Дьявол Мафии

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Николай

Я наблюдал, как мужчина, которого я люблю, впитывал эту новость. Тео пристально смотрел на газету, словно ожидая, что буквы перестроятся во что-то, что он сможет прочитать.

Одетый в узкие джинсы, ботинки и рваную футболку, он выглядел чертовски хорошо. Его волосы были длиннее, зачесаны назад со лба, а под глазами были глубокие круги. Я задавался вопросом, не из-за меня ли они.

— Это шутка? — спросил он.

— Нет. Не шутка. — Много усилий и планирования ушло на создание новой личности для меня после бомбардировки. Братве пришлось поверить, что я мертв, чтобы это сработало.

Но пути назад не было. Илья сделал это для меня, мой брат во всем, кроме крови. После того, как я пришел в себя, он дал мне выбор. Объявить Николая Кузнецова мертвым и отправиться жить свободной жизнью... или продолжать служить паханом и забыть о встрече с Тео.

Выбор был легким.

У меня был шанс на счастье, жизнь с самым удивительным мужчиной, которого я когда-либо знал. Я любил его, и это стоило того, чтобы отказаться от своего положения, братства, всего, ради шанса иметь Тео рядом со мной.

Кроме того, у меня было достаточно денег, которые нужны человеку, спрятанных в местах, куда Братва не могла тронуть. Так почему же я обрекал себя на жизнь в страданиях? В одиночестве? Я нашел мужчину, которого хотел больше всех остальных, и испытал кусочек блаженного будущего, которое мы могли бы иметь вместе.

Чего я ждал?

Мы быстро составили план, используя бомбардировку как прикрытие для моего побега. Теперь я был богатым банкиром из Мюнхена с легким русским акцентом. Впервые я мог видеть путь вперед. Выход.

И я не сдавался, пока Тео не согласился присоединиться ко мне.

Его брови взлетели вверх в недоумении. — Ты ушел из Братвы?

— В некотором смысле. Я не мог бросить это дело, поэтому использовал этот взрыв, чтобы инсценировать свою смерть.

— Почему?

— Из-за тебя. Я инсценировал свою смерть для тебя. Илья помог мне.

Он ничего не сказал. Плохой знак.

Паника поднялась в моей груди, и я продолжил: —Я скучаю по тебе. Я хочу быть с тобой.

— И ты думаешь, это так просто? Ты этого хочешь, значит, и я этого захочу?

— Нет, конечно нет.

Он наклонился, чтобы поднять бумагу, и уставился на нее. — Это невероятно. Я не просил тебя делать это для меня. У меня здесь своя жизнь. Я не могу бежать с тобой.

— Никто не собирается бежать, — спокойно сказал я. — Илья занял пост пахана. Только он знает, что я жив. Это останется тайной.

— Я видел фильмы. Мафия, Братва не позволяют людям уйти. Тебе нужно спрятаться. Кто-нибудь тебя увидит.

— Я отращу бороду, если хочешь. К тому же меня никто не узнает. Паханы братвы — это не совсем знаменитости. Ты нашел какую-нибудь информацию обо мне, когда искал в интернете?

— Нет. Но Джулио и Алессио знали тебя. Так что ты не полная загадка.

— Риччи следил за своим сообщником в Минске. Я совершил ошибку, встретившись с этим сообщником один на один, и убийца увидел меня. Но таких, как Алессандро Риччи, не так уж много.

— И ты думаешь, никто не усомнится в этом? — Он поднял бумагу.

— Нет. — Он, похоже, мне не поверил, поэтому я продолжил. — Все поверят, что это был Николай Кузнецов.

— А как насчет людей под твоим командованием? Они знали, как ты выглядишь.

— Илья здесь главный, и он защитит меня. Мои люди теперь верны ему.— Когда он продолжил смотреть на меня, я положил руку на сердце. — Я бы не пришел сюда и не рисковал твоей жизнью, если бы не был на сто процентов уверен, что это безопасно для тебя.

— А как насчет жизни, которую ты оставишь позади? — спросил Тео. — Как ты откажешься от власти, денег, — Боже, я не могу поверить, что говорю это, — привилегий работы?

— Ты не понимаешь. Я оставил свою жизнь позади давным-давно, когда был молодым человеком, и понял, что никогда не смогу быть тем, кем я был на самом деле внутри. Это мой шанс вернуть свою жизнь. Ты помог мне это увидеть. Это мой шанс быть счастливым. С тобой.

Он, похоже, не был убежден. — Почему ты мне не сказал?

