Его волшебное прикосновение

Глава 14

— Мужчины могут быть такими несносными. Дэвид поставил чашку на блюдце и опустил газету, которую продолжал читать, несмотря на то что Селина уже давно сидела за столом.

— Ты что-то сказала, Селина?

— Вот именно! О таком поведении я и говорю. Он положил газету.

— Если ты не в духе, то мы можем побеседовать позднее.

— Я поднялась в десять, хотя обычно встаю не раньше полудня, только для того, чтобы поболтать с тобой за завтраком.

— Не раньше полудня? Селина, но ведь ты всегда любила утро. Дома ты уже в восемь часов каталась верхом.

— Но это же Лондон, Дэвид. И сезон. Когда поздно возвращаешься после бала.

— Как ты изменилась! Впрочем, ты всегда отличалась своенравием, моя дорогая.

— Это несправедливо, Дэвид. Я всегда считала тебя своим другом. — Селину поразило его равнодушие. Дэвид поднялся и подошел к буфету.

— Яйца уже остыли, как и оладьи. Но рулет еще теплый. Что тебе принести? — спросил он, стараясь сгладить их размолвку.

— Рулет, пожалуйста, Дэвид. И немного джема, — попросила Селина, Но она не смогла сдержаться. — У меня такое чувство, словно ты предал нашу дружбу!

Дэвид резко обернулся и едва не выронил тарелку с рулетом.

— Предал? Но почему?

— Потому что… — Селина с трудом сглотнула. — Потому что мои родители называют меня своенравной, но ты хорошо знаешь, что это неправда. И ты всегда говорил это.

Селина смотрела, как он подошел к столу и налил сироп. Она хорошо знала Дэвида, но никогда не видела в нем мужчину. Выпрямившись, Селина произнесла:

— Тебе уже двадцать девять.

— Что? — недоуменно переспросил Дэвид.

— Я сказала, что тебе уже двадцать девять лет, Дэвид, и ты очень красив.

Он покраснел и принялся поправлять свой галстук.

— Ты высокий и стройный, — продолжала она. наслаждаясь его смущением. — У тебя широкие плечи, и тебе абсолютно не нужны эти толстые жилеты, чтобы…

— Селина, — проворчал он. — Зачем ты болтаешь всякий вздор?

— Я говорю правду. Ты из тех мужчин, которым ничего не стоит завладеть женским сердцем. Однако я проголодалась. Можно мне рулет?

— Я… — Он посмотрел на Селину, потом на предмет, который продолжал держать в руке. — Ну конечно. — Дэвид опомнился и поставил перед ней тарелку.

— Это очень важно. — Селина схватила его за руку. — Тебе пора жениться и заводить детей, Дэвид. Я знаю, у тебя много важных дел, но преданная жена всегда поймет и поддержит тебя. Неужели нет женщины, к которой ты питал бы нежные чувства?

— Селина, хватит, прекрати.

Она не обратила внимания на его предупреждение.

— У тебя нет семьи, а я, как сестра, тебе хотела бы посоветовать. Нет нужды подавлять естественные желания… О Боже!

Дэвид высвободился из ее цепких пальцев, но продолжал стоять рядом.

— Естественные желания чего, Селина?

— Ну… — Она провела пальцем по столу. — Желание иметь подругу, детей. Ты ведь очень любишь детей, Дэвид. Я видела, как они толпятся вокруг тебя.

— Ясно. — Он обошел вокруг стола, сел на свое место и забарабанил пальцами по столешнице. — Думаю, нам следует многое обсудить. Приношу извинения за свое бездумное высказывание. Мне бы не хотелось проявлять неуважение к твоим родителям, но я осуждаю их грубое отношение к тебе. Селина, ты необыкновенная девушка с добрым сердцем, и мы оба это знаем. Так я прощен?

Она улыбнулась.

— Мне нечего прощать. Ты же знаешь, как я люблю тебя. Без тебя и Летти я бы не выжила.

Дэвид отвел глаза, а Селина уставилась в стол. По давнему соглашению они никогда не обсуждали ее родителей и их поведение.

— А мистер и миссис Годвин собираются приехать в Лондон?

— Не уверена, но надеюсь, что они скоро будут здесь. Их взгляды встретились, и они поняли друг друга без слов. Дэвид знал, что Селину запирали, и когда он долго не видел ее, то всегда находил способ отвлечь ее родителей и передать еду ей и Летти.

— А как поживает Руби Роуз? — поинтересовалась Селина.

Дэвид подвинулся на стуле.

— Думаю, у нее все хорошо. Она любит пошутить и старается не падать духом.

