Ее тайный дневник

Глава 14

Двумя часами позже Тернер появился снова, На этот раз Миранда ждала его.

Она отворила дверь прежде, чем он постучал. Он предстал перед ней обозленным, готовым к любым неожиданностям.

— Входите, — сердито произнесла Миранда.

— Ты что, за мной следила?

— Конечно.

И, не оглядываясь, прошествовала в гостиную.

Тернер последовал за ней.

— Что вам угодно? — потребовала она ответа.

— Какое милое приветствие, Миранда, — миролюбиво заметил од. — Кто тебя учил манерам? Предводитель гуннов Аттила?

Она стиснула зубы. Ей хотелось его убить, но… как же он красив в этом элегантном костюме!

— Что вы хотите? — повторила она.

— Жениться на тебе, разумеется.

Разумеется! Именно этого она ждала с того самого момента, когда впервые увидела его. И никогда в жизни не была так горда собой, как теперь произнеся:

— Нет, благодарю вас.

— Что это означает?

— То, что вы слышали! — дерзко повторила Миранда. — Если это все, то я провожу вас.

Но Тернер успел схватить ее за запястье, прежде чем она сделала шаг к двери.

— Не так быстро.

Но у Миранды хватит сил выпроводить его. Она это знает. У нее есть гордость, а убедительной причины, по которой необходимо выйти за него замуж, больше нет. Как бы сильно ни болело сердце, она не уступит. Он ее не любит. И даже не уважает. А иначе почему он полтора месяца не желал с ней увидеться?

Не очень-то много в нем от благородного джентльмена.

— Миранда, — ласково произнес он, и она почувствовала, что Тернер снова пытается ее соблазнить, и если уж не завлечь в постель, то вынудить уступить ему.

Миранда собралась с силами.

— Вы приехали, совершили правильный поступок, но я отказываю вам. Вам не за что больше себя винить, поэтому со спокойной совестью возвращайтесь в Англию. Прощайте, Тернер.

— Ты не права, Миранда. — Он крепче сжал ей руку. — Нам с тобой есть что обсудить.

— Не очень-то много. Тем не менее благодарю за внимание.

Руку в том месте, где кисть сжимали его пальцы, закололо и зажгло, и она поняла, что если хочет сохранить самообладание, то должна как можно скорее отделаться от него.

Тернер ногой закрыл дверь.

— Меня это не устраивает.

— Прекратите! — Миранда попыталась высвободить руку и сделала шаг к двери, но он встал прямо перед ней. — Это дом моих дедушки и бабушки. Я не потерплю здесь неподобающего поведения, с чьей бы то ни было стороны.

— Боишься, что они могут услышать то, что я тебе скажу?

Она бросила на него непримиримый взгляд, но все же кивнула:

— Хорошо. Говорите то, что хотели.

Он начал водить пальцем по ее ладони.

— Я думал о тебе, Миранда.

— Как трогательно! Неужели?

Он, не обращая внимания на ее насмешливый тон, придвинулся ближе.

— А ты вспоминала обо мне?

О Господи! Если бы Тернер только знал, как часто…

— Временами.

— Только и всего?

— А вы ожидали иного ответа?

Он притянул ее к себе еще ближе и погладил по руке.

— И все-таки? — промурлыкал он.

— Почти не думала.

Голос ее выдал — прозвучал мягче и уже не столь уверенно.

— В самом деле? — Он недоверчиво приподнял бровь. — Полагаю, что вся эта шотландская грубая еда лишила тебя памяти. Ты ела хаггис [6]?

Миранда недоуменно взглянула на него. Казалось, что сам воздух вокруг действует возбуждающе. Она боялась дышать — так пьянило ее присутствие Тернера. Какую, однако, чушь он несет! О чем они говорят? И почему его глаза сверкают подобно сапфирам? Нет, скорее как залитое лунным светом небо. О Боже! Неужели вся ее решимость куда-то улетучилась?

Тернер снисходительно улыбался.

— Дорогая, у тебя короткая память. Необходимо кое— что тебе напомнить.

Его губы с нежностью коснулись ее губ, и у нее по всему телу пробежал огонь. Она приникла к нему со вздохом.

Он крепко прижал ее к себе, и девушка ощутила его напряжение.

— Чувствуешь, что ты со мной делаешь? — прошептал он. — Прямо волшебница!

Миранда кивнула, забыв, что все происходит в гостиной в доме дедушки и бабушки.