— Я пытался защитить нас обоих. Я думал, мы проведем несколько недель, трахаясь, а потом ты вернешься в Париж.

— Да, я слышал, что ты сказал Джулио. — Он понизил голос, чтобы изобразить ужасный русский акцент. — Он вернется в Париж на следующей неделе, так и не узнав об этом.

Моя кожа горела. Я ненавидел, что он это услышал. — Я пытался... думал, что бросить тебя будет к лучшему. Но я не знал, каково это — быть без тебя, как это будет плохо. Я скучаю по тебе, solnyshko.

Тео прикусил нижнюю губу и уставился в окна подозрительно стеклянными глазами. Я его расстроил?

Я не мог вынести этой мысли.

Сокращая расстояние между нами, я не останавливалась, пока мы не оказались почти нос к носу. Я смотрел на этого великолепного мужчину, мои конечности вибрировали от потребности чувствовать его, утешать его. — Могу ли я прикоснуться к тебе?

Он слегка кивнул мне, и я погладил гладкую кожу его щеки одним пальцем. Он вздрогнул, и этот крошечный жест дал мне надежду. Это был хороший знак, что я все еще так сильно на него влиял, да?

— Я этого не понимаю, — прошептал он. — Мы знаем друг друга всего минуту. Так почему же так больно быть без тебя?

— Время не имеет значения, когда ты находишь человека, с которым тебе суждено провести остаток своей жизни. Для меня этот человек — ты.

После всей секретности я должна был сказать ему правду. Я глубоко вздохнул.

— Я влюблен в тебя.

Я успел мельком взглянуть на его изуродованное лицо, прежде чем оно исчезло в моей глотке. Его руки обняли меня, но я не был уверена, что это хороший знак. Я крепко держал его, вдыхая его, когда паника начала нарастать. Это было? Скажет ли он мне оставить его в покое? Разве я не сделал достаточно, чтобы вернуть его?

Я не был уверен, что еще я могу сделать.

— Я могу дать тебе больше времени, — прохрипел я, — Я знаю, что ты не готов, и я причинил тебе боль. Но я не сдамся. Я останусь в Париже и…

— Ник, остановись. Мне не нужно больше времени. — Он подвинулся, чтобы прижаться лбом к моей щеке. — Мне кажется, я тоже в тебя влюблен. Я никогда не чувствовал ничего подобного ни к кому, как будто мы связаны. Как будто ты понимаешь меня лучше, чем кто-либо другой. Я потерян без тебя, mon grand (большой парень).

Счастье пронеслось сквозь меня, и я не мог больше терпеть. Отчаянно желая поцеловать его, я прижал наши губы друг к другу. Он приподнялся на цыпочки и открыл губы, впуская меня, и я в полной мере воспользовался этим. Мой язык ласкал его, пробуя на вкус и сплетаясь, и я жадно провел руками по каждой части его тела, к которой мог прикоснуться, заново знакомясь с ощущением его. Черт, я скучал по этому.

Он отстранился, но все еще сжимал мои плечи.

— Я не люблю секреты.

Я держал его лицо в своих ладонях.

— Между нами больше нет секретов, никогда. И я больше никогда не буду тебя прятать. Я горжусь тем, что стою рядом с тобой.

Его губы скривились, а взгляд смягчился. — И я горжусь тем, что вы рядом со мной, господин Шмидт из Мюнхена. Хотя я не уверен, что кто-то поверит, что это действительно ваше имя.

— Мне плевать, во что они верят. К тому же, все будут слишком заняты, глядя на тебя, чтобы сосредоточиться на мне.

— Нет, если ты позволишь мне разрабатывать для тебя одежду, — сказал он, проводя ладонями по моим плечам. — Ты как гигантский чистый холст, ожидающий, чтобы его оживили.

Я улыбнулся, наклонив голову, чтобы поцеловать его снова. — Нет, нет, ты меня оживил в тот момент, когда мы встретились, solnyshko.

Его дыхание сбилось, а пальцы сжались на мне.

— Как поэтично. Я могу упасть в обморок, как одна из героинь Бронте, если ты продолжишь в том же духе.

— Кто такая Бронте?

Он уставился на меня, оскорбленный. — Mon grand (большой парень)! Ты разве не читал классику, такую как Остин и Бронте? Хитклифф? Дарси? — Когда я нахмурился и покачал головой, выражение лица Тео стало хитрым. — О, мне нужно так многому вас научить, мистер Шмидт.

Я крепко поцеловал его в губы. — И я с нетерпением жду каждой минуты.