Psixedelia

Глава 1

― Держи, примерный сынок, ― под бомбящий из

главного зала клуба бит передача флешки казалась особенно

преступной, Джой даже ощутил странное удовлетворение. ―

Вся обещанная инфа на одного из конкурентов твоих предков.

Внутренняя документация. Пусть распоряжаются с умом.

Флешка предназначалась для Тима ― того самого Егорова, второго хорошего друга Димки. Сейчас казалось, лучшего его

друга, в основном потому, что о другом замечательном

знакомом мелкий старался брату не напоминать.

Сколь многое может измениться за полгода. За шесть

грёбаных месяцев!

Например, в друзей брата Джой больше не влюблялся, особенно в малолетних. И вообще больше не влюблялся ―

хреновое это дело. И даже вроде бы успокоился. Совсем. На

душе действительно был полнейший штиль. Никаких всплесков, никаких отрицательных эмоций, никакого бешено бьющегося

сердца…

Зато с Егоровым они уже месяца три удачно сотрудничали, несмотря на то, что мальчишке ещё не исполнилось

восемнадцати. Умный, хитрый, деловой. Толковый. Зря Джой

когда-то его недооценивал. А уж каки-и-им шикарным

гимнастом

этот

пацанёнок

оказался.

Незаменимым

помощником, покорно переодевающимся и в самые дурные

костюмы, и в ростовых кукол. Особенно если учесть, что

работал Тим за бартер.

― Точно достоверная? ― подозрительно поинтересовался

Егоров, выхватывая флешку и внимательно осматривая со всех

сторон.

Внешне чертовски взрослый ― высокий, с пристальным

взглядом серых глаз, слегка волнистыми тёмными волосами и

плотно сжатыми губами. Девчонки уже достали Джоя

просьбами познакомить с этим мальцом. А Джой изо всех сил

боролся с собой, чтобы не вспоминать другого вот такого

малолетку.

― Ну не знаю, не зна-аю… ― с насмешкой протянул

Джой, отводя взгляд. Раз, два, три. Забыл. За-был! Точка.

― Джо-ой! ― снова дёрнул его Тим.

Тот закатил глаза. Правильно, поехали, нужно работать.

― Ой, блять, не нуди, конечно, достоверная! ― фыркнул

он, натягивая улыбку и разводя руками. ― Я трахался с

секретарём директора компании прямо на столе его шефа. Уж

стащить нужную инфу с хреново запароленного компа было

проще простого.

Он. Трахался. С секретарём. Директора. Ага, конечно… но

Егоров пусть считает так. Может, иначе Джой не чувствовал бы

себя настолько хреново. А он чувствовал!

Тим, к счастью, не стал докапываться. Спрятал заветную

флешку и оперативно принялся исполнять роль помощника

ведущего. Послушный мальчик. Не то что…

Твою ж мать!

Успешно отослав Егорова с очередным поручением, Джой

легонько стукнулся лбом о ближайшую стену. Чисто для

профилактики. А как ещё бороться со странными порывами?

Сегодня он слишком часто вспоминал о прошлом «помощнике».

О Никите, чёрт побери! И ничего хорошего это не сулило.

Со злополучного признания прошло почти полгода. И вот

на дворе опять середина июля, опять лето, опять короткие

свежие ночи, полные потрясающих ароматов и песен…

Ники так и не позвонил. Возможно, вообще не включил

стрим или не смог досмотреть ― Джою и самому было

противно, когда он пролистывал порой ту запись (а он

пролистывал, раза три так точно), хотя зрители Влада

засмотрели видео до дыр и сотню раз спрашивали «отозвался ли

Никита на признание», ― а может, увидел, и решил, что это не

для него. Джой решил, что спокойнее будет не заморачиваться и

не пытаться больше хоть чего-то добиться от Ники. Поздно, они

и так разрушили всё до основания. Постарались на славу!

Сначала было больно, потом тоскливо, а к весне… к весне

уже легче. Одна-единственная встреча и три неловких обмена

подарками ― вот и всё, что связывало их в последние месяцы. А

конец июня и начало июля Джой вовсе не вспоминал о Никите.

До сих пор. Что послужило причиной? О, Джой не хотел этого

признавать, но догадывался. Секретарь. Тот самый, с которым

он якобы «трахался прямо на столе шефа». Джой ещё разок

профилактически приложился к стене. Да-да, секретарь, это

после него начались мысли о крыше, лете, песнях и Ники!

Джой

вздохнул,

поправил

сбившуюся

чёлку

и,

отлепившись от стены, шагнул в сторону зала. Может, стоило

всё же…

― Привет, Санёк!

Джой замялся всего на секунду, подавившись воздухом.

Но видимо, битьё головой о стену помогает взбодриться, потому

что в следующее мгновение мысли закружились вихрем, а

эмоции омыли разрушающей волной.

Время словно замедлилось. Остался лишь момент.

Ники. Во плоти. Возмужавший, серьёзный. Ублюдочно

заколотилось сердце. Безумие из-за человека, о котором, как

Джой надеялся, он уже забыл. Более того ― из-за человека, который только что назвал его не просто настоящим именем, а

самым отвратительным, исковерканным вариантом. Ответ

всплыл рефлекторно, в отместку, конечно же:

― Никитос? ― проворковал Джой. Никакого тебе «Ники», понятно?

А потом, сам от себя не ожидая, пожал протянутую руку.

Не просто пожал, а нахально притянул Никиту к себе, устраивая

максимально радушный приём. Суровые мужские обнимашки.

И пусть только сердце этого мудака посмеет не забиться бешено

в ответ!

Что он вообще здесь делает после той их встречи? И что

сломалось в голове у самого Джоя, раз он ведёт себя так?

Может, встревоженная голубоглазая девица за спиной Ники

оказалась всему виной? Она стояла, смотрела изумленно и уж

точно не ожидала, что её спутника встретят подобным образом.

Или сам Никита, внезапно слишком нахально улыбнувшийся?

Или довольно?

Ах да, и грёбаное фиаско с секретарём тоже повлияло.

Блядское. Фиаско.

― Какими судьбами здесь, ты же завязал? ― прищурился

Джой, рывком отстраняясь от Никиты и роняя его руку.

Он не должен был злиться, расстраиваться, вообще хоть

что-то испытывать спустя целых шесть месяцев, но увы. И

неважно, что ты когда-то уже пережил целую встречу ―

абсолютно

безэмоционально

―

и

три

настойчивых

напоминания. Настолько хорошо пережил, что последнее даже

не стал распаковывать. Всё неважно, если сердце вдруг решило, что пора начать всё сначала.

― Сестре помогаю, ― отозвался тот самый потрясающий, мозговыносящий, оргазмический голос. ― Ищем кое-кого.

Кстати, знакомьтесь. Лада, это MC Joy ― самый отвязный

тусовщик всех времён и народов, который когда-то подсаживал

меня на клубную жизнь.

Джой усмехнулся, нервно достал из кармана смятую

пачку, а из неё ― последнюю сигарету, не в силах удержаться:

― Но затея провалилась…

***

Забавно, люди, которые раньше случайно натыкались друг

на друга почти постоянно, за целых шесть месяцев встретились

лишь однажды ― в мае, в обычном полупустом ночном

супермаркете. Джой едва покончил с работой и отчаянно хотел

спать, однако в последний момент вспомнил, что утром на

несколько дней отрубили холодную воду. Плановый ремонт!

Нормальной воды не осталось даже для чая, а ему ещё как-то

завтра-послезавтра продержаться предстояло.

Так он и завалился на кассу: злой, всклокоченный, с

пятилитровой бутылкой воды, упаковкой круассанов (сладкий

успокоитель на утро) и твёрдым намерением потребовать ещё

пачку сигарет. Кассир ― хмурый веснушчатый паренёк лет

восемнадцати ― отошёл разложить товары, а Джой потихоньку

засыпал у самого выхода. Стоило бы окликнуть, поторопить, но

Джой сам понимал: его увидели, сейчас парень сгрузит все

банки и придёт. Чего зря дёргать? Не дёрнул, зато повернул

голову ко входу и столкнулся взглядом… с ним.

Никита стоял у двери ― в кожаной куртке с поднятым

воротником, с растрепанными влажными волосами. На улице

лил зверский дождь, даже гром начинал потихоньку громыхать, хотя молний ещё не было. Бледный, уставший, Ник во все глаза

смотрел на Джоя, а тот… к маю он настолько эмоционально

вымотался, что не ощутил ничего. Совсем ничего. Поднял глаза, встретился с тусклым небесным взглядом, посочувствовал

усталому виду и кивнул в знак приветствия.

Всё. Проснувшись поутру, Джой посчитал это своим

маленьким достижением. Возможно, он излечился от

влюбленности? А возможно, был слишком уставшим, чтобы

психовать. Сам Никита в тот раз, кстати, только поджал губы и

промчался внутрь супермаркета. Зачем? Откуда взялся именно в

этом магазине? Кто бы знал. Это был абсолютно заурядный

супермаркет, один из немногих круглосуточных. Логично, что

любой, кому приспичило купить что-то ночью, мог здесь

оказаться.

Но всё же мысль, что Никита даже не поздоровался, неприятно кольнула Джоя. Хотя поведение было вполне

логичным в любом случае: смотрел он стрим или нет. Почему?

Потому что до мая было ещё два прецедента их «общения».

Первый . Самый внезапный. Тот случай чуть не снёс Джою

крышу, заставив не только вспомнить, но и прочувствовать,

обидеться и перепсиховать. Он чуть было не ринулся

разбираться, но сумел вовремя себя остановить.

А началось всё с курьера и звонка маме.

Со злополучного стрима прошло почти полтора месяца, на

дворе царствовал февраль. Джой окончательно погряз в работе, но ― вот беда ― приболел. Логично после трёх беспрерывных

рабочих недель. Он с трудом отыскал себе замену на последние

четыре заказа, чтобы никого не подвести, и сумел даже

отлежаться пару дней, хотя чувствовал себя всё равно хреново.

В голове крутилась мысль, что, если за ближайшие два дня

насморк не пройдёт, придётся вновь подсаживаться на капли, чтобы нормально провести запланированные мероприятия. А с

грёбаных капель потом вовек не слезть! Последний раз он

целый год сидел, пока в один прекрасный день после диких

нервов нос просто не начал дышать. Сам. Каким-то чудом не

требуя больше допинга.

Курьер из родительского ресторана принёс огромную

коробку с пирогом, попросил расписаться и был таков.

Любимый рыбный пирог стоял теперь на тумбочке, и даже через

заложенный нос Джой ощущал его невероятный аромат. Он уже

хотел позвонить маме и поблагодарить ту за чудесный подарок, когда она набрала сына сама.