— Только ты можешь сотворить со мной такое, — прохрипел он. — Только ты!

От этого замечания она застыла. Он ведь провел более месяца в Кенте со своим другом лордом Гарри… или как его там зовут? И Оливия проболталась ей о том, как они развлекались: карты, выпивка и женщины. Неприличные женщины. И их было много, наверное.

— Что с тобой, дорогая?

Его дыхание задевало кожу, и хотелось вот так стоять и таять от его близости. Но она больше не допустит, чтобы Тернер ее соблазнил: Миранда уперлась ладонями ему в грудь и оттолкнула.

— Не смейте повторить то, что вы уже сделали.

— А что именно? — с невинным выражением лица спросил он.

Если бы у Миранды в руках была ваза, она, не раздумывая, запустила бы в него этим предметом. С удовольствием!

— Не следует заставлять меня уступить вам.

— Почему нет?

— И вы еще спрашиваете?

Она топнула ногой. Это унизительно, и до этого довел ее он.

— Ну же, Миранда!

— Нечего меня понукать, давить на меня, повелевать…

— Вижу, что ты на меня сердишься.

Она испепелила его взглядом.

— Вы всегда были удивительно догадливы.

Тернер не обратил внимания на насмешку.

— Ну… извини. Вот видишь — я прошу у тебя прочтения. Я не собирался так долго задерживаться в Кенте. Сам не знаю, почему так получилось, и признаю свою вину. Я думал, что пробуду там всего пару дней.

— Два дня продлились почти два месяца, — ядовито заметила она. — Простите, но мне трудно вам поверить.

— Все это время я был не только в Кенте. Когда я вернулся в Лондон, мама сказала, что ты ухаживаешь за больной родственницей. И лишь когда вернулась Оливия, я узнал, в чем дело.

— Мне все равно, сколько времени вы там пробыли… и где были все это время, мне тоже безразлично! — с жаром воскликнула Миранда, прижав руки к груди. — Вы не должны были бросать меня. Я могу понять, что вам необходимо время все обдумать, потому что — я это знаю — вы никогда не собирались жениться на мне, но, Господи, Тернер, неужели для этого нужно семь недель? Нельзя так обращаться с женщиной! Это грубо и бессовестно и… совершенно не по-джентльменски!

Тернер едва тдержал улыбку. Если это самое ужасное обвинение, которое она решила ему предъявить, то все обстоит не так уж страшно.

— Ты права, — покорно согласился он.

— И мало этого… Что вы сказали?

— Ты права.

— Вот как?

— Разве тебе не хочется, чтобы я признал твою правоту?

— Не надо ставить меня в дурацкое положение.

— У меня и в мыслях этого не было. Я соглашаюсь с тобой, если ты соизволила это заметить. — Он сверкнул своей очаровательной улыбкой. — Мое извинение принято?

Миранда вздохнула. Просто немыслимо, чтобы у человека было столько обаяния.

— Так и быть. Но что вы делали в Кенте? — с подозрением спросила она.

— Большей частью пил.

— И все?

— Немного охотился.

— И?..

— И еще старался удержать Уинстона от неприятностей, когда он явился туда прямо из Оксфорда. Из-за него я задержался еще на две недели.

— А что дальше?

— Ты хочешь спросить, были ли там женщины?

Она отвела глаза.

— А разве их не было?

Миранда с трудом проглотила слюну — мешал огромный ком в горле. Она отодвинулась от Тернера и тихо сказала:

— Мне кажется, вам лучше уйти.

Он схватил ее за плечи и заставил взглянуть на него.

— Послушай! Я не дотронулся ни до одной из них.

Ей хотелось плакать.

— От чего же? — прошептала она.

— Я уже знал к тому времени, что женюсь на тебе. Я представляю, как ощущаешь себя, когда обманывают. — Он прокашлялся. — С тобой я так не поступлю.

— Почему же?

Ее голос был едва слышен.

— Потому что мне не безразличны твои чувства. Я тебя очень высоко ценю.

Миранда подошла к окну. Был ранний вечер, в Шотландии в это время года долго не темнеет. Солнце еще светило высоко в небе, а на улице было много людей — они шли, закончив свои дневные дела. Ей они казались такими беззаботными, что ей захотелось стать одной из них и уйти куда-нибудь подальше, прочь от собственных проблем.

