Дьявол Мафии

ГЛАВА ВТОРАЯ

Тео

Мы в троем поднялись на лифте.

Да, в троем.

Видимо, Николай никуда не выходил без охраны. Если бы он действительно был российским олигархом, это имело бы смысл.

Но меня смутило присутствие в лифте вместе с нами этого сурового, неодобрительного и явно вооруженного человека.

Что, черт возьми, я здесь делаю?

Мы ехали на верхний этаж самого эксклюзивного отеля в Париже. Николай изучал свой телефон, игнорируя меня, в то время как его охранник стоял лицом к дверям, напряженный и бдительный.

Они оба молчали.

Это было похоже на то, как будто переключатель щелкнул в ту секунду, когда мы вышли из машины в отеле. Исчезли дразнящие взгляды и кокетливые шутки. Теперь все было по делу.

Было ли это ошибкой?

— Не волнуйся, — пробормотал Николай, не поднимая на меня глаз. — Еще несколько этажей.

До чего? Мы вместе проверяем цены на акции?

Или они меня убьют?

Обычно я использовал приложения для знакомств. Это было легко и не казалось таким рискованным, как пойти в номер отеля с большим незнакомцем, с которым я познакомился двадцать минут назад.

Я разблокировал телефон и отправил короткое сообщение своей помощнице Софии.

Если я умру сегодня ночью, ты можешь забрать мои кожаные штаны.

Она отправила в ответ смайлик со скрещенными пальцами, эта сучка.

— Там есть камеры, — пробормотал Николай себе под нос.

Да, конечно. Мои плечи расслабились — пока в голову не пришла другая мысль. Означало ли это, что он не выбыл?

Я покачал головой от собственной глупости. О, Тео. Еще один скрытый мужчина?

Видимо, я был для них как магнит.

— Это должно того стоить, — заявил я и увидел, как спина охранника слегка дернулась. Он смеялся?

Николай огрызнулся на другого мужчину на злобном русском. Я не понял, что он сказал, но это было горячо. Он будет учить меня ругательствам на русском сегодня вечером?

Лифт остановился. Двери разъехались, открыв входной холл, но из кабины вышел только охранник. Когда я шагнул вперед, Николай поднял руку.

— Подожди. Илья позаботится о том, чтобы для нас это было безопасно.

Оправившись от удивления, я спросил: — Часто ли в твоемгостиничном номере прячутся люди, которые хотят тебя убить?

— Один или два раза.

Я шутил, но Николай был совершенно серьезен.

Красный флаг!

Я был в пяти секундах от того, чтобы заказать машину, которая отвезет меня домой.

— Здесь, со мной, ты в безопасности, — тихо добавил он. — Пожалуйста. Позволь мне побаловать тебя сегодня вечером.

Русский охранник снова появился и быстро обменялся с Николаем. Я последовал за Николаем в вестибюль, а охранник вошел в лифт и уехал.

Мы были одни.

— Пойдем, — Николай зашагал прочь, его широкие плечи двигались по мере того, как он продвигался в глубь апартаментов.

Я поджал губы, размышляя, глядя ему в спину. Cristo Santo (Святой Христос)... Я хотел, чтобы он меня трахнул. Если все это кончится плохо, винить в этом буду только свой член.

Это будет не в первый раз.

Я, как дурак, погнался за ним.

Номер-люкс? Mon dieu. (Боже мой) Я останавливался во многих отелях в своей жизни, но никогда не был в таком номере. Огромное открытое пространство, мраморные полы, одна стена полностью состояла из стеклянных окон. В углу стоял кабинетный рояль, справа от него — бар. Было три зоны отдыха с длинными диванами и двумя каминами.

Очевидно, это были апартаменты олигарха.

— Хочешь выпить? — спросил он, снимая пиджак. Его сшитая на заказ рубашка облегала его хорошо очерченную грудь и плечи, заставляя мой рот наполняться слюной. Татуировки были видны сквозь дорогую ткань, верхняя часть его туловища была ими отмечена.

Мне не терпелось провести по ним языком.

Покачав головой, я подошел к нему ближе.

— Нет.

— Даже шампанского?