― Привет, зайчик мой, ― заворковала она в трубку. ―

Тебе уже принесли презент? Рассказывай, что это за прелестная

поклонница появилась у моего сына?

― Поклонница? ― опешил Джой, готовый уже сказать

«спасибо за пирог». ― В смысле? Какая?

― Рыженькая такая, с каре! Маленькая, худенькая, встрёпанная, одета как школьница. Очень милая девочка

примерно твоего возраста.

Джой возвёл глаза в потолку, но голова тут же заныла даже

от этого усилия.

― Моего ― это «малявка, которая едва окончила школу», судя по твоему описанию. Да, мам? ― прогундосил Джой.

― Нет, зайчик мой, ― проворчала она, ― лет двадцати

пяти. К счастью, я помню, сколько лет назад родила старшего

сына, даже если он не умеет выглядеть солидным мужчиной, давно разменявшим третий десяток.

Замечание повеселило. Да уж, солидным он никогда не

был, это точно.

― Так это не ты прислала пирог? ― подавив смех, поинтересовался Джой.

― Говорю же, девочка пирог заказала. Я случайно

услышала твой адрес, когда она о доставке договаривалась, вот

и обратила внимание. Любимое блюдо, записочка какая-то. Сын, кто она?

От воркования не осталось и следа, теперь мать была

настроена категорично. Сынок завёл девушку? А она не знала?

Как так? Только вот девушку сынок её точно не заводил, а

рыжих с каре среди его знакомых была просто тонна. Пара

десятков точно. Но ни одна не знала его адрес ― раз, его

любимый пирог ― два. Про пирог вообще никто не знал!

― Понятия не имею, я никого… ― нахмурился Джой, кинув взгляд на коробку.

― Так ты присмотрись, ― снова повеселела мама. ―

Когда девушки отправляют такие продуманные подарки на День

Валентина, это что-то да значит.

― Говоришь, записка была? ― сообразил вдруг Джой.

Коробку он принялся развязывать тут же ― просто с ходу

раздербанил картон, наплевав на аккуратность. В пакете записки

не было, значит, если она действительно имелась, то оказалась

внутри.

― Да, такая на розовой бумаге и…

― Я перезвоню! ― выпалил Джой, не дослушивая.

Потому что записка нашлась. Небольшой клочок розовой

― Господи, почему розовой? ― бумаги лежал прямо поверх

горячего пирога. От жара бумага намокла, но это не помешало

прочитать слова, написанные слишком знакомым почерком.

Обладатель его был явно неравнодушен к всякого рода

запискам.

И уж точно не являлся рыжей хрупкой девицей.

― Твою ж мать… ― выдавил Джой.

Он всегда смеялся над глупыми киношными клише, но на

этот раз оказался подкошен долбаным клочком бумаги. Сердце

забилось где-то в горле, всё тело словно стало ватным. Пальцы

настолько не слушались, что чёртову записку он смог

подхватить лишь в третий раз, ненароком уронив крышку

коробки. Ну и кто из них больший ублюдок, а? Джой, устроивший фарс со стримом или Ники, который делает… вот

это?

«Не болей, праздник на дворе. Пусть вечер пройдёт

вкусно, с кем бы ты его ни провёл. Н.»

Н, блять! Даже не Никита, не Ники, а Н. Это кто? Негодяй, который решил о себе напомнить? На смену онемению и жару

пришла волна холода и желание действовать. С кем бы он ни

провёл? А если Джой хочет провести вечер с ним?!

Он удалил номер Никиты, но увы, знал его наизусть.

Пальцы так легко набрали знакомые цифры, что Джой сам

опомнился, только уже держа мобильный у уха. Да, поклялся не

рыпаться лишний раз, да, не думал, что снова напомнит о себе, но когда вторая сторона играет не по правилам…

Звонок сорвался, сменившись короткими гудками. Вторая

попытка ― и реакция та же. Ник не собирался доставать этого

абонента из чёрного списка.

― Ах ты, пидрила грёбаный! ― рыкнул Джой на ни в чём

не повинный телефон, бросил тот на тумбочку и рванул к

компьютеру.

Минут десять спустя, убедившись, что все профили в

соцсетях до сих пор заблокированы, и окончательно закипев, Джой решился на другой план. Что ж, Никита Дмитриевич,

дарите подарки со шпильками? Тогда не обессудьте, все же в

День Валентина отправляют презенты любимым.

― Дим, адрес Краснова мне скинь, пожалуйста, ― не

попросил, а практически потребовал Джой, когда брат снял

трубку. Прозвучало хрипло, а потому зловеще ― простуда, как

назло, дала о себе знать.

― С чего это ты вдруг о нём вспомнил… сегодня? ―

подозрительно протянул Димка.

Джой лишь вздохнул устало, чтобы не выругаться лишний

раз. О да, братец, угадай с трёх раз, какого же хрена твой

старший влюблённый по уши (и отвергнутый, и сам же

накосячивший) идиот внезапно возжелал адрес своего краша

именно в День всех влюблённых?

― Составляю картотеку уродов, занёсших меня в ЧС, ―

пробормотал Джой едва слышно. ― Он первый и единственный, во всём номер один.

― Что? Не бубни, я только про «номер один» что-то

расслышал.

И слава Богу, что связь такая паршивая.

― Некогда объяснять, дай адрес. Ничего я с твоим другом

не сделаю, он себе и сам неплохо жизнь портит.

Стоит ли говорить, что минут пять спустя Джой уже вовсю

распоряжался

полученной

информацией?

Он

самым

сексуальным голосом, на который сейчас был способен, уговаривал девушку-администратора за приятный денежный

бонус вложить в заказ маленькую записочку. Всего пару фраз

написать под диктовку на листе бумаги, разве убудет? Большая

гавайская пицца, бутылка «Тархуна» и несколько слов…

«Я же знаю, что ты тоже отсиживаешь сегодня задницу

в одиночестве, Ники, несмотря на праздник. Пусть пицца

скрасит вечер. Д».

Специально именно Д, чтобы Ники удостоверился: его

презент дошёл в целости и сохранности. А вот без «тоже» Джой

обойтись не смог, хоть и не хотел так жирно намекать на своё

кромешное одиночество. Но намекнул.

Ответа он, увы, не получил, хотя курьер отчитался, что

пицца доставлена адресату в целости и сохранности прямо в

руки. К чему было бередить раны? Джой так и не понял, но

сердце опять было неспокойно. Приходить в себя пришлось

долго. Месяц произошедшее не выходило из головы. Хотелось

сделать что-то эдакое: то ли вернуться в прошлое, то ли

напомнить о себе, то ли нагадить. И в итоге он не сдержался.

Второе напоминание. Скорее некая дань их дружбе, и в тот

момент Джой искренне сомневался, что Никиту это хоть

немного взволновало. Возможно, он даже не понял, от кого

пришла посылка.

Близилась середина марта, Джой планировал юбилей с

владелицей магазина мужской одежды и сам не понял, какой

чёрт дёрнул после обсуждения празднества зайти в ее магазин.

Он никогда не носил костюмы, разве что клубные пиджаки с

укороченным рукавом поверх базовых маек ― они смотрелись

стильно, ― но почему-то прошёлся вдоль рядов. Двойки и

тройки, нежнейшая ткань, идеальный крой. Заказчица знала

толк в хороших товарах. Перед манекеном в светло-серой

тройке Джой даже завис на пару минут, осознавая, что именно

заставило его онеметь. Воспоминание было чертовски ярким: та

самая зимняя ночь, Ники, белая рубашка, жилет и узкие брюки.

А ведь этот серый тоже выглядел бы на нём потрясающе. Джою

стоило на мгновение прикрыть глаза и представить, как кровь

вскипела. Светло-серый костюм, нежно-голубая рубашка и

более насыщенного оттенка галстук, между голубым и синим, почти как глаза Ники. Какой там у него размер? Эмка, помнится?

Господи, он целую вечность уже не видел этого

невыносимого барана, но готов был прямо сейчас купить все

шмотки с этого долбаного манекена просто в надежде, что Ник

когда-нибудь их наденет. Выложить круглую сумму за то, что не

осуществится! Он рехнулся? Джой и сам не знал. Он не всегда

потакал своим желаниям, а уж любые фантазии касательно

Никиты вообще последнее время пресекал на корню, но…

…но семнадцатого марта своими руками тщательно

упаковывал сине-голубой шёлковый галстук в неприметную, но

стильную коробку. Этот блядский фирменный галстук, который

стоил чуть меньше десятки. Зачем? Чтобы девятнадцатого числа

Никита получил его с курьером на день рождения. И плевать, что отправитель нигде не будет обозначен, плевать, что о

стоимости удастся узнать, только если хорошенько погуглить

товары бренда-производителя, даже на то, что галстук, возможно, повесят в шкаф и никогда не будут доставать. Джою

это просто было нужно. Чтобы освободиться. Ему жизненно

важно было понимать, что хоть раз, но Никита всё же возьмёт

его подарок в руки, приложит к рубашке и задумается: а не

надеть ли? Вот так просто. У каждого свои способы закрыть

гештальт, правда?

А он закрыл. Настолько тщательно, что даже последнее

напоминание о Нике не смогла поколебать уверенность.

Третье напоминание. Ответный подарок на день рождения.

На нём тоже не было ни подписи, ни карточки, ни открытки, зато небольшую коробку принёс курьер шестого июня ровно в

обед. Но главное другое: с подарком Джою вручили небольшой

горшок с карликовыми розами. Куст был усыпан нежными

цветами оттенка между персиковым и коралловым. И нет, на

этот раз розы в горшке были определённо не от Влада, зато

Ники мог знать.

Вот только к началу лета Джой сумел окончательно

выветрить из головы мысли о нем, и открыть подарок было все

равно что взорвать бомбу, пусть даже замедленного действия.

Нет. Ни за что. Он отложил. Скинул коробку на балкон, что бы

там ни было внутри. Очередной пирог? Да пусть сгниёт нафиг!

Только от цветов избавиться не сумел. Маленькая розочка

была слишком милой да и, по мнению Джоя, всё равно сдохла

бы у него на подоконнике за месяц. Почему бы не позволить ей

встретить смерть в заботе? Но роза оказалась упрямой: не

просто пережила месяц и пересадку, но и успешно разрослась, а

ещё напоминала Джою его самого. Мелкая, вредная, не

желающая сдаваться и больше напоминающая шиповник. Как

он. Не Александр. Не роза. А сорный шиповник.

