Psixedelia

Глава 1

Джой недолюбливал зиму уже за то, что почти каждое

утро приходилось вставать раньше, нервно курить на морозе, отскребая машину от снега ― а снега в их полосе было

довольно много, ― и только потом снова бежать домой за

сумками с реквизитом. Именно зимой лифт в практически новом

доме постоянно отказывал, и Джой чувствовал себя идиотом, который зачем-то ограбил табор цыган и теперь таскается с их

баулами. Подняться пешком на этаж ― без проблем, а вот нести

сразу три сумки и надувной матрас ― то ещё удовольствие.

Впрочем, иногда было в зиме и нечто чарующее, особенно

вечером. Невероятная красота и уют, которые в дурном

утреннем настроении сложно разглядеть. Как сегодня, когда

Джой брёл по плотно утоптанной дорожке к дому. С тёмного

неба хлопьями падал снег, укрывая деревья, горели фонари, озаряя округу тёплым золотом. Тишина, пустота ― лишь

деревья, снег, фонари и он. Точно застрял в лесу где-то по пути

в Нарнию. Джой даже порадовался, что парковки во дворе не

было и пришлось оставить машину с другой стороны дома, у

магазина. Иначе бы вынырнул из салона, торопливо заскочил в

подъезд и не заметил бы всего этого. А так удалось немного

полюбоваться природой, поймать момент.

Тёмную фигуру в дальнем углу двора он заметил не сразу.

Остановился на крыльце, окидывая взглядом пейзаж, ― если бы

не холод, стоял бы так вечно, ― и случайно зацепился взглядом

за лавку, прячущуюся в зарослях голых кустов, ощетинившихся

ветками. А на ней…

Джой догадался, кто это, в ту самую секунду, как увидел.

Издалека вообще было непонятно, человек ли это или ствол

дерева, но Джоя словно током ударило. Вот так просто.

Сгорбленная фигура в тёмном пальто, низко опущенная голова,

хлопья снега на плечах ― восемьдесят мужчин из ста со спины

выглядят именно так, ― а Джой почему-то знал, что это Никита.

Они не виделись несколько месяцев, из которых две

недели даже не переписывались. Сначала Джой старался не

отвечать, чтобы не выставлять себя идиотом, а потом и Ники

перестал спрашивать. Почти перестал. И вот он здесь.

― Ники? ― хмуро поинтересовался Джой, застывая в паре

шагов у него за спиной.

Фигура вздрогнула и медленно обернулась. Это

действительно оказался Никита ― нахохлившийся, в тонком

пальто, которое вряд ли спасало от морозов. На дворе

пятнадцатое декабря, погода не сахар! А он без перчаток, без

шапки, в долбанном капюшоне, за шиворот которого тоже

набился снег. Сидел, обнимал сумку, прятал руки в рукавах, смотрел на Джоя совершенно не узнающим взглядом и молчал.

Просто молчал.

Джой мысленно выругался и подивился: где, чтоб его, у

этого мелкого долдона мозги, когда дело касается заботы о себе?

Джой бы в таком виде и получаса на улице не выдержал, а

этот… сколько он уже торчит тут?

― Ты чего здесь делаешь? ― поинтересовался он, когда

молчание затянулось, и вдруг сообразил: ― Что-то случилось?

Конечно же, блин, случилось! С какого ещё перепугу

можно сидеть в чужом дворе посреди зимы? Особенно когда от

твоего дома до этого самого двора дорога не самая близкая.

― Я… гуляю, ― с трудом выдавил Никита.

Взгляд он тут же отвёл, голос звучал хрипло. Сорвал?

Слишком долго не говорил? Или успел простыть? Сердце

пропустило удар. Черт. Они не видятся, не переписываются, так

почему ему, Джою, до сих пор не плевать на Ника? Вот ни

капельки. Стоило увидеть ― и снова с головой затопило

дурацкими эмоциями.

― В моём дворе в минус двадцать? ― натянуто

усмехнулся он. ― Идеальное время для прогулок? А чего

сидишь?

― Отдыхаю, ― Ники окончательно нахохлился, напоминая воробья-переростка.

― А-а-а, окей, то есть ты не ко мне пришёл?

Ник мотнул головой. Вот этот жест получился настолько

уверенным, что Джой даже хотел поверить, но… фак, ну не

гуляют зимой вот так. И здесь!

― И не замёрз? ― продолжил расспрашивать он, не

скрывая ехидства.

Ему сейчас было не до шуток. Раз ― Джой чертовски, просто бесконечно хотел спать, потому что в прошлую ночь сна

почти не выдалось. Не из-за работы, сам виноват, но факт

оставался фактом. Два ― сейчас сон отодвинулся на второй

план, вытесненный вспышкой дикого волнения. Что бы ни

случилось, Ник оставался его помешательством. Трёх с

половиной месяцев «не-дружбы» было мало, чтобы выкинуть

его из головы. Бесконечно мало! Это безумие хоть и

притупилось немного, но точно не лечилось. Джою даже

снились сны о Никите. Иногда это было что-то обычное: как они

сидят на крыше, лопают бургеры или пиццу и рассказывают

друг другу, как прошёл день. Обычная беседа, из которой не

хочется выныривать, а утром на душе ублюдочно хорошо…

первые минут пять, пока не осознаешь, что всё случившееся

нереально. А порой сны приходили настолько горячие, что от

одного воспоминания можно кончить.

Но ни один сон не включал смерть Ники от

переохлаждения. А тот, к слову, покивал, будто подтверждая:

«Да, я ни капельки не замерз». Как в долбаном анекдоте про

Морозко: «Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, синяя?»

Никита был абсолютно точно синеньким. Бледным и

измученным.

― Значит, я могу уходить, да?

Ник снова кивнул. Джой стиснул зубы и демонстративно

развернулся на пятках. Хорошо. Хорошо! Ладно! Какое дело

Джою до этого упрямого барана? Решил подохнуть у него во

дворе? Да пусть дерзает! А он… он даже на похоронах Ники не

заплачет. Вот ни слезинки не будет, потому что с детства учился

не реветь. Зачем вообще расстраиваться из-за чужого человека, с

которым раза три поцеловались в реале? И раз двадцать во

снах…

Бля-я-ять!

― Ник, твою мать, поднимай свою блядскую задницу с

лавки и марш за мной! ― рявкнул Джой, не пройдя и десятка

метров.

Резко развернулся и упрямо потопал обратно. Нет, ну

честное слово, не может он так. И рыдать будет, если Никита

окочурится, не просто рыдать, а как малявка над уроненным

мороженым, которое купили первый раз за лето. И нет, ему не

стыдно! А если Ники не подчинится, то точно греться заставит

интимнейшим на свете образом. Массаж, чтоб его, сделает. Или

минет. Или…

― Встал! ― рыкнул Джой, оказываясь рядом и дёргая

Никиту за плечо. Забавно, но тот ― видимо, испугавшись

возможной расправы, ― покорно поднялся. ― Мы идём ко мне.

Греться. И ты расскажешь, что, чёрт побери, стряслось, ясно?

Он не стоял на месте, выговаривая это. Раз Ники встал, то

и оставаться на улице больше причин не было, так что Джой

нахально тащил его в сторону подъезда. Одной рукой он

стискивал заледеневшие пальцы Ники, а другой рылся по

карманам в поисках ключа. Ответ раздался, когда ключ наконец-то был найден, дверь подъезда открыта, а Ник оказался вдали от

ветра и снега.

― Ясно, ― выдохнул он, всё так же отводя взгляд.

Джой медленно повернулся к нему. Сглотнул внезапный

комок в горле, кивнул и устремился вверх по лестнице, так и не

отпуская руки Никиты. Лифт опять не работал.

***

Джой не стал ждать, пока Ники очнётся и снова начнёт

возражать. Он, конечно, по природе своей заботой не страдал, зато командовать умел. Всегда умел. Без этого ведущему

мероприятий в бизнесе не жить.

― Раздевайся. Тебе согреться нужно, чтобы завтра с

воспалением лёгких не слечь, а в промокшем пальто это

нереально, ― заявил Джой.

Сам он снимал одежду практически на ходу: ботинки

стянул нога о ногу, куртку расстегнул на подходе к двери, перчатки стащил и того раньше ― готовился с низкого старта

включать чайник, в котором, скорее всего, как обычно не было

воды.

― Пневмонию за пару часов не заполучить, ― со вздохом

отозвался Никита.

― Да мне срать! ― огрызнулся Джой. ― Я не врач. Суть в

том, что от простуды ты не подохнешь, не в мою смену.

Он обернулся, собираясь добавить, чтобы Ники вообще

заткнулся и лишний раз не ершился, да так и замер. Залип.

Потому что Никита покорно снимал пальто. И для смертельно

замёрзшего он выглядел слишком… слишком… Джой сглотнул: кровь резко прилила совсем не туда, дыхание перехватило. И

кроме долбаной мысли: «Твою ма-ать, товарищ студент, возьмите меня полностью!» в голове ничего не осталось.

Нет, Ники не был обнажён, как какой-то маньяк-эксгибиционист, поджидающий жертву в парке. Но именно в

этот самый момент Джой осознал, что означает «твой стиль».

Или, может, это был его, Джоя, личный фетиш? Чёртов деловой

стиль. Белая рубашка, расстёгнутая у самого ворота, синий

галстук с чуть ослабленным узлом, плотный приталенный жилет

на пуговицах и в тон ему брюки со стрелками, идеально

обтягивающие потрясающую задницу. Блять! Просто… блять.

Он из дома опять сбежал или с показа мод для молодых

сексуальных бизнесменов?

― Я-а-а… ― протянул Джой, соображая вдруг, что Ники

уже разделся и поднял на него взгляд. На него! Возбудившегося

от одного вида этих шмоток. А если ещё представить, что

можно сделать с галстуком и… Нет! ― Я сейчас поставлю

чайник. А ты… ― Он торопливо развернулся, сбегая в комнату

и распахивая дверцы шкафа. Не с первой попытки (мысли

продолжали отсутствовать), но искомое нашлось. ― А ты иди в

душ, и пока не согреешься, я тебя не жду.

Стараясь особо не палиться, Джой швырнул Нику

полотенце, которое успешно приземлилось на голову и на пару

секунд перекрыло картинку, а сам устремился на кухню.

Приводить мысли в порядок. Только бы Ники не перечил

лишний раз, а послушался и пошёл… греться, блин!

Вот как? Как вообще такое может быть? Вы не видитесь

целую вечность, упорно стараетесь друг о друге даже не

вспоминать, а потом ― БАЦ ― внезапная встреча, и через пять

минут всё меняется. Он у тебя дома, весь такой потрясающе

сексуальный, что аж скулы сводит ― и не только скулы! ― и

столь же невероятно, долбоэпично… уверенный в собственной

натуральности. В том, что мнение насчёт своей ориентации

Ники не поменял, Джой не сомневался. Но это не помешало ему

вспыхнуть практически за секунду и едва не выставить себя

грёбаным извращенцем.

Джой поморщился и занялся делом: вымыл чайник, налил

воды, поставил его кипятиться. Но мысли о том, как офигенно

можно было бы использовать галстук, чтобы Ники не сбежал, не

желали отступать. А если бы сценарий был ещё круче, то

галстуком оперировал бы сам Никита. Столь же властно, насколько выглядит в этом костюме.

― Фа-а-ак, Джой, что это у тебя за внезапные

мазохистские наклонности? ― простонал он, утыкаясь лбом в

холодное стекло кухонного окна.

В ванной шумела вода. Значит, Никита сейчас как раз

освобождался от костюма. Об этом тоже думать не стоило. Да

вообще не стоило думать о Ники и притаскивать его домой.

Хотя…

В который раз он осознал, насколько вляпался. Не просто

влюбился, а втрескался по самые бубенчики! Джой раньше не

задумывался об этом, но с первого дня знакомства с Ники у него

никого не было. Вообще. Ни девочки, ни мальчика. Не было

даже легкого возбуждения при виде настоящей человеческой

красоты, не было эстетического удовольствия, и желания

сегодня же оказаться с ним или ней наедине.

Зато вот, держите и не обляпайтесь! Стоило встретиться с

Ники, и либидо проснулось на все сто процентов. Восстало, твою мать.

«Всё, я пропал. Пошёл по стопам младшего братца», ―

мысленно проворчал Джой. Это мелкий у них в семье считался

однолюбом, а он…

Джой отыскал в гостиной пачку сигарет, открыл на кухне

окно и прикурил первую. Не за сегодня ― за подход. Почему-то

казалось, что единичная доза никотина его точно не спасёт. Он

выглянул на улицу, где продолжал падать снег, а затем

сфокусировался на своём отражении в стекле, пытаясь

припомнить, а был ли вообще за последние месяцы кто-то, кто

ему понравился, кроме Ники? И тут же, не задумываясь, ответил: не было. Можно спокойно ставить на себе крест.

Через несколько минут осознание улеглось в голове, а

возбуждение всё же утихло. Джой потянулся за следующей

сигаретой, попытался отыскать взглядом лавку, на которой

сидел Ники. Хмм… Отсюда видно не было, из гостиной вид

вообще на другую сторону открывался, как и из гостевой

комнаты, а из спальни…

Странно.

― Из окна ты бы меня не увидел, ― раздался голос за

спиной.

Мягкий, обволакивающий, с хрипотцой. Джой сильнее

закусил незажжённую сигарету, чтобы перетерпеть привычную

волну мурашек. Слегка повернул голову, ловя Ники взглядом.

Слава Богу, раздеться тот не додумался, впрочем, как и снова

облачиться в полный прикид. Теперь на нем были только брюки

и рубашка. Всё ещё офигенно, но хотя бы не вызывало эффекта

уходящей из-под ног земли.