Мне не нужно было больше алкоголя. Это либо будет катастрофа, в этом случае мне понадобится мой разум, либо это будет нереально горячо.

В таком случае мне хотелось бы запомнить каждую мельчайшую деталь.

Поэтому я сократил расстояние между нами, и то, как его острые глаза следили за моим приближением, с такой интенсивностью и жаром, заставило мое сердце биться чаще. Когда мы оказались на расстоянии вытянутой руки друг от друга, я сказал:

— Покажи мне спальню.

Вместо того, чтобы вести меня дальше в номер, он набросился на меня, его губы захватили мои в яростном поцелуе. Тепло окутало меня, когда он притянул меня ближе, его большие руки удерживали меня на месте. Его губы были твердыми, его хватка сильной. Он поглотил меня без предисловий, просто горячие, глубокие поцелуи с самого начала, как будто он сдерживал себя, а теперь мог позволить себе побаловаться.

Голова шла кругом, я схватил его за руки и постарался не отставать.

Он лизнул меня во рту, и я почувствовал вкус алкоголя от водки, которую он пил ранее. Его язык скользил и кружился с моим, и я вдыхал его. Хотя было лето, он пах зимой — свежой и чистой с намеком на природу. Я боролся за воздух, но не отстранился. Вместо этого я запустил пальцы в его волосы и крепко прижался к его телу.

Толстый член врезался мне в живот. Cazzo (Ебать), это было впечатляюще. Я надеялся, что его член будет хоть наполовину таким же приятным у меня во рту.

В то время как он, казалось, был рад целоваться всю ночь, я был нетерпелив. Оторвав свои губы от его губ, я отступил назад. Его ярко-голубые глаза были темными и прикрытыми, его кожа покраснела, а его грудь взревела.

— Что ты делаешь?

Я начал снимать рубашку.

— Снимаю одежду. — Николай не двигался, его внимание было приковано к моим рукам. Я осторожно сложил верх и повесил его на спинку стула. Это была одна из моих любимых рубашек, и я не хотел, чтобы ее сегодня вечером в спешке порвали.

— Ты ведь не против, правда?

— Nyet, — рассеянно пробормотал он.

Наклонившись, я расстегнул молнию на ботинках и снял их по одному, каждый с грохотом ударяясь об пол. Когда я выпрямился, я напряг мышцы живота и расстегнул брюки. Хотя я не был любителем спортзала, я был подтянутым и знал, как продемонстрировать свое тело наилучшим образом. Я стянул свои узкие брюки с каждой ноги и также накинул их на стул.

Потом я остался голым.

— Никаких трусов, — заметил он, устремив свой волчий взгляд на мой член.

— Брюки слишком узкие для них. — Я дважды погладил себя, мои браслеты тихонько звякнули.

— Как думаешь? Подойду ли я?

— Блядь. — Его пальцы полетели к пуговицам рубашки. Он мял ткань, бедняга.

— Вот, дай мне. — Я подошел и оттолкнул его руки. — Эта рубашка заслуживает лучшего, чем оторванные пуговицы.

— Я хочу прикоснуться к тебе.

— Вперед, продолжай.

Большая рука Николая обхватила мой ствол, и я остановился, расстегивая пуговицы его рубашки, чтобы успокоиться. Прошло несколько недель с тех пор, как я чувствовал прикосновение другого мужчины, и я забыл, как это вкусно. Как грубо.

Он погладил меня один раз, моя кожа скользнула сквозь его пальцы, и я резко втянул воздух. Жар собрался в моем паху, становясь тяжелым. Было неловко, насколько я был возбужден, учитывая, что мы только начали.

— Тебе хорошо, — сказал он, его глубокий голос рокотал в груди и вибрировал под моими пальцами.

Сглотнув, я немного быстрее двинулся по пуговицам. Я расстегнул его ремень и брюки, затем закончил с рубашкой. Он отпустил меня, чтобы снять запонки и сбросить рубашку.

Madre di dio (Матерь Божья) . . . .

Завитки чернил — различные слова и значки — украшали почти каждый дюйм его упругой кожи. Он был великолепен, с очень небольшим количеством волос на груди, которые отвлекали от произведений искусства и мускулов. У этого человека было тело, умоляющее о поклонении.