Поэтому цветок так и остался на подоконнике в кухне, и

Джой соврал бы, если бы сказал, что не любит его. Ведь что

значит имя, роза пахнет розой…

А даже самые глубоко запрятанные чувства иногда вновь

оживают, и сердце, не ёкнувшее в прошлый раз, вновь

истерично бьётся, когда тебя застают врасплох.

***

Никите казалось, что он ходит по замкнутому кругу. С

одной стороны, всё было прекрасно: с семьёй жил душа в душу, брат рос умным здоровым мальчишкой, год в институте

закончил с отличием, лето радовало погодой, даже Адриан

погостил всего пару недель и не успел кольнуть его своими

наблюдениями. Что ещё нужно? А с другой, привычная жизнь, когда отец уезжал в командировки, а Ник оставался

«присматривать» за всеми, осточертела. Хотелось чего-то

нового. Свободы если не от обуревающих мыслей (конкретных, связанных с человеком, которого он старался даже мысленно не

называть по имени лишний раз), то от обстоятельств.

Наверное, Никита настолько сильно жаждал этого, что

вселенная сама подкинула возможность. Шанс. Папа

разговаривал по телефону с братом, отцом Лады, и в беседе

случайно прозвучало, что она нашла себе работу с

проживанием. Ника эти слова не отпускали почти неделю, пока

он, наконец, не сообразил: квартира, значит, простаивает?

Так он хотел получить свободу, новое место, где, возможно,

сумел

бы

освободиться

от

навязчивых,

изматывающих мыслей, а получил…

― Конечно, я могу даже сегодня передать тебе ключи, если… ты кое с чем поможешь, ― объявила Лада, когда сама

перезвонила ближе к ночи в ответ на пару пропущенных.

Ник уже тогда почувствовал, что дело дрянь, что

соглашаться нельзя ни в коем случае. Так всегда ощущаешь

переломный момент. Когда все силы мира над тобой

насмехаются ― или же напоминают о старой гниющей ране, которую стоило бы обработать уже давно.

― Сегодня? ― осторожно спросил он, покосился на время: поздно, ужасно поздно. ― С чем?

Оказалось, с самым яростным желанием Никиты и с самым

страшным его кошмаром. Нет, сначала было даже смешно. Мир

тесен. Никита как сейчас помнил тот день на берегу озера, когда

Димка рассказывал ему «чужой секрет», с которым стоило

держать язык за зубами, а теперь с ним же к нему явилась Лада.

Мальчик, следить за которым на круглосуточную занятость

нанимают нянек, зовут Тим. Ничего не напоминает?

Господи, он давно так не смеялся, поражаясь, какой же их

город всё-таки большая деревня. И Димке ведь удалось за год

сделать из пай-мальчика чертяку, который вмах избавляется от

нянек. Смылся в клуб, от Лады, вот и ищи теперь иголку в стоге

сена!

― Может, хоть какие-то зацепки есть? Браслеты, печати на

запястье, запах? ― не переставляя забавляться, спросил Ник.

Идея позвонить Димке не казалась такой уж плохой, вот

только друг отдыхал на другом конце света и вряд ли знал о

похождениях мальчика Тима. Зато Лада смогла припомнить

детали. Хватило одной фразы, чтобы смех выбило из лёгких, а

желание хохотать отпало напрочь. Деревня оказалась не только

большой, но и в одну улицу.

― Точно, он упоминал какого-то Джоя, когда первый раз

завалился пьяным, ― сообщила Лада, ― ещё ржал: как так я не

знаю, что значит это слово.

Джой. Джой. Джой. Колокольным звоном прозвучало в

голове. Машина с личным водителем (круто живут!) уже

отъехала от дома Ника и катила к ближайшему клубу, Лада

решила проверить все в городе, куда могли пускать

несовершеннолетних. А Никита завис, забыв, как дышать.

Вот и произнесено имя, которое не стоило называть. Не

им. Не мысленно. Пульс подскочил до неведомых высот, Никита сглотнул и просипел, надеясь, что ошибся:

― Секундочку… Ты имеешь в виду Сашу Джоя? ―

Показалось, прозвучало недостаточно конкретно, и он добавил:

― Который ещё MC Joy?

Лада пожала печами, медленно и нерешительно:

― Не знаю, вроде бы. Тим говорил что-то об МС.

Надежды разбились о камни реальности и Ник…

расхохотался. Так истерично, яростно и дико, что сложился

пополам. Господи, его полгода ломало от воспоминаний об этом

человеке, несколько месяцев зверской обиды, отчаяния, желания

позвонить, страхов, а потом наконец-то нерешительных

попыток что-то поменять. Хотя бы начать жить заново. А вместо

этого выбор: либо отказать в помощи дорогому человеку (а Ник

понимал, что с такой зацепкой всего один звонок ― и они

найдут пропажу), но продолжить лелеять собственное душевное

спокойствие; либо разбередить старые раны. Взглянуть в

нереальные вампирские глаза, ощутить аромат табака, увидеть

улыбку ― что бы ни случилось, Джой всегда будет улыбаться.

Разбить себя на осколки. А всё равно со стороны оказаться

мудаком.

Выбора не было.

― Ла-адик, мы найдём твоего горе-ребёночка, ― выдавил

Ник. ― Джой ― старший брат Дериглазова.

― Какого…

― Моего школьного блондинистого друга, помнишь?

Естественно, Димку Лада помнила. Естественно, друг

ответил на звонок даже в такое время и с великим сомнением, но выдал Никите адрес клуба, где работал сегодня его брат. И

естественно, Джой встрече был не рад. Никита не видел этого в

выражении его лица, но чувствовал. Ощущал в каждом жесте, в

каждом слове и взгляде.

Припёрся, гондон. Это даже в улыбке читалось.

***

Это. Было. Охренительно.

И больно.

Короткая встреча, всего пара фраз, и Джой ушёл в зал, поманив их за собой, но Никите хватило и малости. Он знал, что

скучал, но не подозревал, что настолько. Что от одного вида

внутренности скрутит в узел, а голову прошибёт болью. На

мгновение даже ориентацию в пространстве потерял. Джой

отвернулся, а Ник позволил себе слабину и всё: в глазах

потемнело, засвистело в ушах, голова поехала. Сравнимо разве

что с резким скачком давления. Хотя почему «сравнимо»?

Могло и оно долбануть с такого стресса для нервной системы.

Во-первых, долбаный клуб «SaXaR». Джой работал здесь

сегодня, тысячу раз до этого ― и тогда, в новый год. Его

коридоры, особенно этот, переживший самый потрясный, но

пугающий поцелуй на свете, навевали воспоминания.

Во-вторых, Джой. Реальный Джой. Ник его последний раз

воочию в мае видел… хотя нет, в начале июня. Исподтишка.

Заметил на парковке и спрятался, как вор, наблюдая из-за угла.

Но лучше уж было так, чем как сегодня. Бросился помогать

Ладе, не беспокоясь о том, как отреагирует Джой, будет ли ему

плохо от встречи. Лишь бы спасти кузину, всё для семьи.

Ой, да кому он врёт? Для семьи, конечно. Для себя. Так

жгло увидеть Джоя, что не подумал даже, как вообще попытка

попросить у него помощи будет выглядеть со стороны. Как?

Жалко, подло, нагло и чертовски неприятно. А вкупе с тем, как

Никита себя вёл сейчас, стараясь держаться непринуждённо, так

вообще его стоило убить.

Но зато цели добился ― увидел Джоя вблизи.

Полюбовался. Заметил, что в отличие от фотографий (да, Ник

находил порой новые фотки, не мог удержаться) с их идеальной

обработкой, в жизни Джой всё такой же: харизматичный, уставший, с едва заметными тёмными кругами под глазами ―

точно не от подводки, ― с искусанными губами и невероятным

взглядом. Красивый. Завораживающий.

Главный герой приключенческого фэнтези романа.

― Джой может знать, где прячется дитятко. ― Никита

собрался с силами и выкинул из головы лишние мысли, хоть они

так и норовили снова захватить в плен. ― Если они, и правда, друзья.

Не каждый друг Димы становится другом Джоя. Это Ник

знал не понаслышке.

― Зато ты не рассказывал, что вы друзья! ― парировала

Лада.

Никита усмехнулся. О, Ладик, тебя подводит память. Он

рассказывал, просто ты не смогла провести параллель между

тем «Сашей», которого он столько раз при тебе упоминал в тот

вечер за чаем и Джоем. Потому что Никита научился молчать и

лишний раз вспоминать его только в мыслях.

― Бывшие, ― не стал он ворошить прошлое. Не помнит, и

пусть. ― Мы с Саньком весело начинали, но… ― Ник

замолчал, это безразличное «с Саньком», которое выпалил

специально, чтобы не наслаждаться звучанием его имени, резало

ещё больнее. Пришлось добивать ещё и правдой, приправленной

умолченными деталями: ― Но я осознал, что клубы ― не самое

лучшее времяпрепровождение. Так что пришлось попрощаться с

Джоем, для которого тусовки ― жизнь и работа, удалить все его

номера с мобильного и вообще… перестать общаться.

― Зачем так кардинально? ― опешила Лада.

Голос Джоя, усиленный многократно, звучал за дверью.

Бодрый и такой живой. Пусть не настоящий, пусть не из самой

глубины души, как бывало вне работы, но реальный. Никита на

мгновение прикрыл глаза и сам удивился почти киношному, заезженному признанию:

― Джой как наркотик. С ним сложно.

В этом он ни капельки не солгал. Лада посмотрела так

сочувствующе, что Никите пришлось самому двинуться в зал, лишь бы скрыться от взгляда. Внимание кузины тут же

привлекла ростовая кукла, исполняющая стриптиз на шесте. И

да, там было, на что посмотреть, но Никита видел только одного

человека.

Выгоревшие блондинистые волосы в неоновом свету, поблёскивающие яркие глаза, точёный профиль, шея, ключицы

в вырезе майки, блики на загорелой коже. Пока Джой наблюдал

за выступлением, Ник смотрел, смотрел, смотрел. Пожирал его

глазами. Не мог прекратить. И ощущал при этом себя таким

гондоном. Чёрт, они же обоюдно переругались, почему тогда

плохо именно ему?

― Круто, ― заметил он, когда номер закончился, а Джой

поравнялся с ними. Хотя что уж там, номер он ничерта не видел, но должен был что-то сказать. ― Нашёл, наконец, хорошего

спеца?

Тот не остался в долгу:

― Я умею искать. Ты сам знаешь.

Прозвучало насмешливо, многозначительно и гордо.

Внешне Джой играл из себя самоуверенного ведущего, а под

маской ощущалось нечто большее. Упрёк? Во всём: в позе, словах, взгляде.

