Эхо давней любви

9

— Митч! — закричала она, — понимаешь ли ты, что говоришь… ты говоришь, что она была там наверху с тобой? — с этими словами она запустила в него тюбиком губной помады, угодившим ему прямо в щеку.

— Блаэр! — громко возразил он. — Я говорю, что она была там наверху на этой педеле, но не со мной. Ты все это сама выдумала! Марша Партлоу была там с Беном Партлоу, своим мужем, вице-президентом моей корпорации. Когда же ты начнешь жить своим умом и перестанешь заглатывать всякую чушь, которой потчует тебя Шарлотта?

Ее гнев сменился удивлением.

— У нее есть муж?.. — прошептала Блаэр.

— Конечно, у нее есть муж. У нее всегда был муж. Он, кстати, был с нами и в Саудовской Аравии.

Неожиданно она расплакалась:

— Почему же ты сразу не сказал мне? Почему ты позволил мне пове…

Он резко прервал ее, крепко сжав руку.

— А теперь послушай меня, адвокат. Во что я позволял тебе поверить? Ты поверила в то, что сама придумала, в то, что было удобно для тебя. Знаешь, я потратил немало лет своей жизни, играя в ревность, отталкивая от себя, может быть, самое лучшее, но теперь я завязал с этой игрой, давно завязал. И не собираюсь опять начинать ее с тобой. Так что, или ты научишься доверять мне и верить тому, что говорю тебе я, или мы прямо сейчас скажем друг другу «прощай» и избавим себя от будущих огорчений. Любовь — это доверие, дорогая. Если ты любишь меня — доверяй мне. Как-то раз Шарлотте взбрело в голову, что мы с Маршей влюблены друг в друга, что у нас эдакий знойный роман в рабочее время. И ты знаешь, что? Это чуть было не стоило мне моего лучшего друга, Бена. Но, слава Богу, у них с Маршей крепкие отношения. Им не помешали ложь и козни Шарлотты, — он посмотрел на нее своими чистыми голубыми глазами. — Я хочу, чтобы ты верила мне просто потому, что я говорю правду.

Она как-то робко кивнула и, глубоко вздохнув, произнесла:

— Я пока еще многого не могу понять, Митч, — и смущенно посмотрела на него. — Зачем же ты женился на такой?

От волнения Митч начал жестикулировать.

— Не можешь понять? Я пытался объяснить тебе еще в самом начале, но ты не хотела слушать. Она не всегда была такой, как сейчас. Она очень сильно изменилась, Блаэр. Хочешь, я расскажу тебе все? Мне следовало давно это сделать, хотя сейчас еще не поздно.

Она стояла, задумавшись, совсем не уверенная, что хочет сейчас услышать его исповедь. В конце концов адвокат уступил в ней место обычной женщине. Блаэр почувствовала, что их отношения достигли той точки, когда лучше знать все.

Митч заметил, что Блаэр колеблется.

— Я понимаю, твой адвокатский долг мешает тебе выслушать меня. И вообще, ты должна честно признать, что твоя профессия исказила твои взгляды на супружество. Тебе так часто приходилось расторгать чужие браки, разделять людей, что ты, наверное, презираешь мужчин. Ты стала избегать новых знакомств с ними, ты пряталась от них, продолжая отношения только с Вэйном Фэйрфилдом. С ним ты чувствовала себя в безопасности, потому что он всегда был готов играть в твою игру «Руки прочь!», — продолжал он, поудобнее устраиваясь на диване. — Но я не собираюсь играть в эту игру. Что за бред ты несла насчет этой губной помады? Подобная чушь могла бы испортить самые хорошие отношения, но нам, надеюсь, это пойдет на пользу. Теперь, по крайней мере, я знаю, что небезразличен тебе, согласишься ли ты сейчас с этим или нет. Теперь я твердо в этом уверен.

Она схватилась руками за голову.

— Я… я не знаю, — произнесла она с мукой. — Я действительно не знаю, что я чувствую. Наверное, нужны месяцы, а может быть, и годы, чтобы все встало на свои места.

Он покачал головой и посмотрел в сторону.

— Я хочу, чтобы ты поняла одно, Блаэр. Со всей этой историей покончено. Все. Я потратил целую неделю, размышляя над тем, что же было дорого мне в моей жизни. Мне не нужны больше этот дом или моя машина, деньги. Я не собираюсь тратить свою жизнь на то, чтобы отвоевать все это обратно. Я свободен, и я навсегда останусь свободным.

