Его строптивое счастье

Глава 9

Максим

— Де-ду-шка Мо-роз! — скандирует детвора, а я стою за дверью, отплевываюсь от искусственной волосни, что так и норовит попасть в рот. Гребаная борода. И нет, не моя, Морозовская!

— Де-ду-шка Мо-роз! — повторяется клич.

Три, три раза…

— Де-ду-шка Мо-роз! — кто-то истошно вопит, явно перестаравшись.

Ну что ж, пора.

— Охо-хо, — и понеслась.

Я Дед Мороз. В детском саду. Выхожу, говорю свои слова, а на меня с неописуемым восторгом смотрят дети.

Одно радует, слов у меня немного. Все больше одобрительно киваю, хвалю за стихи. И вожу хороводы. Я и хороводы. Ох, видел бы меня Кир, оборжался бы.

Я вспотел. Как только сниму эту экипировку, можно будет меня выжимать. Хочу домой… Я реально хочу домой. И самому смешно от этой мысли.

— Дедушка? — рядом какой-то мальчик дергает меня за варежку.

— Что? — спрашиваю.

Брови чешутся, которые на меня налепили. На что? На клей? Не знаю, но очень надеюсь, что мои родные брови не пострадают, когда я буду это все снимать.

— А можно загадать желание? — смотрит на меня глазами, полными надежды.

— Ну иди, — сажусь на табурет, пока Снегурка развлекает детей, приглашаю пацана на колени.

— Круто, — заулыбался мальчик.

И началось…

В общем, ко мне выстроилась целая очередь для загадывания желаний. Мысленно молился, чтобы этот вечер быстрее подошел к концу. В итоге утренник затянулся. Но дети остались довольными и это самое главное.

— Максим Сергеевич, — в кабинет, где я переодеваюсь, залетает Оксана как там ее.

— Что? — нервно дергаюсь и поправляю взмокшую футболку. Хотел снять.

— Спасибо вам огромное, — улыбается своей керамикой. — Дети довольны.

— Самое главное дети, — жду, когда дамочка выговорится от счастья и выйдет, оставив меня одного. — Где там мои?

— Лука с Ликой одеваются, будут вас ждать в раздевалке, — тараторит воспитательница. — А это вам, — протягивает конверт, на который я смотрю с подозрением.

— Что это? — не тороплюсь принимать “презент”.

— Это вам за работу.

— Мне кажется, мы ни о чем таком не договаривались.

— Да, но все же, — блеет барышня.

— Не надо, — отступаю на шаг. — Это было не за деньги. Раздайте обратно родителям или куда-то потратьте их на нужды сада или группы, — пожимаю плечами. — Мне они не нужны.

— Но… — замялась женщина.

— Что непонятно?

— Все понятно. Вы…

— Давайте без комплиментов. Там меня дети ждут, а я все никак переодеться не могу, — буркнул, снова хватаясь за низ сырой футболки.

— Я все поняла, — улыбнулась, пробегая взглядом по мне. — Спасибо вам еще раз. У нас выходные до десятого числа. С наступающим, — и скрылась за дверью.

Я выдохнул. Стянул футболку, заменив ее свитером. Зеркало… где-то было зеркало. Нахожу его на столе, рядом с которым лежат седые брови, борода. Хорошо, что снялось все без вреда для моего лица. Поправляю волосы, которые топорщатся после Морозовской шапки.

Собравшись, выхожу. Народу поубавилось. Своих нахожу в раздевалке.

— Наконец-то, — вздыхает Лика, поднимаясь со скамьи. — Мы уже думали идти тебя спасать.

— От кого? — натягиваю улыбку на свое уставшее лицо. Забираю пакеты с одеждой и подарками.

— Не знаю, может, от Снегурочки? Или Оксаны Павловны, — усмехается Лика. — Пойдем, Лука, — берет за руку брата и обгоняют меня, торопясь на выход.

Все устали. Поэтому на вечер будет доставка чего-нибудь вредного, но вкусного. Надеюсь, бабушки не узнают.

Машина. Моя машина. С каким трудом мне все же удалось забрать ее у Вадима. Выслушал я в свой адрес кучу любезностей. Да и черт с ним. А машину принцессы поставил на подземную стоянку. Так что ко мне претензий быть не должно.

