Фигура Речи

Глава 2

Хлоя все еще не была уверен, как ее запрягли принести с обед на Эмму, Бекки и Шери, но вот она тащится через душную жару с сумкой бутербродов из закусочной Фрэнка. Эмма только что вернулась на работу из отпуска по беременности и родам, но так как Эмма совместно владела Желтофиолями со своим деловым партнером и лучшей подругой Бекки, она могла принести ребенка с собой. Хлоя остановилась, чтобы увидеть нового члена семейства котят и была реквизирована на принесение обеда на вынос.

По крайней мере она получит бесплатную еду. Они позвонили и добавили бутерброд для Хлои, чтобы она могла присоединиться к ним за обедом.

Хлоя, наконец, добралась до дверей Желтофиолей, на этот раз радуясь, что ее длинные рыжие волосы были обрезаны во время всех этих операций. Задняя часть ее шеи, ощущала прохладу, но она все-таки отпускала свои волосы, чтобы вновь почувствовать как она струятся вниз по ее спине. Может быть, она разрешит девочкам из Санфул покрасить ее в какой-нибудь цвет, немного в блюзовом стиле и пурпурные тона для контраста с яркой медью.

— Хлоя?

Она моргнула, ее Лисица завыла в тоске при звуке этого глубокого, мужественного голоса. — Джим. — Она повернулась, улыбнувшись. Он в этот раз уехал на неделю.

Не то, чтобы она преследовала его.

Эм.

Может быть, немного.

— Как ты? — Как он смотрел на нее, его карие глаза блестели, улыбка теплая, ей было интересно какого черта он здесь делал. Джим никогда не смотрел на нее так, как будто она была вкусным удовольствием, за которое он бы умер, чтобы облизать.

— Я в порядке. Как ты? — Она не собиралась бросаться на него. У нее было чувство собственного достоинства.

— Лучше. — Он оглянулся и поморщился. — Слушай, у меня нет времени, чтобы поговорить, но…

— До свидания. — Хлоя открыла дверь Желтофиоли, оставив Джима стоять там, у того отпала челюсть. Вроде как это он оставлял ее ждать так долго.

Очко в пользу Лисы.

Хлоя тряхнула мешком. — Еда! — Она поставила сумку на стол и поспешно попятилась.

Но в отличие от Санфул, где группа голодных гиен спускалась на сумку, как бушующая Орда викингов, с которыми сталкиваются обнаженные, страстные женщины после года в море, леди в Желтофиолях просто вышли из задней комнаты как, ну, в общем, как нормальные люди.

Конечно, они были дальше всего от нормальности, чем она когда-либо встречала в своей жизни. И это говорило что-то, если рассматривать ее семью.

— Спасибо, Хлоя. — Эмма Кэннон, Курана в Прайде Пум Галле и новая мать, уселась на диван рядом с сине-клетчатым автокреслом. Она переложила спящего ребенка с рук в автокресло. — Боже, я умираю с голоду. Я могу съесть носорога.

— Нет, ты не можешь. — Шери сгримасничала. — Они — вымирающий вид.

— Кроме того, они слишком жесткие. — Бекки взглянула вокруг, когда все замолчали. — Что?

Эмма покачала головой. — Я клянусь, Бекс, ты не перестаешь меня удивлять.

— Это была шутка. — Бекки закатила глаза.

— Угу. — выражение лица Эммы казалось хитрым. — Вроде как покупки Саймону корсета и чулок?

Хлоя моргнула, пытаясь изобразить очень мужественного художника по стеклу, одетого, как кто-то из шоу ужасов Рокки хоррора. Она начала смеяться, когда она представила фея-Саймона, поющего «Милого Трансвестита».

— Я так и не поняла, почему он не нашел это смешным. — Бекки села рядом с Эммой, воркуя с голубым свертком, с младенца она переключилась на сумку. — Ты хочешь чего-нибудь выпить, Хлоя? Ты можете пойти и взять все, что угодно.

— Спасибо. — Хлоя прошла мимо Шери, которая сидела на одном из стульев напротив кремового викторианского дивана, ее поводырь терпеливо ждал рядом с нею. Джерри был золотистый Ретривером и был с Шери в течение многих лет. — Могу я еще принести что-нибудь для кого-нибудь?

— Пепси, пожалуйста. Мне нужен кофеин, моя Прелесть. — Эмма посмотрела на нее щенячьими глазками, значительный подвиг для королевы котят.