― Серьёзно, это мертвая зона в вашем дворе, я не

собирался вот так к тебе заваливаться, ― невесело усмехнулся

Ник. ― Извини. Клянусь, я даже в домофон тебе не звонил.

― А что собирался? Сдохнуть от обморожения? ―

огрызнулся Джой.

Мысль о том, что на самом деле Никита явился не к нему, зверски бесила. Вот же упрямый! Явно же какое-то дерьмо

случилось дома!

― Подумать, ― пожал плечами Ник.

Господи, как он смотрел… Этот взгляд, немного грустный, но прожигающий до костей, будет ещё долго сниться Джою. И

преследоваться поцелуем. В кошмарах.

Нет, нельзя им с Ники оставаться наедине.

― Честно, подумать, ― по-своему оценив молчание Джоя, добавил Никита. ― И голову проветрить.

― А почему у меня во дворе?

― Не знаю. Тут привычно, наверное.

Привычно? Джой хмыкнул и сел за стол. То есть Ники не в

первый раз вот так сидит на дальней лавке, которую ни черта не

видно из окна? Оглушённый этой мыслью, он покрутил сигарету

в пальцах, вновь поймал губами и собирался уже прикурить, как

её осторожно забрал Ник.

― Не стоит. Третья за последние десять минут? ― тихо

поинтересовался он, присаживаясь напротив.

― Вторая, ― поджал губы Джой.

Впрочем, сигарету забирать не стал. Ладно, обойдётся. Не

ст о ит, так не стоит. Главное, чтобы ничего не вставало лишний

раз, как бы отвратительно эта игра слов ни звучала.

― Так что случилось, Ники? ― Джой пододвинул к себе

приготовленные стаканы и закинул в них пакетики. Заваривать

листовой чай не было сил. ― Зачем ты пришёл «привычно»

думать в моём дворе? А как же крыша?

― Там ветер и снег.

― Здесь тоже.

― Там скользко, а здесь… ― Ник набрал побольше

воздуха, словно собирался признаться в жуткой тайне, но лишь

тяжело выдохнул.

― А здесь?

На крыше скользко… Давно же он не пытался туда

подняться! Как Джой и подозревал, стоило Ники вручить ему

ключ, как сам он перестал считать это место «сокровенным». А

вот Джой по-прежнему наведывался туда каждую неделю.

Тянуло и всё! Так что сейчас на крыше было совсем не скользко, по крайней мере, на небольшой площадке, которую он успешно

расчищал после каждого снегопада.

― Ладно, ― вновь вздохнул Ники, продолжая крутить в

руках трофейную сигарету. ― Хорошо, признаюсь. Я ещё с лета

иногда сюда прихожу. Подумать. Сам не знаю почему. Такой

ответ устроит?

Он вскинул голову, уставившись на Джоя, а тот вдруг

заметил в его волосах влажные пряди. Мокрые кончики, которые не спасло полотенце, а может, Ники их даже не

заметил. Так естественно, но словно из другой жизни.

― А теперь признавайся, над чем думал на этот раз, ―

потребовал Джой. Попытался отвлечься от волос, перевёл взгляд

на пальцы Ники, на сигарету, и, предвосхищая споры, добавил:

― Либо признаёшься, либо идёшь дальше думать на улицу, если

уже согрелся. Опять сбежал от мачехи?

Пальцы Ника на мгновение замерли, сигарета дрогнула.

Ему давно стоило бы её положить, но нет, продолжал крутить, словно это, блин, успокаивало. А Джой искренне думал забрать

её обратно и всё же закурить.

― Можно сказать и так, ― после долгой паузы согласился

Ники.

― Поругались?

Снова пальцы дрогнули, пока Ник думал, смотрел на

плавающий в кипятке пакетик чая. Хмурился.

― Нет, почти не поругались. На этот раз я сам виноват, сорвался.

― И сбежал? ― понял Джой.

― Ушёл, ― отозвался Никита. ― На время.

Он, явно сам того не замечая, вновь крутанул в пальцах

сигарету, а потом… Джой будто в замедленной съёмке

наблюдал, как рука поднялась, как Ники поймал фильтр губами, обхватил нежно и осторожно. Джой знал, что он не курил, ―

всего лишь задумался. Но это движение, это осознание, что

сигарета только что была в ЕГО пальцах, только что касалась

ЕГО губ, выбивало весь дух. Ударяло наотмашь, вновь окатывая

волной возбуждения.

Чтоб его! Весёлая будет сегодня ночь.

***

Никита не лгал. Он не собирался заходить к Джою, даже

больше ― боялся случайно столкнуться, потому что не был ещё

готов поговорить и искренне сомневался, что в ближайшее

время вообще будет. Но последние недели чувствовал, что

сходит с ума. Медленно и безоговорочно.

Он жил нормальной жизнью: учился, ходил в кино, иногда

в кафе, общался, но стоило вспомнить о Джое ― и всё, пиши

пропало. Неделю назад Ники просто решал вышку, просто не

мог справиться с чёртовым примером и сообразил вдруг, что

Джой с его гениальными хакерскими мозгами точно не тупил

бы. Так жутко захотелось написать и попросить помочь, что

Никита, надеясь успокоиться, разбил себе костяшки в кровь. О

стену. Благо, уже зажили. А помочь он попросил Димку.

Дней пять назад осознал, что соскучился до зубовного

скрежета, когда смотрел на стенд с сигаретами. Очнулся, только

уже раздербанив купленную пачку и сделав первую затяжку.

Чёрт, он только лет в тринадцать попробовал и никогда не курил

больше ― не понравилось, а тут… стоило бы выкинуть и

сигарету, и всю пачку, а он стоял и курил, испытывая

одновременно

отвращение

и

какое-то

извращённое

удовольствие. А сегодня…

Всё было отлично, он только вернулся с пар, кинул сумку

на пуфик у входа, папку ― на тумбочку. Даже раздеться не

успел, когда Маринка заметила фотографию через прозрачные

стенки папки. Общее фото потока, первое и, наверное, единственное. Почти сорок человек стояли в три ряда и

пялились в камеру. Ники сам не знал, зачем согласился купить

снимок, но… на память же.

Отец в последнее время постоянно был дома, а тут опять

уехал на пару дней. И самое смешное, при папе Марина стала

милой и доброй, почти подругой, но стоило ему сбежать, снова

начала бесить и всюду совать нос.

― Ой, это все ваши? ― довольно воскликнула она, вытаскивая фото и внимательно его рассматривая. ― А ты

говорил, девочек нет.

Никита пожал плечами, ослабляя галстук и поправляя

перед зеркалом чёлку. Димка предлагал сегодня прошвырнуться

по центру, ему нужно было прикупить какие-то подарки перед

Новым годом, а Никита согласился сходить за компанию. Вот и

думал: переодеваться или не стоит.

― И такие красотки, ты чего ещё никого на свидание не

пригласил? Вот, например, смотри. Познакомились уже? ―

Марина ткнула пальцем в русоволосую девицу, третью во

втором ряду.

― Вика Зайцева, учится в параллельной группе, ― бросив

короткий взгляд на фото, отрапортовал Никита. ― У неё и без

меня поклонников хватает.

― Никитка, ты себя вообще в зеркало видел? На тебя же

любая купится, сколько бы поклонников у неё ни было.

― Прямо сейчас смотрю, ― флегматично отозвался он.

Марина фыркнула.

― Может, пригласишь её куда-нибудь? Скоро же новый

год, круто будет, если кого-нибудь себе найдёшь к праздникам.

А то всё с парнями гуляешь: то с Димой на каток, то с соседом

нашим в гараже в машине копался. Может, хватит уже?

Никита и сам не понял, как его абсолютное спокойствие

вдруг сменилось безграничным бешенством. Вот только что всё

было в порядке ― и как перещёлкнуло… Всё. Хватило одной

мысли, одной фразы ― и он был готов рвать и метать. Более

того, он редко матерился, но тут…

― А в чём проблема? ― взвился он, оборачиваясь. ―

Какого хрена тебя так *бёт, с кем я гуляю и что там у меня с

личной жизнью?

― Да я просто… ― пролепетала Марина, но Никиту было

уже не остановить.

Он долго терпел. Он копил тонны сомнений, постоянно

пытался что-то понять, осознать и главное ― оставаться

«хорошим мальчиком». Но у любого хорошего мальчика

бывают хреновые дни. У Никиты хреновыми были три месяца.

С того самого дня, как Марина сказала про «станешь таким, как

Джой». А что, если бы она не сказала? Что если бы они просто

поцеловались и… и Ник даже не думал бы о том, что может

разочаровать отца? Решил бы он иначе? Почему эта мысль

только сейчас пришла в голову?

― Что просто? ― рыкнул он. ― Просто решила меня

задолбать? Хочешь всё контролировать? Надеешься стать

главной в этом доме? Что? Или так печёшься, потому что сама

хочешь меня трахнуть? Так вперёд, давай!

Никита рванул узел галстука, окончательно его стягивая и

отшвыривая на тумбочку, начал расстёгивать верхнюю

пуговицу под ошалелым Маринкиным взглядом. Та, видимо, не

ожидала такого: пискнула, роняя фотографию, и отшатнулась, уставившись на него огромными глазами.

― Ты… как ты… ― Смешно, но она растерялась. И, казалось, готова разрыдаться. ― Как ты смеешь вообще такое

предполагать, я же тебе почти мать! ― очнувшись, взвизгнула

она.

Худенькая девочка «метр с кепкой», несмотря на свои

двадцать восемь и ребёнка. Такие мелкие собачки всегда

остаются щенками. Как Джой.

Разозлённый очередной мыслью о Джое, Никита рявкнул

ещё громче:

― Мать у меня другая, а ты мне никто. Левая баба, живущая в нашем доме. Ты мне, блять, жизнь рушишь своими

придирками. Отъе**сь, слышишь! Хватит. С кем хочу и сколько

хочу, с тем и общаюсь. Нужно ― сижу дома, нужно ― шляюсь

по клубам. Захочу ― буду с Димкой, захочу ― с девочками. ―

Он сделал паузу, тяжело дыша и стараясь не смотреть на

Марину, запястье которой успел больно стиснуть, а потом выдал

самое давнее, съедающее изнутри: ― Или с Джоем.

Не смотреть старался потому, что Марина плакала.

Взглянул бы ― и всё, стух. Почувствовал бы вину, снова бы

промолчал, а он не мог, не хотел молчать. И дома находиться не

хотел. Схватил пальто, сумку с тетрадями (завтра выходной, но

куда он без них?), галстук с тумбочки зачем-то повесил на шею, тоже решив, что без него не обойдётся… Собирался быстро, торопливо.

― Никит, погоди. Ты куда? Давай просто поговорим, ―

сквозь рыдания умоляла Марина, цепляясь за него.

― Я. С тобой. Не разговариваю, ― отрубил он, выдирая из

захвата руку. ― Отпусти.

― Никит… мы же семья.

Фраза эта поймала его на пороге. Вновь всколыхнула

сотню воспоминаний, сотню мыслей. Крики, придирки, ругань, обиды.

― Мечтай, ― выплюнул он, обернувшись. ― Ненавижу

тебя, слышишь.

Он не видел, что сделала Марина, потому что рванул в

снег прямо с крыльца. Утонул в разбушевавшейся метели.

― Куда ты в такую погоду? ― только и послышался крик.

Никита замер, обернулся на мгновение и бросил:

― К «этому своему». Взрослый мальчик, имею право.

Вот и поимел. Ведь действительно заявился к Джою во

двор, сел как можно дальше от чужих глаз. Думал, часок тут

проведёт или два, а потом вернётся домой, но не смог. И к

Джою податься в таком состоянии не мог, и возвращаться не

хотел, потому что одновременно испытывал дикий стыд и

удовлетворение. Втайне был рад, что переругался с Мариной, но

понимал, что зря. Никита ведь её не ненавидел, просто

выбесила, просто сорвался ― и не только из-за неё. Из-за себя, из-за того, что не мог определиться, понять, что с ним

происходит.

И с Джоем, на кухне которого теперь сидел и пытался

выдать полуправду за истину.

― Итак, ты поругался с мачехой и «ушёл на время»? ―

прищурившись, поинтересовался тот.

Джой явно шёл с работы, когда его заметил: волосы

уложены, глаза подведены чёрным, на скуле россыпь блёсток, оставшаяся после какого-то конкурса. В таком виде просто

прогуляться он не ходил. Как Никита мог не предусмотреть

такое? Надо было сбежать на время в кафе неподалёку. Рядом с

домом Джоя имелась неплохая круглосуточная точка с крутой

шаурмой, это Никита ещё летом узнал.

― Угу, ― согласился он, пытаясь понять, насколько

долгое это его «на время». Показываться на глаза Марине было

стыдно. Господи, он же её так обложил!

Джой вздохнул, вытащил пакетики из кружек и одну

подвинул к Никите, из второй тут же отхлебнул сам, поморщившись. Видимо, чай оказался горячим.

― Подробности будут?

Какие подробности, когда он сам не понимает, что можно

рассказать, а что нет?

― Я устал и вспылил, ― продолжил Никита выдавать

полуправду.

Джой покачал головой. Разговор никак не хотел

завязываться, а смотрели на него пристально, с затаённой

болью, и от этого становилось еще хреновее. Ник поджал губы, призывая совесть заткнуться, и только тогда осознал, что

медленно покусывает чужую сигарету. Щёки вспыхнули, Никита дёрнулся и сигарету, конечно же, уронил на стол. Знает

бог, лучше бы на пол! Потому что со стола Джой её поднял и…

сам поймал губами. Никита прикрыл глаза, пытаясь избавиться

от этой картины. Вот! Вот почему он не хотел разговаривать с

Джоем. Он не представлял, как реагировать на такое.

«Взрослый мальчик», который «имеет право делать, что

хочет», сам не знает, чего хочет.

