Его строптивое счастье

Глава 12

Ярослава

Я готова встать и пойти за ними. Желательно расспросить их отца… Но понимаю, как это глупо будет выглядеть. Да и сил нет. И болит все тело. Словно по мне каток прокатился. Туда-сюда, туда-сюда. Откидываюсь на подушки и закрываю глаза.

У него двое детей.

Это более чем просто странно. Он уже не тот Макс Туманов.

— Разбудили? — в комнату открывается дверь и в образовавшемся проеме появляется голова Максима.

— Да нет, — пожимаю плечами.

— Как себя чувствуешь? — открыл дверь шире и показался во весь рост.

Он в домашнем. Таким я его никогда не видела. Брюки с футболкой и волосы взъерошены, а в руках кухонное полотенце.

Веду носом. Вкусно пахнет.

Мой живот издает характерный звук. Жутко неудобно.

— Есть хочешь? — его губы тронула еле заметная улыбка.

— Угу, — кажется, я краснею.

— Пойдем, мы как раз собирались ужинать, — приглашает.

— Вы? С детьми? — не готова я снова с ними встречаться.

— Ну а с кем? — одна бровь мужчины взлетает вверх.

— Ну не знаю, может, жена еще где-то здесь есть, — какой дурацкий выходит разговор.

— Нет, жены нет, — его лицо стало серьезным. — Пойдем, остывает, — развернулся и вышел.

Жены нет? Вообще нет или только сегодня? У меня много вопросов, Туманов!

Но любопытство и голод взяли надо мной верх, поэтому осторожно поднимаюсь на ноги. В глазах потемнело и я зажмурилась.

— Черт! — выругалась и ухватилась за стену.

Через пару секунд зрение восстановилось, и я потихоньку поковыляла на выход из комнаты.

Кухня оказывается рядом и мне не нужно ее искать. Небольшой коридорчик, в котором я не заметила детских вещей. Ах да, света не было, вот и не заметила.

— Привет, — захожу в кухню и мальчик с девочкой поднимают головы, обращая на меня внимание. Две пары глаз уставились и рассматривают меня как экзотическую игрушку.

— Здрасти, — говорит мальчишка, а девочка прищуривает глаза, но будто демонстративно молчит.

— Пап, а это кто? — игнорируя приветствие, спрашивает девочка своего отца.

— Это, — Макс поднимает на меня взгляд, — моя знакомая, — отвечает.

— Знакомая? — не веря, переспрашивает мелкая.

— Ваш папа у меня работает, — говорю я и получаю красноречивый взгляд от Макса. Понимаю, что сказала что-то не то.

— Так это из-за нее ты задерживался на работе? — морщит нос девочка.

— Да, — усмехается мужчина и ставит полную тарелку на стол. — Садись, — приглашает меня сесть.

Я оказываюсь между детьми. Максим устроился у стены и с любопытством за всем наблюдает.

— Приятного аппетита, — говорю я и беру вилку в руки.

На ужин спагетти с томатно-мясным соусом.

— Приятного, — отозвались мужчина и мальчик. Девчонка уставилась в тарелку и не издала ни звука.

— М-м-м, — тяну я. — Болоньезе? — спрашиваю.

— Что? — хмурится девочка. Лика, кажется.

Лика, Лука. Здорово как.

— Типа того, — ухмыльнулся Макс.

Очень вкусно. Не знаю, что со мной, но у меня такое ощущение, что я не ела сто лет и это просто изумительное блюдо.

После мужчина собирает посуду со стола и наливает чай. Лика делает пару глотков и уходит из кухни. Мальчишка, недолго думая, следует ее примеру.

— Не обращай внимания, — говорит Максим и пододвигает ко мне вазочку с конфетами. — Они не привыкли видеть здесь посторонних, — уточняет.

— О, — не нахожусь, что ответить. — Я могу вымыть посуду, — зачем-то говорю. Мне жутко неудобно находиться здесь. Да еще и, вон, своим присутствием детей его обидела.

— Тебе что сказал врач? — спрашивает он. — Так что можешь воспользоваться ванной и обратно в постель.

— Раскомандовался, — усмехаюсь.

— Я могу. Ты на моей территории, — отзеркалил мою усмешку.

— Но ты по-прежнему работаешь на меня, — уточняю.

— А время рабочее вышло, — тут же парирует. — Иди уже.

Я улыбнулась, поднялась со стула и замерла. А ведь вещей у меня с собой нет. Только то, что на мне.

— У меня ничего нет, чтобы переодеться.

— Так уж и быть, одолжу тебе кое-что из моего гардероба. Правда, там далеко не «Шанель» с «Версаче», — выдает серьезно.