На несколько секунд воцарилась тишина. Первым ее нарушил Митч:

— Бабочки всегда свободны, господин адвокат, и я — как они, — его губы искривились в странной улыбке. — Этот развод вернул мне крылья. Я свободен, — он довольно потянулся.

Она сидела неподвижно, внимательно глядя на него.

— Ты имеешь в виду, что не собираешься оспаривать решение суда, не собираешься возвращать себе свое имущество? — ее рот слегка приоткрылся от удивления.

— Именно так, — он выпрямился, обнял ее за плечи и нежно поцеловал в губы.

— Ты классно сработала! — иронично заметил он. — Ты не только отняла у меня почти все, что я заработал за свою жизнь. Ты еще и осчастливила меня этим! Ты вернула мне свободу! — он отодвинулся, его глаза улыбались. — По-моему, все отлично. Шарлотта получила то, что хотела, твое доброе имя остается незапятнанным, а я… у меня есть моя свобода. Я свободен и могу любить тебя, и ты свободна и можешь любить меня. Не думаю, что хотел бы рисковать своим нынешним положением, — он доверительно усмехнулся. — А ты как думаешь?

Блаэр лишь тихо спросила:

— Ты изменил свое решение из-за меня, Митч?

Его улыбка медленно исчезла.

— Частично, — после паузы произнес он, — а также из-за себя самого, — сказал он, а через секунду добавил: — И даже из-за Шарлотты. Я не хочу мстить ей. Я не имею ни малейшего представления, почему она так поступила. Ведь я много раз предлагал ей развестись. Но она всегда повторяла, что никогда не отпустит меня, — тихо сказал он. — Я не знаю, зачем она потратила столько времени, чтобы в итоге сделать то, что сделала. Но я уверен, что она все просчитала, — он снова улыбнулся. — Не уверен, правда, что ее расчет в данном случае оказался верным.

Неожиданно для себя самой Блаэр спросила:

— А что же все-таки произошло между вами, Митч? Когда ты разлюбил ее? Что было не так? — В этот момент она не чувствовала себя связанной какими-то адвокатскими обязательствами, не чувствовала, что, желая знать правду, нарушает клятву. Наконец-то она смогла задать те вопросы, которые волновали ее с момента их первой встречи.

В его глазах появилось страдание, он смотрел на Блаэр как-то измученно.

— Как ты думаешь, не стоит ли нам выпить чего-нибудь перед тем, как я отвечу на все твои вопросы? — воскликнул он, стараясь говорить весело, но вышло это как-то грустно.

— А что ты хочешь? Кофе или что-нибудь покрепче?

— Э-э-э… что-нибудь покрепче.

— У меня есть только вино. Сойдет?

Он кивнул:

— Плесни мне в стаканчик.

Блаэр изучающе посмотрела на него и сказала:

— Если тебе неприятно обсуждать это, может быть, не надо?

Он покачал головой.

— Нет, я думаю, надо, — он невыразительно улыбнулся. — Да, сойдет и обычный бокал.

Ей вдруг стало стыдно, что она опять портит ему настроение. Блаэр поднялась с дивана, наполнила два бокала белым вином. Затем медленно вернулась и вложила один в его протянутую руку.

— На самом деле, Митч, нам не обязательно возвращаться в прошлое.

Он тяжело вздохнул:

— Ну, один раз вернуться не страшно. Для того чтобы спокойно идти дальше. Я думаю, тебе будет интересно узнать, каким я был идиотом, когда решил жениться на ней, — сделав небольшой глоток, он пожал плечами и продолжал: — Она была очень красивой женщиной, да она и сейчас ничего себе, как ты, наверное, успела заметить, и я как дурак влюбился в нее. Поженились мы десять лет назад в Эль-Пасо, в Техасе. Мы же оба коренные техасцы. А вскоре после женитьбы я открыл бизнес здесь, и, конечно же, мы переехали сюда. Прошло несколько лет, прежде чем мое положение упрочилось. Я вкалывал с рассвета до заката, иногда вообще не спал. В первый же год мы купили небольшой домик недалеко отсюда, а через три — переехали в более шикарный. Дела у меня шли все лучше, я зарабатывал кучу денег, и в финансовом смысле у нас все было о'кей. В то время мне было двадцать пять, прошло три года, как я закончил колледж, и, как уже сказал, у меня было собственное дело. Мне хотелось иметь настоящую семью, — он остановился и сделал длинный глоток. — У всех наших соседей были дети, — он усмехнулся, и в его усмешке было много горечи. — Одно дело не хотеть детей, Блаэр, но совсем другое — обнаружить однажды, что ты никогда не сможешь иметь собственного малыша, никогда!

