Глава четвертая

Зилина

Я прошла свой первый тест, не опуская глаз, когда проходила контрольно-пропускной пункт на пути в Луксорию. Одни и те же охранники каждый день меняли смены, и они меня знали. Мне не нужно было показывать идентификацию, которую все время должны носить с собой омеги. Таким образом, нас никогда не смогут принять за того, кем мы не были. Кого-то, кто принадлежал королевскому городу.

— Работаете на вечеринке сегодня вечером? — спросил охранник.

Я постаралась встать в очередь того, кто улыбался и рассказывал анекдоты почти каждый день. Не все из них были так добры, как он. Если бы я попала не в ту линию, я могла бы подорвать свое прикрытие.

— Да, что-то вроде того.

— Будь осторожна.

Он отодвинулся, чтобы позволить мне пройти. Только тогда я заметила, что все охранники держали полуавтоматическое оружие.

— Замок не всегда самое безопасное место в городе.

Я женщина-омега. Нигде не безопасно для меня.

Другие омеги, работавшие на вечеринке, были в смене несколько часов. Проскользнув через служебный вход, куда я обычно заходила в замок, я позаботилась о том, чтобы никого не было рядом, стянула свое бесформенное рабочее платье через голову и спрятала его, а также свое удостоверение личности в кладовой, за мешком сахара. Кастрюли и сковородки звенели на расстоянии, и у меня не было времени задерживаться. Я работала на кухне, и быть здесь в такой одежде опасно. Не все мои коллеги были моими друзьями. Они легко выдадут меня, чтобы спасти свои шкуры.

После двенадцати лет работы в замке я, вероятно, знала путь по лабиринту задних коридоров лучше, чем некоторые его обитатели. Я должна двигаться быстро. Ни у альфы, ни у беты не было бы никаких причин быть на кухне, особенно гостю. Любой, кто был приглашен в замок, видел только лучшее, что мог предложить король, а персонал видел все остальное.

Я вышла из тени прежде, чем отдышалась. Мое сердце забилось быстрее, когда я вошла в большой коридор, как будто только сейчас поняла, что на самом деле сделала. Чудовищность этого. Последствия.

Мое красивое платье казалось таким роскошным на фоне пыли и отчаяния. По сравнению с платьями, которые окружали меня, оно было слишком коротким, слишком узким и недостаточным, чтобы продать историю, которой собиралась придерживаться. Хуже того, юбка длиной до колена показала грязь на моих ногах. Я не думала об обуви, пока не стало слишком поздно, и на мне были те же изношенные тапочки, которые я носила каждый день, когда шла в этот замок. Тавия помогла мне заплести волосы. Но у меня не было ровных локонов, цветов или украшенных драгоценностями диадем, как у женщин вокруг меня.

Я проглотила комок в горле. Я умру в этом платье сегодня вечером. Но сначала я побываю на королевском балу, в качестве каком никогда не была раньше.

Официант, которого я не узнала, предложил мне напиток в рифленом бокале. Может быть, он не был омегой. В замок приводили людей, чтобы помочь с большими вечеринками, для важных они даже нанимали бет. Я посмотрела на напиток. Возможно, он ответ на мои проблемы.

Я сделала глоток. Шампанское. Как давно я пробовала искристый напиток? Однажды я рискнула попробовать на кухне, когда никто не видел. Теперь я могу пить его свободно. Я сделала еще один длинный глоток, наслаждаясь сладким вкусом жидкой смелости. Теперь я не могла отказаться от своего плана, это был верный способ быть пойманной. Я должна поддерживать свой бета-статус. Если я не поверю в себя, никто не поверит.

Я вошла в бальный зал с высоко поднятой головой, имитируя действия королевской семьи, которой служила. Их никогда не поймают, глядя на свои грязные ноги, избегая зрительного контакта.

В углу играла группа, и пары кружились по комнате, танцуя. По периметру танцпола образовались другие группы, и я снова выделялась. Всем, кого я знала на этой вечеринке, платили гроши за служение гулякам — то есть, если им повезет и им вообще заплатят. Много недель проходило без единой оплаты за нашу работу, оправдываясь тем, что не находили ее удовлетворительной. Из-за того, что мы омеги, у нас не было выхода, потому что выход — смертельный приговор. Плохая рекомендация самого короля Аделая гарантировала, что никто другой не рискнет нанять вас. Тавия была живым доказательством этого.

Снова, я задалась вопросом, что вызвало ее увольнение. Но это не имело значения на самом деле. Именно поэтому я была готова воспользоваться этой возможностью, чтобы найти бету, который поможет мне разорвать цикл. Тогда я смогу помочь сестре и нашим подругам сделать то же самое. Каким-то образом.

Стена у окна была облицована розами. Крутые суккуленты акцентировали аранжировку. До Разделения моя мама украшала наш двор такими же цветами. В прошлом, когда наша жизнь имела цвет и была полна надежд. Она была убита в битвах омег, на передовой, делая все возможное, чтобы дать нам лучшую жизнь.

Я не могу ее подвести.