Тернер вернулся. Он хочет жениться на ней. Он остался ей верен. Ей бы плясать от радости! Но она не могла отделаться от сознания того, что он делает это из-за пресловутого долга, а не из-за любви или хотя бы привязанности к ней. Ясно, что он просто не прочь снова заманить ее в постель.

У нее потекли слезы. Ей этого недостаточно. Вполне хватило бы, не люби она его так сильно. Но то, что происходит сейчас… Это слишком непрочно. Такая семейная жизнь из-под палки не для нее.

— Тернер, я… я ценю ваш приезд сюда. Знаю, что это было нелегкое путешествие. И… — Она искала нужное слово. — С вашей стороны было верхом порядочности избегать всех этих женщин в Кенте. Уверена, что это непросто для вас.

Миранда судорожно сглотнула. С каждой секундой ей становилось все тяжелее. Она судорожно вцепилась руками в подоконник.

— Но я не моту выйти за вас замуж.

Повисла мертвая тишина. Миранда стояла не оглядываясь. Она не видела Тернера, но ощущала исходящую от него ярость. «Пожалуйста, пожалуйста, уйди из комнаты, — молча молила она. — Не подходи ко мне. И ради всех святых, не касайся меня!»

Ее мольбы не были услышаны. Руки Тернера резко опустились ей на плечи, и он развернул ее к себе.

— Что ты сказала?

— Я сказала, что не могу выйти за вас, — дрожащим голосом ответила Миранда и уставилась в пол, потому что голубые глаза прожигали ее насквозь.

— Посмотри на меня, черт возьми! Подумай хорошенько, взвесь все последствия твоего отказа. Ты просто маленькая глупышка!

Миранда не знала, что сказать, и поэтому промолчала.

Тернер с силой притянул ее к себе и крепко поцеловал.

— Ты забыла, как хорошо нам было вдвоем?

— Нет!

— Значит, ты не помнишь, как сказала, что любишь меня?

Миранда готова была умереть на месте.

— Нет!

— Это уже кое-что, — сказал он и сердито тряхнул ее, от чего у нее из шпилек выбились пряди волос. — Говорила или нет?

— А вы хоть раз сказали, что любите меня? — парировала она.

Он недоуменно уставился на нее.

— Вы меня любите? — Щеки у Миранды пылали от злости и неловкости. — Любите?

Тернер лишился дара речи. Казалось, что вокруг него сомкнулись стены. Он не в состоянии вымолвить те слова, которые она хочет услышать.

— Понимаю, — тихо произнесла Миранда.

У него сжалось сердце. Почему он не может это сказать? Тернер не уверен в том, что любит ее, но не может сказать, что не любит. Он не хочет ее обидеть. Тогда почему просто не вымолвить эти три слова, которые сделают Миранду счастливой?

Он же говорил их Летиции. Тысяча чертей!

— Послушай, — пробормотал он прерывистым от волнения голосом, — я…

— Не говорите того, чего не чувствуете! — взорвалась она.

Тернер развернулся, пересек комнату и подошел к столу, на котором, как ему показалось, заметил графин с бренди. Но это была бутылка виски, и, не спрашивая разрешения, он наполнил стакан и залпом выпил. Крепкий напиток обжег глотку, но легче ему не стало.

— Дорогая, — произнес он, ругая себя за то, что голос у него недостаточно тверд, — я, конечно, далек от совершенства.

— А когда-то были близки к нему! — воскликнула она. — Вы ведь так замечательно относились ко мне, когда я была маленькой! И не прилагали к этому никаких усилий — вы просто оставались таким, как есть. И заставили меня забыть о том, что я неуклюжая девочка. А потом вы изменились, но я подумала, что могла бы вернуть вас прежнего. Я старалась — как же я старалась! — но у меня ничего не получилось. Все дело во мне…

— Миранда, ты ни в чем не виновата…

— Не надо меня утешать! Я не та, которую бы вы полюбили, и ненавижу вас за это! Слышите? Я ненавижу вас!

Она отвернулась и обхватила себя руками, чтобы унять дрожь, сотрясавшую тело.

— Все не так, и ты это знаешь, — мягко произнес Тернер.

Она подавила рыдание.

— Конечно, вы правы. Но я ненавижу Летицию. Если бы она не умерла, я бы убила ее собственными руками.

У него в горькой улыбке дернулся уголок рта.

— Я бы делала это долго и мучительно.

