Его строптивое счастье

Глава 1

Максим

Утро. Тяжелое и совершенно нежеланное. Вот так я сегодня могу сказать о новом начале дня. Без работы. Собственно, даже не жалею. Давно нужно было подать рапорт.

По привычке просыпаюсь раньше будильника и за пару минут до звонка выключаю его.

Торопиться некуда.

Закрываю глаза. Хочу еще поспать, но мозг уже зашевелил своими шестеренками, начиная думать. Но я упорно отгоняю навязчивые мысли в сторону. В кои-то веки я могу наконец-то выспаться. И готов все же провалиться в сон…

— Папа, — в спальню открывается дверь и просовывается детская с прической взрыва на макаронной фабрике голова. — Пап, — звучит настойчиво.

Молчу, не шевелюсь и вообще я сплю.

— Он спит, — раздается шепот.

— Нет, — отвечает второй голосок. — Ты же знаешь, что он всегда рано встает. А время уже… — ребенок задумался, — много уже времени. Аллочка пришла. И успела нажарить блинчиков. Завтрак стынет, а он притворяется, — с шепота переходит на тихий тон.

Пытаюсь сдержать улыбку. Вот же маленький прокурор растет.

Шаги. Меня спалили явно.

— Ну, я же говорю, что он не спит, — заявляет дочь. — Смотри, улыбается.

— Правда? — звучит недоверчиво голос сына.

— Зуб даю, — отвечает егоза.

— Оставь его себе, — говорю, открывая глаза.

На меня уставляются две пары глаз. Одни карие, вторые голубые.

— А Лика тебя сразу раскусила, — улыбаясь, заявляет сын.

— Угу, — деловито кивает та. — Вставай, пойдем завтракать. Алла Васильевна уже все приготовила. А ты тут подушки давишь, — серьезным тоном заявляет девчонка.

— На массу давишь, говорят, — поправляю я.

— Неважно, — отмахивается мелочь. — Пойдем, Лука, — командует Лика и тянет брата за руку за собой. Тот уже и не сопротивляется, сдался мальчишка, поняв, что сестра взяла все главенство на себя.

Делать нечего, приходится подняться с постели и, надев домашний костюм, так как няня сейчас дома, и выйти из спальни.

Умывшись и приведя свою шевелюру в порядок, все же задержался взглядом в зеркале. Борода… потер пальцами заросший подбородок. Нет, сбривать не буду. Лика заявила, что так я выгляжу привлекательнее. Пусть будет по ее.

Выйдя из ванной, направляюсь в кухню.

— Здравствуйте, Максим, — приветливо улыбается Алла Васильевна, няня моих детей. — Я не знала, что вы сегодня дома.

— Это вы меня извините. Не предупредил, поздно вернулся домой и вылетело из головы совсем, — оправдываюсь. Неудобно получилось. Ведь я всегда заранее говорю о своих выходных. Но теперь-то нужды в этом не будет…

— Завтрак, я чай вам налью, — засуетилась женщина.

А детвора уже вовсю уплетают блины с вареньем.

— Вкусно? — спрашиваю, любуясь ими.

— Угум, — синхронно промычали.

Вот тебе и утро. Хотел? Наслаждайся.

После сытного завтрака Алла Васильевна убрала посуду в машинку и, прибрав кухню, ушла. Я заверил ее, что в ближайшие дни у нее выходные. Пара так точно. Пока я не займусь поисками новой работы.

— Чем займемся? — после того как няня уходит, спрашивает дочь.

Деловая колбаса стоит подперев стену плечиком, со сложенными руками на груди.

— А какие предложения? — прохожу мимо, щелкнув мелочь по курносому носу.

— Ты с нами погуляешь или примешься за поиски работы? — прилетает в спину.

О том, что я уволился, дети не знают. По крайней мере, я ничего им не говорил. Но такое ощущение, что так думаю только я.

Поворачиваюсь и смотрю на своих детей внимательно. Лука скопировал сестру, сложив руки на груди.

— Погулять-то погуляем. А что насчет работы? Вы о чем? — решил притвориться дурачком.

Аккуратная бровка Лики взлетает вверх. Копия мать!

— Пап, только не надо держать нас за детей, — вздыхает театрально девочка.

— Но вы и есть дети! — возмутился.

— Мы не глупые, не глухие и все-все понимаем, — заявляет она, загибая пальчики на руке.

— Так откуда вы все знаете?

— От бабушки, — прилетает ответ.

Вопрос от какой. Я давно не обсуждаю свои дела даже с матерью. А про тещу и вовсе молчу. Да и в последнее время она мало проявляет активности по отношению к внукам. Или я чего-то опять не знаю?

