Его строптивое счастье

Глава 17

Максим

Яра спит у меня на плече. Ее рука лежит на моей груди. А я глажу ее голую спину. Мысли крутятся, не дают уснуть. Готов ли я был к такому повороту событий? Я ведь держался до последнего. Но принцесса сама решила, чего она хочет, поцеловав первой.

— Почему не спишь? — ее пальчики зашевелились на груди. Горячее дыхание опалило кожу.

— Сплю, — отвечаю, а девушка устраивается удобнее и смотрит на меня.

— Не спишь. Я слышу, как часто бьется твое сердце. О чем думаешь? — спрашивает.

— Ни о чем интересном, — отмахиваюсь и прижимаю к себе крепче, вдыхая запах ее волос.

— О прошлом? — в самое яблочко. Молчу. — Понятно, — зашевелилась она. — Отпусти, — злится.

— Ага, конечно, — перехватываю ее за талию и сильнее притягиваю к себе. — Не сбежишь больше, — целую в губы.

Яра перестает сопротивляться.

— Все так глупо получилось, — после недолгого молчания заговаривает. — Я была такой дурой, — грустно улыбается. — Я тебя тогда обидела, прости меня.

Взгляд серых глаз в самую душу. Закрываю глаза, чтобы не видеть ее раскаяния. Глупо. Но никто ж не умер.

Набираю воздух в легкие. Медленно выдыхаю.

— Нам давно надо было это обсудить и мне извиниться, — слышу ее голос.

— Тебе не за что извиняться, Яр. Все нормально, — открываю глаза, встречаясь с ее.

— Нет-нет, — качает головой. — Я тогда выставила себя не с самой лучшей стороны. Вернее, показала на сколько я плохая, избалованная мажорка. Не качай головой. Слушай, — вдруг говорит она и садиться, скрестив ноги. — Я, когда поступила на филологический и год проучилась обзавелась только одной подругой, Танюшкой Фроловой. Потом отец все же настоял, вернее удачно выставил ультиматум, что мы продаем квартиру и покупаем две и я живу отдельно от него при условии, что перейду на другой факультет. Не считал он важным мое увлечение литературой. Я согласилась. Еще бы, кто отказался бы? А, знаю, Таня бы отказалась, — улыбнулась. — Так вот, — вздохнула. — Попала я там в тусовку одну. Все же факультет бизнеса и управления это не филологи, — усмехнулась. — Там я почувствовала себя как рыба в аквариуме, все хорошо и моя среда. Только вот будто что-то не то. И тогда отец то и подогнал мне машину и тебя в роли ее водителя. Сначала я злилась на него. Потом на тебя. Ты был слишком хорошеньким и в тоже время правильным. Собственно, ничего не изменилось. Да, я помню, как моя симпатия начала к тебе просыпаться. Я влюбилась. Что? не смотри на меня так, я тебе тут душу изливаю, будь добр, молчи даже взглядом, — я еле сдержал улыбку. Но ее откровение стало для меня открытием. — Наш с тобой первый поцелуй… я помню, как долго ты сопротивлялся. Ну как долго, — закатила глаза. — Ты явно не хотел портить отношения с моим отцом. Но у нас все зашло слишком далеко, да? Я помню, как сидела у тебя на коленях. Я помню, как ты учил меня водить машину, хотя отец запретил. Я ведь тебя так ему и не сдала, — улыбнулась. — А потом… — запнулась и опустила взгляд.

— А потом ты, переспав со мной, собрала мои шмотки и смылась из гостиницы, прихватив ключи от машины, — не выдержал я.

— Да, — подняла взгляд.

— Объяснишь, за что? — спросил. — Раз уж решили расставить все точки над пресловутым прошлым.

— Я поспорила. Ну вернее не я… черт. Девчонки знали о наших отношениях. Я хвасталась, да. Дура, не смотри на меня так, — фыркнула. — Но признаться им, что влюбилась было глупо… так я считала раньше. А потом, когда ты приехал меня забирать с универа я просто сыграла на публику, — поджала губы. — Я тогда наговорила тебе гадости. А ты просто промолчал, посадил меня в машину, отвез домой и…

— И ты больше меня не видела, — заканчиваю за нее. — Да-а-а, было дело, — весь ее рассказ, как фильм перед глазами.