— Тео, — призвал он меня, возвращая к моей задаче.

— Désolé (Извини). — Я снова обратил внимание на его брюки. — Ты впечатляешь.

Брюки сползли до щиколоток, обнажив узкие черные трусы, которые едва могли вместить спрятанный под ними член. Его эрекция выпирала, тяжесть его яиц отянула ткань. Дразня меня. Бросай мне вызов.

Я ничего не мог с собой поделать.

Я упал на колени.

Глядя на него, я потянулся к поясу его трусов.

— Должен предупредить тебя, я очень хорош в этом.

— Я фантазировал об этом всю ночь.

И вправду? Я любил сосать член, поэтому моей целью было превзойти эти фантазии. Сделать ему лучший минет в его жизни.

Я спустил трусы и позволил его члену выскочить на свободу. Merda! (Дерьмо!) Он был таким же впечатляющим, как я и надеялся. Длинный, толстый, с небольшим изгибом. Необрезанный, как и меня. Большие яйца, с аккуратно подстриженными жесткими волосами.

Неужели я умер и попал на небеса?

Я провел языком по его краю, узнавая его вкус и ощущение. Когда я добрался до кончика, я обнаружил каплю влаги, ожидающую меня, поэтому я слизнул ее.

— Délicieux. (Изысканно.)

В мгновение ока он поднял меня на ноги и понес через комнату.

Понес меня.

Меня раньше не нес мужчина. Я не встречал никого достаточно сильного, я полагаю. Но Николай держал меня так, будто я вообще ничего не весил, его мускулы двигались, когда он спешил дальше в номер.

Я не мог лгать. Было очень жарко.

Я укусил его за шею.

— Если ты пытаешься произвести на меня впечатление, это срабатывает.

— Я не пытаюсь, но если это позволит мне трахнуть тебя сегодня вечером, то я буду рад.

— Ты предполагаешь что я нижний.

Мы дошли до спальни, и он остановился. — Нет, я никогда не предполагаю. Так ведь?

— Да.

Он тяжело выдохнул.

— Спасибо, блядь.

В три шага он добрался до кровати и бросил меня сверху. Я растянулся на мягком одеяле, но прежде чем я успел прийти в себя, он наклонился и взял мой член в рот.

— Cazzo (Ебать) — закричал я, когда горячее давление его рта неожиданно охватило меня.

Он с энтузиазмом сосал, и мои пальцы на ногах сжались. Я наблюдал, как его темная голова покачивалась между моих ног, его мускулистые плечи и руки сгибались в такт его движениям. Я облизнул губы. Я мог бы привыкнуть к этому виду.

Когда он отстранился, я почти вибрировал на кровати от похоти. Я бы сделал почти все, о чем он просил, если бы это означало, что я могу кончить.

— Быстрее, — пропыхтел я. — Презерватив, смазка. Vite, vite. (Быстро, быстро).

Он достал вещи из бокового ящика и положил их на кровать.

— Перевернись.

Я с нетерпением перевернулся. Я был более чем готов.

Поэтому я был удивлен, когда он раздвинул мои ягодицы за секунду до того, как его влажный язык скользнул по моему отверстию.

— Николай, — выдохнул я и оглянулся через плечо. — Это слишком. Per favore (Пожалуйста).

— Мне нравится, как ты переключаешься с итальянского на французский. Это очень сексуально.

— Когда я возбужден, мой мозг забывает французский. Теперь давай трахаться, пока я совсем не разучился говорить.

Он покачал головой. — Я не хочу причинить тебе боль. Дай мне сначала подготовить тебя.

Ладно, справедливое замечание. Он был крупнее большинства мужчин, с которыми я был, и я давно этого не делал.

— Тогда поторопись. А то я кончу.

Он принял мои слова близко к сердцу, посвятив себя задаче. Я сжал одеяло и сопротивлялся желанию погладить матрас, пока он использовал плоскую часть своего языка, а затем кончик против чувствительного кольца мышц. Затем я услышал, как он открыл смазку.