— А ты, Дэвид? Как твое настроение? Он сморщил нос.

— Ты же видишь, что я в прекрасном расположении духа. Но мне нужно кое-что обсудить с тобой, Селина.

— Правда?

— Да. Но сначала я должен объяснить тебе, зачем приехал в Лондон.

Селина бросила на него лукавый взгляд.

— Разве ты приехал не за тем, чтобы проведать меня?

— Не надо кокетничать, Селина. Тебе это не идет. Я ожидал, что мне придется нелегко здесь, но Летти настояла, чтобы я пожил у вас. Это как нельзя кстати при моих скудных средствах. Я рассчитываю завершить свое дело и уехать до появления твоих родителей, — пояснил он и смутился.

— Я всегда готова помочь тебе. Дэвид отпил чай и сжал чашку в руках, словно размышляя, что сказать дальше.

— Мое нынешнее дело не из легких. Я даже могу потерпеть поражение, но постараюсь довести его до конца.

— И что это такое?

— Оно связано с Мэриголд, еще одной бедной падшей женщиной. Я узнал про нее от одного человека, который приезжал навестить Руби Роуз. Так что мне придется снова нанести визит этой отвратительной миссис Мерифилд.

Селина нахмурилась.

— Опять к миссис Мерифилд? И Мэриголд в ее доме?

— Да, — удрученно ответил Дэвид. — Меня заверили, что она отчаянно хочет вырваться оттуда.

— Значит, ты снова отправишься в этот жуткий портовый район, о котором ты рассказывал.

Дэвид прищурился и внимательно посмотрел на нее.

— Не помню, чтобы я тебе об этом говорил? Тебе не обязательно знать, куда я пойду.

Как ее злило, что все приключения Дэвид переживал без нее.

— Но может, женщине будет легче договориться с миссис Мерифилд? Тебе не кажется? — спросила Селина, продолжая намазывать рулет джемом.

— Нет. Ты сама не понимаешь, о чем говоришь.

— Пожалуйста, Дэвид, позволь мне помочь. Я могла бы поговорить с…

— Нет! — отрезал он. — И думать об этом забудь!

— А когда ты собираешься туда идти? Он громко вздохнул.

— В субботу вечером. А теперь…

— О, в этот вечер будет бал в Кастербридже, — перебила его Селина.

— Я рад, что ты будешь занята и не станешь мне мешать. А теперь перейдем к другому, более важному предмету.

Селине не понравился его тон.

— Ты получил деньги, которые я послала тебе?

— Да, спасибо, но я не хочу, чтобы ты так беспокоилась. Это мое дело. — Он посмотрел на расстроенное лицо Селины и тут же добавил: — Но я благодарен за любую помощь.

Селина радостно улыбнулась, подбежала к нему и крепко обняла. Он засмеялся.

— Осторожнее, мисс, а то задушишь меня. Она отпустила Дэвида.

— Оставляю тебя твоей будущей жене и детям.

Дэвид застонал.

— Ну хватит, Селина. Довольно увиливать. Кто этот мужчина?

— Мужчина? — переспросила она и почувствовала, что краснеет.

— Селина, — с укором произнес Дэвид, — не лукавь. Его зовут Джеймс Иглтон. Но я не знаю, кто он и что значит для тебя. Меня также интересует, почему ты поехала с ним без Летги?

Селина понимала, что его интересует, но не думала, что будет так тяжело все объяснять.

— Летти сможет все объяснить.

— А Летти сказала, что все объяснишь ты.

— Ты уже спрашивал Летти? — рассердилась Селина. Он взял девушку за руку и терпеливо ждал, пока она подняла на него глаза.

— Ты сама предложила мне спросить Летти, но тут же рассердилась, узнав, что я уже сделал это.

— Не понимаю, почему ты так встревожился. Джеймс пригласил меня покататься. День был хороший, и мы решили прогуляться за город, а не в этот скучный парк, где ничего не увидишь, кроме других экипажей.

— Но ты поехала с ним одна.

Мысли о Джеймсе и о прошедшем дне не оставляли Селину, и она постаралась сосредоточиться на мокрых листьях, которые стучали в окно. Она боялась, что Дэвид прочтет ее мысли.

— Летти нездоровилось, но она доверяет Джеймсу, так же как и я. К тому же экипажем управлял мистер Вонтел.

— Вонтел? Какое странное имя.

— Он с Востока.

— Извозчик с Востока — это вместо компаньонки, да? Она просто не могла рассказать всего, что произошло с ней, что она чувствовала, что мистер Вонтел не извозчик.

— Ох, Дэвид, ты совсем меня запутал. Кажется, мистер Вонтел — доверенный человек Джеймса.