― Ладно, живи, не буду тебя выгонять, ― наконец сдался

Джой. ― Пей чай, сейчас из еды что-нибудь соображу. Яичницу

будешь? Или торт?

― Мне чая хватит.

― Жри и не выпендривайся, ― проворчал Джой, доставая

из холодильника яйца. ― Я, между прочим, ненавижу готовить, так что считай, тебе оказываю честь.

― Саш, я могу и сам, ― предложил Никита, ощущая себя

совсем виноватым.

― Сиди уже, блин. Хотя нет, за плиткой последи, я

сейчас…

Вернулся он буквально через пару минут, но Ники к тому

времени успел закинуть на сковороду сливочное масло и

разбить пару яиц. Далее готовкой действительно занялся Джой, а Никите вручили майку и спортивные штаны ― видимо, самые

крупные из всего, что имелось. И всё равно майка жала в плечах

и плотно обтягивала руки, а штаны были коротковаты. Судя по

тому, что Джой тяжело вздохнул и красочно выматерился, когда

увидел Никиту в «домашней одежде», его внешний вид тоже не

впечатлил.

― Я могу…

― Нет, лучше так! ― отрезал Джой, тут же отворачиваясь

к плите.

Глава 2

Спать они легли через пару часов. Никите давно стоило бы

оставить Джоя в покое, но он не смог. Раз уж оказался рядом, обязан был расспросить о работе, о жизни, о… да обо всём! И

Джой даже охотно отвечал, пока Ник не спросил о личном

фронте. Ляпнул, не подумав, как часто бывало последнее время.

Никита вообще взял за дурную привычку «не думать». Джой

наградил его таким взглядом, что захотелось язык проглотить.

Но честно, что такого? Они не виделись целую вечность, это

Никита не мог ни с кем встречаться, но Джой…

Ник в тот момент даже воздухом подавился. Во-первых, от

мысли, что да, он не мог ни с кем встречаться. Не планировал

злить мачеху, а не мог. Или не хотел. Во-вторых, что мешало

Джою? Никита же видел, как к нему многие в клубах

подкатывали. Да и тот его друг. Влад, кажется.

Вместо ответа Джой показательно зевнул и заявил:

― Ладно, давай спать. Я сегодня падаю.

― Не выспался? ― не удержался Никита.

― С Владом стримили всю ночь, ― с очередным зевком

отозвался Джой. ― Он уверяет, что сорвал со мной банк.

― Ну конечно, ― фыркнул Никита.

Джой перестал зевать и прищурился. Затем покачал

головой и, уже поднимаясь с дивана, бросил:

― Осторожней, Ники. Не знал бы, что ты не по мальчикам, решил бы, что ревнуешь. ― И не позволив даже слова сказать в

ответ, добавил: ― Всё, я спать. Будешь ложиться, свет не забудь

выключить.

Он смылся мгновенно. Оставив Никиту с осознанием, что

он действительно мог ревновать. Мог, и от этого на душе

становилось совсем отвратно. Ник с того самого августовского

дня убеждал себя, что всё в порядке, что он просто привязался.

Но ревность перечёркивала всё на корню! Хотя… друзей ведь

тоже можно ревновать. А для каких-то отношений нужно

желание. Он же не хочет Джоя, правда? Он вообще не

представляет, как это: хотеть мужика.

Мысль настолько захватила, что Никита не мог уснуть.

Отключился буквально на полчаса, а потом просто лежал, сверля взглядом потолок. Шесть утра, ещё бы видеть десятый

сон, но нет… Он лежал на кровати, пахнущей свежими

простынями, и думал, что буквально за стенкой спит сейчас

Джой. Им стоило бы поговорить. Возможно, переругаться к

чёртовой матушке и действительно больше не видеться.

Хотелось заявиться к нему в спальню и разбудить, но это

было бы совсем эгоистично. Никита и так признавал, что

поступает как последняя сволочь. Каждый раз так поступает, потом корит себя и снова не может сдержаться. Он ведь не

только себе душу раздирает, он и над Джоем издевается.

Как мысли завели его в чужую спальню, Никита так и не

понял. Вроде бы только что лежал и смотрел в потолок ― и вот

уже стоит на пороге комнаты, стараясь даже дышать через раз.

Джой спал, но снилось ему что-то отвратительное.

Определённо. За те несколько минут, что Никита наблюдал, он

успел перевернуться на другой бок, скинуть одеяло, пробормотать что-то, запрокинув голову на подушке и

вернуться в исходное положение. Окно в комнате Джоя было

приоткрыто, а спал Джой, как оказалось, в одном белье. Так что

буквально через пару секунд он уже сжался в клубочек, обнимая

себя руками. Трогательно, чтоб его.

Никита не хотел приближаться, но…

― Ну нет, это сильнее меня, ― выдохнул он, осторожно

подходя к кровати.

Подхватил одеяло, вновь аккуратно накрывая Джоя, да так

и замер. Джой хмурился, волосы сбились и полностью закрыли

лицо, так что Никита позволил себе еще один заботливый

порыв: поправил чёлку, осторожно коснувшись лба. Руку тут же

отдёрнул, а вот уходить не спешил.

Телефон

призывно

лежал

на

тумбочке,

мигал

непрочитанным сообщением. Нет, Никита не собирался

настолько вмешиваться в жизнь Джоя ― он же не маньяк, но

телефон… хотя бы на секунду, чтобы привычно кое-что

проверить.

Сообщение он специально не читал, даже глаза прикрыл, чтобы не видеть, но заметил, что оно от Влада. В груди вновь

что-то заворочалось, но Никита стерпел. Не тронул

уведомление, а лишь включил на секунду интернет и

синхронизировал мобильный с фитнесс-браслетом. Напряжённо

вглядывался в мерцающие цифры на экране, пока проценты

доходили до сотни, и выдохнул:

― Ты всё ещё хреново спишь, Дериглазов.

Почему его так бесконечно волновало, как Джой спит?

Почему вообще нужно было смотреть, что глубокого сна у него

всё так же меньше двадцати процентов и хуже требуемых

семидесяти баллов? Зачем?

Коря себя за любопытство, Никита как раз вырубал

приложение, когда на экран выплыло очередное уведомление.

Сообщение. И надо же было на этот раз случайно задеть его

пальцем! Диалог открылся мгновенно.

Vlad Mode: «Слышь, Дериглазов, мои подписчицы теперь

требуют тебя. Серьёзно, ты только глянь со вчерашнего

вечера что наскринили».

Следом за текстом шёл явно увеличенный скрин

улыбающегося в камеру Джоя. Подведённые глаза, джойстик в

руках. В той самой толстовке, которую они когда-то залили

кофе. Даже пятно осталось на месте. Следующий кадр: Джой

оттягивает ворот толстовки, демонстрирует то ли кадык, то ли

ключицы и показывает язык. Выглядит… весьма пошло.

Vlad Mode: «Джой, вчера тебя не раздели, но обещают на

следующей неделе оставить без трусов. YouTube, конечно, такое не пропустит, но одними ключицами ты не отделаешься.

Согласен? Э-э-эй, может, хоть развеешься? Девочки обещали

залечить тебе сердце. Есть пара мальчиков. Кастинг

проводить будешь или как?»

Vlad Mode: «Ау, ты там спишь, что ли?»

Никита, очнувшись, спешно попытался выключить диалог, пока не пришло ещё одно сообщение. И этого было слишком

много! Он не должен был лезть в телефон Сашки, не должен

был читать переписку и уж тем более видеть это. И скрины, и

слова про «залечить сердце».

Чёрт, чёрт, чёрт. Ведёт себя, как идиот!

Телефон не лёг на тумбочку беззвучно, громко клацнул

металлом о стакан с водой. Никита даже поморщился, взмолившись, чтобы Джой не услышал, но…

― Ник? ― пробормотал он, сонно моргая.

…но Джой слишком хреново спал.

― Ты чего тут делаешь? ― уже более осмысленно

поинтересовался Джой, запуская руку в волосы и садясь.

Одеяло, конечно же, сползло, и взгляд Ники сам метнулся

вниз, к ключицам. В вороте толстовки оголённая шея

смотрелась как-то слишком. И нет, всё же не пошло, а…

эротично. Красиво, хоть и было обычным кривлянием на

камеру.

И Никита вдруг понял, что шея с ключицами у Джоя в

принципе красивые. Без кривляний, без камеры, без попыток

казаться лучше, чем есть. Он сглотнул, поднимая глаза выше и

встречаясь с мерцающим в полутьме взглядом.

― Мог бы хоть майку надеть, ― упрекнул Джой.

― Зачем? ― тупо выдал Никита. Взгляд его снова

соскользнул к ключицам, к шее, которая сильнее открылась, стоило Джою чуть запрокинуть голову.

― Ты невнимательный долбодятел, Ники, ― на выдохе

сообщил Джой.

И приподнялся, протягивая руку, чтобы поймать его. Как

раз в тот момент, когда сам Никита отшатнулся, ощущая, как

закипает в крови желание в ответ на дыхание, коснувшееся

груди, и на идею оставить на этой шее засос.

Твою ж мать!

― Молодец, научился, ― с кривой усмешкой отозвался

Джой.

― Чему? ― не понял Никита.

― Не отвечать на мои поцелуи, раз считаешь себя

натуралом.

Вот только сейчас как раз таки Никите больше всего на

свете хотелось ответить на этот грёбаный поцелуй. С одной

стороны, хотелось, а с другой был ужас от понимания. Да. Да, он хочет Джоя!

Что за?..

― Не смотри на меня так, ― проворчал тот, закутываясь в

одеяло и поднимаясь с кровати.

― А как я смотрю? ― огрызнулся Никита, отступая ещё

на шаг.

Джой усмехнулся, покачал головой и спокойно протопал

мимо него к двери. Там уже оглянулся и сообщил:

― Словно я сейчас вспомню о своём так и не

использованном желании и заставлю тебя себя трахнуть. Или

наоборот, это смотря как ты предпочтёшь.

Ник задохнулся от смысла этих слов. Закашлялся, отвёл

взгляд.

― А чего не вспоминаешь? ― пробормотал он. ―

Желание же есть.

Хотя и сам не знал, как бы отреагировал на такое

предложение. Скорее всего так же, как сейчас. Задохнулся бы от

шока, только ещё отчаянней.

Джой обернулся окончательно. Нахмурился, сжал губы до

побеления.

― Ты совсем что ли, а, Никит? Я не скотина, я тебе

психику рушить не собираюсь. Ни сейчас, ни потом. Да и

желание я использовал, я же не виноват, что ты не смог его

выполнить, ― он развёл руками, вновь ненадолго обнажая

ключицы и укутываясь с одеяло. ― Иди спать, блин, дай в

туалет спокойно сходить.

Он снова развернулся на пятках, собираясь выйти в

коридор.

― Джой, ― окликнул его Никита.

― Ну что?

― Извини, если я облажался. Желание всё ещё твоё.

― Да мне оно не упёрлось, Никит, ― вздохнул Джой.

Господи, как же больно-то. От ситуации.

― И я считаю тебя другом, ― зачем-то добавил Никита, сам себе в крышку гроба вколачивая очередной гвоздь.

Джой на секунду оглянулся:

― Я рад, Ники. Иди спать.

***

Джой предчувствовал, что после этого короткого ночного

разговора Ник не задержится надолго. Надеялся, что будет

иначе, но чувствовал. А потому, скрывшись за дверью, присел

на бортик ванной, врубил воду и крепче сцепил руки на одеяле.

Дал Никите время сбежать без неловких прощаний.

В конце концов, прогресс на лицо: на этот раз попытка

поцелуя провалилась. Значит, не зря Джой перекраивал себя и

ломал, пытаясь жить без этой больной влюблённости. Да, не

смог. Но мало ли что будет дальше?

Джой даже решил: останется ― шанс есть, сбежит ― что

ж, на нет и суда нет. Сделает вид, что ничего не было. Это всего

лишь один вечер, почти как один из снов про Ники.

Чутьё не подвело. Минут через пять дверь хлопнула.

Быстро он. Видимо, сильно торопился.

Джой умыл лицо, выключил воду и всё же вышел в

коридор. На тумбочке у входа лежал одинокий, явно вырванный

из блокнота листок бумаги. Уголок изрисован: глаз, какие-то

линии, сердечко, шестерёнка ― полёт фантазии пытающегося

сосредоточиться на учёбе мозга. На чистой части листа ровными

буквами выведено:

«Саш, у меня бессонница, так что ушёл домой, не стал

мешать. Нужно поговорить с предками, да и подумать мне

стоит о многом. Пройдусь, проветрю голову. Спасибо, что

приютил, я бы, наверное, действительно околел на улице.

Никита».

Ох уж этот упрямый дурак! Джой его не «приютил», он

просто не мог иначе.

Спать больше не хотелось, так что Джой подхватил с

тумбочки

телефон,

открывая

диалоги.

Мерцали

три

непрочитанных сообщения от Влада, но с ними он собирался

ознакомиться потом, сперва поставит точку, без которой

вчерашний

вечер

(и

сегодняшнее

утро)

останутся

незавершёнными. Возможно, стоило бы промолчать, не

бередить себе душу, но…

Джой: «Трогательная записка получилась. Ники, я бы

всяко тебя не оставил на улице, ты же это понимаешь. И в

любой другой ситуации тоже не оставлю. Ты же сам сказал, что считаешь меня другом. Так что, если что-то случится ―

пиши, звони, приходи. Обещаешь?»

Наверное, Джой мазохист, но он не мог поступить иначе.

Должен был напомнить, что поддержит всегда, в любое время.

Это же Ники.

Ответ прилетел через пару секунд. Болезненное, но такое

тёплое.

Обещаю.