Блаэр была поражена:

— Шарлотта не могла иметь детей? — спросила она шепотом.

Митч поморщился и кивнул.

— Да, — он взмахнул рукой. — Что я могу сказать? Это было потрясением для нас обоих.

— Митч, — пробормотала она, — тебе не обязательно продолжа…

— Нет, — его голос звучал резко и взволнованно. — Обязательно! Ты должна знать, Блаэр. Ты каждый день слушаешь только то, что твои клиенты хотят внушить тебе. Они никогда не говорят всей правды. То, что Шарлотта не могла иметь детей, медленно подтачивало наши отношения. Наш брак пошел трещинами, как глина в пустыне. С этой точки зрения, это был конец. И спустя несколько месяцев у Шарлотты появился первый любовник, — он грустно улыбнулся. — Первый из множества.

Она безмолвно смотрела на него в оцепенении. Наконец, она прошептала:

— Пожалуйста, не говори больше ничего, Митч. Пожалуйста!

Он взглянул на нее, его глаза сузились.

— Я скажу все. Надо досказать.

— Но, пойми, тебе не обязательно делать это.

Он явно понял это по-своему, ибо ответил твердо:

— Я сейчас доскажу. Наш брак закончился шесть лет и дюжину любовников назад, — его тон постепенно смягчался, а речь замедлялась. — Но вот странное дело: чем больше она изменяла мне, тем еще более безумно ревнивой становилась сама. Совсем не так, как, казалось, должно было быть. А мне просто стало наплевать на все. Я мечтал только об одном — вырваться на свободу… Просто невероятно, как люди, недавно еще любившие друг друга, могут испортить друг другу жизнь… Может быть, надо выкинуть из свадебных церемоний все клятвы насчет заботы о супруге, потому что если ее нет, то нет ничего. И кому этого не знать, как не тебе?

— Митч, прекрати! — закричала она. — Ты причиняешь боль и себе и мне!

Он мрачно улыбнулся, пристально изучая ее лицо. Затем наклонился, обнял и прошептал в затылок:

— Все в порядке, дорогая. Видишь ли, я много раз думал: что я сделал не так? Почему все так случилось? И только недавно понял, что ничего не мог изменить.

Она отодвинулась и коснулась пальцами его губ.

— Как жаль, что она не любила тебя! Ведь если бы она нуждалась в твоей любви, то могла бы получить всю ее, до конца. Часть твоей жизни закончилась. Теперь пришла моя очередь, — и, глядя на него, она осознала, что ее время на самом деле пришло. Она нуждалась в нем, нуждалась так сильно, что чувствовала даже физическую боль.

Впервые она могла спокойно думать об их взаимоотношениях. Тревожные мысли были где-то далеко. Наконец-то она могла отбросить прошлое с его бесконечными вопросами. Не на все у нее имелись ответы, но одно Блаэр знала твердо — она хотела его любви, и больше ничего. Протянув руку, она нежно коснулась его щеки.

— Митч, — прошептала она, пододвигаясь ближе. — Все позади. Оставим прошлое в покое. Давай начнем все заново — ее губы приблизились к его губам, и она нежно поцеловала их, улыбнувшись.

— Ты действительно хочешь этого? — спросил он.

— Конечно. Я никогда не хотела ничего так сильно, — она заглянула в его глаза, будто стараясь понять, что же творится в его душе.

— Хорошо, если так, давай сделаем все по правилам. Давай поженимся.

От такого неожиданного поворота у нее пропал дар речи.

— О-а… что? — ей показалось, что она ослышалась.

— Давай поженимся. Поедем в Вашингтон, слетаем в Лас-Вегас и уже завтра будем мужем и женой, — и, заметив ее реакцию, добавил: — Я люблю тебя, Блаэр, и не хочу рисковать нашей любовью. Ведь что-нибудь опять может нас поссорить.

Она была просто ошеломлена.

— Слышать от тебя такое несколько странно, — наконец заметила она, нервно рассмеявшись. — Ты же только что развелся!

Он даже не улыбнулся.

— Блаэр, я лишь спросил тебя, хочешь ли ты выйти за меня замуж. Поверь мне, я вырвался из одного ада не для того, чтобы тут же попасть в другой. Я надеюсь попасть в рай. Если бы я не любил тебя так, как люблю, мне было бы вполне достаточно того, что я имею: сплю с тобой, никаких обещаний, никаких оков. Но ты — это совсем другое дело… Знаешь, я ведь влюбился в тебя с первого взгляда… сразу… там, в саду.

