Ее имя ярость

Десять

Вдалеке послышались крики, когда к лазарету побежали остальные тюремные стражники. Руки Нур дрожали, когда она отпирала ворота, а затем мы проскользнули через главный вход под покровом темноты, пока передовые линии патруля были отвлечены. Мое сердце колотилось громче, чем звучали наши торопливые шаги, но, когда мои ноги впервые коснулись рыхлого песка у воды, я будто почувствовала крылья за спиной. Мы добрались до побережья. Спасение было уже близко.

Мы нашли какую-то утлую лодку и как можно тише спустили ее на воду. Мои окровавленные руки наконец-то отпустили мечи и взялись за весла. Мы гребли в ночи, наши руки подпитывал адреналин. Я боялась, что буду измождена и не смогу двигаться, но моя кожа дышала свободой, это чувство будто наполняло меня новым огнем. У нас не было четкого представления о том, куда мы направляемся, только то, что мы оставляем тюрьму позади.

– Я не могу поверить, что мы только что это сделали. Не могу поверить, что ты только что это сделала. – Голос Нур дрожал, и я не могла понять, готова она рассмеяться или заплакать.

Я почувствовала, как мой собственный эйфорический смех зарождается в груди.

– У этих стражников едва ли были базовые навыки владения мечом, – сказала я, не в силах сдержать усмешку. – С настоящими солдатами ничего бы не получилось.

Нур фыркнула:

– Это вообще не должно было получиться. Ты что, употребляла магию джиннов? Как ты это сделала?

Я перестала грести и потерла затылок. Не магия заставляла мой меч молниеносно рассекать воздух, подобно молнии, не благодаря магии мои рефлексы были быстрыми, как у кошки. Это была натренированность. Каждая атака, парирование и защита были результатом мышечной памяти. Я подумала о том, с кем провела все эти часы тренировок, и у меня в голове промелькнули темные глаза и уверенные руки. Я даже будто могла услышать осторожный шелест его шагов рядом со мной. А затем я стала вспоминать не только наши схватки, но и другие детали. Те его черты, которые отчаянно хотелось забыть, – легкую улыбку в уголках рта, когда он смотрел на меня, то, как мог дрогнуть его голос, когда он произносил мое имя.

Я сжала пальцы в кулаки, впиваясь ногтями в кожу и пытаясь спастись от натиска воспоминаний о нем, каждое из которых словно въедалось в плоть. Но я похоронила их – те моменты нежности, о которых не хотела думать, потому что в них не было ничего настоящего. Настоящим было только то, что происходило между нами на поле боя. И я не хотела произносить его имя, не сейчас.

– Я росла, всю жизнь имея дело с разными видами мечей. Отец изготовлял их, но он также позаботился о том, чтобы я знала, как ими пользоваться, – наконец сказала я, подавив желание произнести другие слова, которые грозились вырваться наружу.

– Это уж точно. – Нур посмотрела на темный океан, и какое-то время наша лодка просто покачивалась на воде, пока мы были поглощены мыслями о чем-то большем.

– Дани, я не все тебе рассказала, – перекрыл ровный шум океана низкий голос Нур.

Я посмотрела на нее, и что-то в ее голосе заставило меня сжать весло крепче. Взгляд сверкающих глаз Нур, в которых отражался залитый лунным светом океан, встретился с моим.

– Я точно знаю, где сокровище Сумы.

Я резко вдохнула, морской воздух проник в мои легкие, а возможные последствия ее признания стали проноситься в моей голове быстрее, чем любая стратегия побега из тюрьмы. Это вытеснило теплые мысли о Мазе и заронило зерно кое-чего еще. Чего-то, похожего на месть. Я подозревала, что она знает, где находится сокровище. Но теперь, когда я узнала наверняка, возможности были безграничными. Вся эта сила. Вся эта магия. Что бы я сделала, если бы у меня была сила сделать что угодно?

На этот раз нахлынувшие воспоминания не были утешительными, они были пропитаны горечью. Бесстрастное лицо Мазина, когда он смотрел, как меня уводят дворцовые стражники. Капитан Дарбаран, грязные пальцы которого впились в мою кожу и застегнули толстые цепи на моих запястьях. Я могу заставить их заплатить. Но что мне это даст сейчас?

Как бы сильно я ни хотела поддаться ненависти, именно тихий голос моего Бабы звал меня домой. Месть не поможет моему отцу – она только все испортит. Я могла бы обладать всей властью в мире, но прямо сейчас я хотела только одного.