***

Дом встретил тишиной. В семь утра обычно все спали, а

когда отец разъезжал по командировкам ― и подавно, так что

Никита проходил, практически не таясь. Разве что старался

лишний раз не шуметь, чтобы не разбудить случайно мелкого.

Или Марину. Особенно Марину.

Ему было не по себе. В голове крутилась тысяча

разрозненных мыслей, вчерашняя мерзкая сцена отдавалась

стыдом: за мат, за злость. После вечера в компании Джоя стало

легче. Желание прибить Марину практически пропало, и Никита

даже собирался днём спокойно с ней поговорить, чтобы

расставить все точки над «и».

Но жизнь решила иначе.

― Марин? ― удивился он распахнув дверь.

Картина маслом: мачеха нашлась в его комнате. Она

сидела сгорбившись на краешке кровати и обнимала себя

руками ― бодрствующая, осунувшаяся и зарёванная. Рыжая, всклокоченная и чертовски хрупкая. Потерянная.

Скрипнула половица. Марина, испуганно вздрогнув, обернулась. Уставилась на Никиту огромными зелёно-карими

глазами, да так и замерла.

Странная ситуация. Чертовски странная. И вместо того, чтобы возмутиться; вместо того, чтобы сказать хоть слово или

выпроводить мачеху прочь, Никита завис. Остановился в

дверях, пристально глядя в ответ, рассматривая Марину так, словно впервые видел.

Старше на десять лет, а выглядела на восемнадцать.

Симпатичная, хоть сейчас и опухшая. Глаза и нос красные, на

щеках пятна, губы синеватые ― и чего, спрашивается, ревела?

Никита пытался посмотреть на неё со стороны, как… мужчина.

Вот если бы они были незнакомы, он бы смог с ней?.. Не-еет.

Точно нет. Он понимал, почему отец купился, но сам бы… не

из-за возраста, а просто…

А с Джоем, кажется, смог бы. И это пугало.

― У меня спится лучше? ― усмехнулся Никита, разрывая

тишину. Прозвучало глупо, зато помогло отмереть.

― Никита! ― ахнула мачеха, вскакивая с кровати.

Запуталась в пледе, запнулась и пролетела пару метров ―

собственно, пока Никита не поймал её, не позволив пропахать

носом пол. Вот и откуда у него отвратительно сильная

заботливость в крови? Такая, что порой путает все планы. А

оттуда, что за всеми вокруг всегда, всю жизнь приходится

присматривать. За Мариной в том числе ― девица чрезвычайно

неуклюжая.

И неожиданная. Потому как сейчас, например, она

всхлипнула и крепко обхватила его поперёк груди.

― Никитка, господи, с тобой всё хорошо! ― разрыдалась

Марина, утыкаясь носом ему куда-то в нижние рёбра. ― Я так

испугалась… я так… Ты где был?

Последнее Никита разобрал с трудом, между рыданиями.

Проснувшаяся совесть заворочалась в груди. От этого

отвратительного тянущего ощущения начинали болеть зубы.

― Да где сказал, там и был, ― проворчал Никита

совершенно честно.

И если противостоянию быть… Да пусть оно начнётся!

Эта ночь многое перевернула. Никита был всё так же

шокирован осознанием, всё так же не знал, как поступить

дальше, но одно он понял: ему плевать. Плевать, что мачеха

истерит, плевать на страх. И вообще, какой страх?

― Не замёрз? Может, чая? Или что-нибудь горячего? ―

явно не осознав смысл ответа, продолжила Марина.

― Я был у Джоя, ― усмехнулся Никита и, не позволяя

уверенности сбежать, продолжил. ― У него не холодно. ―

Отстранился, удерживая мачеху за плечи, заглянул ей в глаза. ―

Марин, тебе, возможно, не понравится, но… мне плевать. Если

снова будешь капать на мозг, я уйду. На улицу, к друзьям ― не

важно. С кем я общаюсь и как живу, моё и только моё дело, хорошо? ― Она порывалась перебить, но Ник лишь повысил

голос. ― Тебе должно быть пофигу, с кем я встречаюсь, сплю

или дружу. А если отец разочаруется, так тому и быть. Вот, держи!

Забавно, у него даже рука не дрогнула, когда вытаскивал

из заднего кармана телефон и протягивал Марине. Так просто.

― Рассказывай. Что я общаюсь с Джоем, что я вдруг могу

от него «заразиться»… что ты там ещё говорила? Всё

рассказывай. Только я уверен, что отцу тоже будет плевать.

Потому что мы жили и без тебя, мы всегда были вместе и… ―

Он запнулся, но заставил себя продолжить. ― И он меня любит.

Настолько, что примет всё. ― Сглотнул, сжал губы и завершил:

― Но даже если не примет, это вопрос решаемый. Я уже

совершеннолетний.

И будь что будет. Хотя бы один вопрос он закроет

навсегда.

На телефон мачеха уставилась так, словно тот был бомбой

замедленного действия. Упрямо помотала головой и быстро

отступила.

― Никому я звонить не буду! ― выпалила она. ― И

ничего рассказывать тоже!

Никита сделал следующий шаг. Она не просто отступила

― отшатнулась, словно действительно испугалась. Все-таки

рост у Никиты был выдающийся ― ровно сто восемьдесят

девять сантиметров, ― а сама Марина едва перескочила отметку

в полтора. Когда на тебя надвигается такая гора, сердце может

уйти в пятки, даже если гора дружелюбная, а Никита сейчас

хорошим настроением не отличался.

― Нет, давай, дерзай. Я жду. ― Он нахмурился, настойчивее протягивая телефон. ― Разве ты не этого хотела?

Достать меня окончательно и нажаловаться?

― Я… не…

Мачеха замялась, ещё отступая, а потом вдруг наоборот

подалась вперёд, выхватила у него мобильный и спрятала за

спиной. Как мышь, загнанная в угол, внезапно пытается

атаковать. Только кто в их ситуации был мышью?

― Не хотела я никого достать! ― наконец крикнула она, вскидывая голову.

И разревелась. Опять. Господи-и…

Ссора окончательно перерастала в марафон женских слёз.

Маринка то ли давала на жалость, то ли настолько

перенервничала, что не могла уже сдержаться. Никита слёз не

боялся ― эй, у него была двоюродная сестрица, с которой он

провёл половину детства (та ещё плакса!), ― но всё равно

ощущал себя неприятно.

― Блять… ― не удержавшись, выдохнул он. Обошёл

Марину, налил из графина на столе стакан воды и втолкнул ей в

свободную руку. ― Садись, пей и давай уже нормально. Значит, не хотела?..

― Никудышная из меня будет ма-ать, ― всхлипнула та, покорно садясь на кровать. И это вместо внятного ответа.

Офигенно. Умеет же он вести переговоры!

― С чего вдруг? ― спросил он устало.

Забрал телефон, отложил на стол и задумался. Варианта

было три: либо продолжать возвышаться над мачехой, требуя

объяснений, какой демон в неё вселился (и живёт уже чёрт знает

сколько времени); либо оседлать стул, строя из себя крутого

шерифа, желающего правосудия; либо спокойно сесть рядом и

проявить сочувствие. Пока ничего не подходило под ситуацию, так что Никита замер у стола, ожидая, когда Марина хоть

немного успокоится. Ругаться перехотелось. Ну разве будет так

отчаянно плакать человек, который притворяется?

― Так с чего ты вдруг решила, что будешь плохой

матерью? Особенно в контексте звонка отцу.

Марина молчала. Никита посчитал нужным добавить:

― Егор сыт, одет, счастлив и никогда не остаётся без

внимания. ― Он потёр виски. ― Это так, просто факт. Он не

означает, что я стал злиться на тебя меньше.

― Но с тобой-то всё идёт не так… ― отозвалась, наконец, она.

― А при чём тут я, Марин? ― опешил Никита.

― Егорка ещё маленький, ему нужно только внимание, а

когда воспитывать… что я смогу? Если даже за тобой

присмотреть не получается? Что бы я ни делала, всё

неправильно.

Никита закатил глаза. Твою ма-ать! Как присмотр за ним

связан с воспитанием её ребёнка? Большего бреда он ещё не

слышал! Никита готов уже был скептически рассмеяться, когда

смех вдруг застрял в горле.

Стоп! Он слышал этот бред. Сотню, тысячу раз, с самого

детства.

― В смысле, за мной присмотреть? ― протянул, резко

оборачиваясь.

Даже стало не по себе. Никита всё же рванул стул, стоящий посреди комнаты, и оседлал его, опершись локтями о

спинку. Марина чуть успокоилась, дышала рвано, глотала воду

из стакана, больше не плакала. Но и не отвечала.

― Марина-а, или ты рассказываешь, или я опять ухожу из

дома.

Шантаж ― дерьмовое оружие, но сейчас у Никиты было

только оно. Уходить опять он, конечно, не собирался, но если

бы пришлось… нет, к Джою он бы не вернулся. Зато сам

удивился: почему раньше не вспоминал о сестре? Дочка дяди

была всего на два года старше, с ней он прекрасно ладил, любил

её неимоверно, но тут появился Джой ― и всё. Голову словно

отбило. К кому податься зимой? Куда? К Джою, блять!

Естественно. Как назвать такое помутнение?

― Ты не понимаешь, я бесполезна… ― выдохнула

Марина. Сгорбилась, спрятала лицо в ладонях. ― Раз взвалила

всё на себя, должна справляться, а я…

― Компостируешь мне мозги уже полгода, ― кивнул

Никита. ― Что взвалила?

Хотя он уже почти догадался, нужно было только

подтверждение. Марина подняла голову, посмотрела на него

огромными покрасневшими глазами, хлюпнула опухшим носом

и попыталась признаться:

― Ваш с Егором отец так часто в разъездах, а я не

оправдываю ожиданий, у меня не получается быть хозяйкой…

не получается…

― «Ты только смотри, присматривай за ними, пока меня

нет?» ― обречённо процитировал Никита. И Марина судорожно

кивнула.

Как? Как Никита мог не подумать, что кошмар его детства

так дико влияет и на взрослых? Только вот ему уже лет в восемь

объяснили, что на это не стоит обращать столько внимания, это

лишь слова, а вот чужой человек, внезапно оказавшийся в семье, кажется даже в сознательном возрасте купился.

«Ты только смотри, присматривай за … пока меня нет».

Фраза-боль. Если задуматься, именно в ней коренилась

навязчивая заботливость самого Никиты. Имена могли

меняться, события могли складываться по-разному, но

наставление оставалось неизменным. Каждый раз, уезжая на

день, два или на несколько месяцев, отец повторял его. Очень-очень тихо, так, чтобы только ты слышал и только ты считал

себя самым сильным, смелым, главным и ответственным. А

потом, если перезванивал (или как в детстве Никиты ― сразу по

приезде), обязательно интересовался: «Ну как? Всё хорошо, приглядываешь, не позволяешь делать глупостей?»

Никита лет в семь всеми силами пытался доказать, что

«глупостей» он делать не позволяет. Следил за мелким, которому тогда было пять, и строил из себя сурового взрослого.

А мелкий в ответ следил за ним, потому что получил точно

такое же наставление. Но у них тогда была мама, которая в

какой-то момент удачно прояснила: папа всего лишь хочет, чтобы они заботились друг о друге, а не заставляет

выслуживаться. И Ники забил. Привычно отвечал отцу, что всё

отлично, даже если на самом деле они с Адрианом дрались до

боевых ранений. Спустя же столько лет, он уже и не думал о

вопросе. Просто отмахивался, что «всё в порядке» и переходил к

насущным темам. И никогда бы не подумал, что Марине, влившейся в семью, отец каждый раз говорит то же самое…

― Блять, ― пробормотал Никита, когда Маринка не

просто кивнула, но и подтвердила догадки сбивчивым

монологом. Кажется, матов от Джоя он точно понабрался. ― То

есть это вот так ты пыталась «присматривать»?

― Мы созваниваемся каждый день, а он снова и снова

повторяет: ну как ты там, мать? Как с сыновьями справляешься?

Никитка хороший мальчик? ― выпалила она, сжимая руками

голову. ― А когда я начинаю рассказывать, так качает

головой… точно я не справляюсь. Мне такое доверие, а я не

справляюсь. Пытаюсь сделать одно ― твой отец недоволен, второе ― снова. Я никчемная. Как я своего ребёнка воспитаю, если не могу быть нормальной женой… и матерью тебе?

Наверное, следовало бы разозлиться и высказать Марине

всё по поводу её методов воспитания, но нет ― Никите было

жаль. Серьёзно. Вот он весь такой едва вышедший из

подросткового максимализма (а возможно, и не вышедший) сидел и безгранично сочувствовал совершенно потерявшейся

девице на десять лет его старше. Той, кого за последние полгода

начал считать «рыжей стервой», которой всё не так. Много

гуляет ― плохо, мало ― плохо, слишком усердный ― плохо, наоборот ― тоже. И с одной стороны, понять это было нельзя.

Зачем вести себя, как сучка, если можно решить всё мирным

путём? А с другой…

― Ты нормальная жена, ― вздохнул Никита, сдаваясь и

пересаживаясь к ней на кровать. ― Просто вторая мать мне не

нужна. Зачем? Я взрослый, Марин.

― Я всё равно не справляюсь…

― Потому что принимаешь близко к сердцу. ― Он обнял

её за плечи, притягивая к себе. Вот какого фига воспитали таким

отходчивым, а? ― Зачем ты вообще лезешь вон из кожи?

Марина долго не отвечала. Попробовала отстраниться, что-то пробормотала, но Никита держал крепко. Нет уж, раз

обнял, пусть говорит так.

― Ты хоть сама понимаешь, что достала меня

придирками? ― продолжил он. ― Противоречила сама себе.

Если так продолжится, я реально сбегу из дома.

― И тогда меня тоже вышвырнут на улицу...

― Ага, сотню раз вышвырнут, ― усмехнулся он.