— И все-таки давай подождем, Митч. С моей стороны было бы нечестно обещать, что я так сразу выйду за тебя замуж. Не сейчас, нет, не так скоро. Извини меня, но мне… мне нужно время.

Он грустно улыбнулся и покачал головой.

— Хорошо, Блаэр, но если в один прекрасный день ты обнаружишь, что в нашей любви не всегда все честно, не удивляйся. Помни, что Митч первым предложил тебе самый честный вариант.

Их взгляды встретились.

— Я не могу изменить себя, Митч, — ее тон был подавленным. — Я не из тех, кто выходит замуж очертя голову. Эта спешка не в моем характере, это слишком важный шаг в моей жизни.

— А, как насчет любви, Блаэр? Любовь никогда не прокрадывается в твою жизнь, она всегда врывается в нее, вонзаясь в твое сердце, ведь так? Ты не вошла в мою жизнь, ты ворвалась в нее. Я люблю тебя, и я в этом уверен. Я так уверен в этом, что хочу немедленно жениться на тебе, как ты этого не понимаешь!

Прежде чем она успела что-нибудь произнести в ответ, он подался вперед. Почувствовав мягкое прикосновение его губ, она уже совсем не нуждалась в словесных аргументах. Ее руки нежно обвились вокруг его шеи, потом на какую-то долю секунды они разжали объятия и посмотрели друг на друга.

Митч был безумно, страшно необходим ей. Она знала, что тлеющие угольки ее страсти превратятся в золу, если он сейчас отодвинется от нее. И к своему ужасу прочла в его глазах, что именно это он и собирается сделать.

Митч отвернулся, но ее руки еще крепче обхватили его шею.

— Вы торопитесь куда-то, мистер Морган? — страстно прошептала она.

Но он, видимо, был настроен весьма решительно.

— Теперь все будет иначе, Блаэр. Когда в следующий раз мы будем заниматься любовью, ты уже будешь моей женой. Я согласен с твоим решением насчет того, чтобы повременить.

Но Блаэр будто не слышала его: ее рука соскользнула с его шеи на грудь, и она расстегнула верхнюю пуговицу его рубашки.

— Продолжайте, — прошептала она хитро. — Я слушаю вас, — ее руки были уже под рубашкой, поглаживая мускулистую грудь Митча.

Он вздохнул глубоко, но неуверенно:

— Я, — он нервно облизнул губы, — я думаю, что для того чтобы принять решение, надо дать твоему юридическому уму некоторое время…

Теперь уже обе ее руки двигались все ниже, скользя под рубашкой. Он остановил ее руки, крепко прижав их через тонкую ткань.

— Блаэр, ты слушаешь меня?

Она игриво откинула голову.

— Конечно. А ты, как думаешь, что я делаю? — она крепко сжала его талию и почувствовала, как по телу Митча пробежали мурашки.

Он прокашлялся.

— Если… если я решил поддержать твое решение насчет того, чтобы повременить с нашей свадьбой, то, я думаю, было бы честно с твоей стороны исключить пока из наших взаимоотношений этот аспект…

Ее пальцы тем временем пробирались под его тесные джинсы, и она прошептала:

— Я уважаю твое решение, Митч, но, как ты только что правильно заметил, любовь — это не всегда честность. Поэтому я собираюсь сейчас получить свое, дорогой, хотя, кажется, ты не слишком спешишь осуществить мои желания.

И она откинулась на диван, увлекая его за собой.

— Пока, — промурлыкала она, все больше сковывая его своими объятиями, — пока ты не поцелуешь меня, я тебя никуда не отпущу. — Она еще сильнее прижала к себе его мощное тело, чувствуя, как сильно бьется его сердце.

Всякая решительность исчезла с его строгого лица.

— Ты думаешь, победа твоя? — простонал он.

— О нет! — ответила она, впиваясь в его губы медленным мучительным поцелуем. Ее дыхание обжигало. — Твои возражения сегодня не принимаются. Может быть, их рассмотрят завтра…

Не в силах больше сопротивляться, Митч осыпал ее лицо и шею быстрыми страстными поцелуями. В ушах у нее зашумело, и она уже до боли желала его. Его язык, влажный, горячий и жадный, раздул тот самый уголек их страсти, который постоянно тлел и только ждал момента, чтобы превратиться в бушующее пламя. Руки Митча скользили по ее телу, медленно освобождая ее от одежды. Слегка приподнявшись, она стянула с него рубашку и бросила на пол. Ее руки обвились вокруг его шеи, а язык блуждал по его ребрам. Шум у нее в голове становился все громче, песня весеннего ветра, обжигающего порыва, уносила их ввысь.