У меня затуманились глаза из-за воспоминания, и мне пришлось отвести взгляд от цветов. Никто не плакал на королевских балах, ну, во всяком случае, не перед гостями. Я пролила мою добрую долю слез в глубоких пещерах кухни.

Кто-то смотрел на меня. Мои волчьи чувства были в полном внимании. «Нет, пожалуйста, не перекидывайся, не здесь…»

У омег была одна вещь, которую никто не приглашал в этот замок — способность превращаться в их звериную форму. Это был наш самый большой и зорко охраняемый секрет. Никто из Луксории не знал, что мы можем получить доступ к нашим животным. Никто не смотрел на нас достаточно близко, чтобы знать. Нас вытолкнули за ворота и не вспоминали, пока им не понадобилась обслуга.

Если бы у меня вырос мех здесь, в королевском бальном зале, я была бы мертва, прежде чем полностью изменилась.

Я повернулась, чтобы посмотреть в глаза королю Аделаю. Он смотрел на меня так, будто планировал отметить меня.

Замерев на месте, я не знала, что делать. Я никогда не была так близка к нему раньше. Я работала в его доме, помогала готовить еду, но мы никогда не были лицом к лицу. Я не могла отвести взгляд, это было бы неуважительно.

Или по протоколу, нельзя смотреть королевской семье прямо в глаза? Это было не то, о чем мне приходилось беспокоиться раньше.

Уголки его губ поднялись в улыбке, которая согрела мое тело с головы до ног и заставила мышцы между ног пульсировать в такт с моим грохочущим сердцем. Он был красивым мужчиной с желтовато-коричневой кожей и блестящими глазами даже на таком расстоянии. Он встал, чтобы поговорить с человеком, одетым так же богато, как и он, в черные кожаные штаны и соответствующий пиджак. Этот человек носил значок, полный медалей на груди, поэтому он тоже был важен, но на нем не было короны.

Был только один король.

Танцоры врезались в меня, извиняясь, то, что осталось от моего шампанского, плескалось в моем бокале. Оба мужчины смотрели на меня сейчас. Его величество сказал что-то еще другому, и Риэль, моя соседка по комнате, подошла к трону с новым кубком, полным вина для короля.

Мужчины ее проигнорировали, но Риэль была одной из самых умных женщин, которых я когда-либо встречала. Мы боролись бок о бок за выживание много ночей, и не было никого, с кем я бы хотела сражаться вместе. Мы не так торжественно праздновали наши победы на Бесплодных землях, мы просто благодарили вселенную за то, что прожили еще один день. Она посмотрела в толпу, ее рот раскрылся, когда она заметила меня.

Черт.

Король Аделай снова повернулся к своему другу, отвернувшись от меня, разрушая заклинание. Мой бокал с шампанским разбился, когда он упал к ногам. Грязные тапочки, на которые я так старалась не обращать внимания, скорее всего, будут залиты кровью, когда разбитое стекло ударит по моим лодыжкам.

Танцоры ахали, и омеги пришли убрать мой беспорядок.

Я должна выбраться отсюда.

Риэль никогда не скажет его величеству, кем я являюсь, но я не могу рисковать, что она не проболтается другой омеге, или ее не спросят о такой реакции. Я не думала об этом. Красивое платье заставило меня почувствовать себя особенной, но это не изменило того факта, что я настолько не готова жить в мире, который мне не принадлежал.

Гости все еще прибывали, и я столкнулась с ними на выходе из бального зала. Я не могла выйти через кухню. Слишком рискованно. Я не была настолько знакома с замком на грандиозном уровне, где королевские семьи любили хвастаться богатством и вести дела. Я нырнула в боковую комнату, полагая, что это приблизит меня к двери.

Без моего простого платья омеги, у меня появится проблема, как только я покину замок в этом платье. После наступления темноты омега не допускалась к черте города. Мои грязные и кровавые крестьянские тапочки выдали бы меня. Мои бледные обнаженные ноги. Даже если охранники позволят мне пройти, жители Бесплодных земель позаботятся о том, чтобы я никогда больше не забывала свое место.

Но комната не была выходом. Ее стены были сделаны из стекла, а остальная часть была залита цветом. Восточный ковер, кожаные кресла и цветы повсюду.

И тут никого не было.

Я опустилась на один из стульев, давая себе шанс отдышаться. Придумать выход из этого беспорядка. Я посмотрела на свои ноги. Пролитое шампанское ручейками смывало вниз пыль на моих голенях. Был только один маленький порез разбитым стеклом, и кровь любезно решила остаться у основания пореза. Последнее, что мне нужно, это оттирать кровь с этого ковра. У королевской семьи была технология, которая могла отследить меня через одну каплю крови за считанные секунды.

Дверь закрылась в дальнем конце комнаты. Я вжалась в стул, чтобы меня не видели. Моя волчица урчала во мне, готовясь к бою.

Я почувствовала его запах прежде, чем увидела. Смесь виски, ванили и чистой силы. Король нашел меня.

Что бы сделала бета? Я разгладила юбку и села прямо на стуле. Гордая. Как будто мне было самое место на королевской вечеринке.