― Никит, твой отец… ты посмотри сам, он же такой…

такой… да он взрослый, опытный, красавец. На него все

девчонки молоденькие оборачиваются, если вместе на улицу

выходим. А тут я, которая маникюр себе сделать не успевает и

волосы красит сама в ванной. Даже не может за старшим сыном

присмотреть. Если на тебя, и так рассудительного, я повлиять не

могу, то Егор…

― Так! ― прервал поток слов Никита. ― Марин, ты отца

моего любишь?

Она вздохнула и отозвалась:

― Конечно.

― Вот и он тебя, ― усмехнулся Никита. ― А

присматривать за остальными домочадцами всем наказывает, сколько себя помню. Но даже если он приедет, а дом будет

вверх дном, это ничего не изменит.

― Но…

― Кто вообще тут старше: ты или я? ― рассмеялся

Никита. ― Не-из-ме-нит! Всё, точка. Батя бы не женился на

тебе, если бы не любил. Честно. И прошлый развод был потому

что маман сама его бросила. Нашла себе партию лучше.

― Да куда лучше? ― вскинулась Маринка.

― Вот именно.

Никита улыбнулся. Батя не женился бы, если бы не влип, не посчитал ее самой-самой, он после развода вообще казался

каменным. Ледяным. А с Мариной оттаял, за что Никита был ей

чертовски благодарен.

Пока она не превратилась в тюремного надзирателя.

― Расслабься, просто расслабься, ― посоветовал он, а

потом, внезапно решившись, протянул руку и предложил: ―

Всё будет отлично, если будем работать вместе. Мне нужна не

мать, мне нужен друг, а вот Егору ― мать. Что скажешь?

Попробуем снова? Кажется, полгода назад мы неплохо ладили.

Марина застыла, уставившись на его ладонь. Затем

осторожно вложила в неё свою руку. Ногти короткие, никакого

лака ― но ухоженные, зря она себя ругала.

― Только хватить мне капать на мозги по поводу того, с

кем я общаюсь и как себя веду, хорошо?

Он закатил глаза, крепче сжимая её руку, и искренне

понадеялся, что на этом действительно будет поставлена точка.

Пока ещё можно что-то наладить в этой сошедшей с ума семье.

― Хорошо.

Что ж, отец не женился бы на ней, если бы не любил… а

Никита бы не дал ей тогда второго шанса.

Теперь нужно подумать над собственными шансами. То, что он испытывает к Джою, тоже очень похоже на пресловутое

«влип». Только в каком-то другом, неправильном смысле.

Никита надеялся, что в дружеском, но волна жара, пробежавшая

по телу этой ночью, красноречиво говорила об ином.

Нужно подумать. Просто. Спокойно. Подумать.

Глава 3

Ему понадобилось шесть дней. Вот так внезапно.

Оставшийся выходной Никита приводил мысли в порядок, а

потом на их группу внезапно обрушился предновогодний

учебный завал и… и он пропал. Что-то учил, повторял, сдавал, пытался заработать автоматы если не по всем предметам, то

хотя бы по парочке, а когда ближе к ночи осознавал, что опять

ничего не решил, снова откладывал «на завтра». Так часто

бывает: требуется выполнить непосильную задачу, и ты каждый

раз её отодвигаешь, отодвигаешь, отодвигаешь, пока…

― Чёртов зачёт! ― проворчал Димка, присаживаясь на

подоконник, пока никто не видит (сидеть на окнах в вузе было

запрещено), и пролистывая тетрадь. ― Если бы Поплавский мне

автомат поставил, я бы тоже сейчас задницу на солнышке

поджаривал.

― В смысле, тоже? ― промычал Никита, не отвлекаясь от

конспекта. Сейчас он думал только о предмете и о том, что

Поплавский может завалить любого.

― Ну, брателла ж предлагал с ним полететь, ― отозвался

Димка, ― а у меня вот. Зачёт.

Осознание ещё не пришло, но все мысли об учёбе

оперативно вылетели из головы. Если бы Никиту сейчас

спросили, какой вопрос он вообще повторял, он бы ни за что не

ответил. Даже если бы посмотрел в тетрадь.

― А Джой что, улетел куда-то? ― тупо выдавил он.

― Точно, вы же не общаетесь последнее время, ―

отозвался Димка, хлопая тетрадь рядом с собой на подоконник.

Повторять материал он явно не собирался, впрочем, Никите

тоже резко перехотелось заниматься. ― Санёк тут на днях

сорвался и устроил конкурентам грандиозный подарок: отменил

пять заказов, передав их другим ведущим, и махнул отдыхать.

Никита нахмурился.

― То есть как? Когда?

― Просто. ― Дима устремил взгляд в окно. ― В субботу

вечером позвонил мне и со словами, что его всё зае…

заколебало, спросил, не хочу ли я отдохнуть. А во вторник днем

уже свалил на Мальдивы.

Никита аж закашлялся, подавившись воздухом от

последнего замечания.

―

Круто

он

«свалил»,

―

прокомментировал,

откашлявшись.

― Горящие туры, этим всё сказано. На самом деле, цена

действительно была ок, да и Джой может себе позволить.

― И всё же…

Никита замолчал и попытался вернуться к повторению

конспекта, но тщетно. Понимание, что Джой на другом конце

света, шокировало. Никита так привык, что он всегда здесь, что

они не общаются, но найти его можно в любое время… а теперь

что? Получается, если бы он малодушно не отложил очередное

«мучительное» решение на следующие выходные, то успел бы?

― И надолго он? ― не удержался Никита.

Ощущение, будто он потерял нечто важное, нарастало с

каждой секундой, хотя до этого Никита даже спал спокойно. Он

признался себе, что что-то испытывает к Джою, почти наладил

общение с Маринкой. Этого хватило, чтобы немного притупить

бдительность и расслабиться. Джой никуда не делся за три с

лишним месяца и ещё за неделю не денется, ведь правда? А нет

же. Оказалось ― делся. Пусть и всего лишь в отпуск.

― Мне предлагал на десять дней, но если понравится там, сможет доплатить и встретить новый год, ― безмятежно

сообщил Дима. ― Обратный рейс не фиксированный. ― Потом

усмехнулся и добавил: ― Но он и за десять дней негром

вернётся, а клуб в новогоднюю ночь никто не отменял. Такие

деньги брат не позволит себе потерять.

От дальнейших расспросов Никиту отвлёк зачёт. То ли к

сожалению, то ли к счастью, пришла его очередь идти на

растерзание. И Ник, отчаянно пытающийся отыскать в голове

хоть что-то, кроме мысли о внеплановом отпуске Джоя, был

уверен, что декан разорвёт его на крошечные кусочки. К слову, разорвал. После трёх неотвеченных дополнительных вопросов

Поплавский смачно выругался (правда, без матов), заявил, что

Никита витает в облаках, и потребовал не появляться в

кабинете, пока не прочистит голову. Желательно успеть это

сделать до двадцать седьмого ― потом декан планирует

отдыхать и будет очень зол, если его побеспокоят.

В эту пятницу Никита остался с пересдачей и пониманием: А) как хоть что-то повторить, если голова не работает? Б) Саша

вернётся только через шесть дней. И то не факт. Иронично, но

именно сейчас его пробило увидеть или хотя бы услышать

Джоя. Но написать ― угу, и испортить человеку весь отдых

напоминанием о себе, ― не хватало смелости, а позвонить…

увы, либо Джой сменил за границей симку, либо не желал

никого слышать. А улетел он сразу после той ночи…

***

Со следующим зачётом Никита выкрутился только

благодаря остаточным знаниям, а вот одну из важных

контрольных провалил. Учить попросту не получалось ―

вплоть до двадцать шестого, пока мозг не активизировался

всплеском адреналина: если не в ближайшие дни, то никогда, и

плакала не только стипендия (ничтожно малая), но и обучение

на бюджете. Отец, конечно, заплатит, но рад не будет.

Очнулся Никита только тридцать первого, когда

проснулся, а в комнате уже вовсю хозяйничал брат. Средний.

Решивший в этом году справить праздник с ними.

Праздник! Более того, семейный. А это значит, нужно

строгать салатики, прибираться перед началом ночи, пересчитывать, всем ли купил подарки, и общаться с родными.

С родными…

Брат, радующий общественность мелированной чёлкой, сразу же засел за компьютер, периодически возмущаясь, что у

Никиты слишком мало игр; Маринка в тысячный раз за неделю

успела поинтересоваться, чего бы пасынок хотел на Новый год;

отец с утра пораньше установил ёлку, желая тут же заставить

сыновей её украшать. Кстати, заставил. Никита даже потратил

почти половину дня на это дело.

И только когда часы уже били двенадцать, когда все

смеялись, брат размахивал бенгальскими огнями, а отец

открывал бутылку шампанского, Никита остро понял, чего ему

не хватает сегодня. Джоя он так и не увидел.

― Марин, я гулять, ― выпалил он буквально через

полчаса, с трудом прикончив куриную ножку и пару ложек

салата. ― Возможно, вернусь только утром. ― Затем замолчал и

зачем-то добавил: ― Да, к нему.

― Господи, я не спрашивала… ― пробормотала Марина, опуская взгляд. Она всё ещё чувствовала себя виноватой, а

Никита зачем-то постоянно напоминал о предмете прошлых

ссор, хоть и ощущал себя садистом. ― Ладно, удачи! Беги, пока

отец не заметил, что ты решил бросить нас посреди праздника.

― Он проснулся в пять утра, какой праздник? Через

полчаса сам уйдёт на боковую, ― улыбнулся Никита, забирая из

рук мачехи шарф.

Улыбка получилась шальной. Чёрт, он понятия не имел, где сейчас Джой, не стал узнавать заранее. Просто был уверен, что сегодня обязан всё решить. Как Новый год встретишь, так

его и проведёшь, правда? Почему бы не признаться в эту ночь

человеку, который засел под кожей, что хочешь попробовать?

Хотя бы попробовать быть вместе. Не как друзья.

― Алло, Лер, привет! ― выдохнул он в трубку, уже

выбегая из дома. ― С Новым годом тебя, ага! Спасибо! Слушай, ты сегодня работаешь? А не знаешь, где Джой?

В клубе. Лерика даже название сказала. Сама она сегодня

не работала, но тоже собиралась заглянуть ненадолго, если

позволит время и кондиция после трёх бокалов шампанского.

Посоветовала заходить через задний вход, продемонстрировать

охраннику что-нибудь, точно несёт ведущему, ― и вперёд. В зал

без браслета всяко не пустят, а вот к ведущему и выступающим

― ради бога! Рианова успела даже пожаловаться, что теперь на

фоне Джоя ― после его отпуска ― выглядит совсем блёкло, а

заодно тысячу раз поздравить с праздником.

Никита, чтобы не тратить время зря, успел выбежать из

частного района на ближайший проспект. Там уже, отрубив

звонок, вызвал такси (не туда, где был, а через квартал). Нервы и

нетерпение брали своё. Устоять на месте не получалось.

Пятнадцать минут на такси; старенькая флешка, которой

Никита помахал перед носом секьюрити, со словами, что здесь

очень ― о-очень ― важная музыка; шаткая лестница на второй

этаж мимо пары недостроенных комнат ― и вот, он в клубе.

Теперь нужно было пройти по этажу, повернуть направо и…

Он сам не знал, чего ожидать от этой встречи. Подозревал, что скорее всего чем-то задел Джоя, раз тот уехал сразу после

ночного разговора. Сбежал.

Но точно не этого!

Джоя Никита заметил сразу: волосы после десяти дней на

солнце стали совсем светлыми, кончики длинной чёлки

выгорели почти добела, зато сам ― отдохнувший, загоревший и

завораживающе красивый. Только вот нашёлся он в конце

коридора в объятиях… Влада. Ежова. Никита запомнил его ещё

в прошлый раз. Лощёный брюнетик с зашкаливающим уровнем

нахальности и ― чтоб его черти имели! ― модельной

внешностью. Он лыбился во все тридцать два, крепко удерживая

Джоя за пояс, прижимая к себе опасно, бесконечно близко и что-то активно втирая. Никите казалось, он даже слышит голос, хотя

за бьющим битом ничего нельзя было разобрать. Но казалось.

Томный, мурлыкающий, соблазняющий. Джой улыбался в

ответ, смеялся и смотрел на него так! Так ведь не смотрят на

«простых друзей». Более того, друзьям не шепчут в ответ

настолько интимно, касаясь губами подбородка, не целуют куда-то в шею, чуть ниже уха.

Никиту словно под дых ударили. Твою мать! Он считал, что Джой никуда не денется за неделю… и даже за две… и…

Внутри вскипело. Раздражение, тоска, злость на себя, на

Джоя, на ситуацию. Ревность. Да, скорее всего, именно она

зашкалила. Подхватила, дёрнула вперёд, заставила в мгновение

преодолеть длиннющий коридор. Вырвать Джоя из рук этого

долбаного друга и, с силой пришпилив к стенке, поцеловать.

Никита не ощущал, как рассёк себе пальцы, чтобы всё равно

быть осторожным, не приложить о стену Джоя. Не чувствовал, как вскипает возбуждение. Он осознал только, что сначала ему

не ответили и лишь потом сдались под напором, вцепляясь

руками в плечи. Никита чувствовал привкус табака и

шампанского на чужих губах, кусал их почти до крови… а

потом, взрываясь от эмоций, отступил и, не говоря ни слова, ушёл.

Обратно, на улицу. В голове был вакуум.

Вот вам и «как Новый год встретишь». Офигенно

встретил, что ни говори.

Интересно, каждый раз, когда он отступал, когда медлил, но отвечал на поцелуй, Джой чувствовал себя так же?

Совершенно разбитым.

***

Джой истерично расхохотался, цепляясь за шею Влада и

пытаясь не орать. Ржать ― можно, орать ― нет. А хотелось, кстати.