— Издеваешься? — хмурюсь.

— Да, и мне это нравится. Особенно видеть, как ты думаешь, смеюсь я над тобой или серьезен. Расслабься, Зарецкая. Я тебе не враг. И ты находишься не на поле боя, а в моем доме, с моей семьей, — говорит он серьезно, что меня пробирает озноб от непонятных мне ощущений.

— Спасибо, — благодарю.

— Пока еще не за что. Вот как дам тебе свои шорты, вот тогда да, — встал со стула и, пройдя мимо меня, зашел в спальню, где я спала.

Вернулся быстро, держа небольшую стопку вещей.

— Шорты, футболка и полотенце, — подает мне. — Может быть великовато.

Молча принимаю шмотки и тороплюсь в ванную, закрываюсь и выдыхаю.

Я не знаю, как себя вести с таким Тумановым. Он словно совсем другой. Какой-то домашний, семейный и совсем недосягаемый. Я привыкла видеть его не таким. А тут…

Уставилась на себя в зеркало, которое висит над раковиной. Смотрю на себя и не понимаю, что со мной. Я будто не я. Глаза блестят, в груди болит.

Зачем он привез меня сюда? Может, чтобы сделать больнее? Показать, какая я неудачница, что даже ребенка выносить не смогла? Чтобы показать, от чего я когда-то отказалась?

Слезы сами собой начинают наворачиваться на глазах. Мне становится жалко себя. Как-то не складывается у меня все… только и умею, что в бумагах копаться. Саша в этом оказался прав.

— Эй, ты там жива? — в дверь постучал Максим, я вздрогнула от неожиданности.

— Да-да, все хорошо, — торопливо отвечаю и включаю воду.

Ладно, об этом я еще подумаю, а пока бы принять душ.

Максим

Я знаю, что Кир с группой оперативников взял в разработку друзей парня Ярославы. И даже знаю, что тех задержали. А вот самого этого Алекса пока нет. Почему? Потому что не нашли его следов. Но это до поры до времени. Больше чем уверен, что еще немного и его возьмут. Осталось дождаться, когда друзья его сдадут. А они сдадут и Кир говорит, это сто процентов.

Вчера пока Яра была в больнице, я успел встретиться и с Киром, и с Зарецким. Свел их, а дальше пусть сами решают вопросы. Что от меня требовалось, я сделал.

Когда в ванной включилась вода, я чуть выдохнул. Нет, я не подслушивал. По крайней мере, не намеренно… Ладно, я просто за нее волнуюсь. Потому что я знаю, какой бы она ни хотела казаться самостоятельной, сильной, циничной. Она не такая.

Прошел в детскую. Дети готовятся ко сну. Молчат оба. И не смотрят на меня.

— Так, что за бунт на корабле? — сажусь в кресло и жду объяснений.

Тишина в ответ.

— Может, поговорим уже? Смысл дуться? Проблему нужно решать, — говорю я, наблюдая, как мелочь напяливает пижамы.

— Лука, ну хоть ты скажи мне, что случилось? — не выдерживаю я и обращаюсь к сыну.

— Пап, — наконец, отмирает он, — ну что я могу сказать? — пожимает плечами и переводит взгляд на сестру.

— Отставить гляделки, — говорю. — Давайте уже, выкладывайте.

— Она у нас надолго? — выдает Лика и смотрит на меня внимательно, испытующе, будто ждет от меня подвоха.

— Ее зовут Ярослава, это раз. Во-вторых, она наш гость. А с гостями как надо себя вести? Правильно, хорошо.

— И долго она у нас будет? — повторяет свой вопрос дочь.

— Лика, что за тон? Как станет ей лучше, так и уедет, — не понимаю, что происходит.

— А что, взрослому человеку сейчас ехать некуда? — прищуривает глаза.

— Бывают такие моменты, что детям рано знать и не всегда понять, дочь, — говорю как можно спокойнее. — Пара дней, Лика, думаю, мы в состоянии приютить человека.

— Пара дней, хорошо, — натягивает улыбку и забирается под одеяло, демонстративно отворачивается.

Лука пожимает плечами и ложится в постель.

— Спокойной ночи, дети, — поднимаюсь с кресла.

— Спокойной, пап, — отвечает Лука, а дочь молчит.

С ней нужно будет еще поговорить, но пусть сначала остынет.

Прохожу в кухню, включаю чайник. Хочется немного отвлечься от мыслей. И в этот момент из ванной выходит Ярослава. В моих шортах и футболке, с полотенцем на волосах.

Усмехаюсь, разглядывая ее.

— А тебе идет.