– Пойдем со мной, найдем сокровище Сумы вместе. – Голос Нур был таким тихим, что ветер почти не донес его до моего слуха, но я расслышала слова достаточно четко. – Разделим его. С тем, что закопал Сума, мы можем отправиться куда угодно. – Она сглотнула, ее глаза горели в лунном свете. – Мы могли бы добиться справедливости за то, что с нами сделали.

Я тихо выдохнула:

– Справедливости? – и выгнула бровь. – Это то, чего ты хочешь? Потому что это не то, что мне нужно.

Она отвела взгляд, глядя на бездонное темное море.

– Месть, – ответила она спустя минуту молчания. – Вот что я должна была сказать.

Слово, которое я знала слишком хорошо.

– Я хочу отомстить императору Вахиду. – Она нервно облизала губы, будто боялась признаться в этом вслух.

Но что-то не давало мне покоя. Это было нечто большее, чем наказание за вождя, с которым она сблизилась. Это было нечто иное.

– Почему? – спросила я, наклонив голову и оценивающе глядя на нее; мы уже многим поделились друг с другом, но, возможно, это было еще не все.

– Я хочу уничтожить человека, который приказал убить так много людей. Человека, который убил моего…

Нур замолчала, словно с трудом подбирая слово. Я не могла предугадать, на каком из них она остановится. Друга? Начальника? Сума был не просто ее вождем, не просто человеком, который научил ее использовать зораат, – это точно.

– Твоего?.. – подтолкнула я.

Она подняла взгляд, ее темные глаза блестели.

– Сума был моим отцом. Моим настоящим отцом. У него был роман с моей матерью, но, когда она умерла, он скрыл мою личность от своей семьи и взял меня к себе. Вот почему я не могу просто прятаться, пока император Вахид беззаботно сидит в своем дворце. – Она сложила руки по бокам.

Я улыбнулась, но улыбка вышла невеселой.

– Мы с тобой обе понесли потери из-за Вахида. Но если он убил твоего отца, ты заслуживаешь отмщения, Нур. Я бы хотела этого, если бы со мной случилось то же.

Нур опустила глаза – она не могла встретиться со мной взглядом. Отмщение. У меня руки чесались ухватиться за эту идею. Но месть не приведет меня к отцу. Не сотрет того, что произошло. Нур предлагала мне ключ к неограниченной власти, к возможности владеть магией джиннов. Как ни странно, я не испытывала радости триумфа.

Хотела ли я возмездия за то, что было сделано? Несомненно. Но больше всего мне хотелось просто держать отца за руку, трогать рубцы на его ладони, полученные за столько лет работы в кузнице, и вспоминать, каково это – когда тебя любят. Отец Нур был убит Вахидом, но мой все еще здравствовал, и этот разговор заставил меня осознать, насколько мне повезло.

– Я не могу. – Я взвесила свои слова. – Я не могу отправиться за сокровищем Сумы вместе с тобой.

Ее губы искривились от разочарования.

– Мне нужно вернуться к отцу.

Нур кивнула, хотя при этом сжимала весло так крепко, что костяшки ее пальцев побелели. Я впервые задумалась, есть ли на этом свете место, куда она сейчас может пойти. Единственная семья, которая у нее была, мертва. Я проглотила комок в горле, зная, что после того, как она мне помогла, мой отец примет ее с распростертыми объятиями.

Повинуясь внезапному порыву, я потянулась к ней и легонько коснулась ее руки:

– Пойдем со мной домой. Ты можешь пожить у нас. – Я говорила тихо и искренне; мы знали друг друга не так долго, но наши отношения завязались в грязи тюрьмы, которая должна была нас убить, но вместо этого мы ушли оттуда с окровавленными руками. – Мы решим, что будем делать дальше, когда окажемся в безопасности в доме моего отца.

Нур прикусила губу и оглянулась на тюрьму, которая теперь казалась темной точкой на светлеющем горизонте.

– Дания, ты и так достаточно для меня сделала. Ты вернулась за мной, хотя не должна была. – Ее улыбка была печальной. – Все в порядке. Если бы у меня была семья, я бы тоже хотела быть с ней.

Мое сердце разрывалось на части от осознания того, что у нее никого не осталось, что она теперь одна, а у меня все еще есть люди, которые меня любят. Я сжала ее руки, и от силы моего движения лодка закачалась.

– Теперь ты тоже моя семья.