― Офигенный Новый год, ― выдохнул он, отсмеявшись.

― Серьёзно, если мне ещё не предложат еды, точно с ними

больше работать не буду.

― Ты не будешь работать с «Сахаром»? Пфф… не смеши!

― Честное слово.

Влад скосил на Джоя взгляд и тяжело вздохнул.

― Посмотри на случившееся с хорошей стороны: ты

настолько популярен, что дамы падают к твоим ногам. Выбирай

любую!

― Такими темпами я бы лучше ни одну не выбирал, зато с

ними вместе не падал бы, ― проворчал Джой, с трудом делая

очередной шаг самостоятельно. Висеть на Владе одно, а вот

осознать, какая задница его в ближайшие дни ожидает, ―

совсем другое. ― Она, кажется, мне ногу сломала.

Он посмотрел на свои нижние конечности, прикидывая, как отвратно будет вести программу с гипсом. Хоть Джоя все

вокруг и считали бешеным, он ни разу за свою жизнь ничего не

ломал, потому не знал, как ощущается перелом. Но сейчас нога

прямо-таки пульсировала от любого неловкого движения. Боль

охватывала всё вплоть до колена. Если это не перелом, то точно

трещина в кости!

― Не паникуй, это обычное растяжение. Максимум ―

вывих. Потерпи полчаса, я уже позвонил Семёнову и вырвал его

с уютного семейного ужина.

― Он ветеринар… ― на этот раз Джой всё же застонал.

― Зато непьющий, живущий неподалёку и в костях

разбирается. Какая разница, человек ногу вывихнул или котик?

Всё вправит.

― О да, несомненно, ― хмыкнул Джой. ― Но я бы

предпочёл нормального врача. И чтобы девушки мне больше к

ногам не падали.

К слову, девушка оказалась высокой и чертовски объёмной

― каблуки давали ощущение двухметрового роста, а в обхвате

дама была все полтора. И эта горизонтальная полторашка, затянутая в чёрное платье-футляр до колена, ухватила Джоя за

штанину, стянула со сцены, грохнулась сама… и придавила его.

Зачем вообще полезла? Кто бы знал. Но девица уверяла, что

любит «маленьких миленьких мальчиков», пока сам Джой

матюгался в микрофон, наплевав на цензуру, а подвыпивший

народ дико ржал. Гости были уверены, что это ― часть

программы. Знали бы они, как больно, когда ногу зажимает

между пышными формами и стойкой микрофона.

― Нормальный врач приедет в три часа ночи, ― успокоил

его Влад и скептически добавил: ― И будет танцевать стриптиз.

― Он кардиолог, ― вздохнул Джой, ― и, к слову, потрясающий стриптизёр.

― Да кто ж спорит-то?

Влад замолчал, и так они проковыляли ещё несколько

метров по бесконечному коридору. Дверь гримёрки маячила в

самом конце.

― А вообще правильно, ― вдруг снова подал голос Влад.

― Нафиг клубы, особенно этот. Заведём тебе канал, подыграешь

мне, наберёшь себе публики и начнёшь зарабатывать ещё и на

этом. Подыграешь же? ― Последние слова он практически

промурлыкал, бросая на Джоя многозначительный взгляд.

― В который раз ты уже это спрашиваешь?

― В сотый? Ну блин, давай, ты же у нас гениальный актёр, что стоит подыграть другу пару раз на стриме? Девчата мои

даже за такой кадр, как сейчас, удавались бы. Подумай, как

офигенно выглядим!

Влад ухмыльнулся и чуть сместил руку: опустил ладонь

ниже, резко притянул Джоя к себе и заглянул ему в глаза. Джой

вздохнул. Да, со стороны это должно было действительно

выглядеть… эротично. Фанатки бы пищали и матерились, не

зная, чего хотеть больше: жаркого поцелуя или чтобы Влад

оказался натуральнейшим человеком на свете и никогда больше

не смотрел на парней. Смешно, но мужская половина

подписчиков тоже, скорее всего, не гнушалась бы попялить на

похождения своего летсплеера. Но представление Влад жаждал

разыграть совсем не ради них и даже не ради денег.

― Ты настолько хочешь вынести мозг этой своей Регине?

― поинтересовался Джой. Стоять так было удобней, Влад его

практически держал, так что… почему бы и нет? ― Не боишься

нанести девочке моральную травму? Или что в школе тебя

неправильно поймут?

― В моей школе готовы терпеть всё, что угодно, пока

родители не возмущаются и пока я бесплатно ремонтирую

компы всей администрации. ― покачал головой Ежов. ― Зачем

я тебе только рассказал о Регине?

― Чтоб поддержать, что в неразделённой любви я не

одинок?

Где-то месяц назад Влад действительно проболтался, что

давно и глубоко влюблён. Не строил из себя романтического

героя, а выложил за банкой пива. Абсолютно просто.

Влюбился, давно, крепко. Пытался забыть, забить, справиться. Не помогло. А стоило бы, потому что в сердце

геймера пробралась его «сестра». Никакого родства, даже

сводной назвать сложно: дочка второй жены отца, естественно, от другого. Но все вокруг, как и сама Регина, считали их роднёй.

Джой даже видел её пару раз с Владом, когда учились в

институте ― миленькая светловолосая девочка-подросток, ― но

особого внимания не обратил. А вот Влад, как оказалось, обратил. Однажды взглянул на неё другими глазами и всё, не

помогли ни максимально редкие встречи, ни другие девушки, ни

всевозможные эксперименты.

Вроде бы забывал, спокойно жил, начинал нечто, напоминающее отношения, а потом бах ― очередная встреча, которая рушила весь устоявшийся мир, уверенный, что им не

суждено быть вместе. Почти как Джой, как Димка… если в

романтическом плане противоположности притягиваются, в

дружбе, видимо, похожее ищет похожее.

А пару недель назад Влада пробила идея поиграть на

чувствах фандома и шокировать девочку. Джой для этого ему

был просто необходим.

― Я же не бросаю тебя в беде, ― выдохнул Влад, склоняясь ниже, хотя Джой был уверен: друг готов пойти на

великие жертвы и поцеловать его только ради рейтингов. И

шока Регины. Не сейчас, а на камеру.

― Я не дама в беде, я бы и сам допрыгал до гримёрки! ―

прошептал в ответ Джой, подхватывая игру. ― Думаешь, у нас

получится сыграть пару?

― О да, если будешь смотреть на меня влюблённо. Как на

«гавайскую» пиццу.

― Ммм, вот так? ― Джой склонил голову набок, поднимая на Влада взгляд.

О нет, он смотрел не как на пиццу, а как на Ники. Десять

дней в отпуске без единого напоминания, полная детоксикация

организма и… ничего. Мальдивы помогли загореть и

отоспаться, но те самые сны продолжали сниться, мысли

думаться, а воспоминания не желали уходить. В последний день

отпуска Джоя уже настолько трясло, что он готов был достать

телефон, позвонить и признаться Нику в любви. Тому, кто ушёл

из его жизни, оставив короткую записку; кто научился не

отвечать на поцелуи; кому это признание точно никуда не

упёрлось.

― Именно так, быстро улавливаешь, ― заметил Влад, вырывая Джоя из мыслей ― А потом, чтобы в нас окончательно

поверили, тебе нужно всего лишь поцеловать меня, например, в

щёчку.

― Вот так? ― не выходя из роли, Джой, мазнул губами по

его щеке и подбородку ― куда дотянулся.

― Идеально. Уже представляю фурор.

― Или так? ― решил добить друга Джой, мстя за «даму в

беде».

Губы скользнули ниже, целуя шею, но, несмотря на

актёрские способности, вышло не соблазнительно, а почти

невинно и определённо щекотно. Влад заржал, пытаясь

отстраниться и в то же время не разжимая рук ― помнил, что

нужно держать, ― а потом…

Джой сперва сам не понял, что произошло. Просто вот

только что он стоял, цепляясь за друга, а в следующее

мгновение его, всё ещё страдающего после прошлого удара, с

силой шибанули о стену. Выбили весь воздух из лёгких и тут же

накрыли

губы

требовательным

поцелуем.

Уверенным,

отчаянным и сминающим.

Джой завис, шокированный реальностью, а потом… потом

носа коснулись тонкие цитрусовые нотки одеколона. Не

ответить на поцелуй было просто невозможно: это ведь был

Ники. Ники, чёрт побери! Вот так внезапно, яростно и страстно

в его жизнь ворвалось настоящее новогоднее чудо. Прижало к

себе, давая почувствовать возбуждение. Его. Ответное. Ноги

подогнулись, и плевать стало, сломана ли правая или вывихнута, или её вообще сейчас ампутируют. Всё было неважно. А Ники в

самый ответственный момент, когда Джой уже готов был

растечься лужей у его ног (вот так ванильно, да), просто

отступил и ушёл.

Ушёл!

― Никита! ― рявкнул Джой в быстро удаляющуюся

спину и оттолкнулся от стены. Нога тут же напомнила о себе

адской болью. ― Фак…

Реальность тоже напомнила. Всего за секунду до того, как

Ники его настиг, Джой о-очень эротично обнимал Влада, репетируя возможную сцену на стриме.

― Фак, фак, фак, ― зачастил Джой, едва не упав.

На одной ноге допрыгал до Влада, схватил его за рукав, тряхнул и заорал:

― Где мой телефон? Где мой…

― В гримёрке.

― Бегом тащи его сюда! ― Мысль, что Ники не ответит, пришла почти мгновенно. ― Нет! Беги за ним. Верни под

любым предлогом, надо ― притащи.

― Я геймер, а не…

― Тащи! Ника! СЮДА!

Джой не просто кричал, он орал, встряхивая Влада с такой

силой, что мог бы сделать коктейль из серого вещества в

черепушке. И его ни капли не смущало, что стоять приходится

на одной ноге, а без Влада до гримёрки действительно

предстоит прыгать.

― Быстро, ― припечатал последним словом, отталкивая

Влада. ― Ты хотел фансервиса, теперь исправляй. Если надо, на

колени встань, но объяснись.

И он очень, бесконечно, невероятно надеялся, что Влад не

облажается, а Ники всё же одумается и вернётся.

Глава 4

Оказалось, у милого домашнего мальчика Никиты неплохо

поставлен удар. По крайней мере, Владу он умудрился едва не

вывихнуть челюсть, пару раз врезать по рёбрам и успешно

завершить начатое контрольным в живот. Всё. Поговорить и

остановить его Влад, предпочитающий кулачным боям бои

компьютерные, так и не смог. Как он сквозь маты выдавил

потом: вообще даже пикнуть не успел, когда этот малолетний

дурень на него набросился. Только окликнул.

Влад

точно

подметил.

Дурень.

Спонтанный

и

максималистичный, успевший за жалкие полчаса заблокировать

Джоя во всех соцсетях. Ну конечно! Когда Джою, блин, было

восемнадцать, он даже не додумался бы сразу мчаться и

добавлять неугодного человека в ЧС, не позволив тому

оправдаться. Впрочем, и поговорить бы нормально не удалось.

Джой до сих пор был вспыльчивым, что уж вспоминать о

первых институтских годах? Более того, за что и перед кем ему

оправдываться?! За то, что абсолютно свободный от отношений

молодой человек (эй, это его динамили, а не наоборот!) общался

в коридоре с другом? Да, смотрелось пикантно, но Ники-то

какое дело? Ни-ка-ко-го. И всё же Джой какого-то хрена

ощущал себя виноватым, продолжая проверять контакты.

Думал, что завтра Ники отойдёт или послезавтра…

― Дим, мне нужно позвонить, ― наконец, решился Джой

на уловку, когда третьего января брат завалился к нему в гости.

― Друга своего наберёшь?

Джой старался вести себя как взрослый, не дёргать

лишний раз брата, не вынуждать менять отношение к другу из-за него. Из них двоих Димка иногда казался гораздо взрослее, увереннее, внимательнее. Зачем ещё ему всё портить?

Но сегодня Джой не удержался.

― Что там у вас стряслось? ― хмыкнул мелкий, но

послушно потянулся за телефоном. ― Ты внезапно срываешься

отдыхать, он дёрганый и нервный, завалил вчера очередной

экзамен.

― Не грех завалить экзамен, когда сдаёшь его второго

января, ― усмехнулся Джой. То, что Ники нервный и дёрганый, он уже успел проверить на шкуре Влада.

― Но грех, когда учишься на бюджете, ― покачал головой

Дима. ― Держи, набирай, я пока… эмм, приготовлю что-нибудь, например.

И вручив телефон Джою, брат предупредительно

ретировался. То ли уважал личные дела, то ли просто не хотел

ничего слышать о чужих недоотношениях.

Джой за пару дней привык к тому, что любой звонок Ники

обрывался, и спокойные длинные гудки даже выбили его из

колеи на секунду. Голос заставил вздрогнуть от неожиданности:

― Да, Дим, привет.

― Привет, ― замявшись на несколько секунд, всё же

отозвался Джой. Твёрдо и уверенно.

Теперь напрягся уже Никита. Молчал долго, словно язык

проглотил, наконец выдавил одинокое:

― Джой?

― Если мне не изменяет память, то да.

Никита отвечать совершенно не спешил, так что пришлось

продолжить:

― Нам нужно поговорить. В новогоднюю ночь ты не был

расположен к общению, очень быстро убежал, а потом я как-то

всё дозвониться не мог и даже написать. Не знаешь, с чего вдруг

меня так твои профили не любят?

Откуда взялся яд, Джой сам не понял. Видимо, ситуация

где-то глубоко внутри злила его, как бы он ни пытался убедить

себя в обратном.

― Да не о чем нам разговаривать, я просто пришёл кое-что

проверить, ― огрызнулся Ники.

Джой ожидал, что с ним действительно не захотят

общаться, но подобный тон к яду добавил ещё и желчи.