Волнуюсь ли я за Яру? Не знаю. И это честно. Алексей Петрович пару раз пытался донести до меня смысл его пожелания видеть меня рядом с ней там… на что мне пришлось уточнить. Я водитель или охранник? Обиделся, я понял это сразу. Нет, я понимаю, что за дочь он переживает, ну так засади его за решетку. С его-то связями это сделать не проблема. Минутное дело совершить пару звонков. Отбить желание у этого козла быть рядом с его дочерью в два нажатия по сенсору экрана. Но нет же. Он не хочет стать врагом номер один для единственной и любимой дочери. И я его понимаю в этом. Не хотел бы я подобных проблем со своими детьми.

Домой добираемся быстро.

— Малышня, что будете есть? Доставку из ресторана делать будем? — спрашиваю, как только вваливаемся в квартиру.

— Будем! — единогласно.

— Значит, переодеваемся, все убираем и садимся выбирать, — раздаю команды и мы дружно принимаемся каждый за свое.

Через минут пятнадцать мы сидим на диване и дружно пялимся в экран планшета, выбирая кто что будет есть.

А после смотрим мультики. Но есть хочется так, что желудок сводит голодными спазмами. Поэтому ничего лучше не придумываю, как добраться до кухни и засунуть в рот кусочек черного хлеба, смазанного майонезом.

После очень сытного ужина, когда даже подняться и убрать все со стола просто нет сил, каждый из нас притворяется спящим. Лука и вовсе играет очень правдоподобно. Лика подглядывает за мной. Но я себя пинаю мысленно. Кто тут старший? И якобы взрослый? Вот, папаша, поднимай свой зад и разноси детей по кроватям. Что и делаю. Лика раздевается сама, а вот Луку переодеваю в пижаму я.

— Завтра нам никуда не надо же? — подает сонный голос дочь.

— Угу.

— Спим, значит? — снова тоненький голосок.

— Спим, Ликусь, спим, — подтверждаю.

— Круть, — тянет малышка и смачно зевает.

Ну что ж, долг отцовский на сегодня выполнен, пора и себя уложить. А лучше бы в душ. Все же после шубы деда спать ложиться не комильфо.

Дни потекли один за другим. Новый год через пару дней. А я толком не определился, где встречать его. Мать то и дело названивает. Да и дети вроде согласны ехать на дачу к родителям. Вроде бы и смириться нужно. Но зная маму, все нутро отторгает этот вариант. Чувствую подставу. Особенно с этой ее соседкой с дочерью.

Но время тикает неумолимо. И нужно что-то решать.

— Пап, — заявляет мне Лика. — Все хорошо, мы же с тобой, — и смотрит таким проникновенным взглядом, что внутри все замирает.

И я соглашаюсь, на что мать чуть ли не вопит от радости в трубку.

— Молодец, что соглашаешься, — говорит она. — Ты не пожалеешь и, наконец, поймешь, каково это, провести такой праздник с семьей, а не на дежурстве.

Первый Новый год. Нет. Первый Новый год я помню очень хорошо. Словно это было вчера. Мелким было восемь месяцев. И я в этот день не работал. Мне помогала мама. И отец рядом был. Так и отметили Новый год. Правда, мне далось это очень сложно. Все же первый год встречал без Поли.

Прокручивая воспоминания, закрываю глаза, словно окунаюсь в прошлое.

— Пап? Па-па! — жужжит рядом детский голос. — Ну, пап! — недовольно.

— М? — тряхнул головой, стараясь вернуться в реальность.

— Мы что с собой брать будем? На сколько едем? — по-хозяйски интересуется дочь.

— На пару дней, — пожимаю плечами.

Мне бы и ночи хватило. Но надо задобрить мать. Ну и понять, что она задумала с этой дочкой соседки.

Так и проводим пару вечеров в сборах. Облазили все магазины. Накупили подарков. И продуктов тоже. Забил холодильник до отказа, чтобы по приезде не мыкаться по полупустым магазинам.

Дорога до дачи родителей занимает около трех часов. Попали в самый час пик. Кажется, в такое время народ должен сидеть по домам и готовить оливье под “Голубой огонек” или что там еще сейчас показывают? Ан нет, народ прет за МКАД. Причем массово.

— Вот они, мои сладенькие, — засюсюкала мама, встречая нас. А точнее, моих детей. — Мои деточки, — расцеловывает их в щечки.

— А мне можно ехать обратно? — обращаю на себя внимание.

— Максик, ну что ты? — хмурится мать.

“Максик”, бр-р-р.

— Мам, я просил, — напоминаю.

