Его строптивое счастье

Глава 11

Максим

Утро бойкое. Дети наперегонки в ванную. Все это сопровождается визгом и руганью. Пока они делят раковину и тюбик зубной пасты, набираю няню, которую предупреждаю, что сам их отвезу в сад.

Сам же быстро одеваюсь. Погода сегодня снежная. Снег валит, кажется, с вечера. В который раз радуюсь, что машина стоит в подземном паркинге. По этому поводу мы с Полиной спорили. Она доказывала, как это важно. Какую зиму по счету я вспоминаю тот момент?

— Папус, мы готовы, — в мысли врываются детские голоса.

— Значит, выдвигаемся, — командую.

После сада сразу к дому Ярославы. Жду, поглядываю на часы. Дворники то и дело смахивают капли растаявшего снега с лобового стекла. Девушка задерживается. А когда выходит, кажется мне немного растерянной.

— Привет, — режет слух.

Потому что она обычно здоровается не так. И это заставляет обратить на нее внимание. Ее белое лицо меня пугает. А когда девушка все же просит ее отвезти в больницу, чуть ли не согнувшись пополам, я тут же бью по газам.

Дорога до ближайшей больницы занимает минут десять. Дальше приемное отделение и Яру забирает врач. А я остаюсь ждать. Мне пару раз набирает секретарь Ярославы, спрашивая, когда появится босс.

— У нас сегодня важная встреча, — тараторит девушка.

— Отменяй, — заявляю безапелляционно. — Переноси. Но Ярославы сегодня не будет, — говорю с нажимом.

— Что случилось?

— Она наберет тебя, — обещаю, — как только сможет. Все, — отбиваю звонок.

Прошу кого-то из медперсонала, проходящего мимо меня, узнать, что с ней и куда ее увели. Вскоре за мной спускаются и, вручив халат и бахилы, разрешают подняться на третий этаж к ней в палату.

Отделение гинекологии.

Подойдя к нужной палате, сталкиваюсь с женщиной. Врач.

— Здравствуйте. Что с ней? — спрашиваю.

— Вы, главное, ее сейчас поддержите. Молодая, поднаберется сил и родите еще не одного ребеночка, — хлопает меня по плечу и, улыбнувшись, оставляет одного с мыслями.

Я осторожно приоткрываю дверь в палату и вхожу.

— Ты как? — здесь, кроме Ярославы, никого нет.

Девушка лежит ко мне спиной. Лишь плечи слегка подрагивают.

— Яр? — присаживаюсь рядом на табурет. — Что стряслось? Я не понял, что мне сказала врач.

Молчит.

Я мысли читать не умею.

— Там звонили из офиса, — начинаю говорить, лишь бы не слышать ее всхлипы. — Какая-то встреча…

— Да какая встреча, Макс? — оборачивается резко и зло смотрит на меня. — Я ребенка потеряла, а ты… — снова всхлип и падает на подушку.

“Молодая… Родите еще…” Идиот, блин!

— Яр, — решаюсь снова заговорить. — Врач сказала, что все будет хорошо. Ты своему не звонила? Мне, может, его привезти?

— Нет, — чуть ли не вскрикнула. — Нет. Просто исчезни, Туманов, пожалуйста. В офисе скажи, что я на больничном и пусть меня не беспокоят. Отцу ни слова, понял? — смотрит на меня красными от слез глазами.

— Хорошо, — киваю.

— А теперь оставь меня одну. Понадобишься, наберу, — и снова отворачивается.

Слушаюсь приказа начальницы и сваливаю. Злюсь на себя, что так на нее реагирую. И на нее, что со мной как с собачкой. Принеси — подай. Отвези — исчезни.

Ярослава

Максим уходит тихо. Понимаю, что он не виноват в произошедшем. Но я сейчас в таком состоянии, что буду винить весь свет. Мой телефон разрывается от звонков. Но вскоре наступает полная тишина. И тогда я догадываюсь, трезвонили из офиса. Видимо, Макс донес предназначенную для них информацию. Никому не хочу рассказывать о произошедшем. Это только моя боль. Врач, которая меня приняла, созванивалась с моим врачом, и сказала, что судя по сданным мной анализам, все к этому и шло. Организм истощен. Гормоны сбоят. Это удача, что я вообще забеременела.

— Поэтому сначала восстановиться нужно. Никаких незапланированных беременностей, поняла? — отчитывала меня как непослушного ребенка. — Твое здоровье равно здоровью ребеночка, запомни.