― То есть целовал ты меня тоже ради этого, а потом

обиделся, как детсадовец, да? И как, проверил? ―

поинтересовался Джой.

― Более чем.

― И каковы итоги?

В трубке раздался тихий перестук ― Никита явно

барабанил пальцами по столу. Думал, млять!

― Слушай, Джой, я просто тогда сглупил. Вот и всё, ―

выдохнул он.

― Слушай, Ники, ― тем же тоном отозвался Джой. ―

Глупишь ты сейчас, а тогда ты очень даже смело меня целовал.

Это раз. И, полагаю, приревновал.

― Никого я не… ― вскинулся Ник.

― Никит… ― Джой смягчился. ― Серьёзно, ты не дал

мне и слова сказать, Влада вон избил. ― Он улыбнулся, вспоминая, как друг ныл насчёт попорченной физиономии. ―

Давай решим уже всё, прямо и без клоунады. Если тебе срать на

меня, то что это было?

Никита снова довольно долго не отвечал, но в итоге

выдавил:

― Я проверял, могу ли захотеть парня, если…

― Если целовать настолько страстно, что крышу сносит?..

Джоя продолжало разрывать между раздражением и

умилением. Казалось, что вот ― сейчас всё решится. Стоит

немножко надавить ― и Ники признается. Хватит действовать

нежно и осторожно, он сам напросился на откровенный

разговор.

― Да. Нет… Я не это имел в виду!

― Кстати, проверка, насколько я почувствовал, прошла

успешно, ― продолжая улыбаться, добил Джой. ― Кажется, захотеть ты можешь.

Эта мысль ещё с новогодней ночи не давала покоя. Ники

хотел его. Честно, ещё милой наивной девочке-девственнице

такое могло бы показаться, но ему…

― Это от адреналина, ― сухо возразил Никита. ― Я

решил, что проверка провалилась.

― Да неужели? И почему же?

― Ты… ― Никита осекся. Джой ждал достаточно долго, чтобы понять.

― Что? Сам не знаешь почему, как подозреваю.

Конечно…

― Потому что всё это какой-то больной фарс! ― рявкнул

Ники, перебив его. ― Это не моё, это не твоё, и вообще ты вон

со своим… как там его? С геймером.

Джой мысленно чертыхнулся, но ответил вполне

спокойно:

― Я НЕ с геймером, и если бы ты повёл себя адекватно и

не сбежал хотя бы минут пять, то удостоверился бы в этом.

Ники, как ты думаешь, зачем вообще «мой геймер» побежал

тебя ловить? Чтобы ему рожу разукрасили?

― Кулаками помахать он точно хотел, ― упрямо заявил

Никита.

Нет, Джоя радовало, что это ревность. Она, сто процентов!

Но вместе с ревностью у Ника проснулась какая-то

непроходящая тупость. И вот она злила.

― Ники, я Владу тогда не поверил и поднял записи камер.

Он даже пикнуть не успел, даже взмахнуть рукой не смог, как

ты его отхреначил. Это называется «хотел помахать кулаками»?

― Вот видишь, ты его защищаешь.

― А что я ещё должен делать, если друг просто тащил

меня до гримёрки?

― На друзей так не смотрят! ― взвился Никита, снова

повышая голос.

― Мы дурачились, Влад называл меня «дамой в беде», я

подыгрывал… Блять! ― Джой шибанул кулаком по стене, пытаясь успокоиться.

Вот! Вот почему нельзя связываться с… малолетками! Никог-да. Они бесконечно твердолобые в свои восемнадцать.

Сердцу, конечно, не прикажешь, но почему? Почему именно

Никита? И ведь поначалу казался адекватным милым и

заботливым мальчиком. Бесконечно заботливым.

― Так, хватит. Мы сейчас выясняем отношения, как две

долбанные истерички. Нужно успокоиться. Да, всё выглядело

странно, но я просто вывихнул ногу ― и такое бывает, я вечно

влипаю в неприятности, ты сам знаешь, ― а Влад…

― Я спокоен, ― но судя по голосу, ни черта Ники спокоен

не был. ― Мне хорошо и так, а ты спокойно продолжай дальше.

С Владом.

Джой потихоньку закипал. Серьёзно? Он что-то ещё

должен доказывать?

― Мы ДРУЗЬЯ! ― орать получалось само собой. ― Ну

бывает, придуривались в коридоре! Влад хотел устроить

фансервис, а я думал в тот момент, что совершенно свободен!

― Ты свободен.

― Охренеть, Ники, ты понимаешь, что вообще городишь?

Терпение лопнуло, он словно говорил со стеной. Тупым

ублюдком, который строит из себя кирпичную кладку, хотя

определённо психует. Слов ему мало? Джою что, на колени ещё

встать?

― Ты волен делать, что и когда хочешь, ты абсолютно

свободен. Я тебе точно не указ.

― Да мы НЕ вместе. Я, блять, тебя… ― Джой не

договорил. Он не мог сказать это вслух. Не сейчас, не снова и не

в такой зверской ярости.

― Вы хорошо смотритесь, ― проскрежетал Никита, точно

робот.

Нет, вот тут терпение лопнуло.

― Ах ты… ― Такого количества матов сразу Джой давно

не выплёвывал, хотя никогда не фильтровал речь. Но Ник стоил

сотни, тысячи, миллиона матов. ― Значит, я с Владом?

Отлично, давай поставим точку! Я с Владом. Можешь даже

зайти к нему сегодня на стрим и убедиться. Рад? А ты иди нахер

и не имей мне мозги.

И он бы успокоился, если бы Никита промолчал, извинился или попробовал бы его осадить, но нет, он просто

согласился.

― Хорошо.

Одно грёбаное слово.

― Адьёс. Не забудь зайти на эфир, полюбуешься на меня в

последний раз, ― процедил Джой, отключаясь.

Телефон хотелось швырнуть об стену, но калечить технику

брата было нельзя, так что пришлось аккуратно положить его на

стол. В кухне, где тихо, точно мышка, хозяйничал Димка. Он, казалось, вовсе не дышал ― слышал всё, такие крики не мог не

слышать.

― Спасибо, ― максимально спокойно обратился к

мелкому Джой, подхватил со стула свой мобильный и набрал

ещё один номер. ― Влад, привет. Я согласен, давай срывать

банк. Когда у тебя эфир? Двадцать минут? ― Джой посмотрел

на часы, прикидывая, можно ли в таком состоянии садиться за

руль. ― Да, успею.

Потом повернулся к брату и сделал предложение, от

которого мелкий не смог отказаться:

― Хочешь прокатить свои права на моём авто? Мне до

Влада, а там вернёшься и спокойно тут переночуешь. Что

скажешь?

И протянул Димке ключи с брелоком сигнализации.

***

Если состояние, когда бесит весь мир, можно было назвать

«на взводе», то да, Никита был на взводе. Ещё со злополучной

новогодней ночи. Но тогда удалось хоть немного выплеснуть

агрессию на самодовольном брюнетистом засранце, который

зачем-то сунулся следом.

Сейчас же Никита балансировал где-то на грани адской

агрессии и полного отчаяния, и любая деталь грозила пошатнуть

чаши весов. Вот уже три дня он метался, отвратительное

чувство съедало изнутри. И тем обидней было теперь, потому

что Джой слишком метко и чётко обозначил это чувство в

разговоре. Ревность. Да, Никита ревновал! Настолько, что в

глазах темнело.

Голова не хотела работать, выдавая только одну мысль: он

видел Джоя с этим долбаным геймером. Один раз ―

совпадение, но дважды ― уже закономерность. Почему Владу

каждый раз обязательно нужно полапать Джоя, а тот и не

против? И если ему, возможно, неплохо с этим его «другом», то

что

может

противопоставить

Никита?

Он

решился

«попробовать», но сам не уверен, что получится. Что тогда?

Ворваться в жизнь Джоя, бить себя в грудь, что хочет рискнуть, а потом сбежать через пару недель, когда окажется, что парни

всё же не по его части?

Никита выругался и упал на кровать. «Они не вместе». А

какого хрена тогда…

В сотый, в тысячный раз за последние дни злость вскипела

в груди от одной мысли. Хотелось просто прибить кого-нибудь.

Никита честно не собирался ничего включать, сопротивлялся до

последнего, но всё же подорвался: упал на стул перед

компьютером и вбил в адресной строке название, которое успел

запомнить ещё в прошлый раз. Vlad, блин, mode on. Что за

тупость?!

Оказалось, канал пишется слитно, но спасибо поисковику, нашёл и так. Тут же автоматически врубился рекламный

видеоролик, который показывался всем гостям, не подписанным

на канал. Самодовольный брюнетишка своим отвратительно

приторным бархатным голоском затараторил: «Всем привет, если настроение на нуле и его срочно нужно поднять, встречайте лучшую игровую скорую помощь и включайте

“Режим Влада”. С этой самой секунды… Vlad Mode On».

Дальше ― тонна забавных вырезок из видео, накопленных за

время существования канала.

У Никиты настроение было на нуле, но «скорая» в лице

Влада тут помочь точно не могла. Ну, если только порадует

видом грёбаного фингала, который наверняка остался после

драки. Или избиения? Геймер действительно не успел даже

попытаться дать сдачи.

Никита раздражённо щёлкнул мышкой по иконке

последнего видео, затем по полосе прокрутки, включая сразу с

середины… и облегчённо выдохнул, получая подтверждение.

Точно. Морду он нахалу подправил. Конечно, синяк на челюсти

был тщательно замазан тональным кремом, но если знать, куда

смотреть, всё можно увидеть. Особенно отёчность, которая

обычно следует за подобными боевыми ранениями.

Слегка успокоившись, Никита вернулся на главную

страницу, собирался уже закрыть всё к чёртовой матушке, но

заметил его ― подтверждение, что Джой не врал. Эфиру

действительно быть. Запланировано на девять вечера. Никита

покосился на часы. Через десять минут!

***

― Надеюсь, я не сбил тебе планы и в эту игру можно

играть на одном компьютере, ― выпалил Джой с порога, скидывая ботинки и вручая Владу куртку. До эфира оставалось

всего пять минут. ― Не сбил?

Ещё в машине Димка пытался отговорить его от глупостей

на стриме. Но успокоиться Джой попросту не мог. Зверская

обида клокотала в груди ― и не давала ясно думать. Нет, можно

было, конечно, с помощью всё того же брателлы добраться до

дома Никиты… но в подобном состоянии максимум, на который

был способен Джой, ― драка. И пусть он был мельче Ники и не

такой выносливый (спалось опять дерьмово, а на физическую

силу этот факт влияет отвратительно), зато занимался

рукопашкой уже тучу лет. Так что неизвестно ещё, кто кого

уложил бы. Но сломанные носы взаимоотношениям не

помогают. Впрочем, как и попытки окончательно выбесить

обидевшего тебя человека.

― Если что, у меня и второй комп есть, ― ухмыльнулся

Влад. ― Но да, это же слешер-платформер, так что я всё

настроил на одном. А камеры две. В общем, залетай, заценишь.

― Ты слишком воодушевлён. ― Джой помотал головой, как пёс, стряхивая с волос капельки воды, оставшиеся от

снежинок. Димка вроде бы притормозил у самого подъезда, но

снег валил так, что хватило и пары секунд без капюшона, чтобы

обзавестись модной причёской. ― Так и грезишь мыслью

устроить зрительницам вечер фансервиса?

― Естественно. Нас шипперят весь декабрь. Пусть

девочки порадуются, ― хмыкнул Влад. ― На небезызвестном

сайте уже тонну фанфиков написать успели. Я, конечно, не

фанат подобного чтива, как и сурового мужского совокупления,

― очередная усмешка, ― но заглянул разок. Джой, мне кажется, такого секса ты никогда не пробовал.

Джой почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота.

Себя в Владом даже представлять не хотелось. Он был

отличным другом, но слава Богу, большего не вызывал.

Максимум, что у них было общего ― идиотские методы

решения проблем.

― Конечно, не пробовал, ― выдохнул Джой, передёрнув

плечами. ― И надеюсь, с тобой никогда не попробую.

― Аналогично, ― хохотнул Влад.

Дожидаясь, пока Джой поправит одежду, Влад заглянул в

зеркало. Убедился, что всё в порядке ― выглядит он идеально,

― и сообщил:

― Первый час просто играем, но пошлые шуточки

приветствуются.

― Хочешь, чтобы от тебя все зрители поубегали? Я

сегодня настолько зол, что могу опошлить любое действо на

экране.

― Вот это нам и надо, ― заулыбался Влад, ухватил Джоя

за плечи и утянул вглубь квартиры, к приготовленному для игры

дивану перед большой плазмой.

На столике стояли две банки энергетика и блюдо с

чипсами. Сидения занимали два готовых к работе джойстика.

Программа захвата уже мерцала на компьютере, оперируя сразу

двумя камерами. Джой на всякий случай зашёл в фокус обеих, прикидывая, что и зачем будут видеть зрители.

― Чур, я справа, ― забил он себе место, плюхаясь на

диван. ― Итак, первый час игра и шутки, всё как обычно.

Потом?

― Потом посмотрим по комментариям, ― хищно

улыбнулся Влад, включая мерцающую подсветку, которая на

записи казалась яркой и уютной. ― Смотря, насколько далеко

ты сегодня готов зайти, чтобы поддержать меня и подписчиков.

«Я с Владом, а ты иди нахер и не имей мне мозги»

«Хорошо».

Хорошо, чёрт побери!

― На всё, что в пределах дозволенности Ютьюба, ―

поджав губы, отозвался Джой.

Нет, он не мог успокоиться. Возможно, час игры поможет

проветрить мозги, но пока… пока Джой явно поехал головой и

не хотел останавливаться.