— Доверенный человек, извозчик, к тому же с Востока. Селина, я считаю своим долгом выяснить точно, что за человек мистер Иглтон и каковы его намерения относительно тебя.

Сердце девушки тревожно забилось.

— Никто в действительности не понимает Джеймса… Он… он человек чести. — Ее щеки сделались пунцовыми.

— А почему ты думаешь, что я в этом сомневаюсь?

— Потому что твои вопросы полны подозрений. Но я знаю Джеймса, он — джентльмен, и этого достаточно. Он мой близкий друг и… — О Господи, Дэвид обидится, если кто-то еще займет его место близкого друга. — Но не такой, как ты.

— Так, — задумчиво произнес Дэвид. — Я думаю, что последнее похоже на правду.

Селина внимательно посмотрела на Дэвида, прежде чем вернуться на свое место. Она подняла чашечку и сильно смутилась, когда от волнения пролила кофе.

— Мне кажется, что люди полны предрассудков. — Она осторожно поставила чашку на стол. — Все эти сплетни о доме Джеймса и его порядках — досужие домыслы.

— И что же эти люди говорят о доме Джеймса и царящих там обычаях?

— Я не люблю сплетен. Слишком много тех, кто с завистью разглагольствует про его экзотические восточные привычки и про Лиам. Я не собираюсь ничего добавлять к этим злым слухам.

Дэвид положил локти на стол.

— Что подразумевается под экзотическими восточными привычками?

— Откуда мне знать? Может, это гонг или какая-то курительница. Не знаю, я не бывала в его доме. Люди не верят, будто Лиам — его экономка. Я и сама не поверила вначале, но когда ближе узнала его, то изменила свое мнение.

— Кто такая Лиам?

— Китайская девушка поразительной красоты.

— Сколько ей лет?

Селина задумчиво потерла щеку.

— Наверное, она моего возраста. Ей лет девятнадцать или двадцать.

— И она служит экономкой в доме мистера Иглтона?

— Да. — Селина не знала, о чем думал Дэвид. Он повернулся на стуле и уставился на догорающие угли в камине.

Молчание затянулось.

— Дэвид, можно спросить тебя о том, что меня очень интересует?

Он взглянул на нее через плечо.

— Пожалуйста, Селина. Нет ничего, о чем бы ты не могла меня спросить. — Дэвид выглядел очень обеспокоенным.

Селина выпрямилась.

— Что в действительности приводит женщину к падению?

Дэвид медленно повернулся к ней.

— Мы уже обсуждали это.

— Да, но не в деталях.

— Почему ты хочешь знать подробно о том, что совсем не должно интересовать такую нежную и хрупкую девушку, как ты?

— Я смелая и решительная. И сейчас хочу узнать побольше об этой важной теме, чтобы суметь помочь тем, кто может оказаться жертвой таких прискорбных обстоятельств.

Селина заметила, как Дэвид тяжело сглотнул.

— Я запрещаю тебе обсуждать с кем-либо эти вопросы, — сурово произнес он. — Тебе ясно?

— Нет. — Она не позволит ему уйти от ответа. — Ты ведь уже объяснял, что эти падшие женщины совершенно порабощаются своими плотскими желаниями.

— Ну, я говорил не совсем так.

— Я хочу знать, что вызывает такие чувства? Кто здесь начинает, мужчина или женщина?

Он поднялся, поправил сюртук и сцепил руки за спиной.

— Почему ты спрашиваешь?

— Так я и думала. Здесь все не так просто, как ты утверждал. И я спрашиваю, потому что хочу знать, как возникают эти приливы страсти? Ты говорил, что женщины просто воображают себе это, да?

Дэвид прокашлялся.

— Возможно.

— Но как это происходит? Это идет изнутри или является результатом того, что она видит? Ну… может, например, вид красивого мужчины вызвать эти ощущения?

— Селина, ты такая… Ну, я полагаю, что это возможно, но я не уверен, — ответил Дэвид и покраснел.

— Ага, может, это происходит от того, как мужчина смотрит на женщину? И этот взгляд пробуждает в ней страсть и желание?

Дэвид подошел поближе и сосредоточенно посмотрел на Селину.

— Откуда такие мысли? Она не испугалась.

— Ниоткуда. Скажи, Дэвид, может, то, как мужчина прикасается к женщине… если прикасается… Это только мои размышления, но мне кажется, они затрагивают существо вопроса. — Ее голос затих. Дэвид совсем не походил на человека, который видел рациональное зерно в ее словах. Он выглядел очень рассерженным.

— Кажется, Селина, мне следует навестить экзотический дом мистера Иглтона.

