Фея с улицы Иркутской дивизии

Глава 11

Именно сегодня пришло ощущение: валяться надоело. И даже вопреки указаниям врачей хотелось снять гипс и начать разрабатывать ногу. Сима села на край кровати и потянулась за костылем. И в это время зазвонил сотовый телефон, лежащий тут же, у ее руки, и в трубке раздался жизнерадостный голос Зои:

— Назарова, у тебя ведь нога сломана, а не язык! Ты что, позвонить нам не могла? Случайно Алешку в городе увидела и только тогда узнала, что ты болеешь.

Вот так всегда. Вместо того чтобы повиниться — столько времени не звонила, не знала, что у подруги перелом, сама нападает… Да, а когда это она Лешку видела, если он все время у Симы на глазах? Кроме занятий в школе, конечно.

— И когда ты его видела?

— Сегодня… О, я же обещала, что тебе ничего не скажу. Ты его не ругай. Сделай вид, что я тебе ничего не говорила, ладно? Не подводи подругу. А то скажет: тетя Зоя — сексот!.. Так мы с Диной сейчас к тебе придем. Динка уже с работы отпросилась, а я, как ты помнишь, сама себе хозяйка.

— Только учтите, у меня разносолов никаких. Кроме Володькиного борща.

— Догадываемся, — рассмеялась Зоя, — потому кое-что с собой принесем. Ты хоть знаешь, что если не пить за здоровье, то выздоровление происходит куда медленнее? Не смейся, это научный факт… Да погоди ты! Динка требует, чтобы мы к тебе ехали и на месте все это говорили, а то уже одну маршрутку пропустили. Короче, мы бежим, маршрутка полная, остановилась не на остановке, а метров двадцать вперед проехала.

Сима приподнялась было, но тут же легла обратно. В самом деле, что она сейчас сможет сделать, прыгая на одной ноге? Правда, с костылем ей передвигаться сподручнее. И если бы некому было готовить и наводить в доме порядок, Сима, наверное, давно бы уже приспособилась делать что-то по дому, но раз есть кому ее подменить…

В другое время она сейчас бы метнулась на кухню, уже чего-нибудь вкусненькое готовила бы к приходу подруг, а теперь… Ничего, перебьются.

Дружат они втроем уже… больше двадцати лет! С тех пор, как поступили в институт и учились в одной группе. Институт за это время превратился в политехнический университет…

А вот видятся так редко. Может, потому, что их интересы теперь лежат в разных областях?

Из их институтской троицы одна Сима работает по специальности. Точнее, на производстве. Дина преподает в институте, а Зоя окончила курсы визажистов и сейчас трудится в самом дорогом салоне города. Там у нее свой кабинет… Интересно, почему, когда Сима начала создавать Вере новый имидж, она не вспомнила про Зою, которая вообще могла бы нарисовать той совсем другое лицо?

Может, в таком случае и не понадобилось бы мучить Веру разучиванием анекдотов да требованием обрезать юбку… Если она расскажет подругам, чем занимается во время своего невольного лежания и бездействия… То-то они посмеются!

И тут вдруг Сима вспомнила, что калитку-то открыть будет некому! Запиралась у них калитка на замок, и ключи были у каждого члена семьи. Во-первых, потому, что дворовая собака — огромный кавказец Айбек — имела какую-то странную привычку подкапываться под вольер из сетки, пролезая при этом в довольно маленькую дыру, и расхаживать по двору. Во-вторых, поскольку Сима была больна и оставалась одна в доме. А ведь ей со второго этажа одной не спуститься! Если она сейчас со своим костылем начнет спускаться с лестницы, она может так загреметь — костей не соберешь.

Пришлось перезванивать на мобильник Зое и рассказывать о проблеме.

— А у вас через забор перелезть можно?

— Можно. Айбек сегодня вроде бы не копает.

— Тогда что ж, придется рискнуть одной из лучших подруг.

— В каком смысле? — не поняла Сима.

— В таком. Динке придется лезть. У нее джинсы пошире, а то я в своих, узких, и ногу не смогу поднять.

— Ох, боюсь я, что физическая недоразвитость может сыграть с кем-то из вас злую шутку…

— Эй, потише! Мы — девчонки спортивные. Да и Дине к чему заранее волноваться. Наоборот бы, сказала: ништяк, девочки, прорветесь! А ты пугаешь.

— Скажи Динке, чтобы она, как перелезет, подошла к окну и крикнула. Я ей ключи сброшу — и от калитки, и от дома.