Ник не смог ответить. Ком в горле встал, а пока собирался

с мыслями, упустил момент ― Джой переключился на Ладу.

Показательно врубил своё обаяние на полную: улыбался, хмурился, чарующе менял эмоции. Флиртовал. Он абсолютно

точно флиртовал! Очаровывал кузину Ника так мягко и

обволакивающе, как мог только он.

Стоило бы не влезать, но он приревновал. Джоя. К

собственной сестре. Разозлился так сильно, что стало тошно. А

потому что с ним, как оказалось, Джой никогда намеренно не

флиртовал.

― Мы кое-кого ищем, ― влез Ник, когда в череде

комплиментов нашлось окошко, чтобы перевести разговор в

деловое русло. ― Молодого человека, который, скорее всего, с

тобой знаком.

Джой хмыкнул, но паясничать перестал. Вместо этого

выудил из кармана пачку сигарет, показывая, что готов слушать.

― Точно знаком, ― робко добавила Лада, ― потому что

несколько дней назад говорил, что был с Джоем.

Тот коротко кивнул, предлагая продолжать. Щёлкнул

зажигалкой, закурил. Ник завис, судорожно вдыхая аромат

сигаретного дыма. Даже этого ему не хватало.

― Если проще: ты в городе единственный Джой, а Ладе

нужна помощь. Нам нужна.

Никита долго не мог выдавить из себя эти слова и ответ

получил подобающий. Джой затянулся, чуть отвернул голову и

выдохнул струйку дыма. На него принципиально не смотрел, когда говорил:

― То есть это значит: «Джой, окажи мне услугу»? Эх-х, ты

мной пользуешься, Ники. И прекрасно это понимаешь.

Прозвучало слегка комично ради этого наигранного

вздоха, но ударило, куда и должно было. Ники. Ники не

пользовался им, он даже боялся такое предположить, но если уж

явился сюда, если всё равно взбаламутил тихие воды прошлого, нужно помочь кузине и… извиниться? Такое простое и короткое

«прости», а как сложно было произнести. Невозможно.

Джой вскинул на Никиту взгляд, сглотнул и взорвался:

― Блять, вот не надо так намекать, что я не только

свихнутый кутёжник, но ещё и козёл! Выкладывай!

Сигарета оказалась откинута на пол и затоптана тяжёлым

ботинком, Никита проводил её взглядом. Затем вновь поднял

голову, лишь чтобы встретиться с яростью в глазах.

― Мы ищем парня. Он…

Лада спасла положение, затараторила:

― Высокий брюнет с серыми глазами, худощавый, но

подтянутый, жилистый. Наглый, просто невыносимый.

Семнадцать лет. Сегодня одет был в… знаю точно, что в светло-голубые джинсы. Зовут…

Она говорила, а Джой смотрел только на Никиту. Как

зацепились взглядом глаза в глаза, так и не отводили. Ник даже

не моргал. Пока в коридор из зала не вывалилась та самая

ростовая кукла, разразившаяся отборным матом, который, к

счастью, туго пропускала гигантская голова. Голосок у артистки

оказался совершенно мужским, а уж под костюмом…

Там нашёлся мужик. Пацан. Тот самый, который был

нужен Ладе.

***

И вот, когда разговор зашёл в тупик, началось самое

странное. Они стояли всего в паре метров друг от друга. Стояли

и смотрели. Джой подозревал, что в его взгляде читалась

вселенская усталость, а в глазах Ники… грусть. Кто из них

оказался героем, а кто злодеем? Вопрос риторический. Скорее

всего, злодеями были оба. Настоящие моральные уроды, которые так и не смогли найти выход из простой на первый

взгляд ситуации. Из влюблённости, разъевшей сердце.

― Нет. Тимыч сегодня на всю ночь мой, ― выплюнул

Джой.

Никита явился, чтобы им попользоваться. Серьёзно так

попользоваться, блять, о чём Джой прямо ему заявил, только

услышав просьбу. Но всё же в итоге сдавал позиции даже в

такой ситуации. Почему?

Во-первых, он не ожидал, что встреча так выбьет почву из-под ног, но увы… Во-вторых, Ники просил не для себя, а для

той самой голубоглазой девчонки, с которой явился, ― своей

двоюродной сестры. Помощь семье чертовски трогала Джоя. Он

для Димки на многое бы пошёл, а Ники ради своей Лады вот ―

завалился к нему в клуб, когда в прошлую встречу даже не

поздоровался. И в-третьих, Егоров нужен был им не просто так, а ― вот тут Джой чертовски долго смеялся, позабыв даже о

желании держать лицо, ― ради работы девчонки. Тимофею

Егорову, взрослому почти совершеннолетнему лбу, нанимали

НЯНЕК. Нянек! И судя по колючей реакции мелкого, вот эта

девчонка, которой явно едва перевалило за двадцать (а на вид и

того меньше), была не первой и, возможно, не последней Мэри

Поппинс в его жизни. И наконец… Джой ощущал себя

некомфортно. Неловко. Словно это он здесь самый

отвратительный человек, который не готов помочь в трудной

ситуации. Отвязный кутёжник, который думает лишь о себе.

Ник смотрел прямо, грустно и слегка виновато, улыбался

правым уголком губ, а на щеке едва намечалась та самая ямочка, которую Джой заметил ещё в первые дни их знакомства. Почти

год назад.

Ники словно был уверен, что ему откажут, но пытался

бороться. И это выбивало почву из-под ног, напоминало о том, старом Никите, с которым Джой проводил вечера на крыше.

Который пел ему под гитару песню, до сих пор отзывающуюся

мурашками. Но отпустить Тима, даже ради благого дела, означало остаться совсем без помощника, а Джой весь сценарий

сегодня на этом построил. Потому держался из последних сил.

― Он сегодня ― идеальный помощник тамады, ―

продолжил Джой, наблюдая за нахально переодевающимся у

всех на глазах Егоровым. ― Так что…

Он осёкся. Вот чёрт дёрнул на мгновение вновь

посмотреть на Никиту! А там такой смиренно-жалобный взгляд, словно Джой его без ножа резал.

― Тим просил об услуге, теперь отрабатывает. У меня с

некоторых пор правило, ― привёл последний аргумент и едва

удержался, чтобы не поморщиться, когда из угла, где копошился

Егоров, раздался нахальный смешок.

Вместо этого лишь закрыл глаза, чтобы не видеть хотя бы

Никиту, а Егоров… Вот нарывается же! Мало того, что утаил

важную информацию, из-за которой Джою теперь приходится

краснеть, так ещё и радуется. Джой сам его выпорет, когда

«гости» уйдут. По-дружески. Но Ники, каким бы смиренным ни

казался, отступать не собирался, тоже использовал самое

убойное своё оружие. Голос.

― Джой, Тим поедет с нами, ― произнёс он таким тоном, словно пытался соблазнить, а не переспорить. Офигенным

баритоном с шёлковой хрипотцой. ― Ладику будет немалый

штраф за его отсутствие. И куча проблем.

Джоя аж передёрнуло.

― Ники!.. ― рявкнул он возмущённо.

― Ну… ― беззащитно пробормотал Краснов, пожимая

плечами.

И это стало последней каплей. Почему? Почему Джой

никогда не мог противиться ему? Полгода прошло, что-то же

должно было измениться, но нет, он всё такое же влюблённое

ничтожество. Джой тоскливо вздохнул, разом сдуваясь: обречённо опуская плечи и голову, а следом вырывая из новой

уже пачки сигарету ― третью или пятую за время их

получасовой беседы ― и бросая Тиму:

― Егоров, слышал, что тебе сказали? Быстро собирайся и

дуй домой, не расстраивай милую девушку.

Вот так просто. А он, видимо, будет на ходу переделывать

сценарий. Конечно же, мелкий помощник возмущался, но Джой

искренне надеялся, что Тим не понял, какого хрена его так легко

отпустили, не осознал, что Джой просто-напросто потёк от

звуков чужого голоса. Как тогда… Когда не слышишь Ника

целых полгода, голос его действует абсолютно гипнотически.

― Спасибо, ― произнёс Ники одними губами, почти

беззвучно, пока сестрица его сгребала растерянного Егорова и

выводила прочь.

Джой кивнул, нервно покусывая сигарету. Он старался не

думать, просто не прокручивать эту ситуацию в голове, хотя бы

пока что. Окей, сдался, прогнулся, не смог устоять ― и что с

того? Вот выйдут они сейчас, он покурит и…

― И всё же ты пользуешься мной, Ники, ― не удержался

он.

Лада уже скрылась за дверью. Ник оглянулся, пойманный

фразой. Замер, уцепившись рукой за косяк и уставившись на

Джоя. Тот даже глаз не поднимал, просто продолжал

покусывать сигарету и переваривать мысль, что, когда он вдруг

понадобился Ники, тот спокойно пришёл и взял своё, без

заминок и стеснения. Почему Джой так не мог? Ответ оказался

прост: Джою нужен был сам Ники, а ему ― одна маленькая

услуга, стоящая огромной радости близкому человеку.

Пауза затягивалась. Наконец, Ники отмер и ― нет, не

вышел, как ожидалось, а в пару шагов оказался рядом. Джой не

отступил, не отшатнулся, но и головы не поднял, зацепился

взглядом за руку Ника, за запястье, выглянувшее из-под рукава

толстовки, за змейки вен, разбегающиеся по коже. Рука

оказалась непозволительно близко к лицу Джоя и перехватила

сигарету, вынула её из пальцев, не позволила поймать губами.

― Спасибо тебе огромное, Саш, ― прошептал он. ― Я не

пользуюсь, если что-то будет нужно, проси взамен. Мы с Ладой

твои должники.

― Да не упёрся мне ваш долг… То, что нужно, всё равно

не получу.

Никита промолчал, хотя, скорее всего, понял упрёк.

Добавил лишь:

― И не кури сегодня больше, Дериглазов. Это уже пятая с

тех пор, как я зашёл.

Он метко отшвырнул сигарету на близстоящий диванчик.

Джой всё же пересилил себя, поднял голову, посмотрел Никите

в глаза, тихо спрашивая:

― Считал?

― Считал. Не нужен тебе рак лёгких.

Джой выдержал взгляд, полный какой-то отвратительной, уничтожающей нежности, и толкнул Ника в грудь, заставляя

отстраниться. Напомнил, что ему пора. А когда Ники всё же

скрылся за дверью, выдохнул:

― Не переживай, убьёт меня другое.