— Ты не могла бы принести мне воды? — Бекки вытащила яблоко из пакета и вздохнула. — Я до сих пор не могу их есть. Слишком много плохих воспоминаний о глазастых яблок и злых стерв.

— А? — Хлоя понятия не имела, о чем говорила Бекки.

Эмма и Бекки обменялись быстрым взглядом, прежде чем Эмма ответила: — Кто-то опоил Бекки. Она умудрилась галлюционировать и угодила в больницу. Этот человек…больше не член прайда.

— Я возьму его. — Шери протянула бледную руку. — И ты не могла бы принести мне тоже немного воды, Хлоя?

— Нет проблем. — Хлоя, которая была официанткой перед нападением, могла легко запомнить напитки, которые они попросили. Вот принести им, это была проблема, но она решила, что все положит в полиэтиленовый пакет, который она нашла сзади и перенесет его ее рабочей рукой.

Когда она вернулась из подсобки, она увидела Джима снаружи, обращающегося к человеку в инвалидном кресле и указывая на вход в Желтофиолей. — Да. Интересно кто это.

— Кто, что? — Эмма подняла глаза от своего сэндвича к окну зеркального стекла ее магазина. — Эй, спина Джимми!

— Да. — Хлоя твердо решила игнорировать ее своенравную пару, сосредоточив свое внимание на новом дополнении к Прайду. Она не может быть Пумой, но она жила в Галле, и Прайд принял ее как одну из своих. Насколько бы она не была взволнована, она была почетным членом Прайда Пум. — Как поживает Феликс?

— Демонически, — проворчала Эмма, кусая злобно свой сэндвич.

Бекки положила руку ко рту, беззвучно смеясь.

Шери покачала головой. — Я до сих пор не могу поверить, что ты назвала его Феликс.

Эмма пожала плечами. — Гарфилд было слишком очевидно. — Тот факт, что она это сказала, имел совершенный смысл, кем была Эмма. — А Хатклиф было слишком трагично.

— Я думаю, тебе следовало остановиться на Нормал. Я имею в виду, посмотри на него. — Бекки улыбнулся своему крестнику с опьяненным выражением.

Эмма посмотрела на нее. — Он выглядит, как Уинстон Черчилль и Леди Гага после пьяной одноразовой ночевке.

Хлоя почти разлила колу и салями на стол. — Эмма!

— Что?

Звякнул колокольчик над дверью, привлекая их внимание к тому, что у них был клиент. Хлоя повернулась, чтобы увидеть Джима и человека в коляске, заезжающих в магазин. Джим придержал дверь открытой для мужчины, который тихо поблагодарил его. — Блин. Ты не говорил, что он похож на Центральный выброс эстрогена, Джимбо.

Джим закатил глаза, но Хлоя видела нервозность в его выражении. — Они полюбят тебя, брат.

Эмма начала. — Гм. — Ее брови поднялись, когда она уставилась на Спенсера. — Брат?

Джим кивнул, улыбнувшись застенчиво. Это было странно покоряющим. — Да. Это — Спенсер, мой единокровный брат.

— Эй. — Спенсер махнул. Он показал большим пальцем на Джима. — Это — мой брат от другой матери.

Джим полностью закрыл лицо рукой от непочтительных слов своего брата.

— Подожди секунду. — Эмма подняла руку. — Ты серьезно?

Джим кивнул, поднимая голову от своих ладоней. — У папы была интрижка с одной женщиной в Чикаго около двадцати пяти лет назад. Двадцать четыре года назад этот чудик родился.

— Мы не знали друг о друге до тех пор, узнали около года назад. Кажется папа не хотел иметь ничего общего со мной, когда умерла мама. К счастью для меня, этот взрослый мужик узнал обо мне и приехал навестить.

С кислым выражением на лице объяснил Спенсер, Джим похлопал своего брата по плечу. — Я рад, что я сделал это, иначе я бы никогда не встретил тебя. — взгляд Джима метнулся в сторону Хлои. — Нам нужно поговорить.

— Аллилуйя, — Эмма пробормотала.

— Черт возьми, давно пора. — Бекки посмотрела на Джима.

— Хм. — Шери скрестила руки на груди и шмыгнула носом.