И надо же, все получилось. И Динка перелезла благополучно — правда, Зоя жаловалась, что она ей все плечи оттоптала, и двери открыли. А теперь подруги колдовали на кухне уже так долго, что Сима, не выдержав терзаний своего любопытства, к ним приковыляла. Припрыгала. Между прочим, с костылем, если привыкнуть, можно почти спокойно ковылять по всему дому. Но лень. Тогда Серафима будет не больная, а как бы здоровая. Придется становиться к плите. Нет уж, болеть так болеть!

— Что-то вы долго возитесь, — упрекнула она подруг. — Меня пришли проведать или есть?

— Заодно и поесть, — отмахнулась Зоя. — Не станешь же на работе себе обеды готовить, а в кафе — дорого.

— Кому дорого, тебе? — не поверила Сима.

— Не обращай внимания, — лениво отозвалась Дина, — это Зойка так шутит.

Только когда сели за стол — Дина всегда была прекрасной кулинаркой — и Сима вдохнула запах тушеного мяса, она поняла, что устала от полуфабрикатов типа «домашних» котлет или замороженных пельменей из кулинарии все в том же магазине «Магнит», которые вся ее семья с удовольствием потребляла.

— Господи, сто лет не ела такой вкуснятины! — восторженно ахала Серафима, разрезая ножом податливую отбивную. — Как ты так быстро управилась?

— Коммерческая тайна, — рассмеялась Дина. — Мой муж говорит, что он мог бы уйти когда-нибудь от меня как от женщины, но как от кулинарки — ни за что!

— Сомнительный комплимент, — хмыкнула Зоя, — но все же комплимент, мне от моего «му» и такого не дождаться.

Так они пересмеивались, ели, пили красное вино «Южная лоза», пока Сима не почувствовала некоего напряжения, исходящего от Дины.

— Что у тебя случилось? — спросила она.

— Ничего, — фальшиво ответила та, пряча глаза.

— Да ладно тебе, от кого ты прячешься? Симка у нас аналитик еще тот! Одно слово — Фея. Ее не обманешь… Влюбилась наша прекрасная Дина!

— Как влюбилась? В кого? — Серафима не поверила своим ушам. — У нас в городе появились инопланетяне?

Уж если можно о ком-то такое сказать, так это о Зойке или о ней, о Симе. Дина же никогда ни в кого не влюблялась. Она за мужа-то своего вышла не потому, что его страстно полюбила, а потому, что он слишком настойчиво за ней ухаживал. Подруги давно уже решили, что у Дины отсутствует какой-то ген, вызывающий тягу к сильному полу. Тогда-то, еще на третьем курсе, сама же Зойка и говорила:

— Уж если Дина в кого и влюбится, то разве что в пришельца.

— Вот и я говорю: тебе сколько лет, не забыла? — отчего-то продолжала злиться Зойка.

— Но я ничего не могу с собой поделать! — сказала Дина и вдруг расплакалась.

Ревет от любви женщина, которой не отлили медаль за бесчувственность лишь потому, что у людей ее не измеряли. Причем влюбленность настигла ее не в юношеском возрасте, а уже под сорок, когда жизнь налажена, казалось бы, раз и навсегда. Что за дикие капризы природы? Сима могла предположить, на что способна женщина во время поздней любви. Если одной фразой — на любые безрассудства!

— Кто он? — спросила Серафима у Зои.

— Новый препод. На факультете прикладной математики. Доктор наук. Говорят, умница необыкновенный.

— Да-а, если у него внешность под стать уму, перед такой адской смесью никто не устоит!.. Женат?

— Женат, — сказала Дина и опять заплакала.

— Любовь делает человека не сильным, а слабым, — заключила Сима, — и никто не убедит меня в обратном.

— Это называется — пришли человека проведать! — Зоя укоризненно посмотрела на подругу. — А вместо положительных эмоций принесли свои проблемы.

— У тебя-то никаких проблем нет! — отпарировала Дина.

— Вот вам здрасьте! — удивилась Зоя. — Даже странно слышать от тебя это. Вроде бы как упрек. Если у меня нет проблем, значит, я как бы на других людей не похожа? Нет людей без проблем!

— Ты чересчур категорична, — не согласилась Сима. — На самом деле богатые тоже плачут.

И правда, обе Симины гостьи жили в основном обеспеченно. У Зои сын заканчивал школу, а у Дины дочь училась на первом курсе университета. Мужья были обычными мужчинами: в меру пили и в меру ухаживали за другими женщинами. По крайней мере без последствий для целостности семьи. И вот на тебе! Беда пришла совсем не с той стороны, откуда ее ждали… Это же надо, назвать бедой любовь!