Его поцелуи, быстрые и страстные, наполняли жаром ее грудь, его губы и язык заставляли ее издавать легкие стоны. В какой-то момент все вокруг казалось застывшим, словно они были единственными живыми существами в этом мире. Они уплывали в ночь.

Затем Митч встал и сбросил с себя остатки одежды. Он видел, что Блаэр дрожит от нетерпения. Ее глаза взывали к нему. Как только он приблизился, тонкие пальцы коснулись его мускулистого бедра, они были настолько горячими, что его кожа показалась ему ледяной. Мускулы напряглись, когда она нежно провела рукой у него между ног.

Митч медленно опустился на нее, его голубые глаза отливали серебром, он глубоко и горячо дышал. Его волосы спадали на лоб. Нагнувшись, Митч провел языком по ее губам. Им обоим казалось, что они теряют сознание.

Кончики его пальцев мягко нажимали на кожу ее живота, спускаясь все ниже и возвращаясь назад, пока огонь не вспыхнул, не раскинулся и не подхватил их в своем огненном вихре. Его тело придавило ее, она в экстазе извивалась под ним. Шум страсти вновь рос и рос, но это был уже гул мощного водопада, который вдруг превратился в пронзительное «Митч!», вырвавшееся у нее из груди. Митч заставил ее смолкнуть, впившись в поцелуе в ее раскрытые губы. Он поглощал ее. Страсть, такая знакомая им и в то же время совершенно новая, словно заполнила все пространство, а потом, смолкая и увядая, растворилась в ночи.

Он лежал, раскинув руки, в абсолютной тишине, еле дыша. Блаэр медленно открыла глаза — какая-то дрожь разбудила ее — и пристально посмотрела на Митча. Улыбнувшись, она подумала, что он похож сейчас на могучего орла, раскинувшего крылья.

— Я чувствую, как ты улыбаешься, — прошептал он хрипло, все еще не открывая глаз.

— Правда? — промурлыкала она, касаясь губами его влажного подбородка. — Я только что подумала, что ты похож на орла.

— На орла, упавшего на высоковольтные провода, — добавил он.

Блаэр взъерошила его волосы.

— Ты будешь со мною всю ночь? — спросила она.

Он медленно приподнялся на локте и внимательно посмотрел на нее.

— Нет, — сказал он просто и уверенно.

Она провела губами по его подбородку, и легкое игривое настроение вновь овладело ею. Совершенно расслабленная и спокойная, она тихо наслаждалась близостью его тела.

— Митч, — неожиданно произнесла она, — ты закончил свои дела за границей?

Он, будто вспоминая, уставился в пространство, а затем повернулся к ней.

— М-м-м, я думаю, да. Надеюсь. Но это то самое место, куда я всегда могу вернуться, Блаэр. Я же должен где-то жить и работать, чтобы не сойти с ума.

— Место, где можно скрываться от неизбежного? — спросила она, положив свою ладонь ему на грудь.

— И это тоже, — он усмехнулся. — Но не надейся, что я скоро туда уеду. Когда-то я приходил в бешенство от мысли, что мне придется в один прекрасный день вернуться сюда, но теперь я понял, что все шло к лучшему. Я чувствую себя сейчас так, словно мне дали право на еще одну жизнь. И все это благодаря тебе.

Ее лицо вдруг приняло очень серьезное выражение.

— Часто, Митч, я слышала, что правосудие — это только идеал, реализовать который справедливо очень редко удается. И теперь вижу, что твой случай — лишнее тому подтверждение.

Он провел по ее щеке тыльной стороной ладони.

— А я даже ничего не знал об этой теории, Блаэр. Мне кажется, что в моем случае мы наблюдаем самую честную форму правосудия. Я считаю, что это даже больше, чем справедливость, потому что, сама того не желая, Шарлотта свела меня с тобой, — он наклонил голову и коснулся губами ее губ. — Ты нужна мне, Блаэр. Я нуждаюсь в твоей любви. В течение многих лет я казался себе таким же выжженным и опустошенным, как те пустыни, что я видел. Я сам ощущал себя бесплодной пустыней.

Она нежно улыбнулась.

— Ходячая пустыня с богатым запасом любви.

Он ласково поцеловал кончик ее носа.

— Находившейся под землей в ожидании, когда наконец ее извлекут наружу, — добавил Митч.

— Я сумела извлечь ее? — прошептала она.

— Да, уж ты классный бурильщик.