Единственная для первородного вампира

Глава 20

Александр

— Я ничего не понимаю! Неужели это то самое?! — нервно произносит Зарецкий.

— То самое?! Вы имеете в виду войну? Называйте вещи своими именами! — бросает графиня Бестужева.

— Возможно, это просто провокация, — граф, стремясь успокоить жену, опускает ей ладонь на плечо.

В их доме весь вечер было многолюдно. Однако как только стали поступать первые новости, он погрузился в тишину. Каждый из присутствующих занялся мониторингом информации. Кто-то сразу уехал, кто-то остался в надежде, что всё это окажется ложью.

Я некоторое время пытался успокоить окружающих, пока сам вдруг не поддался страху. Мы пережили достаточно войн, чтобы понимать, насколько они чудовищны. Прямо сейчас я пытаюсь сообразить, что делать дальше.

— Нужно собрать новый Синклит, — произносит граф Мейснер. — Мы в состоянии это остановить.

Я бросаю на него напряжённый взгляд. Внезапно мне становится совершенно очевидно: то, что произошло — это всё заслуга Демидова. Чтобы показать главам кланов, что людям нужна жёсткая рука, он с помощью манипуляций развязал конфликт среди людей. Мне трудно поверить, что я мог упустить из вида настолько крупный заговор. Однако это наиболее вероятный сценарий произошедшего. Я оказался в весьма непростом положении. Теперь ни одна моя проникновенная речь уже не сможет убедить совет, что люди сами достойны управлять друг другом.

Пока я думаю, как же мне поступить, мои соратники начинают высказываться всё более радикально.

— Мы соберём Синклит. Завтра вечером, — произношу я, поднимаясь на ноги.

Споры утихают. Я вижу множество взоров, обращённых ко мне. Среди них я нахожу взгляд Георгия. Даже он выглядит растерянным.

— Почему не сегодня?! — восклицает граф Мейснер.

— Потому что сегодня мы ещё не располагаем достаточными данными для принятия решения, — отвечаю, направляясь к выходу.

— Ваша Светлость, так нельзя! Мы должны вмешаться! — возражает граф Мейснер.

— Вы будете спорить со мной? — я бросаю на него возмущённый взгляд. — Вы, кажется, забыли, что до сих пор на свободе исключительно из-за заступничества вашей дочери и моей невесты! Или вы посчитали, что я забыл о покушении на меня, что произошло в вашем ресторане?!

— Прошу простить, Ваша Светлость, — граф склоняет голову передо мной.

Я чувствую, как взгляды окружающих становятся всё более суровыми. Вот ведь чёрт! Я и позабыл, как сильно знать не любит, когда её ставят на место. Выдохнув с досадой, я покидаю дом и направляюсь к парковке. Георгий следует за мной.

— Ты можешь остаться у родителей сегодня, — произношу я оборачиваясь. — Возможно, вместе вам будет легче пережить это.

— У мамы есть отец. Да и мы с ними не настолько близки, вы же знаете, — отвечает тот, открывая дверь авто. — Что-то мне подсказывает, что сейчас вам я нужнее.

Порой его преданность оказывается очень трогательной. Сейчас же она, помимо всего прочего, вселяет надежду. Мы садимся в авто и направляемся в резиденцию. Но на полпути я вдруг ощущаю что-то странное и необъяснимое. Грудь сдавливает, мне становится нечем дышать. И это кажется очень глупым и в то же время опасным. Вампирам ведь не нужен воздух, чтобы дышать. Они делают это исключительно по привычке.

— Всё хорошо? — спрашивает Георгий с тревогой.

— Не знаю, — отвечаю я, хватаясь за сердце. — Что-то происходит… Я не могу объяснить.

В голове вдруг появляется видение. Я узнаю Яну, побитую и связанную, в полумраке. У меня нет сомнений, что это один из эпизодов будущего, которые я вижу время от времени. Вот только это впервые, когда я чувствую себя так ужасно. Я словно живой человек. И мне больно. Чертовски больно!

— Разворачивайся! Едем к Потёмкиным, — кричу я Степану. — Кажется, что-то случилось с Яной. Мы должны всё выяснить.

Георгий проверяет свой телефон. Потом начинает звонить кому-то. Однако его попытки дозвониться оказываются безуспешными.

— У вас было видение? — спрашивает он с тревогой.

— Да, я видел её в опасности. Надеюсь, что ещё не поздно всё исправить, — отвечаю я, но про себя думаю, что видение моё было слишком уж однозначным. Выходит, то, что я видел, непременно случится.