Сердце грозило разорвать грудную клетку. Инфаркт его

ждал явно раньше, чем рак лёгких. Впрочем, сигарету он все

равно вернул обратно в пачку.

Джой не знал, чем грозит ему эта встреча, но чувствовал на

все сто: теперь он снова наделает глупостей. Лимит

благоразумия исчерпан, и случай с секретарём это подтверждал.

***

Что же всё-таки за случай? Ох, Джою даже самому было

стыдно вспоминать, в основном из-за осознания, что он уже год

живёт как маньяк какой-то, помешанный на одном человеке. И

даже когда на пути встретился просто идеальный мальчик, фееричное продолжение получилось слишком тусклым.

Ещё пару дней назад Джой был на сто процентов уверен, что избавился от зависимости. Прошло достаточно времени, чтобы не думать о Ники, не надеяться на встречу и вообще

выветрить из головы такое дурацкое понятие как «любовь».

Зачем оно нужно? Поэтому Стефан ― кроме шуток, реально

Стефан, по паспорту, ― казалось, подвернулся как нельзя

кстати. Да, Джой собирался его обокрасть, но парень бы этого и

не понял. Ведь утечку информации довольно сложно заметить.

Миссия, которая свалилась на него с подачи Тима Егорова, лёгкой казалась только со стороны, но Джоя захватила по

полной. Он даже не жалел, что продешевил ― а продешевил

знатно, особенно в свете последних событий, когда помощника, отрабатывающего долг, нахально отобрали, ― потому что

увлёкся планом не на шутку. В свободное время он изучил

информацию о директоре компании «ТехСтрой», компьютер

которого предстояло обворовать, отыскал все доступные данные

о его окружении и службе безопасности. И наткнулся на

Стефана.

Парень оказался каким-то родственником директора ―

первый плюс, ― считался хорошим работником, вызывал у

коллег доверие и явно был не против однополых отношений.

Симпатичный, не старше двадцати двух, Стефан фигово

соответствовал своему имени и на вид был не истинным

арийцем, а скорее наполовину корейцем. Тонкие черты, высокие

скулы, раскосые глаза с подведённой слизистой (уж Джой-то

такое сходу видел за тучу лет пользования подводками) и почти

незаметный слой ровного тона на лице ― со всякими

хайлайтерами и иной дребеденью, которую вечно пыталась

впарить самому Джою Лерика. Впрочем, Рианова молодец, тёмные круги под глазами ему замазывала идеально.

Мальчик был хорош. В эстетическом плане ― только

любуйся, как картиной. Впрочем, и при более близком

знакомстве оказался неплох: умный, серьёзный, начитанный, с

внимательным взглядом карих глаз и ростом чуть выше Джоя.

Не очередная дылда, напоминающая о том-кого-нельзя-вспоминать.

Хватило трёх случайных встреч, чтобы заинтересовать его.

Ещё одна, чтобы показать свою заинтересованность и получить

недвусмысленный ответ. Секретарь большого босса был бы

только рад тесному знакомству, а в отношениях определённо

предпочитал ведомую роль. Ну чем не идеал? Джой думал так

до того самого момента, как оказался в грёбаном офисе у стола

секретаря после окончания рабочего дня. Камеры были не

отключены, но нахально отвёрнуты, так чтобы вход в кабинет

шефа и стол Стефана не были заметны ― идея испытать острые

ощущения пришлась парню по вкусу, ― а сам секретарь только

и ждал, когда можно будет покончить с кофе и перейти к

десерту.

Джой пытался, честно. Но блять... Всё, что должно было

подняться, поднялось, а вот дальше лёгкого петтинга Джой

просто не смог зайти. Мозг словно переклинило. Вот красивый

парень, который только и ждёт, что с ним переспят прямо на

столе босса… а вот Джой, у которого в голове на повторе

долбит голос Ники. Всё. Точка. Пришлось сделать вид, что

заигрался, и заставить парнишку кончить по-быстрому, а себе на

брюки нагло пролить остывший кофе. Собственно, пока Стефан

разбирался с брюками, Джой и собрал всю информацию.

Секретарю вроде как понравилось, он даже порывался

«доставить удовольствие» другим способом, но Джой сослался

на дикую занятость и сбежал. Как это можно назвать, если не

фиаско?

Джой в очередной раз с досадой вспомнил об этом на

следующее утро после встречи с Ником, когда обдумывал

случившееся ночью. Стоило признать: Ники сделал из него

морального импотента, и с этим определённо нужно было что-то

решать. Если рядом с ним мозг отказывал, теперь выдалась

возможность всё переварить. А заодно порасстраиваться, поматериться и позвонить брату. Просто потому что на душе

стало слишком хреново.

― Джо-ой, ты понимаешь, что у меня сейчас глубокая

ночь? ― простонал в трубку Димка. ― И что я могу быть не

один?

Джой покачал головой. Да, ночь, и да, младший не просто

не один, а определённо не один ― только в отпуске, оказавшись

бесконечно далеко от родной страны, он мог забыть о больной

влюблённости (серьёзно, не менее больной, чем у Джоя, и даже

более долгой) и хоть с кем-то развлечься. Однако, несмотря на

всё это, Димка ответил. Более того, на звонок в Вотсе, из чего

следует вывод: ворчал он больше для проформы.

― Мне просто нужно поговорить, ― вздохнул Джой.

Брат где-то за тысячи километров встрепенулся:

― Голос у тебя паршивый, брателла.

― Я вчера с Красновым столкнулся, ― вывалил на него

информацию Джой. ― Поговорил. И чтоб его, кажется, нихрена

не забыл. Я бы сейчас даже от бассейна не отказался, Дим.

Брат долго молчал, даже показалось, что связь оборвалась.

Но нет, подключение было в норме, Димка всего лишь

переваривал услышанное.

― Готовься на завтра, я сменю билет, ― выдал он, наконец. ― Что значат какие-то два дня?

Джой сглотнул. Вот она, братская поддержка. Ты скажешь

всего две фразы, но уже будешь понят и одарен искренней

любовью. Ему повезло иметь такого брата.

Глава 2

Бассейн помог, хоть и ненадолго: теперь, чтобы оградить

себя от мыслей о Никите, Джою потребовалось бы отказаться от

встреч с Егоровым и его «няней», а эта парочка была под

покровительством вернувшегося брата. Димка, конечно, извинился и даже честно поныл, что иначе друг его очередную

надсмотрщицу окончательно изведёт, а девочка классная…

Джою пришлось поверить. Честно говоря, он даже проникся к

Ладе. Было в ней что-то трогательное. Милая, ранимая, но

серьёзная и со стальным стержнем. Не такая, как Ники, и

одновременно почти точная копия ― родственные связи всё же

давали о себе знать. К тому же Джой знал родителей Тима и

признавал: чтобы работать с ними, нужно иметь не только

стальной стержень, но и яйца. И безграничное терпение. Прямо-таки отмороженное терпение.

Возможно, именно поэтому, когда на следующей неделе

Димка вновь напросился на вечеринку, а Тим вдрызг напился, Джой сам предложил увезти его к себе. Позволил ноге чужаков

ступить в Святую обитель! Без хозяина! Проникся к

двоюродной сестричке Ника, а сам… сам планировал другое.

― Отвези их, хорошо? ― попросил Джой младшего, когда

на часах было уже три ночи, и протянул ключи.

Димка осторожно взял брелоку, наградив брата

подозрительным взглядом. Затем бесцеремонно протянул руку, щупая тому лоб, и поинтересовался:

― Ты, случаем, не спятил? К себе домой? Тима?

― Во-первых, Егоров ко мне уже заходил, ― огрызнулся

Джой, уворачиваясь, ― так что знает, что там да как. Во-вторых, не разрушат же они мне всю квартиру. Если Лада притащит его

домой в таком виде, ее точно прибьют, а я…

― А ты заботишься о сестричке Краснова, ― догадался

Дима.

― А я всё равно домой после работы не собираюсь, так

что эти двое могут не торопиться и отоспаться.

Но да, мелкий был прав: Джой заботился о сестричке

Краснова. Всё легко и просто. Мысли о Ники за эту ночь

настолько извели его, что становилось не по себе, а такая забота

слегка успокаивала. И это его! Человека, который никогда не

был особо заботлив.

― И куда ты? ― снова подозрительный тон.

― Не знаю, ― ответил Джой честно. ― Посижу здесь до

шести, пока не закроют клуб, а потом… возможно, наведаюсь к

Никите. Если решусь. Нам нужно поговорить.

― Выяснить отношения?

― Просто поговорить.

Димка задумчиво вздохнул, пожевал губу и выдал:

― Может, не стоит, а? Пусть он за Ладой приедет? Здесь и

поговорите. Домой как-то неуютно… к тому же он вроде как

перебрался в квартиру, которую снимала Лада, ― Джой метнул

в мелкого взгляд, и тот сразу стушевался: ― но это неточно.

― За Ладой приедет такси, которое я вызвал, уже через

пять минут, а с Ники я решу сам.

― Как скажешь, ― покивал брат.

Он спокойно сгрузил в такси Егорова, забрался сам, и

втроём с Ладой они уехали громить Святую обитель Джоя. А он

остался наедине с работой и своими мыслями. Они гудели в

голове, раздражали и бесили.

Зачем, вот зачем ему говорить с Никитой? Это ностальгия, что ли? На дворе июль, значит, опять нужно пообщаться с

человеком от которого тебе одновременно больно и до эйфории

хорошо? И почему сейчас снова кажется, что эйфории после

общения будет куда больше? Это порочный круг, из которого не

выбраться, пока вновь не пройдёшь все циклы. А у него

очередной отпуск на носу, незачем вгонять себя в депрессию.

Впрочем, и выбираться из болота уже поздно.

― Твою ж мать, ― выругался Джой, ощутив на животе

прохладное прикосновение коктейля.

Впервые за несколько недель решил выпить спиртного на

работе, задумался и… облился, да. Это какая-то долбанная

карма ― вечно купаться в чаях и коктейлях, когда дело касается

Ника?

― Я всего лишь взял виски со льдом, ― бормотал он уже в

туалете, у раковины. ― Вселенная, ты за что меня так

ненавидишь?

Джой стоял в одной нижней майке-безрукавке, тоже

радующей влажным пятном, и пытался спасти дорогую

рубашку. Виски, конечно, почти не оставляет следов, но

желтоватый оттенок будет преследовать до конца дней. А с ним

мысли о Ники. Например, о его смехе, который вполне чётко

прозвучал за спиной.

― Ой, вот не смей, даже не смей снова ржать! ―

предупредил Джой зарождающиеся глюки, а когда те всё-таки

не удержались и расхохотались в голос… осознал, что это

совсем не глюки.