— Так чего же ты в настоящий момент от жизни хочешь? — поинтересовалась Сима у подруги. — Разлюбить или своего ученого развести? В смысле — брачного развода. А то у наших деток глагол «развести» означает совсем не то, чему нас учили в школе… Смелее, высказывай, чего ты хочешь. Я как раз в этом месяце исполняю желания. Могу выполнить одно из твоих, по старой дружбе.

— Почему одно? — сквозь слезы улыбнулась Дина. — Золотая рыбка предлагала три.

— У золотой рыбки не была сломана нога… Я имею в виду плавник… Так, попрошу не отвлекаться: чего ты конкретно хочешь?

— Конечно же, разлюбить! — повысила голос Зоя. — Тут и думать нечего.

— Я не тебя спрашиваю! — оборвала ее Сима таким строгим голосом, что Зоя уважительно примолкла.

— Я хочу, чтобы он тоже в меня влюбился! — выпалила Дина.

В кухне наступила тишина.

— Вот дурында! — все-таки не сдержалась Зоя. — Ты хоть представляешь себе, что тогда начнется?

— Взаимная любовь начнется, — мрачно пробормотала Дина.

— Взаимная любовь! — передразнила Зоя. — Да что ты в этом понимаешь! Если все останется как есть, ничего не разрушится. Ты переболеешь, перебесишься — вот и все. А если загоритесь оба, тут никому мало не покажется.

— Ну и пусть!

— Нет, какая ты эгоистка! А муж, а дочь? — Зоя разве что не подпрыгивала от возмущения.

— У дочери уже жених имеется, а муж… Муж без меня не пропадет.

Сима задумалась. Шутки шутками, а если помогать Дине, то идти против своей совести… Подумала так и мысленно посмеялась: при чем здесь совесть Серафимы? Дина хочет получить любимого мужчину — это ее единственное желание. Причем не с помощью приворота — вот бы ее к бабушке Серафиме направить! — а с помощью самых обычных женских ухищрений. Ведь не думает же она, что Сима может сотворить что-то запредельное? Пытаться просто изменить ее намерение, наверное, бесполезно. Да и зачем?

— Значит, ты хочешь заставить его влюбиться. Но, говорят, есть такие люди, которым подобное чувство неведомо, а значит, мы лишь попусту станем биться лбом об стену… Нет, это исключение, и такой вариант мы даже не будем рассматривать…

— Не будем! — передразнила нетерпеливая Зоя. — Да сама Дина и была совсем недавно этим самым исключением. Забыли?.. Все, все, молчу!

Сима нарочито тяжело вздохнула. Мол, как можно работать в таких условиях?!

— Вот скажи, он на тебя смотрит?

— Не знаю. Мы с ним виделись всего два раза: один — на юбилее университета, другой… Смотрит, конечно, чего уж там! А глаза у него! Ты никогда таких не видела: синие-синие! Он только взглянул на меня, а я уже вся, без остатка, ему принадлежала. По-моему, в тот первый раз он меня толком и не разглядел. А потом мы с ним случайно встретились на лестнице и остановились немного поболтать.

— Кто первый остановился?

— Разве это так важно?

Сима вздохнула:

— А я, между прочим, и в самом деле хотела тебе помочь. Причем раньше, как ты помнишь, никогда ничего подобного не делала. И была-таки права. Мужчины, не в пример тебе, существа дисциплинированные. С ними работать одно удовольствие. Вопросов почти не задают, возражений в строю не допускают. Просто верят своему сэнсэю, и все…

— Подруга, ты не слишком вошла в роль? — попыталась одернуть ее Зоя.

— Или сиди и молчи, или сходи по садику пройдись. Сумятин недавно виноград подвязывал, а я не могу проверить.

— Я буду молчать, — пробормотала Зоя. Станет она выходить куда-то, когда здесь такая каша заваривается!

В комнату заглянула Валерия:

— Мама, ты не одна? А кто впускал твоих подруг?

— Сами впустились! — сказала Зоя, сияя белоснежной улыбкой. — Лерочка, а чего у тебя такой макияж невзрачный? Ты бы зашла ко мне, я бы тебе сделала совсем другое лицо.

Она сказала это с нажимом, потому что всегда удивлялась, почему со всеми своими проблемами подруги идут к Серафиме, которая по образованию инженер-механик, а она — визажист — до сего дня не пользуется авторитетом.

— Тогда меня никто и узнавать не будет! — отшутилась Лера.

И поторопилась уйти, потому что не любила, когда Зоя вот так снисходительно с ней общалась.

Но Симу не так просто было сбить с настроя.

— Повторяю вопрос: кто первый остановился на лестнице?