— Я приставил к ней двух охранников, но они не отвечают, — виновато произносит Георгий. — Простите, Ваша Светлость. Я должен был лучше позаботиться об этом.

Я не отвечаю. Кажется, я просто не в состоянии. Не припомню, когда в последний раз я ощущал себя настолько слабым и беспомощным.

— Что со мной происходит? — шепчу я еле слышно. — Почему у меня такое чувство, будто я ощущаю её боль?

Георгий смотрит на меня прищурившись. Потом касается моего запястья в месте, где у людей обычно проверяют пульс. На лице его появляется странное выражение. Словно бы он в панике от собственной догадки.

— Вы давали ей свою кровь? — спрашивает он настороженно.

— Совсем немного. В момент, когда её ранили в ресторане, — отвечаю я, морщась от болезненных воспоминаний. — Я так боялся, что могу её потерять, что прибегнул к крайней мере. Что такое, друг? Ты знаешь, что это?

— Я думаю, что вы теперь связаны с этой девушкой. Также, как я с Викторией, — с сожалением отвечает Георгий. — Отныне и до конца её дней вы будете переживать всё то, что переживает она.

Глава 21

Связь сердец — это когда бессмертные вдруг оказываются способны разделить муки и страдания смертных. Никто не знает, откуда это взялось и как объяснить природу явления. Когда живёшь так долго, можешь смириться с любой странностью. Но это…

Наше авто останавливается у дома Потёмкиных. Георгий пытается сказать мне что-то, но я не слушаю его и выхожу из салона. Ощущаю в воздухе запах крови. Её крови. Я уже знаю этот запах, сладкий с лёгкой горчинкой, будто дерево вишни. Когда-то Георгий спрашивал меня, что я буду делать, если Яна поранится во время заезда. Я и сам беспокоился об этом, пока впервые не ощутил этот запах. Я с детства ненавижу запах вишни.

У ворот я вижу следы вампиров. По-видимому, произошла драка. Охранники, приставленные к Яне Георгием, были серьёзно ранены. Но ни единой живой души не осталось вокруг. Я спешу во двор, где аромат крови особенно силён.

— Здесь на неё напали. Недалеко от ворот. Но после, кажется, увезли куда-то, — я в растерянности оборачиваюсь на друга. Боль в груди по-прежнему сильна.

На крыльце появляется дядя Яны. Я подаюсь вперёд, но Степан останавливает меня.

— Дайте мне с ним поговорить, — произносит он хмурясь.

— Думаешь, он скажет тебе что-то? — спрашивает Георгий.

— Мы с ним прежде служили в одном ордене. Если он не станет говорить со мной, то ни с кем не станет.

Степан направляется к Потёмкину. Мне не по себе оттого, что приходится стоять в стороне. Тело ноет, а на душе неспокойно. Георгий сочувственно опускает мне руку на плечо.

— Позволь ему попробовать. Их разговор мы сможем услышать и отсюда. Незачем нервировать этого человека лишний раз. Он может что-то знать.

Потёмкин встречает Степана холодно и настороженно. К моему удивлению, они оказываются знакомы. Хотя в разговоре это Степану никак не помогает.

— Предатель… Почему ты с ними заодно?! — цедит Потёмкин сквозь зубы. — Как ты можешь служить этим монстрам?

— Я лишь исполняю волю главы нашего ордена, — отвечает Степан невозмутимо. — Но у тебя в любом случае нет права звать меня предателем. Ты был первым, кто покинул орден, сбежав прямо с места битвы.

— Не смей меня обвинять… — шепчет Потёмкин бледнея.

— У меня и в мыслях не было. Я всего лишь хочу знать, что стало с твоей племянницей.

Потёмкин бросает на меня мстительный взгляд. Я не из пугливых, но всё же у меня мороз проходит по коже.

— Они забрали её, — произносит он взволнованно. — А я ведь предупреждал Яну, что не стоит связываться с Романовым. Но эта упрямая девчонка только послала меня подальше.

На секунду мне становится немного приятно, что Яна не поддалась на манипуляции и выбрала меня. Но потом я снова возвращаюсь в жестокую реальность, где мы не знаем, где она и что с ней. Но, по крайней мере, теперь мне понятна причина злорадства дяди.

— Мы разыщем её, чего бы это нам ни стоило, — произношу я, поднимая с земли мобильный Яны.

— И что потом? — зло усмехается Потёмкин. — Что ты можешь дать ей, монстр?