— От какой? — из этих сорванцов все надо тащить клещами. Сами и слова лишнего не скажут.

Переглянулись. Значит, дело нечисто.

— От Лиды. Пап, ты же знаешь, как она за нас переживает, — деловым тоном заявляет Лика.

Еще бы я не знал. Моя мама гиперпереживательная. За меня, за братца моего, за внуков. И все время что-то да должно произойти. Только с появлением Аллы Васильевны, которую она, кстати, и рекомендовала, стала чуточку спокойнее.

— Так. И что насчет работы? — уходят от темы.

— Да что насчет нее-то, — пожимают плечами синхронно. — Бабушка говорит, что знает о твоих проблемах с начальством, вот и все. Я просто предположила, — поджимает губки. — И? — смотрят на меня.

Я сейчас чувствую себя как мои задержанные передо мной во время допроса. Ну что, Туманов? Как тебе?

— Мне кажется, это вас не касается, — разворачиваюсь и плетусь в гостиную.

Знаю, не отстанут. Но не комильфо, знаете ли, взрослому мужику торчать перед детьми и отчитываться.

— Это нечестно, — обгоняет меня Лука и мне приходится притормозить. — Пап, ну, давай рассказывай. Ты ушел с работы? — сын смотрит на меня, кажется, моими же глазами.

— Да, я уволился. Теперь довольны? Можете проинформировать бабулю, — хмыкаю и обхожу сына, все же желая усесться на диван и включить этот чертов телевизор. Нужно хоть немного заглушить мысли.

— И не собираемся мы ее информировать, — детвора садится рядом со мной.

— Мультики? — предлагает Лука.

— Давай пульт, — командует Лика и сын передает ей его, а я откидываюсь на подушки и прикрываю глаза.

Удивительно, но меня тут же клонит в сон и я отключаюсь. Детские голоса уходят на задний фон. А мысли перестают штурмовать мою и без того уставшую голову.

— Пап, — ощущаю толчки под ребра. Так может только Лика. — Пап.

— М-м-м, — не открывая глаз.

— У тебя звонит телефон. Не слышишь? — удивленный детский голос.

Открываю глаза и смотрю на дочь, держащую мой мобильник. Тяну руку, но засранка прячет его за спину и спрашивает:

— Обещай, что, как поговоришь, пойдем гулять, — заявляет дочь.

— Лика, отдай папе телефон. Вдруг это что-то срочное, — возмущается Лука.

Я протягиваю руку, ожидая, когда мелкая заноза успокоится. Но тут трель телефона прекращается.

— Ну, Лика, — возмущается сын.

— Ладно, — сдувается мелкая и вкладывает в мою ладонь телефон, который снова начинает трезвонить. — Видимо, и правда срочно, — бубнит она.

А я смотрю на дисплей и не узнаю номер входящего.

— Разойдись, — поднимаюсь с дивана и отвечаю на звонок. — Слушаю.

А на том конце провода заговаривает мужской голос.

— Туманов?

— Он самый.

— Макс, это Зарецкий беспокоит, — в памяти всплывает образ говорящего.

— Чем обязан?

— Слышал, ты безработный, — в голосе нет усмешки.

— И?

— Скину тебе адрес, Макс. Жду через час. Дело есть, — и звонок отбивается.

Твою же…

— Пап? — на меня смотрят две пары глаз в ожидании.

— Собирайтесь, покатаемся, — натягиваю улыбку. И этого оказывается достаточно. Мелкие подпрыгивают, обнимаются и, визжа, толкаясь, рванули в свою комнату.

Что бы там ни придумал Зарецкий, я откажусь. Мне это на… не надо.

Детей тащить в офис к Зарецкому нет желания. А вот оставить их в ТЦ в игровой комнате под присмотром аниматоров и специально обученного персонала могу. И дети выплеснут свою энергию и я немного выдохну.

Оставив двойняшек в игровой, вышел из торгового центра и, перейдя дорогу, вошел в офисный центр. Хорошее соседство. Вызвал лифт и поднялся на седьмой этаж. В приемной меня сразу же проводили в кабинет Зарецкого.

— Здравствуй, — тут же поднимается из кресла, встречает меня, протянув руку, приветствуя.

— И вам доброго дня, — отвечаю, пожав его широкую ладонь.

Зарецкому лет пятьдесят с небольшим. Хорошо сложен, поддерживает фигуру. Достойный конкурент в бизнесе. О личном не знаю ничего, кроме его дочери.

— Расслабься, — хлопает меня по плечу. — Присядем, у меня к тебе важный разговор.