— Хорошо, извини, — на удивление быстро соглашается.

— Я за пакетами, — и мигом покинул дом.

Во дворе припаркована машина. Направляюсь к ней.

Вокруг тишина. Соседи с обоих сторон участка заняты своими делами. А заметив меня, приветствуют, поздравляют с наступающим. На душе странное чувство. Не понимаю. Открыв машину, не тороплюсь забирать сумки. Прислоняюсь к кузову и задираю голову кверху. Уже стемнело. Но уличное освещение справляется прекрасно. Цвет неба не разобрать. Но одна радость, с него сыпятся белоснежные пушистые хлопья. Закрываю глаза и чувствую, как они падают на лицо, приятно охлаждая разгоряченную кожу.

— И чего это ты тут? — тишину разрезает голос братца. — Стоишь, мерзнешь? Родаки в дом не пускают? — ржет.

Неохотно открываю глаза. Нарисовался, хрен сотрешь. Высокий, чуть худее меня. Гладко выбрит, как любит мама. Подлиза собственной персоной.

— Ну, здорова, — усмехаюсь, протягивая ему ладонь.

— Привет, — отвечает крепким рукопожатием. — Твоя краля куда делась? Тачку отобрала? Опять не срослось? — начинает язвить.

— Свали в туман, а? — отвечаю нетерпеливо, хватая пакеты за ручки.

— Ну серьезно? — не отстает Вадим.

— Вадь, я вполне серьезно. Если не хочешь схлопотать по морде лица, то хватай пакеты и не задавай лишних вопросов. И да, матери с отцом ни слова.

— Серьезно? Ты собираешься это скрыть от родаков? — удивленно уставляется на меня.

— Да, блин, Вадь, собираюсь, — огрызаюсь в ответ.

И слава богам, брат перестает надоедать и засыпать вопросами.

Дальше все идет своим чередом. Дети с Вадиком украшают елку. Я помогаю отцу с мясом на кухне. Мать режет салаты. Все хорошо и вполне уютно. Но ровно до тех пор, пока не приходят гости.

Семейная пара возраста моих родителей и их дочь.

Я готов вот прямо сейчас забрать детей и свалить подальше отсюда. В город, желательно. Мама же вся сияет. Мне представляют девушку лет тридцати. Среднего роста, с заплетёнными в косу светлыми волосами. И круглыми очками на носу. В платье школьницы. Вадик стоит в стороне и ржет.

— Максим, это Виолетта, — говорит мать. — Виолетточка, это мой старший, Максим. Я тебе о нем рассказывала.

— Очень приятно, — вкладывает свою ладонь в мою. — Наслышана, — улыбается, прищурив глаза.

Она меня видит или нет? Мелькнула мысль.

— Интересно, что же вам мама обо мне рассказывала? — усмехаюсь, представляя что.

— Не важно, — отмахивается девица.

— Максим, развлекай гостей. Вадик, помоги брату, — хоть тут я буду не в одиночку выкручиваться.

С довольного лица Вадика улыбка-то быстро сползла.

А дальше накрываем на стол. Параллельно знакомятся дети с гостями. Оказывается, чету Беловых они уже знают. Но с Виолеттой не виделись ни разу.

— Какие прелестные детки, — разулыбалась девушка.

— Пап, — подталкивает меня Лика. — Ты бабушке сказал?

— Что именно?

— Ну, — кивает в сторону гостьи. — Зря она это затеяла.

— Ты про…

— Виолетту эту. Ага. На роль мамы она не потянет, — качает головой, сложив руки на груди. — До «Оскара» ей далеко. Да и до «Пальмовой ветви» не тянет.

Вадик прыснул. Да так, что еле сдерживает свой хохот.

— И откуда ты у меня такая всезнающая? — удивляюсь я, еле сдерживая улыбку.

— Пап, ну серьезно. Кого она детками назвала? Нас? — и снисходительный взгляд в сторону гостьи. — Ей у нас не понравится, — заявляет воинственно.

— Лика, давай без глупостей, — настороженно прошу я.

— Как будто мне это надо, — пожимает плечами. — Пойдем, Лука, пусть сам разбирается.

Может, и зря я остановил Лику?

Но сам своим же мыслям и усмехнулся. Вадик явно старается держаться подальше от гостьи. Мама стреляет в меня своим взглядом. Еще немного и начнет подмигивать. Вот же!