— Дворец в центре Москвы, личный самолёт или любую другую вещь, которую она захочет, — произношу я, подходя ближе. — А ты? Что можешь дать ей ты, кроме душевных травм?

Мужчина не отвечает. Но дверь за его спиной отворяется, и на крыльцо выходит худая светловолосая женщина. В тусклом свете в первые несколько секунд мне кажется, что это Она. Та самая женщина из моего видения десятилетней давности. От удивления я застываю на месте. Женщина бросает на меня сердитый взгляд, и до меня доходит, что это жена Потёмкина и тётка Яны. Неудивительно, что она показалась мне знакомой.

— Раз вы намерены найти её, чего же вы ждёте? — сипло спрашивает женщина. — Или господам бессмертным всё же понадобилась наша помощь?

Степан оглядывается на меня, будто спрашивая разрешения. Я киваю.

— Я могу отследить её с помощью куклы, — Степан смотрит на опекунов Яны. — Для этого мне нужна часть её тела — ноготь или волос.

— А крови тебе недостаточно? — спрашивает Георгий, глядя на пятно на дорожке. Потёмкин закатывает глаза и цокает раздражённо.

— Помолчал бы, если не понимаешь ничего!

— Я могу сам поискать, если выпустите меня в дом, — говорит Степан.

— Нет нужды, — отвечает тётка и скрывается за дверью. Вскоре возвращается с соломенной куклой в ярком народном сарафане. Только вместо ниток у неё на голове нечто, напоминающее натуральный волос. — Вот, забирайте! Но с условием: этой гадины больше в моём доме не будет!

— Лена! — возмущённо восклицает Потёмкин.

— Я уже двадцать лет Лена! Хватит! Ты сжил со свету мою сестру, но со мной у тебя этот номер не пройдёт! — она бросает на меня вопросительный взгляд. — Мы договорились, Романов?!

— Мы договорились, — киваю я. Она швыряет куклу Степану. Тотс брезгливостью на лице ловит её.

— Что такое? — спрашиваю я, когда мы направляемся обратно к машине. — Это не её волосы? Или недостаточно?

— Дело не в этом, — отвечает Степан. — Я просто впервые вижу настоящую ритуальную куклу.

— Но разве ты не о чём-то подобном говорил? — Георгий смотрит на него удивлённо.

— Разумеется, нет! Кукла для поиска пропавших — простая деревяшка с именем. А это просто жуть какая-то. Не представляю, как сильно нужно ненавидеть, чтобы сделать такое.

В машине я ещё раз осматриваю куклу и вижу у неё небольшое повреждение на голове. Становится жутко. Кажется, я начал понимать, что Степан имеет в виду.

Мой водитель тяжело вздыхает и легонько сжимает куклу в руках.

— Порядок, я её чую. Только вести вряд ли смогу.

— Георгий, садись за руль, — бросаю я. — Степан укажет нам дорогу.

Глава 22

— Ты знаешь, кто это. Так что перейду сразу к делу, — звучит из трубки раздражающе знакомый голос. — Я хочу, чтобы завтра во время Синклита, ты отказался от своих прав в мою пользу. Тогда твоя девчонка вернётся к тебе живой и невредимой.

Чувствую, как злость закипает внутри. Я предполагал, что похищение — дело рук Демидова. Но предполагать — это одно, а знать наверняка — совсем другое. Как он посмел пойти против меня?

Однако теперь всё встало на свои места. Тогда в ресторане нападавшие не пытались убить меня, они проверяли мою реакцию. Мой просчёт, что я не понял степени угрозы. Но впредь я не допущу такой ошибки.

— А вы очень амбициозны, граф, — отвечаю я, глядя на исписанную граффити дверь гаража. И Степан, и Георгий уже ждут наготове.

— Времена меняются, Ваша Светлость, и мы тоже должны измениться. Иначе так недолго и погибнуть в застое.

— Вот как? — я смиренно вздыхаю. — Что ж, полагаю, вы загнали меня в угол. Придётся мне согласиться на ваши условия.

— И даже не думайте делать глупости! — предупреждает Демидов. — Иначе эта сучка сдохнет самой мучительной смертью.

— Я понял вас, — с силой сжимаю в руке телефон. — Увидимся завтра на Синклите. А сейчас я вынужден проститься с вами. Меня ждут дела.