***

― Вали его! Вали! ― рявкнул Джой.

― Вы только послушайте его. Этот человек заставляет

меня заваливать какого-то левого мужика. Ни капли ревности,

― хохотнул в ответ Влад, но требование исполнил. Моба

завалил, ещё как!

Чат тут же взорвался шуточками и комментариями:

«А ты в отместку вали его. Можете даже камеры

выключить, мы подождём!»

«Мальчики, какие же вы лапочки».

«Нинада камеры выключать».

«Боже, ребята, вы ван лав. Я давно так не смеялась XDD

До слёз!»

«Зато мы теперь знаем, кто сверху в вашей паре

*многозначительно поднимает брови*».

«Точно-точно, нас не проведёшь, вы вместе».

― Вот, Полина29 со мной тоже согласна, ― практически

прорычал Никита, не отводя взгляда от экрана.

Сколько прошло времени? Час? Полтора? Часы говорили, что долбаный стрим длится уже час и двадцать восемь минут, но

Никита словно завис. Нет, ему ни капельки не нравилось

происходящее, хотя стоило быть честным: из Влада с Джоем

получался искромётный дуэт. Весело и смешно, если бы не было

так грустно.

Если Джой требовал «валить другого» без капли ревности, то Никита от мысли, что у этих двоих действительно что-то

могло быть, сходил с ума. И все пялился в экран, ожидая хоть

чего-то. Чего? Да кто бы знал. С одной стороны, он был

согласен с комментаторами, с другой ― хотел подтверждения, а

в глубине души мечтал попросту вырубить чёртов стрим. Но не

мог оторваться. Слушал шуточки, наблюдал за процессом, готов

был размозжить Владу череп за то, как он чуть поворачивал

голову и устремлял на Джоя взгляд. И за долбаную руку в

соседней камере, которая поправила Джою чёлку, когда он один

остался биться с боссом.

Затем дело дошло до обычной болтовни. Влад вспоминал

какие-то глупые институтские шуточки, которые связывали этих

двоих, заставляя Никиту ощущать себя ещё и… мелким. И

впервые возраст казался помехой даже для дружбы.

― Самое романтичное, что делал для меня Влад? ―

усмехнулся Джой, не отрываясь от игры. ― Эмм… даже не

знаю. Сказал бы, что дарил цветы, но это было не романтично.

Правда, этот идиот притащил мне на восьмое марта розы в

горшке. На восьмое марта, ау! И сам же их уничтожил, спросонья после очередной попойки вылив в горшок банку

энергетика. ― Джой покачал головой. ― Я? Я злился, да.

― Да ладно тебе, было и романтичное, ― определённо

обиделся Влад. ― Вот ты мне, например, целый сайт взломал.

― Игровой. Мстил заблокировавшим его за мат

модераторам, ― прокомментировал Джой. ― Окей, самым

романтичным был факт, что он бегал домой за полисорбом, когда я отравился шампанским на одной из вечеринок, которые

вел, а у нас на следующий день был экзамен. После этого, кстати, на работе почти не пью.

Никита нахмурился, до хруста стискивая столешницу. Да

идите вы нафиг со своим «романтично»! Где вообще здесь

романтика? И в то же время с каждой секундой всё больше

накатывало ощущение, будто земля ускользает из-под ног. Было

тошно. Что бы Никита ни сделал, кучу памятных событий не

переплюнуть, особенно когда ты не уверен, что не сбежишь

после пары дней «отношений». Вдруг дело дойдёт до

«завалить», а он… ну… не решится? И вообще, одно дело с

девчонками, а вот так…

Никита уже хотел было вырубить трансляцию, но вновь

услышал голос Джоя:

― А вообще самое-самое романтичное, что мне кто-либо

когда-либо устраивал, ― это песня под гитару. На природе.

Вернее, почти на природе, ― Джой всё же оторвался от игры, поставил паузу и вздохнул. ― Летнее утро, перелив струн и

офигенный голос. Человек даже сам не подозревал, какую

романтику мне устроил, но… было классно.

Окей. Никита резко перехотел выключать стрим. Это ведь

про то утро? После кафе. Когда ему впервые затуманило голову

по-настоящему.

― Нет, не с Владом. Чем закончилось? ― Джой закатил

глаза. ― Хренью. Когда человек устраивает тебе классные

воспоминания случайно, не значит, что так же случайно он не

свалит из твоей жизни.

Точно, про то утро.

Никита вздохнул и, не в силах больше смотреть, устремился на кухню. Кажется, в холодильнике была бутылка

воды. Она сейчас точно не помешала бы! Нужно глотнуть и

привести мысли в порядок. Может, неправильно всё это было?

Вот вроде бы целый стрим прошёл, а реально кроме намёков

ничего нет. Позвонить, что ли, Джою? Вот прямо сейчас?

Стоило бы перекусить, но Никита ограничился одной

бутылкой и, продолжая колебаться, направился обратно. Почему

бы и нет? Если ответит на звонок, то…

Но нет. Звонить уже не стоило.

***

«Эй, ну давай, Джоюшка такой печальный, развесели его».

«Влааааад, не обижай мальчика, устрой романтику».

«Ты куда смотришь, он при тебе о других думает!»

«Давайте сердечко в чат каждый, кто хочет поцелуй?»

«Точно, целуйтесь *___*»

«Даааа!»

Джой старался чат игнорировать. При слове «поцелуй»

вспоминалось утро на крыше и становилось не по себе. Игра

стояла на паузе, а Влад зачитывал сообщения. Улыбнувшись для

вида в камеру, Влад чиркнул на бумажке: «Ну что, устроим

шоу?»

Блять, блять, блять! У Джоя за два часа эфира как-то запал

поутих. А вдруг Ники действительно посмотрел, понял, что нет

между ними с Владом ничего серьёзного, и теперь готов с ним

поговорить нормально? Чем чёрт не шутит?

Джой указал на мобильный и жестом намекнул, мол, сейчас, только кое-что проверю. И он проверил. Набрал номер

Ники, положив телефон перед собой (светить его зрителям не

собирался), но получил лишь очередной сбой вызова. Чёрный

список никуда не делся.

― Хорошо, хорошо, будет вам поцелуй, ― откидывая

мобильный в сторону и собирая воедино остатки актёрских

способностей, согласился Джой.

Подавшись вперёд, он преодолел разделяющее камеры ―

и их с Владом ― расстояние и чмокнул того в щёку. Хотел было

отстраниться, но Влад, наблюдающий за чатом, не позволил ―

перехватил за руку, потянул на себя, заставляя скользнуть

губами уже по скуле. Джой вздохнул и картинно прихватил

зубами кожу у него на подбородке. Пусть девочки визжат, если

так того хотят.

Ладно, Ники. Хочешь войны и уверен, будто они с Владом

вместе, это и получишь! Ещё несколько минут, дурацкие

разговоры, Влад, нежно перебирающий его пальцы, ― именно

на такой высоте, чтобы движение улавливала камера.

― Просят нормальный поцелуй, ― наконец едва слышно

шепнул Влад. ― Давай, актёр. И да не стошнит нас друг от

друга.

Он уверенно обвил рукой талию Джоя, а вторую вытянул к

камере, чуть закрывая их от обзора растопыренной ладонью.

Лицо его было близко-близко.

Джоя точно под дых ударило. Да, он на всё согласился, но… блин, если Ники действительно их смотрит, то подумает

чёрт знает что. Конечно, Джой послал его нахрен, однако это

ничего не меняло.

― Чтоб его, всё, не нужно! ― пробормотал он. ―

Поиграли и хватит, твои девочки и так в восторге! Ты мне как

брат, какой поцелуй?

― Согласен, абсолютно никакого, ― кивнул Влад.

Покосился на экран и чуть наклонил голову вправо, а руку с

талии поднял, пряча у Джоя в волосах. ― Замри.

― В смысле? ― нахмурился тот, попытался отстраниться, встретил отчаянное сопротивление… и только тогда скосил

взгляд на плазму. ― Блять.

Иллюзия на экране была чертовски похожа на поцелуй.

Из-за фокуса на руке Влада, камера улавливала их только

урывками, расплывающимися пятнами. И пятна эти занимались

какими-то долбаными непотребствами.

― Твою ма-ать… ― выдохнул Джой, когда Влад, донельзя

довольный произведённым фурором, его отпустил.

***

Бутылка в экран полетела чертовски метко. Никита и сам

не понимал, зачем кинул: просто было по-детски обидно, не

хотелось ничего видеть… а она попалась под руку. И да, он

даже почти развидел. Удар оказался таким, что пусть не

опрокинул монитор, зато успешно разбил ― из одного угла

поползла сеточка трещин, разрывая изображение радужными

полосами, но не уничтожая. Наверное, в этот момент он впервые

осознал, что ревнует до боли, до жажды разрушать всё вокруг.

Джоя, чтоб его. К которому привязался, да, но чтобы

настолько?

И ведь даже без разрушения экрана не было ничерта

видно. Ладонь, музыка на фоне и истерящий чат. Кажется, все

зрители прекрасно разглядели в расплывающейся картинке то

же, что и он.

― Господи, Никит, что это было? ― в ужасе влетела в его

комнату Маринка. Застыла, во все глаза глядя на радужный

экран и не менее «радужных» героев торжества, так и не

разрывающих «поцелуй».

― Ты спрашивала, что я хочу на новый год? Вот, я

придумал, ― криво усмехнулся Никита, отворачиваясь от

экрана и указывая пальцем себе за спину. ― Новый монитор, этот… цвета потерял.

― Да, я вижу, ― пробормотала мачеха.

Ни единого комментария, даже ругаться не пыталась.

Смотрела на творящееся там действо. А Никита только слушал: шорохи, какие-то шутки ― видимо, уже ничего непотребного не

происходило, ― голос Влада. Слушал и думал: а не отрубить ли

всё к чёртовой матушке? Вот прямо сейчас… или подождать

ещё пару минут, чтобы окончательно разбередить себе душу?

Получил, чего хотел? «Вы с Владом, вы с Владом». Окей, с

Владом. Джой сказал ― Джой сделал, блин.

***

После импровизированного недопоцелуя Влад притянул

Джоя к себе за плечи, тут же начиная отвечать на вопросы

чатика. Грёбаная публичная личность! Хотя чего Джою злиться?

Он ведь и сам такой. Сам смеётся, что бы ни случилось, травит

шутки и держит лицо. Почти держит.

― Да-да, мы зайки, ― вздохнул Влад. ― А он просто под

впечатлением, вот и молчит. Да-да, даже Джоя мы смогли

смутить.

Кажется прошла целая вечность, хотя на самом деле ―

всего минута. Влад болтал, Джой… чувствовал себя бесконечно

потерянным.

― Блин, Влад, ― пробормотал он, когда друг ненадолго

замолчал. ― Окей, я порчу тебе эфир, но не могу так.

― Дериглазов, не гадь атмосферу, твой малолетний болван

всё равно нас не смотрит, ― зашипел Влад.

― Не могу, ― Джой чуть повернул голову, заглядывая

другу в глаза.

Тот нахмурился, словно боролся с собой.

― Блять… ― наконец все же капитулировал он и

вздохнул, обратившись уже к зрителям. ― Ребят, спасибо, что

активно шипперили нас, но... у Джоя для вас объявление.

Джой кинул взгляд на часы и мысленно выругался: полторы минуты прошло. С одной стороны, бесконечно долго

― за это время можно успешно психануть; с другой ― быстро

же он пришёл в себя, когда всего пару часов назад горел

праведным желанием мстить упрямому малолетнему Отелло.

― Мы не вместе, ― выдал Джой. Влад отчаянно застонал.

Окей, эфир испорчен. ― С Владом. ― На всякий случай ещё

показал на него, вдруг не добил окончательно. ― Мы серьезно

просто друзья, а еще он ― натурал. Махровейший.

Несгибаемый. И кстати, он одинок, так что девочки, давайте, вперёд.

― Ты мало того, что эфир решил мне сорвать, так ещё и

меня самого подставить? ― зашипел Влад.

Джой рассмеялся. Первый шаг сделан, ему стало легче, раздражение друга уже не пугало. Собственно, как и публика.

― Спасибо всем, кто решил, что мы настолько идеальны

друг для друга, что даже рискнул написать истории. Я открыл в

перерыве и поразился разросшемуся фандому, но… Не-ет, на

него у меня… никак. ― Джой фыркнул, Влад по соседству явно

скорчил рожу. ― Но я хотел бы сделать объявление.

Чат продолжал активничать: кто-то страдал, что всё

неправда, кто-то смеялся над заявлением, но пока Влада вряд ли

ожидала катастрофа. Кто-то даже искренне выделил ему донат

на «разбитое сердце» с припиской: «Друг, крепись, сложно быть

натуралом: мальчик реально классный». О времена, о нравы!

Джой сглотнул, упрямо посмотрел в камеру и произнёс:

― Никит, я сентиментальный идиот, но если ты

смотришь… самый романтичный момент действительно

устроил мне ты, сам того не желая. И что бы ты ни говорил, вот

он, ― указал на Влада, всё ещё мелькающего в кадре, ― мой

институтский друг. Из тех, с которыми готов даже на трезвяк

бегать голышом по ночному супермаркету, потому что вы оба

на голову отбитые. Надеюсь, у тебя будут такие же. Возможно, даже Димка, если мой мелкий вообще умеет быть безбашенным.

― Пауза, чтобы отдышаться, и уже менее уверенное

продолжение: ― Но как в тот день в августе, как за пару недель

до этого, как, наверное, в день нашей встречи, важен мне только

ты. Я заявляю это перед тонной человек, которых не знаю. ―

Джой покачал головой. ― Я люблю тебя, Ники. Именно люблю.

Если действительно это увидел и не испугался ― перезвони в

любое время.

ЧАСТЬ 3

I'll never wake up without an overdose of you