Выбрался из-за стола, чтобы немного передохнуть. Да и выдохнуть, потому что я то и дело что-то да говорю или слушаю неумолкающую девушку. Мамы подыгрывают. Отцы вообще приняли нейтральную позицию и о чем-то болтают на другой стороне стола, Вадик с ними. Дети шушукаются, ковыряясь в тарелках. Новогоднее настроение? Нет. Лишь антураж вокруг в виде елки, гирлянд, праздничных программ по телевизору. На улице то и дело запускают салюты. Все это как видимость. Настроение абсолютно не соответствует происходящему.

— Я выйду на минуту, — извиняюсь и покидаю гостиную.

Заглянув в кухню, наливаю себе стакан холодной воды.

— Ой, Максим, ты тут, — оборачиваюсь, сталкиваясь со взглядом Виолетты.

— Да, жарковато что-то, — снова делаю глоток воды из стакана.

— Согласна, — улыбается.

Нет, она не в моем вкусе. Что бы мама про нее ни говорила, как бы ни решила проехать мне по ушам. Я не поведусь. А я уверен, разговора с маменькой не избежать. Если я только раньше не сбегу из родительского дома.

— У тебя прелестные дети, — заговаривает после недолгого молчания.

— Спасибо, — а сам жду, в каком направлении пойдет разговор.

Тему детей женщины считают важной и цепляются за нее, словно больше не о чем поговорить. Но, как правило, если затронули именно эту тему, значит, дальше последует что-то серьезное. И это «что-то» касается обычно взаимоотношений. Между мужчиной и женщиной.

— У моей подруги дочь семи лет и я удивляюсь, как она с ней справляется. Ребенок совершенно неуправляемый. А тут двое, — делает шаг ближе.

— Справляюсь. У меня проблем с детьми нет, — пожимаю плечами.

— Их мать… мне ничего толком не сказала мама, — подбирает слова Виолетта. — Мне жаль, — и заглядывает в глаза.

— Не стоит, — остужаю ее пыл. Мне сочувствие не нужно.

— Я умею ладить с детьми, — вдруг выдает она.

Хмыкаю. Ближе подбираемся к истине.

— Я живу в городе, здесь бываю редко, — опирается бедром о край стола. — Ты тоже здесь нечастый гость.

— Работа, — пожимаю плечами.

— Мы могли бы встретиться в городе.

— Я почти всегда занят. Работа, секции…

— Ну хотя бы на час, — не сдается.

— Виолетта? — в кухню входит Лика.

— Да? — девушка оборачивается и смотрит на ребенка.

Я тоже оглядываю дочь с ног до головы. Что этот партизан задумал?

— Ты могла бы мне помочь? Жарко. Хочу переодеться, — заявляет Лика.

— Да, конечно, — у Виолетты нет выбора, если она хочет меня впечатлить. Поэтому она берет за руку Лику и обе поднимаются на второй этаж.

Я же возвращаюсь обратно в гостиную к столу, прихватив с собой из кухни тарелку с овощами. Лука оглядел меня. Мать улыбнулась.

— Давайте, еще пара минут и начнет говорить президент, — засуетился отец.

Он это дело любит и никогда не пропускает.

— Ой, а где Виолетта? — засуетилась мать девушки. — Она же тоже любит слушать, а потом под куранты загадывать желание.

— Она помогает Лике, — встрепенулся я.

— И давно? — интересуется мать.

А по идее уже должны бы вернуться. Но стоит мне подумать, что делать, как в гостиную входит дочь. Переодетая в другое платье. Но одна.

— А где? — спрашивает моя мать у Лики.

— Виолетта в уборную отошла. Что-то ей нехорошо стало, — пожала плечами и села за стол.

Детвора зашепталась.

— … с Новым годом! — заканчивает свою речь президент и выводят куранты в полный экран.

— Ой, бокалы, давайте быстрее, — зашевелились за столом присутствующие.

Отец откупоривает бутылку шампанского, разливает его дамам. Я детям открываю бутылку детского шампанского и себе его тоже плескаю. Поглядываю на вход в комнату, ожидая девушку. Но она не торопится возвращаться.

— Один, два, три, — отсчитывают дети бой курантов.

— Пойду посмотрю, куда пропала Виолетта, — засуетилась гостья и направилась на поиски своей дочери.

Я внимательно поглядываю на Лику. Она улыбается во весь рот и подмигивает мне. Черт! Она точно что-то начудила. Хмурю брови, предупреждая ее, что я недоволен.