Струя жидкости. Давление его пальцев. Давление, такое сильное давление. Я принял это. Дрожь пробежала по моему позвоночнику, и я задыхалася от ожога.

— Ты такой горячий, такой тугой, — пробормотал он, его губы скользнули по моей лопатке, пока он нежно поглаживал меня рукой. — Тебе нравится?

— Чёрт, да.

— Я сделаю тебе так хорошо, solnyshko.

Minchia! (Блядь!) Теперь он говорил по-русски?

— Продолжай. Скажи еще.

Он начал тихонько рокотать словами, которые были одновременно лиричными и грубыми, и должны были быть очень, очень грязными. В сочетании с его двумя пальцами, работающими внутри меня, это было ошеломляюще.

— Ник, пожалуйста. Я не могу этого вынести. Ты должен трахнуть меня сейчас.

Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы надеть презерватив. Затем он поднял мои бедра с кровати, и я почувствовал, как его головка прижалась к моему отверстию.

— Дыши, — сказал он, проводя рукой по моей спине.

Прежде чем я успел приказать ему поторопиться, он надавил вперед, головка его члена скользнула внутрь. Я выгнул шею, боль от его вторжения была почти невыносимой.

Почти.

Он ждал, совершенно неподвижно. Вскоре мое тело приспособилось, и я смог сделать вдох. Я кивнул.

— Лучше, не останавливайся.

С небольшими толчками бедер он продвигался вперед, погружался все глубже и глубже, пока его огромный член не оказался полностью зажатым. Он крепко сжал меня, мы оба задыхались. Это было так хорошо, но недостаточно.

Я хотел, чтобы он разорвал меня на части.

— Пожалуйста, mon grand. (большой парень) — мой большой парень. — и это не было ложью. Чтобы поторопить его, я сжал внутренние мышцы, сжимая его.

— Blyad!

С этими словами он начал вбиваться, толкаться, сверлить меня. Угол был идеальным. Он снова и снова ударял по моей простате, что заставило мой член протечь на одеяло. Я бы не выдержал долго.

Звуки и слова слетали с моих губ, но я был слишком далеко, чтобы контролировать их. Ощущение собиралось в моем паху, моих пальцах ног, шторм, который будет ощущаться как волны эйфории. Николай колотил меня в задницу, его стоны и вздохи смешивались с шлепками наших бедер, и он не показывал никаких признаков остановки или замедления. Я был весь в поту, в бреду, мои конечности тряслись. Так, так близко.

Мне нужно было кончить.

Нагнувшись, я схватил свой член и подрочил. Но внезапно мою руку оторвало.

— Nyet, — прорычал он. — Ты кончишь от моего члена или вообще ни от чего.

Скуля, я опустил голову.

— Ты жесток. Я, блядь, умираю.

— Ты моя маленькая сучка, нет? Шлюха, которую я могу использовать. — Он продолжал толкаться с нечеловеческой силой, судя по всему. — Тебе нравится, как мой член ощущается внутри тебя, шлюха?

Ох, черт. Бля.

Неожиданные, грязные слова подбросили меня через край. Мой оргазм взорвался в каждой части меня, в каждой кости и клетке, даже в корнях моих волос. Я кричал и дергался, когда мой член опорожнялся на одеяло, импульс за импульсом выстреливая из кончика.

Николай закричал, и его толстый член набух во мне, когда он опустошил латекс. Мне хотелось бы видеть его лицо, когда он кончил, но я едва мог двигаться, голова у меня кружилась.

Закончив, он рухнул мне на спину, а я рухнул на матрас, прямо на мокрое пятно, которое я оставил.

— О, черт, — прохрипел он по-английски.

Затем он скатился с меня. Мы были рядом, не соприкасаясь, и оба пытались прийти в себя.

Это был лучший секс в моей жизни?

Я знал, не задумываясь, что ответ был да. У Ника была выносливость, размер, тело как у зверя, и он говорил на иностранном языке?

Он может быть идеальным мужчиной.

Его рука ласкала мою спину, легкие прикосновения его пальцев к моему позвоночнику.

— Останься.

Одно слово, но как я мог отказаться?

Я облизнул губы и попытался вспомнить, как складывать слова.

— Да. Я останусь.