— Как ты ушел из гостиницы?

— Напялил халат, спустился к администратору и попросил телефон, — вспоминаю как чувствовал себя идиотом. — Вызвал брата. Выслушал я тогда много смеха, — хмыкнул. Вадик до сих пор не забывает мне напомнить об этом. — А потом нашел машину и тебя.

— Я боялась, что вызовут полицию и тебя заберут. То представление, — снова поджала губы. — Боже, какая я была дура, — качает головой. — Все что я тогда сказала, это все неправда, понимаешь? Я врала. То, что ты был водителем, это ничего для меня не значило. Да, — не дает мне сказать, положив свою ладошку на мои губы, — я сказала, что водила мне не пара, что у тебя денег не хватит на меня. Я все помню, каждое слово. Я сказала это для того, чтобы унизить тебя перед подругами.

Повисает тишина. Ну, я догадался об этом, но не сразу.

— А еще я испугалась.

— Чего?

— Своих чувств, — закусывает губу, теребит пальцами простынь. — Понимаешь, мне казалось, что люди, которых я люблю, искренне, по-настоящему, уходят из моей жизни. По-разному уходят. Мама… она погибла. Это было для меня огромным потрясением. Я стала центром внимания отца. Пока я не поняла, что у него есть женщина. Он прятал от меня свои отношения. А я почувствовала себя брошенной тогда. Обиделась на него жутко. Скандал устроила, он и принял решение разъехаться. С той женщиной что-то не сошлось и он долго потом был один, пока вот не появилась Лариса. Я вижу, что они любят друг друга. И радуюсь за него, что он не один. Но сама это принять не могу, понимаешь? Он будто меня бросил. Маму бросил. Будто нас предал. Но где-то там внутри я понимаю, что это не так. Но маленькая девочка внутри меня не хочет его прощать.

— Яр, — притягиваю ее к себе. На глазах девушки показались слезы. — Он тебя любит.

— Я знаю, — отмахивается. — Ты меня простишь?

— Конечно, давно простил, Яр, — укладываю ее рядом. — Давно. Но первое время был жутко зол.

— Отец сказал, что ты уехал. Только тогда я узнала, что ты военный.

— Подписал контракт. С гражданкой у меня не срослось, поэтому решил вернуться, — признаюсь.

— А потом? Кто твоя жена? Где она? Почему дети с тобой? — завалила вопросами.

— Жена? Мы не были женаты. Полина не хотела расписываться до родов, — улыбнулся, вспоминая ее. — Мы учились вместе еще в школе. А встретились случайно. Я вернулся, контракт закончился, новый я не торопился подписывать. Мать очень просила подумать. Вот я и думал. Мы с Полей встретились случайно. Решили поболтать за чашкой кофе. Все как-то быстро закрутилось. Переспали. Потом выяснилось, что она беременна. Нет, чувств не было. Просто симпатия. Она была хорошей…

— Была? — встрепенулась Ярослава.

— Полина умерла при родах, — волна воспоминаний накрыла с головой и я зажмурился.

Тот ужас что я пережил… Это было неожиданно. Шарахнуло по голове.

“ … роды проходили тяжело. Возникли осложнения. Нам удалось спасти только детей… — звучал голос врача эхом в моей голове. — Только детей…”

— Мне очень жаль, — выдохнула девушка, прижавшись к моей щеке. — Очень-очень жаль. И ты с детьми один?

— Да нет, какой один. На меня жалко было тогда смотреть. Что я мог? Я их на руки боялся взять. Мама да мама Полины взяли на себя малышню. Не представляю, как Зое было плохо, но она за счет заботы о внуках выкарабкалась. Потерять единственную дочь… Я в процессе включался. Иначе можно было сойти с ума. Только из-за Лики и Луки я не спился. А мог. Это было для меня шоком.

— Ты ее любил? — спросила тихо.

— Я благодарен ей за детей, правда. Люблю ее, тепло и нежно, но как мать моих детей. Как женщину, что поддержала меня. Это что-то другое… — кажется наши откровения подошли к завершению.