На что моя малявка пожимает плечами и на звук заигравшего гимна кричит:

— Ур-ра-а!

— Ура, — вторят взрослые.

Звучит звон бокалов. И в комнату, наконец, входят мать с дочерью. Виолетта бледная. Волосы слегка влажные на лбу. Садится за стол. На меня не смотрит.

— Что случилось? — интересуется моя мать у гостей.

— Ничего, — отмахивается девушка.

— Нет, я вижу, что что-то стряслось, — не унимается мама.

— Все хорошо. Несварение, — шикнула на нее гостья.

Всякое бывает, правда?

Только вот гости не стали долго задерживаться. Родители отправились провожать их.

— Мы заодно прогуляемся, подышим свежим воздухом, — затараторила мать, подгоняя отца, который не разделял с ней радость.

— Вернетесь, фейерверк запустим, — добавил Вадик.

— Ура, — со смехом убегают Лука с Ликой.

Из гостиной доносится визг.

А меня не покидает чувство, что я чего-то не знаю. Ну неспроста Лика так хитренько на меня поглядывала.

— Лика, — зову дочь и возвращаюсь в комнату. — Лика, — подзываю ее.

— Что? — подскакивает ко мне.

— Что случилось с Виолеттой? — спрашиваю, внимательно наблюдая за ее реакцией.

— А что с ней случилось? — пожимает плечами.

— Давай выкладывай, я же вижу, что тут без тебя не обошлось, — настаиваю на своем.

— Макс, что ты пристал к ребенку? — заступается Вадик.

— Я не с тобой разговариваю, — осадил братца. — Лика? Я тебя внимательно слушаю.

— Ну что сразу Лика? Я просто ее угостила конфетой, — и взгляд невинной овечки. — Но она ей не понравилась, видимо.

Лука заливается хохотом.

— Что за конфеты? — удивляюсь.

— Обычные, — вздыхает девчонка.

Лука продолжает закатываться от смеха, держась за живот.

— Или говорите, что натворили, или я лишаю вас на выходных всех развлечений, — приходится угрожать.

— Да конфеты, со вкусами. Она сама выбрала. Я не виновата, что ей попался именно этот вкус.

— Что за конфеты, черт возьми? С какими еще вкусами? — чувствую себя идиотом, потому что и Вадик начинает ржать.

— «Джелли Бэлли», пап, конфеты со вкусами. Просто ей попался вкус соплей, — нагло улыбается эта шкодина.

— Со… Чего? Боже, какая гадость! Откуда у вас это?

— Дядя Вадим подарил, — довольно улыбаются дети. — Там вообще много прикольных штук.

— Вадик! — перевожу взгляд на брата.

— Ну а я чего? Я же не знал, что тут будут такие гости и что конфеты не придутся им по вкусу. Извини, эти конфеты знают все мелкие, — пожимает плечами.

— Считай, дядя Вадим спас тебя от внимания этой Виолетты, — закатывает глаза дочь. — Я просто чуть-чуть помогла, — усмехнулась.

Взяла Луку за руку и потащила к окну, смотреть на салюты.

Вот чертята! Даже не знаю, ругать или не стоит?

— Я не понимаю, что произошло, — стоя на улице и наблюдая за фейерверками, щебетала мать. — Ты девочку ничем не обидел?

Я недоумевающе уставился на родительницу.

— Мам, тебе придумать нечего? — сдавать собственного ребенка я не собирался. Хоть я ее отчитал за эту проделку, но в итоге поблагодарил. На что Лика закатила глаза и усмехнулась. Никогда не задумывался, как дети бы восприняли женщину, которую я мог бы привести в дом.

— Детям нужна мать, — твердит мама. — Лике особенно, она девочка.

— Так, по-твоему, надо каждую встречную пихать нам с детьми под нос? Возьмите, оцените, хороший экземпляр? Так, что ли, мам? — возмутился.

— Нет, ты все переиначиваешь, — шикает на меня. — Я же за тебя переживаю. Ты сколько лет один? У тебя вообще за это время кто-то был? Или ты в монахи записался?

— Так, вот только давай ты не будешь лезть в мою постель, — рыкнул на нее. Мама тут же осеклась.

— Ни к чему хорошему это не приведет, — буркнула уже себе под нос. Но так, что я услышал.

— Что именно, мам? Кажется, я не был замечен в подозрительных связях… Налево и направо своим биоматериалом не раскидываюсь, так что не переживай, мои дети у меня единственные.