— Ну и норов у тебя, киска, — сказал он и улыбнулся ей.

Какая у него обворожительная улыбка!

Она хотела улыбнуться в ответ, но губы не слушались.

Они оба молчали, пока Тернер снова не заговорил:

— Я постараюсь дать тебе счастье, но я не могу стать таким, как ты хочешь.

— Знаю, — с грустью ответила она. — Я думала, что сможете, но ошибалась.

— Миранда, тем не менее у нас с тобой может быть вполне удачный брак. Лучше, чем у многих.

Что он такое говорит? Она не представляет, как будет жить с ним без его любви.

— Черт возьми! Ты обязана выйти за меня! — взорвался Тернер. — Ради всего святого, подумай, ты же носишь моего ребенка!

Вот в чем дело! Она знала, что должна быть причина, почему он совершил столь длительное путешествие. И эта — одна-единственная. Она высоко ценила его чувство долга, пусть и запоздалое, но продолжать скрывать тот факт, что ребенка больше нет, нельзя. У нее началось кровотечение, потом вернулся аппетит, а ночной горшок снова использовался исключительно по назначению.

Миранда вспомнила о том, что мама рассказывала ей про подобные случаи — она дважды пережила точно такое же несчастье до появления на свет дочери, а после этого — еще три раза. Возможно, это неделикатная тема для юной девушки, едва вышедшей из классной комнаты, но леди Чивер знала, что скоро умрет, и хотела передать ей как можно больше сведений о женских недугах. Она говорила, что не надо скорбеть, если с ней произойдет то же самое, — значит, этим младенцам не суждено появиться на свет.

Миранда облизала пересохшие губы, а затем тихо произнесла:

— Я больше не ношу вашего ребенка, Я потеряла его.

Сначала Тернер ничего не ответил, потом воскликнул:

— Я тебе не верю!

Такого Миранда не ожидала.

— Простите, я вас не понимаю.

— Ты лжешь! Оливия сказала мне, что ты беременна.

— Да, была.

— Откуда я знаю, что ты просто не пытаешься от меня отделаться?

— Да потому, что я не идиотка! — огрызнулась Миранда. — Неужели вы полагаете, что я отказалась бы выйти за вас, если бы носила под сердцем вашего ребенка?

Тернер подумал с минуту, прежде чем сказал:

— Ну, ты все равно скомпрометирована, и поэтому у тебя нет иного выхода.

— Не беспокойтесь, — получил он насмешливый ответ, — я найду выход.

— Выйдешь за меня как миленькая, — сердито сверкая глазами, сказал он.

Миранда улыбнулась:

— Интересно, как вы собираетесь заставить меня это сделать?

Он шагнул к ней.

— А мне интересно, как ты собираешься мне помешать.

— Я позову дворецкого! — Она уже открыла было рот и оглянулась на Тернера, чтобы убедиться, что тот понял насколько она решительно настроена.

— Давай! — Он пожал плечами. — На этот раз твой цепной пес не застанет меня врасплох.

— Мак…

Тернер моментально зажал ей рот.

— Дурочка! Кроме того, что я не желаю, чтобы твой престарелый боксер-дворецкий вторгся в нашу личную беседу, неужели тебе не ясно, что его появление лишь ускорит наш брак? Ты же не хочешь, чтобы тебя застали в компрометирующем положении? Или я ошибаюсь?

Миранда что-то просипела ему в ладонь, а потом больно ущипнула за ногу. Он убрал руку, но звать слугу она не стала. Как бы ей ни претили слова Тернера, но он абсолютно прав.

— Тогда почему вы не дали мне закричать? — ядовито осведомилась она. — Вы же хотите, чтобы мы поженились?

— Да, это так. Но я думаю, что ты предпочтешь вступить в брак, сохраняя хоть немного достоинства.

Ответа на это у Миранды не было.

— А теперь послушай меня. — Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. — И очень внимательно, потому что я повторять не буду. До конца недели ты сочетаешься со мной браком. Поскольку ты весьма удачно сбежала именно в Шотландию, нам не нужно специального разрешения. Считай, что тебе повезло — я не потащу тебя в церковь прямо сейчас. Закажи свадебное платье и цветы, дорогая, для вступления в новую жизнь под новым именем.

Миранда не могла подобрать подходящих слов, чтобы выразить свою ярость, поэтому ограничилась уничтожающим взглядом в его сторону.