— Спасибо, — натягивает улыбку. — Как дети? — спрашивает и садится на стул.

— Чай будешь? — спрашиваю.

— Можно, — звучит тихо.

Пока я суечусь, разливая чай, отвечаю на ее вопрос:

— Дети легли спать.

— Я завтра же уеду, — отвечает.

— Ага, — ставлю чашку перед ней. — Только сегодня ты не хотела ехать домой, — напоминаю ей.

— Пока не могу туда, — пожимает плечами. — Кажется, моя свадьба отменяется. И мне нужно выселить из квартиры Алекса, — выдает девушка. А я напрягаюсь.

— Он тебя обидел? — и внимательно изучаю ее реакцию.

— Нет, то есть… — вздыхает. Плечи поникли. Куда-то пропала вся ее бравада. — Нет, не то что бы. Я ему рассказала про беременность, а у него свои проблемы. Он же меня не посвящал в свои дела. Все тайны какие-то. Сказал, что меня, кроме работы, ничего не интересует. В этом есть доля правды, наверное, — вздыхает, обхватив чашку руками.

А мне ее жаль в этот момент.

— Только не надо меня жалеть, — усмехается и смотрит на меня. — Зачем я вообще тебе это все рассказываю, не понимаю, — качает головой.

— А кому тебе это рассказать? Отцу? Думаю, он рад такому не будет. А потом, иногда полезно высказаться, — подвожу итог.

А сам думаю, что этой скотине я бы оторвал все нужное и ненужное. Неужто из-за него Яра попала в больницу? Ведь не расскажет.

— Да, ты прав, — поджимает губы.

— Что планируешь делать? — спрашиваю.

— Какая тебе разница? — отвечает грубо.

— Моя работа зависит от тебя, забыла? — отставляю чашку и подхожу к окну. — Мне тоже надо знать, как построить и спланировать свой день.

— Мне хочется спрятаться ото всех, — звучит совсем неожиданно, что заставляет посмотреть на нее. — Хочу отвлечься от всего.

— Тогда не вижу смысла убегать отсюда. Отвлекайся сколько хочешь, — развожу руками.

— Ты смеешься? У тебя дети, у вас семья. При чем тут я? — отворачивается, а у меня что-то внутри царапает, что-то будто меня привлекает, заставляет заострить внимание на ее словах, но я не понимаю. Пока не понимаю, что это.

— Яра, давай с тобой договоримся? Ты нам не мешаешь. Хочешь отвлечься, чем тебе не вариант? — складываю руки на груди.

— Здесь? — вскидывает брови.

— Да, — усмехаюсь.

— А… — что-то хочет сказать, но тут же закрывает рот.

— Ну?

— Дети. Твои, — звучит неуверенно.

— И?

— Где их мама? — спрашивает. Вижу, вопрос ей дался непросто.

— Ее нет. Так что можешь не волноваться, никто не придет и сцен ревности не устроит, — успокаиваю ее.

Ловлю ее любопытный взгляд. Да, Яра, вот так.

Молчит.

— Я понял, — снова натягиваю улыбку и отворачиваюсь к окну.

— Что ты понял? — по голосу слышу, как она встрепенулась. Будто я близок к ее разгадке.

— Я понял, что ты боишься, — оборачиваюсь. — Боишься детей. Боишься меня, боишься отпустить работу свою на время. Ты заковала себя в скорлупу и тебе там удобно. Зона комфорта твоя это тот мир, что ты вокруг себя выстроила. Сама говоришь — работа. Ты вся в ней.

— Тебе-то какое дело? — злится. Значит, я на верном пути.

— Мне? Никакого. Абсолютно, — говорю, а она вскакивает на ноги.

Я в два шага приближаюсь к ней.

— Ты просто трусишь, снова хочешь спрятаться за маской безразличия, как тогда, да? — хватаю ее за руки, она пытается вырваться.

— Отпусти, — шипит.

— Выкинь свои яйца уже, — говорю ей, удерживая за подбородок, заставляя смотреть на меня. — Побудь уже обычной, мягкой, настоящей. Ты же можешь, я знаю.

— Да пошел ты, — на глазах ее слезы. Отталкивает меня.

Разворачивается и прячется за дверью моей спальни. Иду следом. Дверь закрыта, а за ней слышу плачь.

— Прости, Яр, — говорю, упираясь лбом в дверь. — Не знаю, что на меня нашло.

Она молчит. И я. Идиот, не время на нее давить. Но как же хочется тряхнуть ее и заставить на все происходящее посмотреть с другого угла. Жизнь не закончилась и это не повод закрываться в себе. Если наутро сбежит, дергаться не буду. Просто большая девочка боится быть взрослой.