Он удивился, увидев меня. Только тогда я заметила гигантский стол из красного дерева и еще более впечатляющий стул в дальнем конце комнаты. Я вошла в его кабинет?

Он мог убить меня за это оскорбление, и никто бы никогда не узнал, если его величество сам делал грязную работу. Я молилась, чтобы он этого не делал.

Я сбросила туфли и одной ногой толкнула их под стул.

— У тебя кровотечение, — его голос был таким же мягким, как и его пиджак.

Я не ожидала этого. Все знали о жестокости короля Аделая. Омега, как я, думала об этом ежедневно. Но нежная манера его звучания теперь только усиливала странные пульсации в моем теле.

Я кивнула, надеясь, что это замаскирует мою дрожь. Животное урчало чуть ниже поверхности моей кожи. И эта пульсация. Я скрестила ноги, чтобы успокоить свои внутренние мышцы.

Он нахмурился, глядя на мои ноги. Не было никакого способа, которым он не мог видеть грязь, или рабочие тапочки омеги, которые, вероятно, не были спрятаны в конце концов…

«Он никогда не был так близко к омеге», — сказала моя волчица. — «Он не понимает, кто ты. У тебя есть шанс выбраться отсюда живой».

Мне нужно надеяться, что она права.

— Некоторые танцоры врезались в меня. — Здесь я рассказывала королю ту же самую полуправду, которая втянула меня в этот беспорядок. — Я уронила свой бокал. Моя обувь испортилась. Я прошу прощения.

— Не нужно извиняться, — сказал он. — Но я не понимаю, почему ты тоже не танцевала.

Умный король. Он таким образом спросил меня, с кем я здесь, и подумал, что это покажет, кто я. Мой разум работал над тем, чтобы разжечь еще одну мою полуправду в надежде, что, когда я соберу их вместе, они как-то станут целыми.

— Мои подруги танцуют.

Я понятия не имела, так ли разговаривают беты с королевскими особами. Все, что я знала, было то, что омеги никогда так не делали. И была проблема зрительного контакта. Я рискнула всем и посмотрела в эти красивые глаза цвета оникса.

— У меня нет пары.

Он рассмеялся. Мое сердце перестало биться, провалившись в живот. Единственным движением в комнате были мои пульсирующие мышцы. Этот мужчина оказывал на меня влияние. Может быть, это была его сила, опасность быть так близко к нему, но мое тело стало совершенно бесполезным.

— У меня тоже нет пары, — наконец сказал он. — Но я бы хотел потанцевать с тобой.

Ой.

Он протянул руку. Это было не так гладко, как я ожидала. Король был воином, который вел свою армию в битву против людей. Его руки были грубы с мозолями, которые могли бы чувствовать себя хорошо, двигаясь по моей коже. Его ногти были короткими и гладкими, без следов пыли пустыни. Он не носил никаких колец, но его кожаная манжета была застегнута алмазной запонкой. Мои собственные руки лежали у меня на коленях, липкие от страха, и потрепанные годами тяжелой работы. Если бы нечто иное не выдало мой статус, то мои руки предрешат мою судьбу.

«Может быть, ему все равно». — Моя волчица просила жить сегодня на дикой стороне. И никто не отказывал королю.

Я положила свою руку на его, и он поднес ее к губам, чтобы поцеловать. Мягкий контакт потряс меня.

Электрический ток, который проникал через мое тело, был достаточным, чтобы заставить меня перекинуться. Я зажмурилась, молча договариваясь с животным, когда его величество поднял меня на ноги. Его другая рука была за моей спиной, прижимая меня к его телу. Все в короле было твердым и готовым к действию. Мощи, которую очерчивали его штаны, было достаточно, чтобы растопить мою кожу. Образ нас обоих обнаженных, осыпанных лунным светом, с губами на моей коже, вспыхнул в моей голове.

Я глубоко вздохнула, сосредоточившись на розах рядом с нами.

— Тебе они нравятся, — сказал он. — Я видел, как ты восхищался ими раньше.

— Они напоминают мне о маме. — Наконец-то я смогла сказать правду.

— Моя тоже их любила. Теперь посмотри на меня, моя роза.

Теперь, когда у меня было его разрешение, я смело встретила его взгляд. Он еще не спросил у меня, как меня зовут, и мне было интересно, что я ему скажу. Солгала бы я снова, теперь, когда так близко к нему.

Правда была так же смертельна, как и не говорить ее.

Передо мной мелькнуло другое изображение короля в форме волка. Форма, которая была не доступна ему. Он был еще прекраснее в животной форме. Я приготовилась, словно должна защитить его от того, что происходило в моей голове. Едва ли.

Он шагнул вперед, чуть не наступив на мои босые пальцы, когда группа начала свою следующую песню. Дерьмо. Беты знают эти формальные танцы.

— Вы хотите танцевать здесь? — Это было спасанием.

— Да.

Следующим шагом он повел бедрами, и чистый инстинкт вступил во владение. Я двигала телом в такт.

— Теперь, когда я нашел тебя, я хочу держать тебя всю при себе.

Возможно, это должно было звучать как угроза, но для меня и моего пульсирующего тела это звучало как… обещание.