Дюймовочка и Великан

Глава 18

Кто-то настойчиво звонил у самого уха колокольчиком.

Лиза поморщилась, вытащила из-под себя подушку и накрыл ею голову. Звон стал тише, но все равно был. Девушка убрала подушку, откинула ее в сторону, открыла глаза в надежде на то, что звон ей только снится, и когда она проснется, его не будет.

Он прекратился, а через пару секунд начался снова.

— Господи, да что же это такое, поспать не дают, — проворчала, повернулась на бок.

Но тут же широко распахнула глаза и села на диване, это звонили в дверь, это так ей надоедал дверной звонок, о существовании которого девушка забыла.

Лиза приехала от сестры, закрылась на все замки, немного побродила по квартире, задернула шторы. Несколько раз подходила к двери и прислушивалась к тому, что за ней происходит, но было тихо. Села на диван, немного порылась в телефоне, легла и заснула. Все-таки сказалась практически бессонная ночь и подъем рано утром.

А сейчас кто-то звонил в дверь, и это ее безумно напугало. Лиза встала, посмотрела на часы. Время шесть часов вечера, кто мог прийти? Да кто угодно. Варианты были один отвратительней другого.

Сема с Валерой решили навестить и передать привет от Семенихина. Полиция, отец, сестра, Волков, подружка Катька.

На телефоне было три пропущенных от папы, пять от мамы и два от Анастасии.

— Черт, — Лиза выругалась и почесала затылок.

Тихо прошла до коридора, прислушиваясь. Звонки прекратились, но тут же начали стучать в дверь. Девушка вздрогнула, испуганно прижалась к стене.

— Да блин.

Все-таки подошла к двери и аккуратно заглянула в глазок. Первым, что она увидела, был знакомый с детства головной убор — полицейская фуражка. Ноги так и подкосились от страха.

Все, это конец. А Ветрова ни сухарей не насушила, ни карамелек не купила, ни сигарет. Как будет жить на зоне, неизвестно? Все, дальше все по классике, как пели мальчишки во дворе под гитару: «голуби летят над нашей зоной, нигде преграды нет».

Сейчас она откроет дверь, ее скрутят, на руках защелкнут браслеты, уведут в «воронок», потом обезьянник, суд, а там, как пелось в другой песне: «кругом тайга, она у нас за прокурора…»

Господи, страшно-то как.

И откуда у нее в голове так много вариантов того, что с ней может случиться, да еще в песенной форме, Лиза понять не могла. Сердце выламывало в груди ребра, а кто-то уже начал барабанить в дверь кулаками.

— Эй, откройте, откройте, это полиция.

— Да, да, да, она там, товарищ участковый. Эта безобразница, негодница, а еще грубиянка дома и никуда не уходила. Я за этим проследила. Вы, товарищ участковый, обязательно должны с ней поговорить и даже выписать штраф.

Услышав второй голос, Елизавета воспрянула духом — так это та противная старуха, которая сегодня накинулась на нее около подъезда. Она сбегала, пожаловалась участковому, и он сейчас пришел к ней, чтобы провести воспитательную беседу.

Что за бред? Она совсем из ума выжила?

Можно было, конечно, двери не открывать, катись они все к чертям, только перепугали ее. Но они могут прийти завтра, послезавтра или вообще поймать ее на улице, лучше объясниться сейчас, чем ждать этого великого момента и опозориться на весь двор.

Лиза посмотрела на себя в зеркало, поправила распущенные светлые волосы, немного покусала губы. Футболка Дровосека с железным человеком — не самый пристойный вид для встречи с правоохранительными органами.

Открыла дверь, демонстративно зевнула, прикрыла глаза, а когда их распахнула, на нее смотрел молодой парнишка. Высокий, худощавый, форма полицейского была ему слегка велика, но на погонах уже красовались четыре звездочки капитана. Сам темненький, глаза большие, ресницы пушистые, а фуражка сдвинута на затылок.

— Здравствуйте, чем могу помочь? — при виде беззащитного молодого участкового Ветрова решила включить все свое обаяние.