— Ну он, — нехотя произнесла Дина, хотя Сима не могла понять почему. Это же нормально, что инициативу проявляет мужчина. — Остановился и сказал: «Как поживаете, Дина Валерьевна?» И так в глаза мне посмотрел, всю душу перевернул! Я даже не сразу нашлась, что ему ответить. Стояла и блеяла, что все хорошо, жаль только, что юбилеи так редки. «А зачем вам юбилеи?» — рассмеялся он. «Только там можно увидеть всех… преподавателей…»

— Все ясно. Он сразу решил, что перед ним какая-то росомаха!

— Зоя, еще одно замечание, и ты выйдешь из класса, а вернешься с родителями!

— Очень смешно!

— Дина, ответь, как ты оцениваешь положение на сегодняшний день: ты этого профессора интересуешь или он к тебе совершенно равнодушен?

Дина на секунду задумалась.

— Пожалуй, скорее первое, чем второе.

— Тогда какого черта тебе нужна чья-то помощь? — возмутилась Зоя, которую призывать к порядку было бесполезно. — Ты вообще мужчин соблазнять разучилась?

— Да я никогда и не умела… Мой Сашка сам меня высмотрел, а потом ходил за мной по пятам, привлекал внимание то цветами, то дурацкими выходками. А перед тем как раз я с мамой поругалась. Серьезно. И она три дня со мной не разговаривала. Вот я пошла и назло ей Сашке отдалась. Он так обрадовался, что тут же предложил нам пожениться. Мы пошли, написали заявление в загс, а, когда мама решила меня простить, было уже поздно.

— Можно подумать, ты прогадала. — Опять Зоин комментарий. — У тебя такой муж, дай Бог каждому.

— Дай Бог, — согласилась Дина, — только полюбить его я почему-то так и не смогла. Живу как-то по привычке. Сначала с родителями жила, потом к Сашке перешла. Как будто так и надо, из-под одной опеки в другую.

— Вот уж никогда бы не подумала, что ты жизнью недовольна, — проговорила Сима, в который раз удивляясь, как много она прежде не замечала. — Но знаешь, не все так мрачно, как тебе представляется. Ты же сама себе противоречишь. Говорила, вроде бы в первый раз он тебя не заметил — и при этом остановил тебя на лестнице, чтобы поболтать…

— Вот именно, — подхватила ее рассуждения Зоя. — Мужики — они, знаешь, какие хитрые! Тебе кажется, что он только взглядом скользнул, а он уже успел разглядеть твои ноги и глаза и определить размер лифчика!

Дина время от времени рассказывала о своей жизни, но без подробностей. Если о чем подруги помногу говорили, так это о детях. Дочь Дины была почти вундеркиндом. По крайней мере она легко поступила на факультет экспериментальной физики, что всегда считалось неженским делом. А с другой стороны… Что же, Сима стала бы спрашивать: «Как, дорогая подруга, ты оцениваешь свои отношения с мужем?» Все в норме, и ладно! Да и сама Дина тогда, пожалуй, ничего бы нового не сказала. Она и в самом деле считала: не хуже, чем у других. Тогда к ним в университет еще новый профессор не пришел…

«В любви все возрасты проворны», — сказал юморист, перефразировав Пушкина. Сима могла бы добавить, что поздняя любовь так меняет человека, как возраст не меняет внешность. Тут юные меняются местами со зрелыми людьми. Юный как ни страдает, но в глубине души понимает, что впереди еще целая жизнь и будут еще другие Любови. Зрелый человек почти всегда считает: это уже все, последней осени последние цветы. И совершает такие безумства, куда там юным!

Права Зойка в своем беспокойстве. Запуская этот механизм, они ставят под угрозу не только судьбу Дины, но, возможно, и саму жизнь. Тут могут такие страсти закипеть, попробуй не обжечься!

Подруги, помыв посуду, ушли, а Серафима все сидела на кухне и размышляла.

— Позвони мне завтра, — сказала она перед уходом Дине, — только с того телефона, с которого ты сможешь спокойно говорить, без помех.

— Из дома и позвоню. Сашка будет на работе, а у Лёльки — первые две пары в универе.

Вот ведь как дела заворачиваются! Подруги как сговорились: помоги! При том, что и Сима не отказывалась принять посильное участие в разрешении их проблем… Вот только как можно разрешить проблему Дины? В случае если ее желание сбудется, под угрозой разрушения окажутся сразу две семьи, а если не сбудется, она всю оставшуюся жизнь будет чувствовать себя несчастной. В такой ситуации у нее будет лишь один выход: перевестись на работу в какой-нибудь другой вуз…

Но тут Сима себя оборвала: никто не просил ее просчитывать варианты будущего Дины. Надо надеяться, она сама дает себе отчет в том, что может произойти.