Я завершаю звонок и выхожу из авто. Снимаю плащ и очки и бросаю их на заднее сиденье. Прислушиваюсь к звукам ночи: к редким автомобилям на шоссе, к проходящей мимо электричке, стрекотанию сверчков и шуму ветра в ветвях деревьев. Те, кто забрал Яну, допустили огромную ошибку — они выбрали гаражи, чтобы спрятать её. Если бы они засели где-то в подвале в городе, то у них был бы шанс сбежать, как в прошлый раз, в ресторане. Но они выбрали это место и подписали себе приговор.

— Александр Николаевич, когда войдём, сразу же постарайтесь найти девушку, — говорит Степан, обнажая клинки с изображением крестов на рукояти. — Мы вас прикроем.

— Хорошо, — киваю я, собирая волосы в хвост.

На подходе к дверям у Степана звонит мобильный. Он нехотя проверяет и бледнеет. Нам даже приходится замедлиться. Нечасто я вижу своего водителя в смятении.

— Да, Ваше Святейшество? — произносит Степан дрожащим голосом. — Да… Он рядом. Что?! Нет… Всё в порядке. Я сделаю, как вы сказали.

Он убирает телефон обратно в карман и сжимает нательный крест на своей груди. У меня появляется дурное предчувствие.

— Это был епископ, не так ли? — спрашиваю я. Тот отводит взгляд. — Орден охотников подчиняется ему. Что он сказал? Велел тебе убить меня?

Степан бросает на меня отчаянный взгляд. Георгий рядом готовится защищать меня. На самом деле я ничуть не удивлён подобному повороту событий. Ведь Степана приставили ко мне не просто так. С виду это был жест доброй воли после подписания перемирия между Высшими и церковью. Но на самом деле всё это время Степан изучал мои слабости.

— Я больше не могу служить вам, — произносит Степан с сожалением. — Я ухожу. Таково было распоряжение Его Святейшества.

Он возвращает мне ключи от машины и, тревожно оглядываясь, уходит прочь. Я чувствую смятение. Всё это время я даже не знал, насколько сильно полагаюсь на него. Неожиданно Демидов нащупал ещё одну мою болевую точку.

— Не волнуйтесь, Ваша Светлость, я всё ещё с вами, — произносит ободряюще Георгий. — Тогда днём в ресторане я был слаб, а потому не мог проявить себя в полной мере. Но сейчас всё иначе. Ночь — наше время.

Его глаза сияют красным в темноте. Он замахивается и одним ударом сносит дверь с петель. Я чувствую идущий изнутри запах крови и смрад от низших вампиров. Их навскидку набилось около двух дюжин. И все они жаждут крови и бойни.

Мы проходим внутрь. И Георгий вдруг замирает. Я вижу Викторию, помощницу Демидова. Она с неизменно равнодушным выражением лица взирает на нас. Но я слышу, как в груди бьётся неистово её человеческое сердце.

— Да, они здесь, — тихо произносит она, поднеся к уху телефон. — Что прикажете делать?

— Александр… — Георгий опускает взгляд. — Если нам придётся драться, я не смогу пойти против неё.

Я ощущаю огромное разочарование. Но не из-за друга, а из-за себя. Я недооценил опасность. Сначала Демидов забрал у меня Степана, а теперь вот нацелился на Георгия.

— Раньше я бы не понял тебя, но сейчас я не держу зла. За своё предательство ты понесёшь наказание не от моих рук, — отвечаю я, ища глазами Яну в тёмных углах.

— Георгий! — восклицает Виктория холодно. — Граф Демидов ценит заслуги твоей семьи перед Синклитом. А потому он предлагает тебе перейти на его сторону. Решение ты должен принять здесь и сейчас.

— Я соглашусь, но с условием, — отвечает друг печально. — Мы с тобой прямо сейчас покинем это место. Или же умрём тут все вместе.

Виктория снова подносит трубку к уху и, кивая, выслушивает распоряжения Демидова.

— Алексей Игнатьевич согласен на то, чтобы мы ушли. Он ждёт нас в отеле Роял, — дрогнувшим голосом произносит девушка.

Мне отчего-то становится легче. Должно быть, потому, что я, наконец, нахожу Яну. Она связанная, лежит на полу и даже в сознании.

— Алекс… — произносят еле слышно родные губы.

— Яна, если ты меня слышишь, закрой глаза и не открывай, пока я не разрешу, — отвечаю я.

Авто Виктора трогается с места. Какой же Демидов идиот! Он, видно, хотел посмеяться надо мной, выставив против меня каких-то жалких две дюжины вампиров! Он не учёл главного — всё это по-настоящему разозлило меня. А когда Высший вампир злится, он становится сильнее.