Джеймс вернулся домой вместе с Вонтелом. Тайное наблюдение за развлечениями Лечвитов в так называемом спортивном клубе и последующий разговор с дядей Аш-ус-тусом совершенно испортили настроение Джеймсу.

— Он сказал, что останется в Дорсете, — сказал Джеймс и прошел в холл, оставляя грязные следы на черно-белой мраморной плитке. — Старик может создать ненужные осложнения.

Вонтел проследовал за ним в библиотеку.

— Но ведь ты добился того, чего хотел! Маркиз согласился с тем, что ни мисс Селина, ни Годвины не узнают, кто ты на самом деле, пока ты не дашь ему знать. И он также согласился не говорить никому о смерти твоего отца.

— Бог мой! — Джеймс рывком снял перчатки. — Это невероятно, но мой дед ничего не сказал своему старшему сыну о причинах изгнания младшего. Но по поведению дяди ясно, что он ничего не знает.

— Твой отец говорил, что старый маркиз был очень скрытным, — тихо произнес Вонтел. Джеймс обернулся к нему.

— Мой отец обсуждал это с тобой?

Несмотря на промозглый холод, в котором они провели последние восемь часов, Вонтел был в своей обычной темно-синей тунике. Он стоял, широко расставив ноги, и задумчиво смотрел прямо перед собой, теребя черную бороду, — И когда мой отец рассказал тебе про моего деда?

— Когда был в угрюмом расположении духа, во время болезни твоей матери.

Джеймс закрыл глаза. Столько воспоминаний нахлынуло на него!

— Почему ты никогда не упоминал об этом?

— Ты не спрашивал. Собственно, твой отец не говорил со мной, он просто размышлял вслух в моем присутствии, зная, что об этом никто не узнает.

Глубокая печаль, отчаяние от невосполнимой утраты и ненависть переполнили душу Джеймса. Он верил, что чудовищная несправедливость ускорила смерть его родителей.

— Вонтел, мне всегда казалось, что если бы отец не был так удручен смертью матери, с ним никогда не случилось бы это несчастье.

— Трудно сказать, Джеймс.

— Но почему он никогда не обвинял моего деда?

— Не знаю. Похоже, он смирился с тем, что у его отца была причина для такого решения, и он был убежден, что именно Годвины выдумали ее. Мистер Фрэнсис был проницательным человеком, поверь мне, Джеймс. И прости своего деда.

— И разделайся с Годвинами, — тихо добавил Джеймс. — Главное, чтобы маркиз сдержал свое слово и не проболтался.

— Не сомневайся в этом, — ответил Вонтел. — Он ведь относится к тебе как к своему сыну.

Джеймс кивнул и бросил снятую накидку на диван.

— Черт, я не был готов к такому утреннему развлечению. Эти Лечвиты настоящие подонки. — Пьяная оргия, за которой Джеймс наблюдал, скрываясь у полуразрушенной церковной стены, все еще стояла у него перед глазами..

— Пусть Лечвиты и их развлечения тебя не волнуют.

Главное, чтобы они не мешали нашему делу. Джеймс угрюмо сжал челюсти.

— Но они не посмеют прикоснуться к Селине, — прошептал он.

Ему показалось, что в темных глазах Вонтела сверкнула веселая искорка.

— Что в этом смешного? — рявкнул он.

Лицо Вонтела сделалось совершенно бесстрастным.

— Ничего, мистер Иглтон. Я уверен, вы хотите уберечь мисс Селину от развратных утех Лечвитов, чтобы самому воспользоваться ею. И едва ваша цель будет достигнута, судьба этой девушки больше не будет волновать вас.

— Вонтел, дискуссия окончена. Будь так добр, позови Лиам.

Вонтел стоял, переминаясь с ноги на ногу.

— Она очень упрямая девушка, — выдавил он наконец.

— В самом деле? Я благодарен за это замечание. Так ты передашь ей, что я ее жду, или мне самому отправиться на ее поиски?

— Передам, — ответил Вонтел, не двигаясь с места. — Ты центр Вселенной для этого ребенка.

Джеймс хотел было что-то сказать, но отвернулся к окну и стал наблюдать за серыми дождевыми облаками. Он не спал с того момента, как вернулся из дома Годвинов. Противоречивые мысли о Селине и о том, чего он в действительности хотел добиться от нее, не давали ему покоя. Он проходил до трех утра, пока не появился Вонтел с докладом о своих наблюдениях.

Не оборачиваясь, Джеймс ответил:

— Лиам больше не ребенок. И ее злые проделки не должны сходить ей с рук.

— Лиам — нежное и очень хрупкое создание, Джеймс.