— В том то и дело. Что у тебя только дети. А тебе нужна жена. Ну кто за тобой будет ухаживать, кормить?

— Мы будем ухаживать и кормить, и любить тоже будем мы, — влезла Лика, нахмурившись смотря на свою бабушку.

— Когда разговаривают взрослые, детям нечего развешивать уши, — отчитала ее мать.

— Мам, — я устал с ней спорить. — Все, что мне надо, у меня есть. И на этом точка. Давай больше не будем устраивать смотрины. Если тебе некуда деть свои сватовские способности, то вон, на Вадике потренируйся, а?

Больше мы в эту ночь не возвращались к этой теме. Лишь пару раз мама сетовала, что гости уж больно быстро сбежали.

Я уложил детей в их комнате и еще немного посидел с родителями, но и те засобирались отдыхать. Вадик тоже быстро слился. На удивление не приставал с расспросами и подколами. А перед тем, как уйти, шепнул мне на ухо:

— Твои дети это лучшее, что ты сделал в своей жизни, Макс, — хлопнул меня по плечу и поднялся наверх, оставив меня одного.

Мои дети это мое все. Ничему и никому я не позволял за эти почти семь лет влезть в мою голову так, чтобы я мог отодвинуть их чуть подальше. Нет.

Прежде чем уйти спать, какое-то время послонялся по первому этажу.

Выходные. Я не привык столько отдыхать. Поэтому через пару дней мы с детьми уезжаем в город. Мы много гуляем. Хорошо, погода позволяет. Несколько вечеров у детей заняты тренировками. С родителями и Ликой присутствуем на игре Луки. А через пару дней в том же составе, но уже на сцене танцует Лика. Новогоднее представление в школе балета. Все на эмоциональном подъеме. Я не мог и представить, как могут гореть глаза у моих двойняшек. Как им нравится то, чем занимаются. Посмотрев на них, я окончательно убедился, что все сделал правильно. А дальше только поддерживать их начинания, их желание двигаться.

Объявляется пару раз Кир. Один раз ограничивается все телефонным разговором. Он поздравляет с наступившим и отчитывается о проделанной работе. Пока никаких сильных сдвигов. Восьмого числа со мной связывается Алексей Петрович.

— С праздниками, Макс, — довольно бодрым голосом говорит мужчина.

— И вас, Алексей Петрович.

— Яра периодически отзванивается. Вроде все у нее хорошо.

— Я рад, — отвечаю предельно честно.

— Она приезжает завтра. Время прибытия в два часа дня, — зачем-то уточняет. — У тебя есть что нового? — интересуется.

— Алексей Петрович, как что-то стоящее узнаю, вам сообщу сразу, — уверяю.

— Ладно, — сдается.

На этом разговор и завершаем. Буквально на какую-то неделю мне удалось вывести из своей головы мысли о Ярославе. Девушке с пронзительными серыми глазами. А теперь снова здорова.

После бессонной ночи девятого я решаюсь лично своими глазами убедиться, что с девушкой все хорошо. Мне же достаточно одного взгляда на нее. И все встанет на свои места. Что и делаю.

— Может, в игровую? — предлагаю детям, поглядывая на часы.

— Супер, — обрадовались и побежали собираться.

Ну вот и отлично.

Спустя час я стою у дома Яры. Мониторю в Интернете время прилета нужного мне рейса, который не задерживается, к моему счастью. Просчитываю примерное время в пути до дома из аэропорта. Сижу жду.

Мою машину она не знает, поэтому не заметит. Надеюсь, они никуда не будут заезжать по пути и я не успею отморозить здесь свою задницу.

Такси примерно в том промежутке, что я рассчитал, появляется на территории дома. Останавливается у нужного мне подъезда. Из машины выскакивает задрот, от вида которого начинают чесаться руки. Так и хочется припечатать ему пару раз. Если не за что, то для профилактики. А следом выходит и Ярослава.

Замираю.

Девушка кутается в пальто. Темные волосы развеваются от порыва ветра. Ощупываю ее взглядом. Она улыбается своему недоженишку. И это меня успокаивает. Значит, все хорошо. Значит, не обидел.

Он вытаскивает чемодан из багажника и бодро шагает за Ярой к подъезду. Ну и хорошо, ну и ладно.

Все, Макс, убедился своими глазами, хотя мог спокойно дожить до завтрашнего утра. Но нет, понес же черт задницу. Посмотрел на часы, самое время детей забрать.