Хлоя проигнорировала их всех. Она продолжала есть свой сэндвич, тщательно избегая зрительного контакта с Джимом или с его братом.

Джим вздохнул. — Есть намного больше, чем ты знаешь.

— Ты сказал, что быстрое время (Ты все сказал в первый раз). — Хлоя мельком увидела замешательство на лице Спенсера. Джим, должно быть, не поведал ему о ее парафазии.

Джим вздохнул. — И на нас напали, помнишь? Я никогда не должен был говорить тебе, что ты…не то, что мне нужно.

Хлоя отказалась чувствовать жалость к сукиному сыну. Изменения против воли, укус оборотня, который не был твоей половинкой, был чрезвычайно болезненным. Но если бы он просто принял их спаривания ничего этого бы не случилось с ним. Он был бы Лисой, а не волком, в паре с ней перед нападением.

— Хлоя? Ты когда-нибудь собираешься со мной разговаривать? — Его тон был мягким и разочарованный.

Как будто он имел право быть совсем не на коленях, прося о прощении. Она фыркнула. — Я звякаю (подумаю) об этом.

Спенсер поднял руку. — Можете мне объяснить?

Прежде чем Джим успел ответить у него зазвонил телефон. Не в силах остановить себя, она посмотрела на его выражение лица как раз вовремя, чтобы увидеть, как он вздрогнул. — Тебе придется.

— Мм. Я знаю этот тон, брата. Это тот, кто я думаю? — Спенсер хмурился, держа его руку на Джиме.

— Да. Я буду снаружи, если понадоблюсь.

Спенсер наблюдал, как его брат покинул магазин, затем повернулся с решительным взглядом, и покатил к Хлое. — Позвольте мне рассказать вам о птицах, пчелах и небольшой вещи под названием ХВДП …

Джим держал трубку у уха и слушал, как его мать рвала и метала. В Желтофиолях он видел, как Хлоя склонилась к Спенсеру, слушая пристально его слова. Ужас и сочувствие, которое вспыхнуло в лицах всех трех женщин, оторвали, по крайней мере, ненамного его от бредящего сумасшедшего, которым стала его мать.

— Не могу поверить, что ты привез ублюдка своего отца домой, Джеймс. — Ванда Вудс практически рычала от ярости. — Этот сукин сын ничего не делает, только причиняет этой семье боль.

— Спенсер не сделал ничего плохого, мама. — Джим наблюдал за Хлоей, когда знакомые аргументы накатывали на него. — Это все папа.

— Он существует. Этого для меня достаточно.

Джим вздохнул. — Обвиняй папу, не Спенсера. — Спенсер был единственным ярким пятном в его трахнувшей семье.

— Что я тебе говорила? Оставить этого жуткого сопляка в покое! Почему ты не мог просто оставить его в Чикаго? — Как обычно, его мать уже не слушала его. С тех пор, как она обнаружила, что не только его отец изменял ей, но был ребенок от другой женщины, она свихнулась. Продолжающийся бракоразводный процесс были замкнутый с обеих сторон, так как каждый из родителей пытался взять верх над другим.

Если бы он не чувствовал больше симпатии к своей матери, он бы не был на приемном конце в ее приступы гнева. Это было не в первый раз, когда она звонила ему, чтобы вылить на него гнев из-за чего-то, к чему он имел мало отношения. — Это не моя вина, что папа обманул тебя, и это не Спенсер виноват.

— Но ты виноват, что пихаешь мне это в лицо!

— Я не могу игнорировать его, мам. — Он сомневался, что будет в состоянии противостоять ей, но он пробовал. Бог знал, он пробовал. — Он — мой брат.

— А я твоя мать. — Холод, который пришел в ее голосе заставил его вздохнуть. — Привозя его в Галле ты уже всем сказал, что принимаешь сторону своего отца.

— Я не принимаю сторону никого, и ты знаешь это. — Развод его родителей был его смертью. — Я люблю Вас обоих одинаково.

— Если бы ты любил, ты оставил бы Спенсера где его нашел. Даже Артур не хочет его в Галле.

Что, по крайней мере, было правдой. Папа Джима хотел не больше иметь дел со Спенсером, чем его мать. Мужчина не мог даже побеспокоиться, чтобы позвонить Джиму. Тишина Артура Вудса приносила ту же боль, что и пронзительно обличительные речи Ванды.