— Чушь!

Как только он завладеет сокровищами и выдворит Годвинов из Найтхеда, он забудет о Селине.

— Я сейчас позову Лиам, Джеймс.

— Хорошо, — ответил тот, не оборачиваясь Эта нежная, доверчивая девушка с золотистыми волосами отдавалась ему так, как ни одна из женщин, которых он знал. И даже без финального акта, не погружаясь в нее, он испытал невероятный восторг. Она думала, что сама контролирует свою судьбу. Он был ее искренним другом, который скомпрометировал бы ее, чтобы избавить от брака с Лечвитом. Он усмехнулся. А она отплатит ему «чувствами». Господи! Эта маленькая глупышка ничего не знает, даже того, что значит быть скомпрометированной. Но какой талантливой ученицей оказалась маленькая Селина в науке страсти! И скоро ли он отважится дать ей новый урок? И сможет ли он устоять и не взять у нее то, что она предлагала по своей наивности? Дверь тихо скрипнула.

— Ты хотел поговорить со мной?

Джеймс прикусил губу и повернулся к Лиам, которая провела рукой по спинке дивана, ловко копируя леди Анастасию. Джеймс с трудом сдержал смех.

— Я недоволен тобой, — произнес он. Лиам грациозно прошла мимо дивана и присела на кресло. Ее шелковая туника, застегнутая на мелкие пуговки, отливала темно-зеленым блеском. — Объясни свое поведение.

— Хозяин Джеймс, ты промок?

— Черт возьми, Лиам. Не увиливай! Лиам опустила глаза.

— Ты сердишься, хозяин Джеймс. Я избегаю разговоров с рассерженными людьми.

— Что? — Джеймс быстро подошел к ней. Сегодня ее волосы были заплетены в блестящие черные косички. Джеймс посмотрел на ее изящную шею и отвел взгляд, уставившись на книжные полки. — Что ты сказала, Лиам? Девушка вскочила так резко, что Джеймс отшатнулся.

— Лиам!

— Не кричи!

— Ты ищешь неприятностей, мисс. Как ты смеешь вмешиваться в мои дела? Ты понимаешь, о чем я говорю? Лиам склонила голову и покорно сложила руки на груди. Может, Вонтел прав и ему следует быть осторожным?

Но кто знает, что еще может зародиться в этой лукавой головке?

— Лиам!

— Это был самый маленький паук, — вкрадчиво произнесла она.

Он прищурился.

— Что? Лиам, ты испытываешь мое терпение. У меня не остается выбора, кроме как…

— Ну что? — Она посмотрела на него и смело улыбнулась. — Это было испытание. Догадываюсь, что испытание провалилось, и это заставило тебя страдать.

Джеймс только покачал толовой.

— И что она сделала? Закричала? Побледнела еще сильнее? Хорошо. Теперь ты видишь, какую ошибку делаешь.

— Ты положила паука в коробочку, зная, что мисс Годвин откроет ее. Огромного паука, который наверняка напугал бы любую девушку.

Лиам гордо выпрямилась.

— Но не меня, а только то глупое ничтожество, которое считает, что муж должен проверять ее спальню, чтобы там не было никаких ужасов.

— Ты подслушивала в саду!

— И поняла, что тебя нужно защитить от этой глупышки.

— Я не собираюсь обсуждать с тобой мисс Годвин.

— Но почему? Ты боишься, что я раскрою тебе правду про нее?

Он совсем не так хотел построить разговор.

— Ты ничуть не раскаиваешься из-за паука.

— Нет! — гордо воскликнула она. — Я рада. Теперь ты видишь, что она совсем не подходит тебе. Тебе нужна сильная женщина, а не такая глупышка.

В дверь постучали.

— Войдите, — ответил Джеймс, не оборачиваясь. — Лиам, ты будешь делать так, как я скажу. Пожалуйста, впредь считайся с моими желаниями и помни свое место.

Сложив перед собой руки, Лиам упала перед ним на колени. Она была неисправима.

— Лиам! Предупреждаю тебя. Ты будешь делать так, как я сказал.

Она хорошо знала, что Джеймс любил ее как сестру и что она всегда могла развеселить его какой-нибудь озорной выходкой. Прижавшись лбом к его сапогу, она произнесла:

— Как пожелаете, хозяин. Я к вашим услугам.

— Мистер Иглтон.

Джеймс обернулся на голос Вонтела.

— Да? — У него перехватило дыхание. — Черт возьми! Не слишком ли рано для визитов?

Дэвид Толбот и стоявшая рядом с ним Селина недоуменно смотрели на Лиам, застывшую у ног Джеймса.