воспитанная и надежная, на нее можно положиться и брать во всем пример.

Но ничего, что эта умная и надежная закрутила роман с собственным московским боссом? Поселила его у себя дома, а потом еще и забеременела? Нет, конечно, была свадьба, все было замечательно и красиво, но тем не менее спать с боссом — это дурной тон, и пример был так себе для подражания.

— Так, милая моя, любимая, родная сестренка. Можно я приму душ? Я быстро. И пожалуйста, давай без вопросов. У меня совершенно нет настроения на них отвечать.

— Как это нет настроения? Тебя не было два дня. Папа с мамой оборвали мне телефон, ездили к тебе на квартиру — заметь, это я уговорила их, чтобы ты наконец начала жить одна, и мне достались все шишки, а я, между прочим, как ты знаешь, беременная, и мне нервничать нельзя.

— И что ты им сказала?

— Ничего, но про Питер промолчала и врать не стала. Я прекрасно поняла, что тебя там нет, и ты где-то тут, недалеко, наверняка с каким-нибудь мужиком крутишь роман.

— М-м-м… По себе судишь, да, сестренка? Молодец, Штирлиц ты мой пузатый, — Настя обняла сестру, поцеловала в нос. — Дурында. Когда родится малыш, я ему расскажу, как его мамка встретила его папку, а теперь дай мне помыться, очень надо.

Лиза уже выпроводила сестру из ванной комнаты, но тут же открыла дверь.

— И еще принеси большой пакет, нужно будет собрать все эти вещи и сжечь в поле в полночь. Гоголя оставь, это мой кореш.

— Сжечь? Зачем?

— Так надо для ритуала, — Лиза понизила голос до зловещего шепота, дальше объяснять не стала, захлопнула дверь, забралась в душевую кабину, включила воду, попыталась расслабиться. Но на душе было скверно и противно, как будто она снова в школе и на спор с пацанами украла трусы Сорокина из раздевалки мальчишек.

Димка так потом на нее смотрел, с таким осуждением в глазах, полных слез, что Лиза не выдержала и отвела взгляд. Дурно она поступила, дурно и тогда, и сейчас. Может, надо было все рассказать Егору, покаяться? Он бы выслушал, сказал бы, что она дура, выпроводил бы за порог и дал пинка.

Зачем ему нужна девушка с уголовным прошлым, тем более та, которую ищут странные типы? А если Валера и Сема приходили еще до ночи и спрашивали о ней? Но тогда Егор повел себя странно, любопытства не проявлял, вопросов не задавал. Или оставил их на потом?

Нет, правильно все-таки, что Лиза сбежала, зачем подставлять хорошего мужчину и подвергать его опасности? Еще неизвестно, что те два идиота могут учудить, возьмут, на самом деле, еще дом подожгут.

А дом хороший, интересный, Лиза бы согласилась в таком жить, ей понравилось в лесу. Странная старушка понравилась в модном ярком пуховике, хочется познакомиться даже с Глафирой. Пацан, который приходил утром и просил помощи для Владимира Ильича, тоже понравился, все они были какие-то живые, настоящие.

Но Великан Егор был, конечно, выше всяких похвал, можно сказать, что ее девичье сердце дало огромную трещину. Егор понравился больше всех, если не говорить о его физических достоинствах, он, конечно, слегка молчалив, задумчив, но все это перекрывают сексуальные таланты.

То, что мужчина вытворял в постели, Ветрова еще не скоро забудет. Он был голоден, дик и совершенен, без комплексов и зажатости. Но тем не менее он думал не только о себе, мужчина не забывал доставлять удовольствие и партнерше. А судя по разговорам подружек, такого не бывает никогда.

Но Лизе не с кем было сравнивать, до этого у нее был всего один парень и лишь попытки затащить в кровать, но Ветрова была непокорна, как Эверест, капризна и слишком разборчива. Чего ждала, неизвестно. А вот сейчас поняла, что, оказывается, ждала своего Великана и дождалась.

Да, странное, можно сказать, криминальное стечение обстоятельств свело их вместе и так же странно развело.

— Настена, может, что-нибудь пожрем, у тебя есть еда?

Лиза, надев халат сестры и соорудив на голове тюрбан из полотенца, вышла из ванной и столкнулась с Сергеем.

— До-о-оброго вам дня, господин Волков. А вы почему это не на работе?

— А ты откуда такая красивая взялась и какого хрена шаришься по чужим квартирам, когда у тебя есть своя?

— В гости зашла. Соскучилась, так соскучилась, ты не представляешь.

— В мужских валенках и в мужской дубленке?

— Так получилось. У меня платье было такое короткое, в нем стыдно ходить среди белого дня по улице. А еще ботинки на высоченных каблуках, я в караоке была, мы с девчонками танцевали и пели, и я сломала каблук. Представляешь?

Волков слушал вранье сестры своей жены и улыбался, не веря ни одному слову. Это было, конечно, не его дело, Лизу он воспитывать не собирался, а вот волновать жену не позволит.

— Слушай, Лиза, я прямо уже сочувствую тому мужику, которому ты достанешься.

— Почему это?

— Намается он с тобой. Тебя же бить сразу надо, чтобы не врала.

— А вот это уже рукоприкладство, так не пойдет.

— Это смотря какой мужик попадется. Но бить тебя точно надо, прям вот лупить по заднице.

— Это непедагогично.

— Да плевать. И чтобы жену мою не расстраивала, усекла?

— Так вот почему ты страшный Серый Волк?

— Именно.