— И не вздумай снова сбежать. — предупредил Тернер. — Довожу до твоего сведения, что я снял квартиру по соседству, а также установил круглосуточный надзор за этим домом. Так что тебе не удастся дойти незамеченной даже до конца улицы.

— Господи, вы сошли с ума!

Он рассмеялся:

— Подумай, прежде чем заявлять такое. Если я приглашу десять человек и сообщу им, что лишил тебя невинности, потом сделал тебе предложение, а ты отказалась, то скажи мне — кого они сочтут сумасшедшим?

Миранда едва не взорвалась от негодования, но что она могла ответить?

— Не меня, разумеется, — с вымученной улыбкой продолжал он. — А теперь, киска, успокойся и взгляни на все оптимистично. У нас с тобой еще будут дети, и мы с удовольствием этим займемся. Я обещаю ни в чем не ограничивать тебя и не запрещать тебе делать все, что пожелаешь, за исключением явных глупостей. И наконец-то вы с Оливией станете сестрами. Чего тебе ещё не хватает?

Любви! Но она была не в состоянии произнести это слово.

— В конце концов, Миранда, все могло бы оказаться намного хуже.

Она продолжала молчать.

— Многие женщины с радостью поменялись бы с тобой местами.

Интересно, подумала Миранда, как бы ей исхитриться и убрать с его физиономии это наглое самоуверенное выражение, но при этом постараться не изувечить?

Тернер наклонялся к ней и вкрадчиво произнес:

— Обещаю — я буду очень, очень внимателен к твоим нуждам.

Миранда спрятала руки за спину, чтобы он не увидел, как они дрожат от возмущения и гнева.

— Когда-нибудь ты поблагодаришь меня за это.

Она не выдержала и с криком бросилась на него с кулаками.

— Господи, что с тобой?

Тернер ловко увернулся.

— Никогда — слышите, никогда! — не смейте произносить эту фразу: «Когда-нибудь ты поблагодаришь меня за это»! Слышите меня? Никогда!

— Остановись, милая! О Боже, да ты просто ненормальная!

Тернер прикрыл руками лицо. Конечно, это трусливый жест, но иначе она может случайно угодить ему в глаз. Не может же он ответить? Ни разу в жизни Тернер не ударил женщину.

— И никогда больше не говорите со мной таким покровительственным тоном! — продолжала буйствовать Миранда, колотя его в грудь.

— Успокойся, дорогая! Обещаю изменить его, вот увидишь.

Господи, как же ему все это надоело!

— Миранда, мы с тобой ведем себя как дети.

У нее был такой дикий взгляд, что он испугался.

— Мне все равно! — выкрикнула она.

— Если ты будешь держать себя как подобает взрослому человеку, то я перестану разговаривать с тобой, как ты выразилась, покровительственным тоном.

Она сощурилась, и у нее из горла вырвался хрип.

— Знаете что, Тернер? Вы порой ведете себя как настоящий осел.

С этими словами она сжала ладонь в кулак, отвела руку в сторону и нанесла ему удар.

— Да провались все к дьяволу! — Он схватился за глаз — кожа горела. — Кто, черт возьми, научил тебя этому?

Она самодовольно усмехнулась:

— Макдаунс, мой дворецкий!

24 августа 1819 года — ближе к вечеру

Макдаунс сообщил бабушке и дедушке о моем сегодняшнем посетителе, и они сразу догадались, какое он имеет ко мне отношение. Дедушка минут десять пошумел, возмущаясь тем, как этот сукин сын (а еще он обозвал его таким словом, которое я не могу написать) осмелился явиться сюда. Наконец бабушке удалось его успокоить. Она спросила меня, зачем пожаловал Тернер.

Я не смогла им соврать. Никогда не умела, И сказала им правду — что он приехал жениться на мне. Они восприняли это с облегчением и даже обрадовались, но лишь до того момента, когда я заявила, что отказала Тернеру. Дедушку разразился новой тирадой, но на этот раз объектом его возмущения стала я и отсутствие у меня здравого смысла: Во всяком случае, я поняла его так. Он родом с северо-запада Шотландии, и, хотя безупречно говорит по-английски, когда нервничает, его провинциальный акцент очень заметен.

А он очень сильно разволновался.

Итак, я оказалась перед тремя людьми, настроенными против меня. Боюсь, что моя борьба обречена на неудачу — и эту битву я проиграю.