Вскинув голову, он поймал в зеркале взгляд Ники. Он

действительно стоял в дверях туалета и смеялся. Над ним, Джоем, стоит заметить.

― Заткнись! ― прищурившись, потребовал Джой.

― Это так на тебя похоже, ― с трудом подавляя смех, выдохнул Никита.

Если бы. Джой всегда ― всегда! ― был аккуратен, но чёрт

побери, не рядом с ним. Впервые за полгода не удержал бокал

― и вот, Ники тут как тут.

― Откуда ты знаешь, что похоже на меня? ― огрызнулся

Джой. ― И что ты здесь делаешь?

Ники вздохнул.

― На самом деле ищу Ладу, она написала и просила

забрать.

― В мужском туалете?

― Нет, здесь я целенаправленно искал тебя, когда не

увидел в зале ни Димы, ни сестры. Мобильный тоже не

отвечает.

Джой покачал головой, отжимая рубашку. Ну да, логично.

― Они уехали, час уже прошёл, не знаю, почему тебя не

предупредили. Все в целости и сохранности, ― пояснил Джой, не став, разве что, упоминать, где именно. В его квартире.

Безумие какое-то!

― Но мне сообщение пришло минут двадцать назад, ―

опешил Ник.

― Not my problem, ― отозвался Джой, пожимая плечами.

И тут же сознание пронзали мысль, что нет, блин, его

проблема! Тут явно что-то нечисто. Димка же сказал, что к Ники

лучше не ехать, но тот может… Бля-ять. Ну, мелкий, спасибо!

Джой от всей души ему даст по заднице, когда снова увидит.

Как мелюзге.

― А кто сообщение отправлял? ― уточнил Джой, когда

Никита неловко помялся на пороге и собирался уже уходить.

Тот замер, обернулся, точно повторяя сцену, случившуюся

меньше недели назад, и протянул:

― Лада, конечно, а что?

― Да так... Наверное, связь здесь плохо ловит, смс не

сразу отправилось.

Ага, не сразу. Рукой Димки, когда он выгружал Тимофея

из такси, определённо. Джой не представлял, как телефон Лады

попал к его брату, но был на сто процентов уверен, что это

именно он.

― Скорее всего.

Ники всё не уходил, стоял и смотрел на Джоя, распрямляющего мокрую мятую рубашку на вешалке. Сейчас

повесит в гримёрке сушиться, и через часок можно будет в ней

уехать. Ничего страшного!

― Как ты вообще? ― Джой не сразу понял, что спросил

это сам. ― На такси приехал?

― На отцовской тачке, пока он уезжает, мне позволено

пользоваться.

― Сдал на права?

― Ещё в марте.

― Поздравляю.

Повисла неловкая пауза. Хотя неловкая она, скорее всего, была для Ники, Джой же вдруг понял, что настолько соскучился

даже по этим дурацким паузам, что готов терпеть их вечно.

Просто стоять, чувствовать, как напряжение давит на плечи, и

улыбаться. Чёрт, он реально улыбается? Джой кашлянул, пытаясь подавить улыбку.

― У тебя, наверное, тоже многое случилось? ― спросил

Никита.

― Не особо… у меня не настолько насыщенная жизнь.

― Тут можно поспорить.

Никита тоже улыбался, едва заметно, правым уголком губ.

И даже если этот разговор должен был закончиться плохо, даже

если он или Ники вот-вот что-то испортит, Джой внезапно

ощутил благодарность брату за дурацкую смс с номера Лады.

Хорошо, бить не будет, но выговор сделает.

― Не хочешь выпить? В память о прошлом? ― предложил

Джой.

― Я за рулём.

― Я тоже, ― вздохнул Джой. ― Но это не помешало мне

разлить на себя виски. Так что, за старую дружбу?

На этот раз пауза была куда напряжённей. Никита

сглотнул, вздохнул рвано и посмотрел так, словно хотел

прибить своей долбанной заботой. А Джою ещё больше

захотелось улыбаться. Может, у него уже выработался

иммунитет?

― Ты уверен, что можно назвать старыми друзьями

людей, которые уже полгода друг на друга обижаются? ―

Никита первый рискнул высказать вслух прописную истину.

― А как же нас назвать? ― нахмурился Джой.

― Бывшими приятелями?

Джой прищурился и шагнул ближе.

― Скажи ещё «просто знакомыми», ты серьёзно?

― Но…

Ещё один молниеносный шаг, и Джой оказался почти

вплотную к Никите. Рука сама ухватила его за ворот толстовки, заставляя слегка пригнуться, и Джой выдохнул ему в самые

губы:

― Обижаются друг на друга только близкие люди, Ники, запомни это навсегда. Если ты признаёшь, что до сих пор

чувствуешь ко мне хотя бы обиду, значит, мы не приятели.

Правда жизни.

И он коротко коснулся его губ своими. Кровь кипела, хотелось повторить умопомрачительный, страстный поцелуй ―

как на крыше, как в квартире, как в клубе в новогоднюю ночь, но нет, только короткое прикосновение, взгляд глаза в глаза и

удовлетворение от того, что оставил Ники наедине с мыслью. С

хорошей мыслью, стоит заметить. Потому что к «просто

знакомым» ты не испытываешь ничего, а обида ― громкое и

важное чувство.

Единственное, что он бросил на прощание: «И убери мой

номер из блока».

***

Отходняк после разговора пришёл ближе к вечеру. Под

утро Джой смыл подводку в туалете клуба, натянул высохшую

рубашку и завис. К родителям ехать не хотелось, домой тоже.

Свежий аромат одеколона Ники до сих пор щекотал ноздри и

будоражил воспоминания, вымотанный организм хотел спать,

но Джой чертовски сомневался, что сумеет сейчас заснуть.

Может, стоило завалиться в круглосуточную забегаловку и что-нибудь поесть?

Примерно так Джой и поступил: пару часов повалялся в

машине, потом заскочил в кафешку на завтрак, перегнал авто

ближе к дому и ещё несколько часов болтался по улицам, пытаясь привести мысли в порядок. Их было столько, что

хватило бы на пару романов в стиле Санта-Барбары. Но больше

всего не давало покоя то, как их общение охарактеризовал Ники.

«Бывшие приятели». Бывшие, мать их, приятели! Какого хрена?

Накатывало то самое отвратительное отчаяние, которое

приходит, когда перестаешь себя ценить. Джой медленно и

верно осознавал, что сделал бы ради Ники всё. Абсолютно. И не

мог справиться с этим порывом.

― Ну почему единственный человек, которого я

действительно обожаю, даже хорошим другом меня не считает, а? Так, приятелем…

Удивительно, но Тим с Ладой, уже пришедшие в себя и

бодрые после попойки, оказались как нельзя кстати. Впервые в

жизни Джой был чертовски рад, что возвращается не в пустую

квартиру, а в место, где тебя выслушают. Пусть один из

слушателей едва окончил школу, а вторая ― сестрица парня, который уничтожил твой мозг.

Эти двое ему помогли, а также спасли от очередной

попытки что-нибудь пролить: сами сделали чай (Джой спал часа

полтора, у него руки вообще не могли ничего схватить), нашли

жалкие остатки еды, даже успокаивать пытались. И главное, Джой сказал им правду. Сейчас он уже готов был встать на

колени перед Ником. Зачем, если этим ничего не добиться? Да

кто бы знал.

Малыш Тим, от которого Джой точно не ожидал дельных

мыслей, разорвал шаблоны. Он облёк в слова ворочающиеся в

душе Джоя посылы, высказал абсолютно правильное мнение.

Семнадцатилетний мальчишка говорил с таким убеждением, что

Джою в его двадцать шесть стало даже стыдно.

― Сдаваться в начале пути ― самое глупое, что только

можно представить. Настоящий мужчина будет бороться до

конца, а поражение примет с достоинством, отступив только

если ему прямо скажут, что не нуждаются в этом внимании. Не

кинут текст смс-кой, не пробурчат быстро, даже не

оборачиваясь, а именно чётко и уверенно скажут, глядя прямо в

глаза: «Ты. Мне. Не нужен».

И пусть у Джоя от начала пути прошёл уже год, но сейчас, на новом витке, почему не рискнуть? Может, прямой ответ

позволит успокоиться? Когда-то Ники возмущался, что его не

считают другом, теперь от этого бесится Джой. Что-то в их

отношениях определённо поменялось за год, даже если не в

лучшую сторону.

― Спасибо тебе, Егоров, не думал, что ты уже настолько

повзрослел, ― заметил Джой, провожая гостей.

― Понимали бы это ещё родители, ― проворчал тот, покосившись на няньку-надзирательницу.

Хотя Джой мог поклясться, косился мальчишка не со

злостью, а с затаённым теплом. К Красновым и их заботе

сложно относиться с недовольством.

***

В очередной раз Джоя переклинило примерно через

неделю. Сколько говорил себе не ложиться спать рано (ну не

приспособлен его организм к этому!), а нет, упал в девять, очнулся в три. С мыслью, что: твою мать, да! Да, он не просто

готов начать новый виток замкнутого круга, он жаждет этого.

Без дурацких попыток удариться в дружбу. Просто снова начать

общаться и будь что будет. Тим прав, если придётся опять

достигнуть точки кипения, Джой спросит прямо. И столь же

прямо спросит сейчас, если, конечно, Ники одумался.

― Саш? ― на третий гудок отозвался он.

― Офигеть, ты всё-таки вынул меня из ЧС, ― неверяще

пробормотал Джой.

В трубке послышался смех, а вот Джою было не смешно, отсутствие блока действительно напоминало чудо. За это стоило

выпить! Интересно, у него остался ликёр в холодильнике? Или

хотя бы энергетик, раз всё равно проснулся.

― Ты позвонил в три часа ночи, чтобы обсудить

отсутствие своего имени в чёрном списке? ― поинтересовался

Ники. Настолько привычно и уютно, что Джой сразу вспомнил

их разговоры в прошлом году.

Захотелось вдруг сделать селфи встрёпанного себя с

бокалом ликёра ― сейчас, только дотопает до кухни, проверить, есть ли он, ― и отправить Ники. По старой памяти, чтобы в

ответ получить хмурую сонную физиономию и корешок книги, которую он читал, заметный где-нибудь в уголке фото.

― Нет, но я так и знал, что ты не спишь, ― поборов

первый порыв, откликнулся Джой и перешёл к главному: ―

Серьёзно, Ники, мы… не друзья? Чтоб тебя, сам же весь

прошлый август меня доставал этим вопросом, а теперь?

― Саш, неделя прошла… ― простонал Ник.