А потом мне звонила и мой врач. Успокаивала.

И вот теперь я лежу и пялюсь в потолок и жду, когда откапает капельница.

Организм истощен. Я загнала себя с работой как лошадь на поле пахотном. Бегу вперед паровоза, вот, видимо, и аукнулось. Но я так комфортно себя чувствую в этой среде. Я дома ничего не могу делать, поэтому и отпуск брала даже не помню когда. А тут на островах отдохнули так прекрасно, что я почувствовала прилив новых сил и была готова к работе. А беременность оказалась для меня удивительной новостью. Я за сутки привыкла к мысли, что стану мамой. Но у меня все не так просто. И мамой стать в том числе. Саше оказалось наплевать. У него проблемы… проблемы выше ребенка. Я испугалась разбитой чашки, показалось, что внутри что-то оборвалось со звуком разбитого стекла. И вот результат…

Меня обещают отпустить на следующий день. А это значит, мне предстоит провести в этих четырех стенах ночь. Со своими мыслями наедине. И это меня пугает больше всего.

Но на удивление я проспала, даже не просыпаясь. И никаких снов. Проснулась от прихода медсестры. Мне принесли какие-то таблетки. Пообещали поставить капельницу еще раз и принесли завтрак.

Но в рот я не смогла засунуть ни крошки. А когда меня выписали, я первым делом набрала Максима.

— Забери меня, пожалуйста, — пробормотала в трубку.

— Жди, скоро буду, — ответил бодро.

На часах почти десять. И он готов приехать в любой момент… Я понимаю, это его обязанность, но его вчерашнее волнение за меня тронуло что-то забытое в груди. А Саша… а он так и не набрал меня ни разу. Кажется, эта песенка спета.

Максим

Я ждал ее звонка. Хотел сам набрать, но сдержался. И вот ее голос в динамике телефона:

“Забери меня, пожалуйста” и я тут же сорвался за ней.

Я думал полночи, крутился, уснуть не мог. Страшно представить, как она себя чувствует.

Поэтому когда приехал за ней и увидел девушку, появилось желание обнять ее. И сказать что-то успокаивающее, но как она это воспримет? Да и кто я? Всего лишь водитель. Поэтому все свои чувства и ощущения оставляю при себе.

— Здравствуйте, — в палате Ярославы находится еще и врач. — Дома организовать покой. Желательно отлежаться дня три, не меньше. Никакой работы. Только хорошие эмоции. И на консультацию к своему врачу, — дает напутствия девушке. А та послушно кивает.

Придерживая ее за руку, помогаю сесть в машину. Она бледная, отчего мне тревожно за ее состояние.

— Куда едем? Домой? — спрашиваю, выезжая с парковки.

— Нет, — выдает еле слышно.

Удивленно смотрю на нее.

— К отцу? — предполагаю.

И девушка снова отрицательно мотает головой.

— Та-а-к, — тяну я, постукивая пальцами по рулю.

— В гостиницу отвези, — подает голос моя пассажирка.

— В гостиницу? — переспрашиваю, надеясь, что ослышался.

— Угу, — не смотрит на меня. Теребит пояс своего пальто.

— Какая гостиница, Ярослава Алексеевна? — начинаю закипать. — Тебе нужен присмотр, мало ли… Ты врача своего слышала?

— Слышала. Но тебя это не касается, Туманов, — повысила голос и зло на меня посмотрела.

Конечно, не касается. Если бы пораньше разобрался с твоим уродом, то и не случилось бы несчастья этого. Чувствую себя как будто причастным к случившемуся. А ведь только сейчас пошло движение по делу. Зарецкий вот-вот должен будет написать заявление на этого Шурика-Алекса.

Когда въезжаем во двор моего дома, Яра встрепенулась.

— Ты куда меня привез? — спрашивает.

— К себе, — отвечаю и, заглушив машину, выхожу.

Она сидит. Подхожу к ее двери, открываю.

— И? — спрашиваю. — Чего сидишь?

— Я не просила тебя везти меня сюда, — заупрямилась.

Я это должен был предугадать. С ней никогда не было просто. Почти.

— Гостиница это не выход и я его не собираюсь рассматривать. Поэтому выбирай. Либо я везу тебя к отцу. Либо ты побудешь у меня, — выдаю.

Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, поджимает губы. Я ожидаю, как она меня сейчас словесно отделает, но к моему удивлению Яра кивает и выходит из машины.

— Раз привез, веди.

Поднимаемся на этаж по лестнице. Оказывается, в доме нет света. Чудесное начало.

Открываю дверь, пропуская гостью вперед.

— Я не помешаю? — спрашивает, обернувшись.

— Если бы помешала, думаешь, я тебя бы привез к себе? — задаю встречный вопрос.

Помогаю с пальто и вешаю его на плечики. Она разувается и мнется на месте.

— Что-то хочешь? — интересуюсь.

— Нет.

— Так, здесь ванная. Темно, правда, пока. Но, думаю, свет скоро дадут.

— Максим, — привлекает мое внимание. В коридорчике темно, лишь ее глаза блестят.

— М?

— Клонит в сон. Видимо, успокоительные действуют. Я бы прилегла, — говорит девушка.

— Отлично. Так, — задумываюсь на мгновение. Дети появятся дома к вечеру. — Пойдем, — зову за собой. — Вот здесь можешь поспать. Дверь закрою, ничто тебя не потревожит, — пропускаю в комнату.

— Это твоя спальня? — спрашивает.

— Моя.

— И ты здесь спишь? — снова вопрос.

Я не понимаю, к чему этот допрос.

— Конечно, где еще? — пожимаю плечами в недоумении.

— Один?

А вот этот вопрос меня заставляет зависнуть.

— Когда один, когда нет, какая разница? — отвечаю, усмехнувшись. — Ложись уже и отдыхай. Скажи только, что бы поела на ужин? — решаю сменить тему разговора.

— Мне все равно, не заморачивайся, — отмахивается и все же ложится на кровать.

Я из шкафа достаю плед и накрываю ее.

— Я рядом, если что, зови, — выхожу из комнаты, но меня заставляет оглянуться ее голос.

— Макс?

— Что?

— Только отцу ни слова, — снова повторяет свою просьбу.

А я показываю жест, как закрываю рот на замок. И выхожу.

Ярослава

Непривычно находиться в чужой постели. Даже не то, что в чужой. А именно в постели Туманова. Подушка пахнет им. И мне нравится этот запах. Но я постаралась не думать об этом и просто закрыла глаза, желая погрузиться в сон, который всю дорогу до дома меня преследовал.

Я почувствовала какое-то движение у кровати. Сон сразу как рукой сняло. Но открывать глаза я не торопилась. Прислушалась. Какое-то бормотание.

Открываю глаза и чуть не вскрикиваю от неожиданности. На меня смотрит девочка.

В комнате приглушенно горит свет.

— Проснулась, — говорит она.

— Наконец-то, — следом звучит еще один голос и я замечаю мальчика, сидящего на краю кровати.

— Вы кто? — спрашиваю, а у самой от страха сердце бухает о ребра.

— Мы? — усмехается мальчик. — Мы вообще-то здесь живем. А вот кто вы?

— У меня галлюцинации? — спрашиваю себя вслух, на что девчонка смеется.

— Дети? — в комнату заглядывает обеспокоенный Туманов. — Я просил вас не тревожить нашу гостью, — хмурит брови и строго смотрит на них.

Так, стоп, я, кажется, чего-то не понимаю?

— Они тебя разбудили? — наконец, обращает на меня внимание.

А я сажусь в постели, подобрав под себя ноги.

— Максим, а что здесь делают дети? — спрашиваю его.

— Это мои, — говорит серьезно. — Знакомься, Лика и Лука, — представляет их.

— Двое? Твои? — не верю собственным ушам.

— Да, мы его дети, — гордо задрав нос, подтверждает девочка.

— Ты не говорил, — я в шоке.

— А ты не спрашивала, — парирует он. — Так, вышли, видите, вы пугаете девушку, — говорит им и малышня послушно выходит из комнаты.

— А чего она такая пугливая? — доносится вопрос мальчика.

— Дикая какая-то, — вторит девчачий голосок.

Дикая? Я? Да я в шоке от того, что у Туманова есть дети. Двое детей. И я не знаю, как сказать, но мне почему-то обидно. Нет, это не связано с… просто…

Боже, столько лет прошло. Кто сказал, что он будет жить монахом и страдать по мне? А у него вон, дети. Жизнь кипела, оказывается.

Так, стоп. Если есть дети, то должна быть и мама?