Семья, которую он знал и любил, исчезла, сгорела в предательстве и ярости, и Джим остался разбираться с разбитой жизнью, оставшейся позади. Единственный ребенок в семье, он был вынужден слушать, как его родители недооценивают других, как их брак распался. Ему пришлось выступать в качестве не только психотерапевта, но их посредником, так как каждый бросал свои обвинения и страдания на его плечи.

Когда Джим узнал о Спенсере, стало только хуже. Если бы он не выслушал отца, его пьяные тирады о Спенсере, он бы никогда не нашел своего сводного брата, и не узнал сильного духом человека, который вырос без отца в его жизни. Пока Джим горько оплакивал смерть брака своих родителей, он не мог не быть благодарен за нахождение Спенсера. Спенсер был единственным, кому, казалось, не насрать на то, через что Джим проходит. Даже его друзья сказали ему послать все, что он был взрослым. Просто, потому что Джим был взрослым, не означало, что ему не были нужны его родители, не было жаль, что вещи стали, каковы они стали.

Но ничто не могло вернуть светлых, любящих родителей, которых он думал, что когда-то имел. Может быть, после того, как развод будет завершен, они поймут, что они сотворили с ним, но Джим не собирался ждать затаив дыхание. Нет, ребенок не должен проходить через то, через что проходит Джим, независимо от его возраста.

Таким образом, он вел единственный бой, который мог, зная, что он не победит независимо от того, каким путем он пойдет. — Спенсер — моя семья, Мама, и это — конец.

Он должен был быть удивлен, когда она стала вешаться на него, но к сожалению она стала слишком распространенным явлением в эти дни. Оба они ожидали, что он примет чью-то сторону. Когда он пытался быть справедливым, относиться к каждому из них в равной степени, он не получал ничего подобное в ответ.

В некоторые дни ему было жаль, что он не мог заставить себя проигнорировать звонящий телефон или прекратить жалеть, что это не был его отец вместо его матери. Только раз, он желал, чтобы они сказали ему, что все будет в порядке, вместо того, чтобы оставить его, чтобы иметь дело со всем этим дерьмом самостоятельно.

По крайней мере, Спенсер, казалось, понравился Хлои. Его брат держал руку Хлои, и она кивала сочувственно.

Возможно, просто возможно, вместо того, чтобы пытаться цепляться за старое, он должен начать что-то новое. Пришло время сделать его собственную проклятую семью, и к черту его родителей. Позволить им иметь дело с их собственным штормовым дерьмом. Он собирался сконцентрироваться на Хлои и Спенсере и остальной части людей, которых он любил. Они были его семьей, по которой он сильно скучал.

Джим ступил в Желтофиоли, полностью ожидая приветствия с улыбками. То, что он получил, было …

— Уф. — Джим рассмеялся, поскольку Эмма практически подскочила на него. — Эй, симпатичная девочка.

Разозленный лай послышался с дивана.

— Ты — такой хороший мальчик, Джимбо. — Эмма зажала его щеки. — Да Ты. О, да Ты.

Джим засмеялся и оттолкнул ее. — Прекрати.

Бекки покачала головой на них, в то время как Шери просто улыбнулась, хорошо привыкшая к безумию Эммы к настоящему времени.

Их реакции не были теми, которые интересовали его. Именно Хлои, все еще сидевшей и державшейся за Спенсера, мнение которой действительно имело значение. — Хлоя?

— Скажи мне. — Она посмотрела на него, ее глаза красновато-коричневые, тон ее резкий.

Он маневрировал мимо Эмма, встав на колени возле стула Хлои, пока они не стали с глазу на глаз. Ее Лиса была близко к поверхности, заставляя его Волка реагировать. Его зрение размылось, блестящие рыжие волосы Хлои стали приглушено желтовато-коричневыми. Он знал, что волки были не в состоянии видеть красный или зеленый, но пока его глаза не изменились он не понимал как это может повлиять на его мир.

Он любил рыжие волосы Хлои.

— Спенсер рассказал тебе что с ним?

Она кивнула. — И я сожалею об этом, но я не уверенна, что это имеет отношение к тебе и мне.

Он нервно провел пальцами по волосам. Здесь была грубая часть, часть, где он волновался, что она не будет в состоянии простить его. — Мы думали, что он умирает.