— Спасибо, что рассказал, — целует.

Снова и снова целует. Будто поддерживает и дарит утешение. Возможно мы просто не были готовы к тем чувствам, что нахлынули на нас тогда. Каждый справился по-своему. Что было бы если бы я не уехал? Возможно не было бы детей… Полина была бы жива… Но все видимо сложилось так, как должно было быть. Ведь для чего-то это нужно было…

Ярослава

Все хорошо. Даже слишком хорошо. И я не хочу просыпаться, чтобы не дай бог понять, что это всего лишь сон. Но звуки доносящиеся из кухни заставляют улыбнуться. Переворачиваюсь на спину, обнимаю одеяло. Открываю глаза. Да, я все еще у Макса в спальне. И мужчины рядом нет. Но стоит только об этом подумать, как дверь в спальню открывается и на пороге появляется он, с подносом в руках.

— Доброе утро, — улыбается, внося с собой запах свежесваренного кофе.

— Доброе, — сажусь в постели.

— Я тут немного похимичил, — ставит передо мной поднос. — Омлет, бутерброды и кофе. Извини, молоко закончилось.

— Будем вместе завтракать в постели? — улыбаюсь ему и беру в руки кусочек хлеба щедро намазанный творожным сыром.

— Если ты не против, — отвечает, жадно следя за каждым моим движением.

На работу мы не торопимся. Договариваюсь с секретарем и забываю о делах на сутки.

— А дети? — спрашиваю я, отложив телефон.

— Их родители Полины отвезли в сад, а мои заберут. Так что у нас еще есть время, — отвечает, забравшись под одеяло и притянув меня к себе.

— Время для чего?

— Для нас. Только для нас, Яра, — шепчет, а я уже ни о чем кроме его губ, не могу думать.

День протекает плавно. Мы то спим, то смотрим телевизор. Едим или кормим друг друга. Я кайфую. И другого ничего не надо.

— Я только боюсь как отреагируют твои дети, — выдаю мысль, что не дает покоя. — Лука может и не скажет ничего, а вот Лика. Мне казалось, что я только нашла к ней ключик, но как она воспримет меня тут? Снова у вас дома? Может нам лучше ничего не рассказывать им? Встречаться по вечерам у меня, когда они будут у бабушек с дедушками? — предлагаю.

— Это не выход, — тут же хмурится. — Я с ней поговорю, если что-то будет.

— Не надо, — хватаю его за руку. — Не хочу чтобы вы ссорились из за меня. Я сама. Попробуем, да? — смотрю на него выжидающе. Хочу почувствовать тепло и поддержку.

— Переедешь? — спрашивает.

— Правда? — не верю. Нет, я конечно думала, что он предложит, но не сразу.

— Не вижу смысла тянуть.

Мой Туманов как всегда прямолинеен и категоричен.

— Ты как то сказал, что я не умею любить никого кроме себя, — отворачиваюсь.

Почему то именно сейчас эта фраза закрутилась в голове.

— Я сказал это после того как ты меня кинула. Согласись, я был слегка не в себе, — натягивает улыбку. — Я был не прав, так ведь? — обхватывает мое лицо руками и заглядывает в глаза.

Промаргиваю слезы, которые так и просятся пролиться. Очень хочется верить в то, что был не прав. Но ведь всеми своими поступками я показываю, что действительно никого кроме себя не люблю. Но ведь это не так? Люблю. Максима. Сейчас, когда все чувства обострились, мне кажется, что ничего до него и не было. Существовала просто. Наш глупый разрыв заставил меня спрятаться в кокон, а в итоге окунуться в псевдоотношения, потому что мне очень хотелось быть любимой. И вот во что это все вылилось.

Всхлипываю. Чувствую как горячие слезы катятся по щекам. Макс стирает их пальцами.

— Я люблю тебя, Макс, — выдаю, заглядывая в его глаза.

— Иди сюда, — притягивает меня к себе и целует в макушку.

Обвиваю его торс руками, прижимаюсь к груди и слышу как его сердце бьется быстро-быстро.

— Все будет хорошо. Мы справимся, верно? — спрашивает.

— Справимся, — киваю в ответ.