— Настолько важный, что нельзя было переговорить по телефону? — усмехнулся его серьезности. Он всегда был таким, когда дело касалось бизнеса или его дочери. Знаем, плавали.

— По чашке кофе? — вежливо интересуется, приземляясь в кресло напротив меня.

— У меня не так много времени, — поглядываю на часы.

— Я понял тебя. Тогда к главному, — начинает он. — Это даже больше не дело, а просьба.

— Слушаю.

— Я слышал, что ты уволился из органов, — начал он.

— Кто же это вам успел напеть эту информацию?

— Птичка одна, — усмехается. — Я так понимаю, что тебе нужна работа.

Не вопрос, а утверждение.

— Не волнуйтесь, не маленький, не пропаду.

— Я хочу тебя попросить, — начинает он неуверенно, поднявшись из кресла и нервно пройдясь по кабинету.

— О чем? — не нравится мне это.

— Ты мне снова нужен в роли водителя, — произнес он.

Вот гадство!

— Нет, спасибо, — отказываюсь.

Не стоило мне сюда приходить. Как чувствовал.

— Для Ярославы, — поворачивается ко мне.

Тут же в мозгах всплывает образ сероглазой девицы. Сколько лет прошло? До сих пор в печенках сидит.

— Нет, даже не просите, — уже собираюсь покинуть кабинет, поднимаюсь из кресла.

— Я прошу тебя как отец, — перехватывает меня за руку и заглядывает в глаза. Чертов манипулятор. — Как отец, понимаешь?

Еще бы! Мне ли не понимать!

— Так наймите ей охрану, водилу из СОБРа, «Альфы», вы же можете это, Алексей Петрович.

— Могу, только я свою дочь могу доверить только тебе, — заявляет Зарецкий.

Здрасте, приехали. С чего бы это вдруг?

— Кажется, вы грозились мне кое-что ценное оторвать, если я к ней хоть на метр подойду, — напоминаю ему.

— Помню. И повторю это еще раз, если обидишь. Но уверен, до этого не дойдет, — усмехается. — Я знаю, что у вас там что-то произошло, но…

Я напрягаюсь.

— Но Яра мне так ничего и не сказала, — усмехается.

Расстались? Я просто уволился, стараясь забыть ее слова, которые въелись в подкорку и взгляд ее…

— Макс, подумай, пожалуйста. Тебе будет на что кормить семью. Деньги хорошие предлагаю, — тут же подойдя к столу, чиркает цифры на бумажке. — Ничего сложного, просто ее везде сопровождать. Быть в курсе ее дел, — передает мне записку, посмотрев на которую, я тут же сминаю и выкидываю в мусорку.

— Купить хотите, — качаю головой.

— Это заработная плата. Ты офицер. Ты ее сможешь защитить, — все ходит вокруг да около.

— Да от кого, черт возьми? — не выдерживаю я. — Куда она умудрилась влезть, что ей требуется телохранитель, ведь я правильно вас понял, Алексей Петрович?

— Да нет, — отмахивается и приземляется в кресло, потирая виски. — Влюбилась дурочка. В альфонса. Он же ее использует, а она ему в рот заглядывает. Меня не слушает. Да никого не слушает. Замуж за него собирается.

От услышанного что-то кольнуло в грудине. Да, собственно, мне-то какое дело до этого всего. Разборки в семье Зарецких для меня табу. Да и вообще…

— Ну, выйдет, разойдется. Все решаемо, — возражаю.

— Она его в компанию ввести хочет. А этого я допустить не могу, — смотрит на меня.

— Вы меня извините, Алексей Петрович, при всем моем уважении к вам, но я откажусь. Не мое это дело лезть в вашу семью. Она девочка уже не маленькая ведь.

— Двадцать шесть ей, — зачем-то уточняет Зарецкий.

— Тем более, — так это уже лет восемь прошло… время летит. — Мне пора, — снова кидаю взгляд на часы. — Извините.

— Ты все-таки подумай, — догоняют меня слова мужчины, только я, не оборачиваясь, закрываю за собой дверь.

Детей пора бы уже забрать.

— Папа, — встречают меня мои бандиты. — А мы пойдем в кафе? — запрыгнув ко мне на руки, интересуется Лика. Обвивает шею ручками и заглядывает в глаза.

— Конечно, — целую в макушку.

— Ура, — спускаю на ноги и она берет брата за руку. — Тогда пойдем. Мы во-о-н в том кафе были давно. А там вкусный сорбет из дыни, — заявляет моя мадам.

— Ты это помнишь? — усмехаюсь и, расплатившись с администратором, направляемся с детьми в кафе, что находится напротив игровой.

— Да. У меня хорошая память, — гордо заявляет дочь.