— И? — Ее глаза стали широкими. — О. Это прошедшее время…

— Когда ты была в больнице, да. — Даже хуже, в то время он все равно считал ее не только слишком молодой для него, но тосковавшей по другому мужчине. Хотя, это было обсуждение на другой день. — Я только нашел его, и мы думали, что он умирает. Все, что я слышал, что ты была здесь, ты была без сознания, но стабильна, и лучшие из лучших работали на вас.

— В то время как у меня никого не был, — тон Спенсера был мягким, но даже сейчас в нем не звучало сожаления о себе. Спенсер был слишком комфортно в своей коже, чтобы когда-нибудь огорчаться по поводу его ситуации. — Джим пришел тогда когда никто другой не хотел иметь со мной ничего общего, в том числе мой донор спермы.

Джим улыбнулся. — Я очень не хочу говорить это, но я начинаю думать о нем так же.

Братья поделили сочувствующий взгляд, прежде чем Джим вернул свое внимание опять на Хлою. — Итак. Однажды мои родители поняли, что я помогал Спенсеру, они оба в шоке и потребовали, чтобы я держался от него подальше.

— Да, даритель спермы даже дошел до того, что позвонил и начал угрожать мне. Сказал не общаться с Джимом.

Джим впивался взглядом в Спенсера. — Ты не говорил мне это.

Спенсер пожал плечами. — Это не имело значения. — Та развязная, привлекательная усмешка появилась на его лице. — Кроме того, ты проигнорировал бы меня, если бы я попробовал.

— Правда.

— Хуже, это произошло. — Спенсер сжал руку Хлои, когда она попыталась убрать ее. — Его отец прекратил говорить с ним несколько месяцев назад, а его мать? Она — похожа … как же …

Джим пожал неизбежно плечами. — Ярость-тэстик?

— Статус Дроматикус?

Он хмурился, пока попытался придумать другое. Это была игра, в которую они играли, они оба наслаждались игрой на словах. — Галактическое зло?

Спенсер поставил палец на подбородок. — Ей нравится посылать зло на твою задницу.

Джим закатил глаза на это. — Это было плохо.

— Я прав.

— В следующий раз, когда она позвонит, тебе придется отговориться от этого зла. — Хлоя моргнула невинно. Предназначалось ли слово отговориться специально или нет, Джим принял решение полагать, что да. Она играла в их игру.

Спенсер вздохнул счастливо. — Мне она нравится. Мы можем забрать ее?

— Получу ли я сказать это (Получу ли я право голоса)? — Хлоя попыталась выдернуть руку еще раз, но Спенсер был как собака с костью, когда он чего-то хотел, а он хотел Хлою для Джима.

У Его бедной пары не было шансов.

— Нет. — Джим встал, протягивая руку. — Итак, Прогуляйся со мной?

— Подожди. Постойте. — Спенсер отпустил Хлою. — Вы оставляете меня в центральном эстрогене?

— Почему парни продолжают называть его так? — Эмма наклонила голову, ее «конский хвостик» упал на плечо.

— И я не понимаю, — добавила Бекки.

Шери усмехнулась. — Я понимаю, но я не скажу.

Джим проигнорировал игривое подшучивание между тремя женщинами и потянул Хлою на ноги. Эмма Кэннон знала точно, что мужчины думали, когда входили в Магазин впервые. — Давай. Я обещаю, ты не пожалеете об этом.

Хлоя впивалась взглядом в него, но взяла его руку. — Я стана (сама) еще не решила, если я запрещаю вам еще (прощаю ли я тебя).

— Я знаю. Но ты готова дать мне шанс заслужить твое прощение? — Он не знал, что будет делать, если она скажет «нет». Наверное, станет каким-то жутким сталкером, она вынуждена будет получить запретительный судебный приказ и носить аконидный перечный спрей, чтобы избавиться от него.

Она медленно кивнула, ее выражение лица было, почти отказывающееся. — Я могу попробовать.

— Хорошо. — Он поднял ее руку к губам, целуя ее суставы.

Цвет, который затопил ее щеки, вызвал у него ухмылку. Он любил, что она краснела так легко. Он будет сильно стараться, чтобы узнать все о его половинке, он не позволит ей ускользнуть от него. Теперь, когда Спенсер был дома, он мог сконцентрироваться на исправлении ошибок, которые он сделал с Хлоей, начиная с этого момента.

И если она не простит его, ну…

Волки были очень хороши в преследовании своей добыче.