― А я только сейчас до конца осознал мысль, ―

парировал Джой. ― Выгляжу на семнадцать и веду себя на

семнадцать, имею право на блажь в свои дофига. Так вот ответь

мне на вопрос: с какого это хрена мы не друзья, по твоему

мнению?

Ликёр нашёлся, и Джой разместив телефон на столе, нахально установил таймер для фото, пока ожидал ответа.

Вышло просто отлично: торчащая чёлка, помятая после сна

щека, наглый прищур, бокал в одной руке и оттопыренный

средний палец на другой. Интересно, в Вотсе Ники его тоже

разблокировал, идеальное селфи дойдёт до адресата, если Джой

рискнёт его отправить?

― Я не знаю, ― наконец, выдавил Ники. ― Я просто не

уверен, что после всего… ― он замялся, ― что случилось, наши

отношения можно назвать дружескими. Мы полгода вообще не

общались.

― Почему же, я получил твой подарок на День Валентина,

― хмыкнул Джой. ― А это уже минус пара месяцев.

― Да, я твой тоже, ― вздохнул Ники.

― Ну вот, и я же оказался прав?

― Абсолютно.

Они замолчали. Джой сделал ещё одно селфи, на этот раз

без фака, зато с улыбкой. Вот какого хрена он улыбается, когда

они обсуждают ситуацию, от которой чуть сердце не

остановилось? Видимо, просто потому, что обсуждают.

― Спасибо за галстук, кстати, ― первым нарушил тишину

Никита. ― Мне даже надевать его страшно.

― Погуглил?

― Случайно показал отцу, ― фыркнул тот. ― А он уже

достал почти такой же, но старый и потрёпанный, который

покупал в Германии. Слишком дорогой подарок.

Джой покосился на выход из кухни, вспоминая, что висит

в чехле в самом дальнем углу комнатного шкафа. Ох, мама

дорогая…

― Имею право, Ники, дарить такие подарки, какие захочу.

Так что делай с ним, что пожелаешь. Можешь даже вместо

верёвки использовать.

«Только пусть он доживёт до встречи со мной, хоть разок».

Он не стал говорить ничего про розу, не стал благодарить

за ответный подарок, но всё же перешёл в зал и вышел на

балкон, всегда служивший своего рода кладовкой. Присел в

углу, вглядываясь в раскиданную там кучу хлама.

― Спасибо, он и галстуком неплохо смотрится, ―

вздохнул Ники.

― Я рад.

Джой всё же отвлёкся и открыл приложение, чтобы

присоединить фотографию. Почему бы нет? Тут же в трубке

раздалась лёгкая вибрация. Значит, Ники и здесь снял блок.

Прошла секунда, послышался шорох ― видимо, он загружал

фотографию, а потом…

― Блин, я скучал.

― По моему среднему пальцу на селфи? ― усмехнулся

Джой.

― И по нему тоже.

Снова на несколько секунд воцарилась тишина. Джой

глубоко дышал, выискивая взглядом чёртову коробку, которую

запрятал когда-то подальше, Ники явно что-то обдумывал.

― Ты сам перестал со мной общаться, ― наконец, выдохнул Джой. ― Сначала испугался моего отношения к тебе, потом сам придумал, сам обиделся и сам психанул.

Самостоятельный, блять.

― Я посмотрел тот стрим…

― До конца?

Долгая, мучительно долгая пауза.

― Нет.

― Я так и думал, ― пробормотал Джой.

Ну, по крайней мере, его признание не было услышано и

просто так проигнорировано. Зато теперь можно ощущать себя

злодеем, потому что без окончания и контекста поступок

выглядел отвратительно. Не менее мерзко, чем поведение

самого Ника, но ему стоило дать крошечную скидку на возраст, правда? И на «натуральность».

― Предлагаю только один раз, Никит, просто снова начать

общаться, ― выдал Джой то самое, ради чего звонил. ― Без

оглядки на то, что было, без стереотипов и ожиданий…

Встретиться пару раз, например. Согласен?

― Ты уверен, что это хорошая идея?

Джой поморщился:

― Ты только что говорил, что соскучился. Опять врал?

― Нет.

Прозвучало твёрдо, так что Джой тоже постарался звучать

суровей:

― Тогда решай, насколько соскучился и насколько готов к

компромиссам. Завтра у меня выходной, можем встретиться и

прогуляться, например. Просто так, рассказать друг другу

новости. Что скажешь? Да или нет?

Выпалил, а сам даже дышать перестал. Как ни

хорохорился, а волновался, но даже сейчас, даже в таком

случае… нет, по телефону категоричный ответ он не примет.

Тим прав. Пусть этот малолетний нахал (Господи, а ведь ему

уже девятнадцать!) посмотрит Джою в глаза и вот тогда скажет: эй, ты мне не нужен. Так что даже если сейчас он откажется…

― Да… ― обречённо выдохнул в ответ Ники. ― Да, Джой, я соскучился, ясно? Буду где и когда скажешь.

Джой аж закашлялся. Отдышался с трудом и выдавил в

трубку:

― Охренеть. Просто охренеть.

― Извини, Саш, за всё, ― пробормотал Ники, отключаясь.

А потом телефон призывно пиликнул, принимая

фотографию с ответным неприличным жестом.

― Ох-ре-неть, ― в очередной раз повторил Джой.

***

Никита заблокировал мобильный и упал на кровать лицом

в подушку. Твою мать! Твою ж ма-а-ать…

Он сейчас согласился встретиться с Джоем? Завтра?

Вернее, уже даже сегодня?

Дыхание перехватило, и виной тому была, увы, не

подушка, а вставший в горле ком. Всё смешалось.

Скучал ли он? О да, это понял ещё в клубе. Зверски, невероятно. Настолько отвратительно, что лишь замаячила

возможность новой встречи, как он снова кинулся «на помощь

сестре». Посреди ночи помчался в клуб, чтобы встретить её и

увезти и… не нашёл. Расстроился ли Никита, что так

получилось? Нет, ни капли, ведь то, ради чего он действительно

ехал, случилось. Они снова встретились.

И он снова вёл себя как идиот, которому отключило мозг.

Отбило напрочь. Впрочем, Никита не отрицал, что мозг у него

отказал давно. Ещё тогда, в новый год, умение думать и

правильно поступать попрощалось с ним. Никита не солгал

Джою, когда сказал про обиду ― она поселилась в душе, естественная, но совершенно неправильная. Она прогрызала

внутренности, сводила спазмом. Наверное, всё время вплоть до

девятнадцатилетия Ником руководила смесь обиды и ломки, а

потом… Потом стало слишком поздно. Он окончательно отошел

только к концу марта. Достал из шкафа подарок Джоя, долго

рассматривал, ужасаясь возможной цене. А ведь Никита его

даже не поблагодарил, не написал ничего, не передал «спасибо».

Возможно, в день рождения раскаяние было бы кстати, но не

через десять дней.

― Никит, я сама вела себя как дурочка, когда дело

касалось твоего отца, ― заметив, как Никита уже час сидит на

кровати, обхватив голову руками, влезла Марина. ― Потому

вижу, как ты медленно загибаешься. Я уже в феврале говорила: извини, что тоже подпортила ваши отношения, а если так

любишь ― позвони.

― Да не люблю я! ― огрызнулся Никита, вскидываясь. ―

И ты не виновата.

― Если бы… ― вздохнула Марина, но спорить не стала.

Что «если бы», Никита не понял: если бы она была не

виновата, или если бы он не любил. Он и сам не знал. Разве

любовь так разрывает на части? Это, скорее, эгоизм. И

возможно, в феврале действительно стоило позвонить, решить

всё и больше не мучиться, но Ник был обижен. Нет, не так ―

Обижен. С большой буквы.

Сдаться и кинуться к Джою после коробки с пиццей? О

нет, что вы, он выше этого, он гордый. Долбодятел он гордый и

обиженный ― вот точное определение. Однако когда оно

пришло в голову, когда ломка и здравый смысл возобладали, а

желание хотя бы увидеться захватило бесповоротно, было

поздно. Никита даже пару раз в мае бродил у Джоя под окнами, но зайти так и не решился. Дважды снова включал запись того

стрима, листая в серединку, где Джой миловался со своим

другом. Думал, раздражение вернётся, но не вернулось. Кроме

злости на себя и тщательно подавляемой агрессии не вернулось

ничего.

Блин, Никита даже список воспроизведения составил из

грустных песенок. Закинул туда ту самую, которую пел на

крыше, ещё парочку от той же группы, немного рока, немного

попсы… Брат, приехавший весной на каникулы, покрутил у

виска, посоветовав относиться ко всему легче, а этот шлак

вообще удалить.

― Я не знаю, кто и кому там у тебя не снится, но мне за

тебя стыдно, Ник, ― заявил Адриан-Андрей, в очередной раз

услышав из-за двери комнаты брата строчки пресловутой песни.

Никита завис где-то между бесцеремонностью и

нерешительностью, но когда пытался прощупать почву, получил

от Димки категоричное: «Джой? Лучше всех: работает, живёт, отдыхает. Он никогда не испытывал дефицит внимания и

положительных эмоций. А чего спрашиваешь?» С одной

стороны, это было похоже на камень в его огород, с другой, на

предупреждение: не влезай ― убьёт. Ему без тебя хорошо. И

Ники малодушно «не влезал». Даже когда решился, он всё равно

переложил ответственность на Джоя. Сделал первый шаг, целую

вечность пытался придумать, что подарить ему на день

рождения, пока не вспомнил о розе. Глупо было повторять идею

брюнетистого геймера, но ведь кроме цветка была коробочка с

подарком, с запиской…

Он считал себя рассудительным, умным, правильным до

мозга костей? Куда всё это делось? Полгода думать «как там

Джой», но молчать? Как и с подарком. Незачем было оставлять

записку, стоило просто принести подарок самому. Как Джой

поступил сегодня. Позвонил сам, никем и ничем не

прикрываясь.

Вот кто здесь умный и рассудительный, а Никита… он был

и продолжает быть трусом.

― Но я хотя бы признался, что скучал, ― выдохнул он, рывком поднимаясь с постели.

Никита не знал, как иначе назвать то, что он испытывает к

Джою. Как вообще называется чувство, когда тебя

выворачивает, если долго не видишь человека? Когда ломает?

Когда скручивает одновременно жуткий стыд, жгучее желание

увидеться и адское волнение? Когда готов разрушить себя за то, что слабак?

Тоска, пожалуй. Любовь, она же, наверное, другая.