Старушка рядом закашлялась, пробормотала что-то про срамоту и стыдобу, но Лиза сделала вид, что ничего не слышала.

— Кап…питан п… полиции Кон…нонов Эдуард Пет…трович, — начал заикаться парень, говорить что-то несвязное.

Елизавета сощурилась, сделала шаг вперед.

— Простите, что вы сказали? Я не расслышала. Я так устала, только сегодня утром прилетела из Питера и заснула. Слышу трезвон, а понять не могу, что происходит. Потом стук, я даже испугалась, а это вы, как вас, простите, зовут, я не расслышала?

— Кононов Эдуард Петрович.

— Эдуард, какое красивое у вас имя. Что случилось, Эдуард? Я, право, не знаю, мне так неловко, я совсем не одета и так долго не открывала дверь. Я могу вам чем-то помочь?

Лиза снова сделала шаг назад, стыдливо прикрывая бедра руками и моргая ресницами.

— Это она, Эдуард Петрович, это та хамка и нахалка, которая меня оскорбила. Вы должны ее арестовать или хотя бы выписать штраф, она постоянно возвращается домой ночью. Ее подвозят странные личности, а вдруг это террористы, и я, как бдительная гражданка и жительница своего дома, должна об этом сообщить.

— Эдуард Петрович, кто эта женщина? Я не понимаю, о чем она говорит. Я никого не оскорбляла и с террористами не общаюсь. Вы, может, зайдете, может быть, чай попьем, хотя к чаю у меня ничего нет. Я только сегодня прилетела из Питера, я говорила, вот заснула и вас не слышала.

Лизавета с пущей силой захлопала ресницами, прикусила нижнюю губу и тут же опустила смущенные глаза в пол. Надо было отвлечь блюстителя порядка от гнусного доноса мерзкой соседки.

Эдуард Петрович кашлянул в кулак, переложил черную папку с документами из одной руки в другую.

Кононов совсем недавно заступил на службу и еще не был готов к разговорам с очаровательными, длинноногими и сексуальными девушками, а эта старуха доставала его уже несколько часов. Но Эдуард должен был отреагировать на обращение.

— Извините, как вас зовут?

— Елизавета. Можно просто Лиза.

— Извините, Елизавета, вышло недоразумение, но я во всем разберусь.

— Да, да, конечно, вы разбирайтесь. А если что, приходите, мы обязательно попьем с вами чаю. Но извините, к чаю ничего нет, из Питера я прилетела.

Ветрова стряпала себе алиби на ходу, пекла его как горячие пирожки. Мол, ее не было в городе в ночь с десятого на одиннадцатое, и ничего о происшествии в усадьбе Семенихина она не знает. Мозг работал как сумасшедший.

— Как это… как это вы разберетесь, Эдуард Петрович? Нет, я этого так не оставлю, — Клавдия Никаноровна не унималась.

— Пойдемте, пойдемте, не будем мешать девушке. Она устала, она сегодня прилетела из Питера, а вы донимаете ее своими подозрениями. Я во всем сам разберусь и вам сообщу в письменной форме.

— Да что же это такое происходит? Это же какое-то безобразие. Нет, мне придется жаловаться вашему начальству.

— Пойдемте, Клавдия Никаноровна. Извините, Лизавета.

Участковый виновато улыбался, Лиза понимающе кивала, но когда закрыла дверь и повернула замок на два оборота, вздохнула с облегчением.

Господи, мука быть милой. Да и вообще, как-то стало стыдно, что она перед посторонним мужиком расхаживала с голыми коленками. Сразу вспомнила Великана, Егору бы это не понравилось.

Но первым делом нужно было позвонить родителям, а то жди новых гостей на пороге, а она пока к ним не готова. Елизавета умылась и уже хотела набрать номер телефона отца, но в дверь снова позвонили.

Это, наверное, был участковый, которого Лиза так настойчиво звала на чай, он рванул в магазин, купил печеньки с карамельками, хотя сухари были бы актуальней, и явился за обещанным.

Но это оказались другие гости.