Хотя сейчас Никита готов был признать и любовь, и всё на

свете, лишь бы завтра они действительно встретились. Хотя в то

же время понимал, что записка когда-то не сработала. Наверное, Джой вообще выкинул её не читая, иначе бы знал, что номер его

ещё весной был убран из чёрного списка. Как и все профили

соцсетей.

И что Нику было в принципе стыдно за свой дурацкий

порыв с блокировкой.

***

Когда к шести вечера Джой шёл на встречу, он до

последнего не верил, что Никита исполнит обещание, а не

заметив его у крыльца знакомого ресторана, даже усмехнулся: ну вот, что и требовалось доказать. Только Ники явился ―

догнал Джоя на углу дома, обежал и, останавливаясь перед ним, выдохнул:

― Привет! ― Он согнулся пополам, упираясь руками в

колени: отчаянно пытался отдышаться, потому говорил с

трудом. ― Я… прости… немного опоздал. Не рассчитал, что из

этого района… в общем, что оттуда дальше.

― Привет, ― кивнул Джой, пытаясь сдержать улыбку. Во-первых, обрадовался, во-вторых, Ники выглядел чертовски

мило. Или это просто встреча действовала на него так

эйфорически? ― Оттуда ― это откуда?

Ники ещё раз глубоко вздохнул и выпрямился. На нём

была лёгкая худи тёмно-серого цвета и серые же джинсы.

Совсем по-подростковому выглядел, но Джою так и хотелось

подойти и уткнуться лбом ему в грудь. Хоть на пару секунд, чтобы почувствовать, что это действительно он.

― Из Кировского района, я недавно переехал в квартиру

сестры, пока она…

― Живёт у Егоровых? ― догадался Джой.

― Ага. Однокомнатная, но мне хватает.

― Поздравляю! Больше никаких ссор с мачехой? ―

спросил Джой.

Он даже не старался вести себя так, словно не было года

мучений, из которых шесть месяцев они вовсе не общались, ―

просто чувствовал себя так. На дворе июнь, ему ещё двадцать

пять, и… ничего не было. Почему бы и нет? Но Ники, судя по

вспыхнувшим щекам, так легко освободиться от прошлого не

мог.

― Мы ещё до нового года помирились, ― неловко

отозвался он.

Этой новости можно было искренне порадоваться. Джой

помнил, как Ника ломало из-за этого, ― потому он вздохнул с

облегчением.

― Блин, круто, поздравляю! ― Он развёл руками. ― Как

так вышло?

Никита коротко ответил что-то про «недопонимание», пока они шли к крылечку пиццерии. Там уже он разговорился

чуть больше, начал рассказывать про отца, про поведение

мачехи, которая на самом деле ничего плохого не хотела. Джой

слушал, смотрел в небо, где медленно плыли облака, и ощущал

себя счастливым. Возможно, завтра ему для счастья нужно

будет гораздо больше. Возможно, уже сегодня вечером глупые

чувства перехватят контроль над разумом. Но пока что Джою

было хорошо, точно как в прошлом году в то же время.

― Возьмём пиццу и на крышу, как прошлым летом? ―

предложил Джой, когда они скользнули за дверь.

Ники замолк на полуслове. Уставился на него так, словно

Джой сморозил редкостную глупость, и наконец признался:

― Я там с осени не был.

Джой усмехнулся:

― Знаю. Зато я был. И мой плед ничуть не хуже твоего.

Рискнёшь? ― Он поднял насмешливый взгляд.

Чёрт, Никита смущался, тушевался и вообще вёл себя

глупо, а Джой был настолько «в своей тарелке», что становилось

смешно. Нет, у него всё так же чаще билось сердце, всё так же

закипала кровь, но сегодня он ощущал, что Нику гораздо более

неловко в его обществе. Однако неловкость эта была

успокаивающей. Забавной.

― Рискну, ― согласился тот, упрямо поджимая губы.

Они снова сидели на крыше. Снова была пицца, бутылка

«Тархуна» и разговоры. Разве что плед поменялся, а небо вскоре

затянули тучи, не позволяя любоваться закатом. И Ники не вёл

себя как курица-наседка, не позволяющая подходить к краю

крыши. Вместо этого он смотрел на Джоя так внимательно, словно ожидал чего-то. Боялся, что Джой кинется с поцелуями?

Попытается изнасиловать? Ждал, когда же это случится, чтобы

сбежать?

Не-ет, Джой помнил свои прошлые ошибки. Никаких

лишних поцелуев.

― И что, не посоветуешь даже отойти от края? А вдруг я

упаду? ― поинтересовался Джой, играя с огнём. Блять, ему

было охренительно страшно, но вместо привычного: «Ты

свалиться решил, а ну пару шагов назад!» он получал лишь

взгляд ― ожидающий, взволнованный.

― Не упадёшь, ― покачал головой Ники. ― Ты же сам

всегда это говорил.

Говорил. И всё же было не по себе от такой реакции. Люди

меняются, конечно, но… Почему-то казалось, что Ники думает

не о том: хмурится, борется. Возможно, так и было. Джой под

конец вечера тоже боролся с желанием чмокнуть этого идиота в

нос, чтобы улыбнулся и не портил ностальгию. Воспринимать

происходящее, как что-то новое не хотелось. Максимум

свободы, спокойствия и лёгкости. Это лишь повторение

прошлого лета, только без поцелуев и побегов. И без

вывихнутых плеч. Так что лучше держаться.

С одним только Джой не удержался.

― Хватит дуться, Ники, ― бросил он, когда они уже

спускались. ― Мы просто болтаем обо всём, что случилось за

этот год, но мне не хватает твоего «Джой, ты хреново спишь». И

всего подобного.

Ники ответил не сразу. Он покачал головой и только тогда

протянул:

― Ты хреново спишь, Дериглазов?

― Ага, именно этого, ― согласился Джой. Выйдя из

подъезда поднял голову к ночному небу и сделал глубокий вдох, от которого каждое рёбрышко едва не хрустнуло. Постоял так

ещё с полминуты и бросил: ― Ладно, давай, спокойной ночи.

Хотел махнуть и скрыться в наступающей дымке ― ночью

стало прохладней и дневной жар медленно оседал туманом, ―

но оказался перехвачен чужой рукой. Ники поймал Джоя за

плечи, протянул руку чуть ниже шеи, на пару мгновений прижал

того спиной к своей груди, а затем так же быстро отпустил.

― Я рад, что мы смогли вот так поболтать. Мне стоило

давно самому позвонить и хотя бы поговорить, ― выдохнул он.

Джой обернулся, в очередной раз подавив порыв

поцеловать его.

― Стоило... Ладно, давай, мне завтра работать.

Созвонимся ещё.

― Созвонимся.

Невинные объятия ничего не значат ― это он запомнил с

прошлого лета. Но видеть вот такого прежнего Ники было

приятно.

Глава 3

Джой не учёл одного: если прошлым летом он работал

просто, то этим ― на убой. И созвониться, а уж тем более

встретиться удалось далеко не сразу.

Ники сам написал ему вечером следующего дня, опять

вызвав приступ жгучей ностальгии, но слишком окунаться в неё

Джой не спешил. И новую встречу назначил только через

полторы недели, когда отвязался от тонны заказов в городе и

одного загородного трёхдневного корпоратива-гиганта. В

прошлом году Джой предложил бы Ники поехать с ним, в

этом… Димка был лучшим вариантом. Нику он лишь отправил

пару фоток. И всё же эти короткие переписки возрождали

какую-то надежду.

― Ну что, не желаешь сегодня вечером встретиться и

выпить чего-нибудь покрепче газировки? ― предложил Джой на

следующий день после того, как вернулся из «командировки».

Пусть надежда умеет делать больно, Джой ни о чем не

жалел.

***

Джой: «Вино или коньяк? Пиво не хочу».

Ники: «Вино».

Джой: «Отлично, тогда беру коньяк».

Никита покачал головой, откладывая телефон в сторону.

Коньяк, значит, коньяк. Он спорить не собирался, он и так

ощущал себя как-то… зыбко. Неловко, неправильно и всё ещё

невероятно виновато. Он словно пытался реанимировать то, к

чему давно стоило найти другой подход. Вся эта «дружба» ни

капельки не помогала, и с каждым днём Никита всё чаще ловил

себя на мысли, что мачеха, возможно, была права. Он не просто

соскучился по Джою.

Ах да, второй факт: он превратился в озабоченного идиота.

Честно! За эти полгода Никита семь раз пытался сходить на

свидание и каждый ему было скучно, даже тоскливо. Любой

спутницы в какой-то момент становилось слишком много. Они

были слишком шумные, слишком яркие, слишком активные или

наоборот унылые. Просто «слишком». Всегда. Никита списывал

это на то, что он попросту заучился и слегка зажрался. Красивые

же девчонки, что он бесится?

Теперь же это он оказался тем, кого было «слишком».

Стоило делу коснуться Джоя, как Никите стало не по себе. С

одной стороны, не он сделал первый шаг и за это должно быть

стыдно, с другой… всё, теперь можно признать себя трусом

окончательно и действительно написать или того круче ―

позвонить. Джой отвечал медленно и словно неохотно, а он

зачем-то писал, что-то спрашивал и в то же время пытался

подавить излишнюю активность. Он свихнулся.

Дни, пока Джоя не было в городе, Ник дёргался, не зная

куда себя деть. Позвонила Лада, попросила совета. Что сделал

он? «О да, Ладик, конечно, я заберу подарок, привезу его, даже

выбрать помогу!» Её подопечному Тиму исполнялось

восемнадцать, и Ладе зачем-то понадобился подарок. Хотя

лучшим презентом, несомненно, было окончание срока

контракта ― и для него, и для неё. Но Лада…

Ник уже по голосу понял, что она попала, и укорил себя: присматривал-присматривал, а недоглядел. Самому больно, сестре сейчас будет хреново. Супер! Просто супер! Мальчик

Тим вырос, и из мелкого подонка стал совершеннолетним, а

Ладик носилась вокруг него, сдувая пылинки. По мнению

Никиты, лучшим подарком было что-нибудь символическое ― к

расставанию. Но он пересилил себя, попытался действительно

вспомнить что-нибудь хорошее, полезное и… вспомнил Джоя.

Предложение о галстуке вырвалось само собой. Связанное с

Джоем по определению не могло считаться плохим.

А вот засранец Тим Никите не нравился. Но он сцепил

зубы и, забирая заказанный Ладой подарок, все силы приложил, чтобы со вкусом его оформить. Серебристо-чёрная коробка, бордовые ленты. Кузина оценила. А ещё была настолько

восторжена, возбуждена и встревожена, что Ник мог поспорить: засранцу обломится уже сегодня. Всё, что пожелает.